Студия на Британия Роу, конец 70-х. Пока техники возятся с многоканальными записями The Wall, я представляю ту сцену: Роджер Уотерс, уже почти единоличный диктатор Floyd, вызывает Рика Райта на "последний разговор". Знаете, такой разговор – когда оба понимают, чем всё закончится, но притворяются, что это обычная беседа.
Райт – он ведь всегда был тихоней. Но стоило ему коснуться органа в начале "Echoes" – и зал переносился куда-то... в космос, не меньше.
Теперь этот "космонавт" слушал ультиматум: или уходишь сам, или альбома не будет.
Знаете, что самое дикое? В тот момент Pink Floyd были на вершине. "Тёмная сторона" разошёлся огромными тиражами, Animals в чартах. Казалось бы – играй, да радуйся... Но внутри группы всё давно накипело. Уотерс уже считал себя единственным управленцем, а остальных – своими служащими. Особенно бесил его Райт – слишком независимый, слишком... не такой.
Я часто думаю: можно ли было избежать этого разрыва? Наверное, нет. Как в классической трагедии – все герои правы по-своему, но само их существование рядом ведёт к катастрофе. Уотерс хотел абсолютного контроля над своим детищем. Райт просто хотел играть свою музыку – ту самую, которая сделала Pink Floyd великими.
Райт никогда не был шоуменом. В ранние годы Floyd, когда Сид Барретт превращал концерты в мистерии, Рик просто сидел за своим "Фарфизой", колдуя над звуком. Но именно его партии превращали безумные эксперименты группы в настоящее искусство. Он был как режиссёр в театре – вроде и не на сцене, а без него ничего не работает.
Он не играл мелодии – он создавал пространство. Когда надо было записать Great Gig in the Sky, он просто сел за рояль и начал... строить воздух.
Но вот что интересно – по мере того, как росла популярность группы, Райт всё больше отходил в тень. Уотерс, с его острыми текстами и концептуальными идеями, постепенно захватывал контроль. После Dark Side это стало особенно заметно. Райт все ещё создавал, но теперь уже строго по чертежам "главного архитектора".
На Animals Райта почти не слышно. Альбом получился жёстким, злым – как сам Уотерс того времени. Помню, слушал его на виниле и думал: что-то не так. Будто из дома вынесли всю мебель, оставив только голые стены. А ведь именно Райт всегда отвечал за уют в звуковом доме Pink Floyd...
Трещина в стене
Знаете, что самое паршивое в больших ссорах? Что никогда не бывает одного момента – Бах! – и всё развалилось. Нет, это всегда долгая история. К моменту записи The Wall атмосфера в группе уже была как в плохом браке – все делают вид, что всё нормально, но в воздухе пахнет порохом.
Уотерс уже не разговаривал с Райтом напрямую – только через других. Классическая пассивная агрессия в духе "передайте вашему коллеге, что его партия звучит как г...".
The Wall должен был стать шедевром. Уотерс притащил в студию целый чемодан демо-записей – сырых, но уже с чётким видением. "Вот здесь нужен звук школьного звонка", "тут будет детский хор", "а здесь... нет, Рик, не так, совсем не так!". Знаете, как режиссер-деспот на съёмочной площадке – "я вижу свой фильм, вы все просто портите картинку".
А Райт... он просто не мог работать в такой обстановке. Он начал пропускать сессии, а когда приходил – будто сидел в своей скорлупе. Говорят, в какой-то момент он просто перестал предлагать идеи – зачем, если всё равно забракуют?
Последней каплей стала история с клавишной партией в Run Like Hell. Райт битый час пытался записать её так, как хотел Уотерс. "Нет, не то", "опять мимо", "да что ж такое!". В итоге Уотерс психанул, вызвал сессионного клавишника – тот сделал всё с первого дубля.
Я иногда думаю – может, оно и к лучшему, что всё так вышло? The Wall – великий альбом, спору нет. Но это уже не та музыка, которую мы любили в ранних Floyd.
После ухода из Floyd Райт записал сольник – Wet Dream. Там были и фирменные клавишные пассажи, и пространственный звук – всё, что мы любили в классическом Floyd. Но... это как пытаться построить собор в одиночку. Можно быть гениальным архитектором, но без команды каменщиков выйдет в лучшем случае красивая часовня.
А Floyd тем временем записывали The Final Cut – по сути, сольный альбом Уотерса. Знаете, что самое забавное? Там не хватало ровно того, что было в избытке у Райта – воздуха.
Райт тогда совсем скис. Развод, проблемы с алкоголем – классический набор рок-музыканта в кризисе. Представляете, каково это – включить радио и услышать, как твоя бывшая группа собирает стадионы? А ты сидишь в своей квартирке в Кенте и думаешь – какого чёрта вообще происходит?
В 1985-м Уотерс сам хлопнул дверью. Гилмор взял бразды правления и первым делом позвонил старому другу.
Первые сессии для A Momentary Lapse of Reason были неловкими. Райт – формально всё ещё сессионный музыкант. Но постепенно что-то начало происходить. В треках типа Learning to Fly и Sorrow снова появился тот самый воздух – фирменная райтовская атмосфера.
На концертах его встречали овациями. В поздних работах Floyd клавишные звучат... мудрее, что ли. Меньше космических экспериментов, больше глубины.
Когда сегодня слушаю ранние записи Floyd, всегда прибавляю громкость на клавишных партиях. И каждый раз поражаюсь – как много "воздуха" может быть в музыке.