– Антон, – её голос был тихим, но дрожащим, – мне кажется, Ксюша меня не любит.
Антон на мгновение не понял. Он даже хмыкнул, словно услышал плохую шутку.
– Что? Лен, ты это серьёзно? Это же глупости… Она ребёнок! Она просто…
– Просто что?! – перебила она его неожиданно резко. – Просто предпочитает тебя? Да, это видно! Она тебя встречает с работы, тебя обнимает, к тебе бежит ночью, если пугается. А я для неё кто? Никто?
– Лен, послушай… – Антон положил ладонь на её руку, но она резко отдёрнула её. – Это просто возраст такой. Дети тянутся к родителю, который…
– Который что? Лучше? – в её голосе появился горький смешок. – Может, я просто плохая мать, да?
– Да перестань ты! – Антон чувствовал, как в нём нарастает раздражение. Он старался быть спокойным, но слова Елены больно задевали. – Это не так. Просто… просто вы мало времени вместе проводите.
– Времени?! – глаза Елены наполнились слезами. – А ты думаешь, я чем занимаюсь? Варю, стираю, убираю! Я не отдыхаю, как ты, после работы с игрушками и сказками. Я сижу с бытом по уши. А ты… Ты всегда первый! Ты для неё герой, а я… А я — пустое место.
Антон тяжело вздохнул и встал из-за стола. Он начал нервно ходить по комнате.
– Лена, тебе нужно успокоиться. Может, нам что-то придумать: кружок, совместные игры…
– Придумать? – Елена вскочила. – Да хватит уже этих «придумать»! Хочешь знать, что я придумала? Уедь. Просто… уедь на неделю.
– Что?! – Антон остановился, будто наткнулся на стену. Он замер и уставился на неё. – Ты с ума сошла? Что значит уехать?
– То и значит, – тихо ответила Елена, но её голос звучал решительно. – Пусть она останется со мной. Может, тогда она поймёт, что у неё есть мать. Я ей нужна. Я должна ей быть нужна…
Антон провёл рукой по лицу и покачал головой.
– Это абсурд. Ты слышишь себя? Уехать из дома… из-за чего? Из-за детских глупостей? Она…
– Это не глупости! – голос Елены сорвался. – Ты не понимаешь. Ты никогда меня не понимаешь.
– Лена… – он попытался приблизиться к ней, но она шагнула назад, словно отгораживаясь от него.
– Я сказала, уедь, – твёрдо повторила она. – Хотя бы на несколько дней. Это для нас. Для семьи. Пожалуйста.
Антон опустил голову и замер. На кухне снова повисла тишина, нарушаемая лишь часами. Её слова эхом отдавались у него в голове: *уедь... для семьи*. Ему не хотелось ссориться, не хотелось бросать всё на самотёк, но что-то в Елене сломалось. Он видел это в её глазах, в этой усталости и пустоте.
– Хорошо, – вдруг сказал он. Его голос был глухим и тяжёлым. – Если это то, что ты хочешь…
– Спасибо, – прошептала она и отвернулась к окну. Антон молча смотрел на её спину, пытаясь понять, когда всё стало *вот так*.
---
Антон медленно складывал вещи в сумку, каждое движение словно растягивало время. Елена стояла у дверного проёма, обхватив себя руками, будто пытаясь защититься от чего-то невидимого. Она молча наблюдала, не в силах оторвать взгляд. Из детской доносился звонкий смех Ксюши — яркий и резкий контраст с тяжёлой, неподъёмной тишиной между ними.
— Лена, ты уверена, что это поможет? — Антон на секунду замер и взглянул на жену. В его голосе было больше надежды, чем он хотел показать. Хоть бы сомнение. Хоть бы малейшее колебание.
— Да, — ответила она глухо, уставившись куда-то в стену за его спиной. — Ты не понимаешь, Антон. Я чувствую себя чужой… в своём доме. В собственной жизни. Это… это всё неправильно.
Он тяжело вздохнул, опустился на диван и, сцепив пальцы, стал их нервно разминать.
— И как это исправит ситуацию? — голос его был уставшим и натянутым. — Сбежать — не значит решить. Ксюша будет скучать. Она же ребёнок.
— Пусть скучает, — голос Елены чуть дрогнул, но она тут же выровнялась, будто подтянув натянутую струну внутри себя. — Я хочу, чтобы она привыкла ко мне. Поняла, что мама — это тоже важно.
Антон покачал головой и поднял на неё усталый взгляд:
— А если она начнёт скучать по мне ещё сильнее? Тогда что? Лена, ты только себя мучаешь.
— Я не знаю, что ещё делать! — Елена вдруг сорвалась, и её голос зазвенел, как треснувшее стекло. Глаза блеснули слезами, но она тут же попыталась их сдержать. — Я устала, Антон. Устала чувствовать себя прислугой. Я больше так не могу! Ты понимаешь?
Он хотел ответить. Сказать, что понимает. Что она права. Что он виноват. Но слова так и не пришли. Вместо этого Антон молча застегнул молнию на сумке и медленно поднялся.
— Я вернусь через пару дней, — тихо сказал он и сделал шаг к ней. — Но, Лен, не делай из этого соревнование. Ксюша любит тебя. Просто… она ещё маленькая.
Елена сжала зубы, отвернулась и еле слышно прошептала:
— Посмотрим.
И тут из детской, с плюшевым медведем наперевес, выскочила Ксюша. Она остановилась в дверях, удивлённо глядя на отца.
— Пап, а ты куда? — её голосок прозвучал так искренне, что у Антона на секунду сжалось сердце.
Он присел перед дочкой, обнял её крепко-крепко и поцеловал в макушку.
— Папа ненадолго уедет, котёнок. Ты пока слушай маму, ладно? Она будет скучать.
Ксюша нахмурилась и прижала медведя к груди:
— А ты вернёшься?
— Конечно вернусь. Я всегда возвращаюсь.
Он поднялся, бросил последний взгляд на Елену, и вышел из квартиры. Дверь закрылась с глухим звуком, словно поставив точку. Но для Елены это была только пауза.
Она сделала несколько шагов к детской и замерла у дверного косяка. Ксюша снова сидела на полу, окружённая куклами и игрушками. Ничего не понимая, она продолжала играть, её мир ещё был целым и безопасным.
— Ну что, Ксюша… — прошептала Елена, как будто боялась нарушить что-то хрупкое. — Теперь только ты и я.
---
Прошло три дня. Квартира будто сжалась, стала меньше и теснее. Тишина, в которой Елена когда-то искала покой, теперь давила на неё со всех сторон.
– Ксюша, иди сюда, – позвала она дочь с натянутой улыбкой, держа в руках книжку с яркими картинками. – Почитаем?
Девочка оглянулась из-за дивана, где усердно складывала кубики, и покачала головой.
– Не хочу.
– Почему? Мы же всегда читали вместе… – голос Елены звучал слишком мягко, словно она боялась спугнуть собственную дочь.
Ксюша молчала. Елена опустилась на корточки и протянула руку, но девочка отстранилась.
– Папа так не делает, – тихо пробормотала она, снова уткнувшись в свои игрушки.
Эти слова, будто нож, прошлись по сердцу. В ушах зазвенело, а руки задрожали.
– Что?.. – прошептала Елена, но тут же собралась. – Я мама, Ксюша. Ты же любишь маму?
Ксюша пожала плечами и не ответила. Елена выпрямилась и села за кухонный стол. Она провела руками по лицу и крепко сжала виски. «Я что, не справляюсь?» – мысли путались. Ксюша, даже не замечая, наказывала её своим безразличием.
Позже вечером, когда Елена накрывала ужин, Ксюша подбежала к телефону, лежавшему на тумбе. Она ткнула пальцем по экрану, будто что-то искала.
– Мам, позвони папе. Я хочу папу.
– Папы сейчас нет, Ксюша, – голос Елены был глухим, но спокойным. – Он скоро вернётся.
– Не хочу скоро! Хочу сейчас! – девочка топнула ножкой и нахмурилась. – Позвони ему!
– Нет! – вырвалось у Елены резче, чем она хотела. Она вздрогнула, осознав, что срывается на трёхлетнем ребёнке. – Ксюша, хватит. Папы нет. Всё.
Дочка растерянно замерла, а потом, обняв плюшевого медведя, пошла в свою комнату. Закрыв дверь, она заплакала. Тихо, детски. И Елене стало невыносимо больно. Она упала на стул и прижала ладони к лицу.
Позже, ночью, когда квартира была окутана тишиной, Елена набрала номер подруги. Слушая гудки, она сама не знала, что собирается сказать.
– Лен, ты чего? – на другом конце раздался голос Иры.
– Я плохая мать, Ира. Понимаешь? Она меня избегает… я для неё ничего не значу. А когда Антон был дома, всё было по-другому.
– Успокойся, – подруга вздохнула. – Ты не плохая. Ты просто устала. И, Лен, послушай меня. Дело не в Ксюше. Ты на себя когда последний раз смотрела? Сколько времени на себя тратишь?
– Я… я не могу себе позволить. Я должна быть с ней. Она мой ребёнок.
– А она чувствует твою нервозность. Ты хочешь быть хорошей матерью? Найди время для себя, чтобы снова стать счастливой. Тогда и она к тебе потянется.
Елена молчала. В этих словах была правда, которую она не хотела признавать. Она ощущала себя забытой, ненужной – но это не Ксюша сделала её такой. Она сама забыла, кто она.
В голове билась мысль: «Что если проблема не в дочке? Что если проблема во мне?»
---
Антон сидел в комнате сестры, разглядывая телефон. Экран уже в который раз оставался пустым. Ни сообщений от Елены, ни звонков от Ксюши. Всё это время он старался не вмешиваться, не давить, но тишина становилась невыносимой.
– Ты уверен, что всё нормально? – спросила сестра, выходя из кухни с кружкой чая. – Молчат уже который день.
– Лена сама попросила, – Антон поднялся, проходя по комнате туда-сюда. – Если я вернусь, это будет выглядеть, как будто я не уважаю её решение.
– Слушай, а может, уже хватит «уважать»? – сестра усмехнулась. – Ты думаешь, она сама справляется? Ленка устала, ей, может, помощь нужна. А ты…
– Думаешь, мне легко? – Антон резко повернулся к ней. – Мне каждый день снится Ксюша. Мне кажется, что я предал их обеих. Но если это поможет…
– Кому поможет? – перебила его сестра, сложив руки на груди. – Ты так хочешь быть хорошим мужем и отцом, что забыл, что такое просто быть рядом. Вернись и поговори с ней. И не как муж, не как виноватый, а как человек, который любит и понимает.
Антон молчал, но внутри него всё клокотало. Через полчаса он был уже в машине.
---
Квартира встретила его тишиной. За три дня будто выветрилось что-то живое, родное. Антон снял ботинки и прошёл на кухню. На столе стояла кружка с недопитым чаем, рядом мятый детский рисунок – кривой человечек с подписью «мама». Сердце сжалось. Он прошёл дальше, заглядывая в детскую.
Ксюша спала, обняв своего медведя. Антон прикрыл дверь и вернулся в кухню. Елена сидела за столом, спиной к нему, и выглядела совсем чужой.
– Привет, – сказал он тихо.
Она вздрогнула, будто не ожидала его увидеть.
– Антон… – её голос был хриплым. Она повернулась, и он заметил покрасневшие глаза. – Ты зачем вернулся?
– Я соскучился, – он сел напротив, разглядывая её. Она выглядела уставшей, измученной, но что-то в ней было другим. Она словно устала от борьбы.
– Ты не должен был возвращаться. Я просила тебя… – её голос дрогнул. – Я хотела, чтобы Ксюша привыкла ко мне. Но она…
– Она всё ещё маленькая, Лен. Ты хочешь заставить её выбрать между нами? Ты сама от этого страдаешь. Посмотри на себя.
– Я плохая мать, – прошептала она, опуская голову. – Я думала, если она будет со мной, то полюбит меня так же, как тебя. Но чем больше я старалась, тем дальше она отдалялась. Я её пугаю, Антон. Я сама себя пугаю…
Антон потянулся к её руке и осторожно взял её в свою ладонь.
– Лен, проблема не в Ксюше. Проблема не в тебе. Ты просто забыла, что у тебя есть ещё ты. Ты – не только мама. Ты женщина, моя жена, человек, который когда-то улыбался без причины.
– Я… – она подняла на него взгляд, полные слёз глаза. – Я больше не знаю, кто я. Я потеряла себя. Быт затянул меня, и я не знаю, как из этого выбраться.
– Мы найдём выход, – твёрдо сказал Антон. – Вместе. Я помогу тебе. Я возьму на себя Ксюшу, а ты… ты будешь искать себя. Всё, что угодно: спорт, книги, хобби. Хочешь, иди на танцы, хоть йогу. Но только перестань терять себя, Лен.
Она посмотрела на него, а потом сдавленно всхлипнула и кивнула. Он поднялся и, обойдя стол, обнял её. Она долго стояла в его руках, дрожа и выпуская всё, что копилось столько дней.
– Я не хочу так больше, – прошептала она. – Я хочу вернуться к себе… к нам.
– И вернёшься, – Антон коснулся её волос и заглянул в её глаза. – Мы вернёмся.
Из комнаты раздался голос Ксюши:
– Папа? Папа, ты вернулся?
Антон улыбнулся и отпустил Елену.
– Иди к ней, – сказала она, слабо улыбаясь. – А я… я сейчас.
Антон вышел в детскую, а Елена осталась стоять на кухне. Она глубоко вздохнула, вытерла слёзы и вдруг увидела на столе листок с неровным детским рисунком. «Мама». Она улыбнулась.
---
Антон сидел на ковре в детской, пока Ксюша, смеясь, водила игрушечного мишку по комнате.
– Папа, мишка говорит, что всё хорошо! – заявила она, поднимая игрушку.
– Конечно, котёнок, – Антон улыбнулся. – У мамы тоже всё наладится.
Ксюша кивнула, а в дверях появилась Елена. Она была другой – спокойной, с мягкой улыбкой и листком бумаги в руках.
– Что это? – Антон приподнял бровь.
– Список, – она протянула листок. – Йога, рисование… А ещё семинар по актёрскому мастерству. Это для меня.
Антон взглянул на неё с теплотой:
– Я горжусь тобой, Лен. Всё получится.
Елена присела рядом и тихо добавила:
– Прости. Ты не виноват. Я просто забыла, кто я.
– Теперь вспомнишь. Мама у нас потрясающая! – твёрдо сказал он, накрывая её руку своей.
Ксюша вдруг подбежала к Елене и обняла её за ноги:
– Мама, ты больше не грустная?
Елена прижала дочь к себе и улыбнулась:
– Нет, солнышко. Больше не грустная.
---
Позже, за ужином, квартира наполнилась запахом блинов и звуками детского смеха. Елена впервые за долгое время выглядела счастливой.
– Завтра у меня первое занятие, – сказала она. – Справитесь?
– Мы? Да мы с Ксюшей такие дела замутим! – подмигнул Антон.
– Да! – Ксюша подпрыгнула на стуле, хлопая в ладоши.
Елена рассмеялась и накрыла руку мужа своей.
– Спасибо, что вернулся.
– Я бы никуда по-настоящему не ушёл, – ответил Антон.
Ксюша протянула новый рисунок: трое – счастливая семья, держащаяся за руки.
– Мама, смотри! Ты улыбаешься!
Елена взглянула на рисунок и прошептала:
– Так и будет.
За окном гас свет, а в доме наконец-то стало тихо и спокойно. Семья была вместе.