У каждого города свой уникальный запах ― никогда не придавала этому значения, но теперь, когда обоняние обострилось, начала замечать разницу. У Глеба дом в пригороде, там воздух относительно чистый, а от ароматов Липецка меня начало мутить. Раньше такого не было. И в детстве частенько бывала здесь наездами, и жила почти весь последний год, а теперь вот заметила, что местные запахи не очень-то и приятные.
― Попей, ― заботливо предложил Глеб бутылочку с минералкой, заметив мою бледность.
― Я в норме, ― ответила без особой уверенности в собственных словах.
На сроке почти в три месяца токсикоз уже должен был закончиться, но у меня он затянулся. Вампирюга-доктор беззаботно сказал, что это нормальная индивидуальная реакция. Бывает и хуже. А мне казалось, что хуже уже некуда. Начала ощущать даже вонь, исходящую от Бо, хотя Глеб утверждал, что драконы от природы ничем не пахнут. Если бы знала, что путешествие будет сопряжено с такими страданиями, отказалась бы от этой поездки без раздумий.
До посёлка, где живут родители, добирались на такси ― лезть в душный автобус я просто не рискнула. Глеб всю дорогу бросал на меня тревожные взгляды и постоянно спрашивал, как я себя чувствую. Врала, что сносно, чтобы он не волновался, но это чудо гибридное ложь распознаёт с полуслова. К концу поездки я переживала из-за предстоящей встречи с мамой и папой, а он, кажется, вообще усомнился в том, что я до неё доживу. Бывал бы дома почаще, уже привык бы к тому, что я почти всегда такая бледная и разбитая.
― Если будешь и дальше так за меня трястись, родители решат, что я при смерти, ― упрекнула его в излишней опеке. ― Успокойся и сделай лицо попроще, иначе только напугаешь их.
― Угу, ― послушно принял он этот совет и растянул физиономию в фальшивой улыбке, больше напоминающей оскал. ― Так нормально?
― Нет.
― Я волнуюсь из-за твоего самочувствия. Что в этом плохого?
― Твоё волнение слишком очевидно.
Добиться от него понимания так и не получилось, поэтому я сдалась и махнула на всё рукой. Купили маме букет цветов, а папе ― хороший коньяк. Заявились к уже накрытому столу, поскольку о приезде я предупредила маму ещё с утра. Она не любит сюрпризы. Папа ещё не пришёл с работы, поэтому Глеб буквально с порога попал в цепкие лапки будущей тёщи, которая после приветствия моментально приступила к допросу. Я в их разговор не встревала. Даже не знала, что Глеб уже успел придумать для себя легенду. Он сирота, рос в детском доме, после чего получил два высших образования и теперь занимает высокую должность на секретной службе, о которой распространяться нельзя. Мама сходу решила, что «секретная служба» ― это ФСБ. Я возражать не стала. Папе она скажет то же самое, а он отнесётся к необходимости некоторых тайн с пониманием.
Закончился этот вечер тем, что мама прослезилась от умиления ― она наконец-то бабушкой станет, уже и надеяться на это не смела с такой-то непутёвой дочерью. А папа напоил Глеба и поговорил с ним «по-мужски». В какой-то момент Глеб кому-то позвонил, и спустя минут двадцать смутно знакомый мне парень притаранил целый пакет того, без чего серьёзные мужские разговоры не происходят. Настолько пьяным я сероглазого гибрида ещё не видела. А если честно, то мне казалось, что он вообще не пьёт. Ошиблась. Пьёт ещё как! Редко, но качественно. Ночью уже мне пришлось волноваться о его самочувствии, поскольку регенеративные способности оборотней на борьбу с таким количеством выпитого не рассчитаны.
Утром, когда Глеб ещё спал, папа бодро выдал мне мнение о моём избраннике:
― Любовь зла, как говорится, но для тебя и такой сойдёт.
― Спасибо, пап, ― усмехнулась я.
От него сложно добиться одобрения, потому что я ― единственная и самая лучшая дочь. Даже такое завуалированное оскорбление в адрес Глеба из папиных уст прозвучало похвалой. Глеб ему понравился. Смутило моего родителя только то, что мужик в таком возрасте не интересуется рыбалкой. Зато он хорошо играет в шахматы ― это огромный плюс. Я даже не поняла, когда папа успел выяснить все эти детали. И о том, что наши отношения непременно нужно узаконить, они тоже поговорили.
― И до чего договорились? ― со вздохом смирилась я с тем, что избежать участия родителей в моей личной жизни никак не получится.
Папа надолго задумался, после чего сообщил:
― Не помню.
Этого следовало ожидать. Во-первых, они оба напились вчера в стельку, а во-вторых, Глеб способен незаметно избавлять собеседников от ненужных воспоминаний. Либо первый из этих пунктов стал причиной папиной амнезии, либо второй. Если мой гибрид тоже ничего не вспомнит, когда проснётся, значит, всё-таки первый. Не хотелось бы думать, что мысли о свадьбе вызывают у него настолько сильное чувство дискомфорта, что он аж в голову к будущему тестю полез.
Воскресенье ― выходной. На работу идти никому не нужно, поэтому утро прошло без суеты. Глеб проснулся только к полудню ― помятый и с твёрдым намерением больше никогда не пить с моим отцом. К этому времени мы с мамой уже успели прогуляться до магазина и даже сварили уху. И ещё я подобрала на улице котёнка ― мелкого, грязного, серо-полосатого. Отмыли это неожиданное приобретение, накормили, после чего я заявила, что заберу его с собой. Даже имя ему дала ― Мурзик.
― Бо его сожрёт, ― шёпотом предсказал Глеб незавидную судьбу моего нового питомца.
― Пусть только попробует, ― вступилась я за спасённого зверька.
― А что тут пробовать? Комок шерсти на один зуб.
― Без зубов останется. Будешь кашками его кормить.
― Нас в самолёт с котом не пустят, ― последовало очередное слабое возражение.
― Скажешь своему церберу, чтобы так привёз, ― парировала я.
― Откуда ты знаешь, что он цербер?
― Так это ж он с вашим Феропонтом Альбертовичем подрался. Я его личное дело смотрела, когда департамент возглавляла.
― Ну раз дело смотрела, значит, должна знать, что у него аллергия на кошек. Он Альбертыча на дух не переваривал и в группе с кошачьими не работает.
― Либо кот едет с нами, либо я остаюсь здесь с ним.
Вот так. Я тоже могу быть упёртой. Ещё и мама меня поддержала. К счастью, она не весь наш спор слышала, но последнюю фразу уловила и слово своё вставила.
― Беременным нельзя отказывать. Примета плохая.
Я воинственно вздёрнула подбородок и вопросительно приподняла брови ― мол, ну и какую отговорку ты на это придумаешь?
Домой мы возвращались вдвоём в самолёте, а Мурзик ехал в салоне легкового автомобиля, но не с цербером, а с другим охотником, которого кошки не раздражают. Если честно, то я тоже кошек не особенно люблю, потому что они линяют и при неправильном воспитании гадят везде. Конкретно этого кота просто видела в одном из своих неполноценных пророчеств, поэтому и подобрала его. Если пророчество сбудется, Мурзик вырастет большим, красивым и упитанным.
Мы вернулись ночью с воскресенья на понедельник. Глеб сразу предупредил Фила, что в доме в течение ближайших суток появится ещё один питомец. От слова «кот» коргоруша перекосило. Оказывается, с тех пор, как Глеб приютил Бо, количество кошек в этом районе города значительно сократилось. Гастрономического интереса дракоша к пушистикам не испытывает, но играть с ними любит, а игры у него, понятное дело, драконьи. Наступил ненароком ― всё, нет котика.
― Значит, будем перевоспитывать, ― упрямо заявила я слуге.
Коргоруш умоляюще посмотрел на Глеба, но тот только жестом капитуляции поднял руки вверх и самоустранился в душ, позволив мне качать права в своё удовольствие. Да, я создала обитателям дома лишнюю головную боль, но котики ― превосходный антистресс. Мне для здоровья и морального удовлетворения такой питомец просто необходим. А позже, тоже смыв с себя дорожную усталость, я прицепилась к Глебу с расспросами о том, что ему наговорил мой отец.
― Ничего особенного, ― ответил он. ― Он просто объяснил, насколько ты хрупкая и ценная. Будешь теперь вместо вазы на столе в гостиной стоять. И кота своего в руках держать, чтобы он по дому не шастал.
Наивный такой. Когда это я хотела быть вазой? Но чувство юмора ― это хорошо. Не думала, что у Глеба оно присутствует.
― Я ещё хомячков заведу, ― пригрозила в шутку. ― И морскую свинку. И крыску. И попугайчика. И аквариум с рыбками.
― Может, сразу в зоопарк переедешь? Я похлопочу насчёт свободного вольера.
Хотела ляпнуть, что мир Иной мало чем от зоопарка отличается, но вовремя прикусила язык ― не хотела портить добродушный настрой любимого неосторожными словами. Эта поездка хоть и была короткой, но сильно изменила Глеба. Я заметила изменения ещё в самолёте. Взгляд серых глаз стал мягче и утратил опостылевшее уже выражение тревоги. Знакомство с моими родителями словно смыло с гибрида налёт отчуждённости и серьёзности. Хотелось надеяться, что он не залезет обратно в свою ракушку. Таким простым и искренним в проявлении чувств Глеб нравился мне куда больше. Он и шутить умеет, если позволяет себе расслабиться.
Увы, радость от перемен длилась недолго. В пятом часу утра нас разбудил телефонный звонок, после которого отец моего ребёнка вскочил с постели, будто ошпаренный, оперативно оделся и исчез без объяснений. Я попыталась выяснить причины, обратившись к своему дару, но получила только жуткие вспышки видений ― кровь, боль, страдания. Кто страдает, так и не поняла. Разволновалась. Из-за волнения картинки стали более чёткими. В будущее не заглядывала, интересовалась только тем, что уже случилось, но всё равно видела какой-то хаос. С Настей всё в порядке ― это главное. А в остальном, конечно, ужас. Кого-то буквально разорвали на куски. Квартира, заляпанные кровью обои, разбитый стакан на полу… А потом отчётливой вспышкой ― мерно тикающий метроном и два имени, написанные кровью позади него на зеркале в направлении крайних положений стрелки. «Настя» и «Инна».
Мне стало по-настоящему страшно. Дар не совсем адекватно работает с будущим, но прошлое показывает отчётливо. Я заставила себя увидеть то, что произошло на месте преступления до того, как туда отправился Глеб. Квартира принадлежала Хлое. Волчица была там не одна, а с другим волком-оборотнем. Они мирно спали, обнявшись, когда появилось безжалостное чудовище с недобрыми намерениями. Оборотни проснулись, приняли свои истинный облик и пытались вдвоём одолеть врага, но гибридной химере они не противники. Парень погиб первым ― быстро и без мучений. А Хлоя… Лучше бы я этого не видела.
― Хозяйка! Хозяйка! ― взволнованно потряс меня коргоруш за плечо, возвращая к реальности.
Я ещё минут пять не могла прийти в себя после столь ужасающего зрелища. Судорожно хватала ртом воздух, по щекам катились слёзы, а душа разве что наизнанку не вывернулась. Никита начал действовать. Он отправил гибридную химеру убить того, кто дорог Глебу, и оставить послание. Местонахождение Насти ему неизвестно, но Глеб теперь точно начнёт нервничать и допускать ошибки. Он будет метаться между мной и малышкой, пока не примет решение соединить два объекта защиты в один, и тогда серафим наконец-то получит шанс добраться до девочки.
― Дай телефон, ― попросила я Фила.
Коргоруш моментально сунул мне в руки аппарат и, преданно заглядывая в глаза, начал умолять не волноваться так сильно. Я позвонила Глебу, но он не ответил. Звонила до тех пор, пока не добилась желаемого результата ― уж полсотни пропущенных вызовов точно должны были привлечь его внимание. Отреагировал правда, он не совсем так, как ожидалось ― вместо того, чтобы просто ответить на звонок, материализовался посреди комнаты, источая тошнотворный запах крови и сверкая диким взглядом. Его трясло от гнева, страха и боли утраты. Не успокоился даже тогда, когда увидел, что мне ничего не угрожает.
― Замри и выслушай! ― рявкнула я, предчувствуя, что он вот-вот снова исчезнет. ― Никита тебя провоцирует. Не психуй, иначе только хуже сделаешь. Выключи человека и оборотня и включи бессердечного демона, так легче будет это пережить и не совершить ошибку. Он не знает, где Настя. Твоя дочь в безопасности. Не дёргайся. Сейчас тебе нужно просто успокоиться.
Он, должно быть, понял, что я пользовалась своим даром. Громко выругался, прижал меня к своей груди и стоял так, пока его сердце под моей щекой не начало биться ровно и спокойно. Меня тошнило от запаха крови, но жаловаться я не рискнула ― не тот момент, чтобы о комфорте беспокоиться. Тошнота пройдёт, а непоправимое уже не исправишь. Нужно было, чтобы Глеб пришёл в себя. Я готова была добиться этого любой ценой. В ярости он точно наделает ошибок, о которых будет сожалеть потом до конца своих дней.
― Спасибо, ― прошептал он, поцеловав меня в макушку, когда буря в его душе немного утихла.
― Ты всё понял из того, что я сказала? ― уточнила я.
― Да. Не волнуйся, я в порядке. Из дома только не выходи никуда. Я должен поймать эту дрянь, пока она не залила кровью весь город.
― Собираешься охотиться на химеру? Сам?
― Я брошу на это все силы. Сам буду только руководить.
― Хорошо.
Я отпустила его с тяжёлым сердцем, но с уверенностью, что ничего глупого мой сероглазый гибрид не совершит. Он не будет рисковать собой, потому что осознаёт масштабы своей ответственности ― за меня и нашего ребёнка, за Настеньку, за весь мир Иной. Одного близкого друга уже потерял, поэтому постарается не допустить новых потерь. Он умный и понятливый, когда держит в узде свой взрывной нрав. Лишь бы не сорвался. Лучше пусть снова станет бесчувственным бревном ― сложившиеся обстоятельства по-другому ему не пережить.