А в октябре у нас родился сынок, Санечка.
Принесла я сыночка домой, а что делать то с ним и не знаю.
Мама далеко, а свекровь ждёт чтобы позвали, да попросили. Сама не идет, покорится не хочет.
Ну решили, что сами будем, как можем. Коленька то поопытней меня был. Совсем недавно племяшка маленькая была, так он водился с ней и матери купать помогал. Справились с Божьей помощью.
А Клавдия Прокофьевна все же пришла, сходил сынок позвал. Очень уж ему хотелось, чтобы вместе с ним и мама порадовалась.
Показал маме какую кроватку купил. Кроватка та по заказу сделанная была, деревянная, с люлькой. И расписная вся цветами, да зверюшками. А еще роскошь по тем временам у сыночки моего была – коляска.
Коляску то не просто было получить.
Так Коленька всех продавцов очаровал: и конфетами их кормил, и винцом угощал, но зато коляска нам досталась загляденье. Ни у кого в родне такой не было.
Хоть Коленька и старался мне помочь, но все равно уставала я очень.
Худенькая стала, а он возмужал за этот год. Повзрослел.
Как-то пришли свекровь с золовкой проповедовать нас и пока я ребенка кормила, они тихонько на кухне сидели чай пили, да разговаривали.
Я хотела подойти, да слышу сестра то говорит: «Какой Николай-то у нас красавец стал!»
А мать то ей отвечает: «Ой и не говори, как увижу их в окно, Сыночек то мой, как боярин предорогой, а она то, как хиля мокрая!»
Ну, что тут скажешь? Вышла я молча, обидно сил нет. Да ничего не сказала им, сделала вид, что не слышала ничего.
Когда сыну 4 месяца исполнилось и зубик первый появился, всю родню позвали на зубок.
Все, и мои и мужа родня собралась в маленькой комнатенке, как уместились все сейчас и представить не могу.
Муж радовался гостям.
Всех встречал, приглашал, а тёщу обнял, поцеловал, да за дочь поблагодарил. Все шло хорошо. Выпивали, закусывали, подарки дарили. Песни пели.
Правда, когда мои родственники запевали, родня со стороны мужа перебивали и запевали свои песни.
Не принято так у нас было. Обидно и оскорбительно, но скандала никто не устроил, все проглотили это безобразие.
Николай вышел на воздух, чтобы остыть и успокоится. Я за ним вышла.
Мы даже не поняли, откуда перед нами появился этот пьяный мужик.
Но, то, что он хотел скандала, это было очевидно.
Начал приставать, угрожать и матом крыть всех подряд.
Муж хоть и был на взводе, не стал с ним связываться лишь оттолкнул, и мы пошли домой. Только я услышала сзади нас топот и все произошло, как в страшном сне.
Одновременно с нами в комнату влетает этот пьяный мужик с доской в руках и метит в мужа.
Я с ужасом вижу, как из комнаты на мой крик выбегает моя сестра с моим мальчиком на руках и удар, предназначенный отцу, попадает в головку сына.
У каждого человека свое горе.
И как его измерить?
У одного собака сдохла горе. Плачет, жалко, член семьи.
А другой смотрит молча на него и думает это ли горе?
Вот и я жалела себя. Когда без отца осталась, когда замуж вышла, но оказывается - это горе все не горе.
Не знала я еще горе то, оказывается.
Разве есть страшнее горе, когда ребенок твой умирает?
Каждая клеточка умирает вместе с ним. Жизнь просто останавливается, краски исчезают. Вся твоя сущность сосредоточенна на нем. И нет больше никого во всей вселенной, только ты и твой маленький Санечка.
А врачи режут правду матку, жестко глядя в глаза: «Как же вы, мамочка не досмотрели за малышом? У ребенка отек мозга, задет зрительный нерв.»
Недолго думая повезли сыночка в Новосибирск в клинику. Думали может ошиблись наши врачи.
Там диагноз подтвердили: «Да, ребёнок не чего не видит.»
Я с ужасом спросила: «А что же будет дальше?»
Врачи пожимали плечами: «Время покажет.»
Господи, Боже, в каком же я была отчаянии. Мне казалось, что я качусь в пропасть и нет на моем пути ни кустика, ни травинки, за которую я смогла бы зацепиться. Я молилась и просила Бога, чтобы он послал исцеление моему ребенку.
В деревню, к тетке Марее мы поехать не смогли. Зимой с больным ребенком, который все время плакал это было невозможно. И что-то непонятное останавливало меня.
А тут мама с сестрой нашли бабушку в городе, которая молитвами лечит и многим помогает.
Едва дождавшись утра я вместе с мамой понесла сына к бабушке. Когда мы подходили к ее дому, то увидели, что мы не одни.
Несмотря на ранний час во дворе собралось довольно много народу. Когда мы подошли люди тихонько переговаривались, рассказывая свои истории.
Один молодой человек, одетый в военный мундир рассказывал, как его после ранения, самолетом с Владивостока родители привезли умирающего с гангреной среди ночи. Как упали они в ноги этой целительнице и как та, несмотря на поздний час приняла их. И вот теперь он на своих ногах.
Другая говорила, что массажем правила живот от надсады, кто-то желал получить ребеночка, а врачи бессильны. Я слышала эти разговоры и вера в то, что Бог услышал мои молитвы все больше и больше укреплялась в моем сердце.
Только мы заняли очередь, в дверях появилась женщина очень приятной внешности и совсем не похожа на бабушку. Она помахала нам рукой, как старым знакомым и пригласила нас войти. Я вся в слезах рассказала ей о своей беде.
Нина Кирилловна, так звали эту женщину, взяла на руки моего мальчика и погладила его по головке, по спинке, затем начала его оглаживать, ручки, ножки, непрестанно читая молитву «Отче наш».
Я постаралась прислушаться и повторять за ней молитву, которую я знала с раннего детства, но в тот момент она мне стала открываться совсем иначе.
Я просила об исцелении своего небесного Отца, я от всей души каялась и прощала всех обидчиков, потому что без этого молитва не работает.
Между тем Нина Кирилловна начала поливать ребенка святой водичкой, и мой мальчик затих. У меня замерло сердце, ноги стали ватными, я подумала, что Санечка умер.
Но Нина Кирилловна жестом остановила меня.
Не переставая читать молитвы, она взяла восковые свечи и святую воду. Свечи горели и треск стоял на всю комнату от них исходил черный дым.
Над головкой малыша опять читали молитвы и выливали воск в воду.
Когда меня позвали посмотреть, я четко увидела мужской силуэт с большой палкой в руках.
Затем она взяла суровую нить и начала измерять. Сначала померяла головку, потом грудку, животик, спинку. В длину в ширину и при этом горестно качая головой.
«Вся болезнь его от испуга. Вылечим, с Божьей помощью. Будет парень видеть. Отдохнет, выспится и пойдет на поправку.» - с улыбкой и спокойным голосом сказала Нина Кирилловна, - «придется вам еще раз шесть прийти».
За все время лечения, сынок мой не проснулся. Спал он и когда принесла его домой.
Я настолько уставшая и обессиленная положила ребенка в кроватку, а сама уснула рядом.
Спали мы так крепко, что не услышали, как Отец пришел.
А он зайдя домой сразу подошел к кроватке сына и увидел, как он пытается поймать красный платок, висящий над кроваткой. Сел около меня на кровать и тихо заплакал.
Потом мы молча держали нашего первенца на руках обнявшись и не веря своему счастью.
И что же такое счастье? Кто может ответить на этот вопрос? Когда-то я видела его в занавесках, скатерти, дорожках, затем в своей комнатке, но теперь я точно знаю - счастье, это живой и здоровый ребенок.
Санечка быстро пошел на поправку. Врачи разводили руками и говорили, что это чудо.
А это и правда было чудо. Это был ответ на мою искреннюю молитву.
А весной принесли повестку с военкомата и Николая забрали в армию. Да не в Советский Союз, а за границу в Польшу. На три года.
Я осталась с маленьким сыном без работы, без жилья, без помощи.
Кто то подсказал мне пойти в военкомат и потребовать жилье как жене красноармейца. Оказалось, и вправду есть такой закон.
Мне дали ордер на маленькую комнату в коммунальной трехкомнатной квартире, с пьющими соседями, без отопления, без воды.
Я ужасно боялась оставлять ребенка для того, чтобы принести воды или дров. Мне было страшно и одиноко.
Мама моя к тому времени переехала в город и купила домик на пополам с сестрой и престарелой матерью. Еще с ней жил подросток сын.
Мне с ребенком места в их доме не нашлось. Я писала письма мужу и описывала, как мне плохо живётся. Он же просил свою мать, чтобы она не бросала меня и помогла чем сможет.
«Да ведь свой своему поневоле брат», - сказала Клавдия Прокофьевна своим детям и пошла в ЖЭК хлопотать, чтобы меня заселили к ним в секцию, вместо дебошира и пьяницы, живущего в их коммуналке.
Всем большим семейством за один раз перевезли меня с сыном. В том же ЖЭКе выдали нам для переезда лошадку с телегой, куда мы сложили наши пожитки: коляска с краваткой, да старая алюминиевая ванна для купания и конечно мой сундук с приданным.
Комнатка была светлая, чистенькая, а главное было отопление и вода.
За долгое время я успокоилась и подумала, что жизнь моя начинает налаживаться.
«В тесноте, да не в обиде» - сказала Клавдия Прокофьевна.
«Будем вместе Коленьку ждать.»
Теперь мы занимали трехкомнатную секцию. В одной жила свекровь с сыном, в другой Зоенька с мужем и сыном, а в третьей я с Санечкой.
Жили мы дружно, но не вместе. Они семья, а я рядом, но зато тут у нас было тепло и была вода, так, что не было нужды с кем-то оставлять ребенка.
Посоветовавшись с родней решила, я идти работать на шахту, туда где работал Николай.
Свекровь моя пошла со мной.
Мне отказали, потому что работа в шахте везде сменная, а мне нужны были дневные смены, из-за ребенка.
Так свекровь к директору шахты пошла, что уж она говорила не знаю, но меня взяли в маркшейдерский отдел, рабочей.
Нравилось мне там работать. Начальник был очень душевный человек. Всегда старался помочь и отпускал, когда нужно, а я уж тоже его благодарила, помыть, побелить, огород прополоть всегда пожалуйста.
Сыночка моя мама взяла к себе и водились вместе с старенькой бабушкой, а я к ним приезжала на выходных.
С родственниками жили рядом, но не вместе. Николай часто писал письма, описывал свою армейскую жизнь. Скучал очень, а впереди еще долгих три года.
Письма от Коленьки ждали все и читала я их вслух, то что предназначено для них.
Вскорости дали ясли для ребенка. Какое же было счастье. Мы опять были вместе. И вдруг перестали приходить письма.
Я ждала целый месяц. Ни слуха, ни духа. Уж не знаю, что и думать решила ехать в военкомат чтобы узнать в чем дело? Вот тогда мне золовка и вынесла письма, которые они получали, читали и наблюдали за мной, как я себя поведу. Я ничего не сказала, просто договорилась что почту буду забирать сама.
Зарплату мне платили хорошую. Шахту я не боялась. Шла с маркшейдером замерять самые опасные участки и чувствовала себя все уверенней с каждым днем.
Так прошел год и второй, я отвыкала от мужа, а он от меня. Письма уже приходили реже и не так уже я их ждала.
У меня началась жизнь совсем другая.
Все у меня выправилось, все было замечательно и с каждым днем я понимала, что ничего не хочу менять.
И еще я поняла, что не люблю я своего мужа.
Но подрастал сын и очень ждал папу.
А когда начал говорить все спрашивал какой у него папа.
Однажды, я услышала, как он рассказывал ребятишкам, что у него такой большой папа, прям как наша дворовая собака.
Санечка, рос здоровым спокойным и послушным ребенком.
И тут произошел такой случай.
Садик на неделю закрыли на карантин.
Я не успеваю увезти сына к матери. И на один день договариваюсь с свекровью. Та соглашается.
На работе внезапно такая началась паника. Такие картины страшные перед глазами, что отпросилась с работы и поехала домой.
Пришла в квартиру – никого. К соседке зашла, а там мой милый ребенок, весь заплаканный, на лбу громадная шишка. Весь грязный. Соседка увидела его одного, бродящего по двору.
Сначала он играл в песочке, потом залез на бревно и упал.
Она думала, что кто-то придет на его плач, но никто не пришел. Тогда она вышла и увидела плачущего одинокого ребёнка чумазого и мокрого. Слава Богу, что она его забрала, что могло случиться неведомо.
К вечеру вернулись родственники.
Они ездили в зоопарк, зверей смотреть, а Сашу с сватьей оставили, которая была пьяной и даже не помнила, что нужно присмотреть за ребенком.
Больше я никогда не оставляла сына.
И их за родню считать не хотела.
После этого случая они, как родственники, да и как люди для меня перестали существовать. Я просто их не хотела видеть.
Вот так и прожила в семье мужа все три года. Всяко бывало, но со свекровью я не ссорилась, и она в открытую мне ничего не говорила, если только за глаза.
К кому же пойти то кроме мамы кому боль свою излить? А она бывало выслушает промокнет краем платочка глаза, да и скажет: «Бог терпел и нам велел.»
Ох и сердилась я на нее обижалась.
Конечно, думала я, ты этого не испытала, у тебя то муж сирота был.
А сейчас, когда нет моей матушки вспоминаю ее жизнь….
Продолжение следует...
Глава 18:
Предыдущая глава 16:
#Заметки_будущей_свекрови
#Невыдуманные_истории
#свекровь #сноха #отношения #колдунья
Данная статья является объектом авторского права Воеводиной Тамары Владимировны. Копирование и распространение материалов строго запрещено