Найти в Дзене
Тайный фотограф Москвы

Московская хлебная биржа. Архитектура в стиле модерна и театр «Модерн»

На мой взгляд, самое замечательное в Москве – это ее разнообразие и неоднородность. Она и строилась не за один раз, не по единому плану, а развивалась, прирастая и меняясь от года к году, от века к веку. Отсюда в ней столько площадей, больших и малых улиц и лабиринтов переулков – коротких и длинных, прямых и кривоколенных. И ее разнородность, отсутствие единого стиля даже у соседних зданий, воспринимается поразительно целостно и гармонично. Главное – забыть личные неприязни к тому или иному стилю, к той или иной эпохе. И постараться увидеть картину целиком. Шире, чем обычно, чем привык. Когда устаешь от нормативных стилей вроде классицизма и ампира, всегда на помощь приходят барокко, модерн и эклектика. И наоборот, утомившись от пышности, волнистых изгибов и смешения всего и сразу, хорошо успокоить взор строгими линиями и величественными фасадами. Спроси у меня, каков мой любимый стиль архитектуры, наверное, я не задумываясь назову модерн – живой, пластичный, словно растущий изнутри на
Оглавление

На мой взгляд, самое замечательное в Москве – это ее разнообразие и неоднородность. Она и строилась не за один раз, не по единому плану, а развивалась, прирастая и меняясь от года к году, от века к веку. Отсюда в ней столько площадей, больших и малых улиц и лабиринтов переулков – коротких и длинных, прямых и кривоколенных.

И ее разнородность, отсутствие единого стиля даже у соседних зданий, воспринимается поразительно целостно и гармонично. Главное – забыть личные неприязни к тому или иному стилю, к той или иной эпохе. И постараться увидеть картину целиком. Шире, чем обычно, чем привык.

Когда устаешь от нормативных стилей вроде классицизма и ампира, всегда на помощь приходят барокко, модерн и эклектика. И наоборот, утомившись от пышности, волнистых изгибов и смешения всего и сразу, хорошо успокоить взор строгими линиями и величественными фасадами.

Спроси у меня, каков мой любимый стиль архитектуры, наверное, я не задумываясь назову модерн – живой, пластичный, словно растущий изнутри наружу, от человека к людям и для людей.

Неудивительно, что мимо здания, на фронтоне которого написано это слово, я пройти никак не мог.

-2

Впрочем, обо всем по порядку. Обязательно дочитайте статью до конца!

Этот дом стоит на Спартаковской площади, по диагонали от вчерашнего моего архитектурного героя, по другую сторону Бакунинской улицы и Третьего транспортного кольца. Она когда-то называлась Гавриковой площадью, взяв себе фамилию одного из важных своих домовладельцев, а до этого успела побывать Переведеновской, Лесной…

Его построили в 1898 году, но был он тогда еще совсем не таким, как сегодня.

Возведенный на стыке двух столетий, ныне этот дом самим собой являет пересечение стилей модерна и неоклассицизма, хотя задумывался он изначально совсем другим, скромнее и меньше.

Таким же, какой мы видим сейчас, он сделался в 1911 году, перестроенный по проекту Капитолия Абрамовича Дулина (9 фото).

С высокими узкими окнами, фронтонами и пилястрами ионического ордера, с лепными орнаментами и фризами (7 фото).

И перестройка та была затеяна...

...По заказу Общества Московской хлебной биржи

Рядом пролегла ветка Курско-Николаевско-Рязанской железной дороги, благодаря чему это место сделалось одним из самых удобных для того, чтобы устроить здесь центр по доставке, перегрузке и распространению муки, зерна и хлеба. Одну из платформ специально оборудовали как элеватор.

Вся тогдашняя Гаврикова площадь вскоре оказалась окружена магазинами, складами, амбарами. А по другую сторону от железной дороги расположилась огромная паровая мельница.

Рассказывают, что все пространство вокруг запорошила вечная белоснежная пыль, а лица прохожих и особенно работников складов и лабазов быстро превращались в театральные маски, словно покрытые слоями пудры.

Ну, а там, где мука и зерно, там и полчища крыс. Здесь их было столько, что даже бороться с ними никто не решался, дело это было заведомо проигрышным и бесперспективным. Победить крысиные войска смогли лишь после революции, когда хлебные потоки из российского черноземья значительно оскудели.

…Отсюда, с Гавриковой площади, где после 1905 года было построено большое дорогое здание Хлебной биржи, мука и крупа текли в лавки и хлебопекарни всей Москвы. «Хлеб насущный» был необыкновенно дешев в старой Москве, так дешев, что поневоле и неверующему человеку верилось, не могло не вериться, что прошение молитвы: «хлеб наш насущный даждь нам днесь» – доходило до Того, Кто научил простых рыбаков этой молитве.
Фунт отлично выпеченного ржаного хлеба из муки без малейшей примеси стоил до первой революции всюду в Москве одну копейку. Это был так называемый кислый хлеб, тот самый черный хлеб русской деревни, что вызвал у народа благодарное признание: «Матушка-рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеничка – по выбору.
Другой сорт ржаного хлеба был сладкий. Он выпекался из той же муки, что и кислый, но был заварной, на солоде, и стоил в Москве в те же годы и повсюду на полкопейки дороже кислого – полторы копейки за фунт».
(Сергей Николаевич Дурылин, «В родном углу»)

А рядом, в переулке, если послушать Гиляровского, располагался трактир Андрея Трофимовича Зверева.

«А.Т. Зверев имел два трактира один в Гавриковом переулке «Хлебная биржа». Там заседали оптовики-миллионеры, державшие в руках все хлебное дело, и там делались все крупные сделки за чайком. Это был самый тихий трактир. Даже голосов не слышно. Солидные купцы делают сделки с уха на ухо, разве иногда прозвучит:
– Натура сто двадцать шесть…
– А овес?
– Восемьдесят…
И то и дело получают они телеграммы своих агентов из портовых городов о ценах на хлеб. Иной поморщится, прочитав телеграмму, — убыток. Но слово всегда было верно, назад не попятится. Хоть разорится, а слово сдержит…
На столах стоят мешочки с пробой хлеба. Масса мешочков на вешалке в прихожей… И на столах, в часы биржи, кроме чая ничего… А потом уж, после «делов», завтракают и обедают»
(Владимир Алексеевич Гиляровский, «Москва и москвичи»)

Вот, правда, в справочниках числится всего один московский трактир, принадлежавший Звереву – второй из перечисленных Гиляровским – на углу Петровки и Рахмановского переулка, об этом же – ни слова.

Другие источники говорят о трактире Феодосии Алексеевны Голубевой неподалеку. Интересно, что это: неполная информация справочников или Владимир Алексеевич ошибся? Впрочем, это не первый вопрос, который у меня возник при чтении «Москвы и москвичей».

(9 фото)

Изначально по обе стороны широкого фронтона возвышались скульптуры атлантов, держащих на спинах, по-видимому, Земной шар.

Изображение из открытых источников
Изображение из открытых источников

Но в советские годы изваяния исчезли. Исчез и лепной рисунок с фронтона, сегодня вместо него красуется…

…То самое слово, что и привлекло меня

В остальном же облик дома практически не изменился с 1911 года.

В 1917-м биржу закрыли. В 1918-1920 годах здесь не раз выступал Владимир Ильич Ленин, о чем говорится на мемориальной доске, которую изготовил в 1957-м скульптор Владимир Михайлович Кураев.

-7

В здании бывшей биржи открылся Дворец пионеров, просуществовавший в нем до 1980-х, уступив место театру-студии «На Спартаковской площади». А тот, в свою очередь, в 1994 году был преобразован в театр «Модерн».

(3 фото)

Таким он и остается – модерновым и по архитектурному стилю, и по театральному имени.

-9
Московская хлебная биржа, достопримечательность, Спартаковская площадь, 9/1, Москва — Яндекс Карты

* * *

Большая и искренняя благодарность каждому, кто дочитал статью до конца. Очень нуждаюсь в ваших комментариях и лайках, а также в репостах статей в ваших любимых соцсетях.

Если вы хотите финансово поддержать Автора, это можно сделать, оформив Премиум-подписку, пройдя по ссылке: https://dzen.ru/secret_photograph?tab=premium

И конечно, не пропустите новые истории, ведь продолжение следует!