Ольга медленно брела домой с работы, погруженная в свои мысли. День выдался утомительным — бесконечные отчеты, недовольный начальник, суета. Хотелось поскорее оказаться дома, принять горячую ванну и... Она резко остановилась. Что-то было не так.
На привычном месте у подъезда, где всегда стояла их синяя «Тойота», зиял пустой промежуток между соседскими машинами. Сердце ёкнуло. Первой мыслью было — угнали. Ольга судорожно достала телефон, собираясь звонить мужу, но тут услышала знакомый голос.
— Доброе утро, Ольга Сергеевна! — Иван Петрович, сосед с первого этажа, поливал свои легендарные петунии. — А Николай ваш молодец, быстро машину продал. Я утром видел, как покупатель приезжал, документы оформляли.
Ольга застыла с телефоном в руке. Продал? Какой покупатель? О чем вообще речь?
— Простите, Иван Петрович, что вы сказали? — она с трудом справилась с дрожью в голосе.
— Ну как же, часов в десять приехал мужчина, они с Николаем минут сорок общались, потом бумаги подписывали. Я как раз окно мыл, все видел, — сосед увлеченно размахивал лейкой. — Хорошая цена, наверное, раз так быстро сторговались.
Земля словно уходила из-под ног. Ольга пробормотала что-то вроде "спасибо" и, стараясь не бежать, направилась к подъезду. В голове стучало: "Как он мог? Почему не посоветовался? Это же наша общая машина!"
Квартира встретила ее привычными запахами — кофе и свежей выпечки. Николай что-то готовил на кухне, насвистывая какую-то мелодию. Казалось, все как обычно, но это "как обычно" теперь казалось издевательством.
— Коля, — Ольга остановилась в дверях кухни, сжимая ремешок сумки так, что побелели костяшки пальцев. — Где машина?
Николай обернулся. На его лице промелькнуло что-то похожее на вину, но тут же сменилось спокойной уверенностью.
— А, ты уже заметила, — он вытер руки полотенцем и посмотрел ей прямо в глаза. — Я продал ее. Таня попала в сложную ситуацию, ей срочно нужны были деньги.
— Таня? — Ольга почувствовала, как к горлу подступает ком. — Твоя сестра? И ты... просто взял и отдал ей деньги за НАШУ машину?
— Машина ушла, деньги отдал сестре. Это ради семьи, — уверенно заявил муж, словно это все объясняло.
Ольга смотрела на него и не узнавала. Где тот Николай, который всегда советовался с ней, прежде чем принять важное решение? Который говорил, что они — команда? В горле пересохло, а в висках стучало от нарастающей обиды.
— Значит, сестра — это семья, а я — нет? — тихо спросила она, чувствуя, как предательские слезы подступают к глазам.
Николай дернулся, как от пощечины, но тут же расправил плечи:
— Оля, не начинай. Ты же знаешь, у Тани сложный период, она одна с детьми...
— А мы? У нас что, легкий период? Мы же копили на ремонт, хотели в отпуск поехать... — Ольга осеклась, понимая, что все планы теперь придется отложить. Снова. Из-за Тани.
Она развернулась и вышла из кухни, чувствуя, как внутри разрастается пустота. За спиной Николай что-то говорил про семейный долг и ответственность за сестру, но слова уже не достигали сознания. В голове крутилась только одна мысль: "Когда же он научится ставить нашу семью на первое место?"
Вечер тянулся бесконечно. Николай, как ни в чем не бывало, устроился в своем любимом кресле перед телевизором. Новости сменялись сериалом, сериал — футбольным матчем. Ольга сидела на кухне, механически помешивая давно остывший чай. Мысли путались, но одна настойчиво возвращалась снова и снова: "А что, если это не первый раз?"
Когда стрелки часов перевалили за полночь, и из гостиной донеслось мерное посапывание уснувшего мужа, она решилась. Дрожащими пальцами открыла ноутбук, вошла в онлайн-банк. Их общий счет — здесь всегда хранились семейные сбережения. Пароль она знала — они же семья, какие могут быть секреты?
Первые строчки выписки заставили ее похолодеть. Два месяца назад — перевод Татьяне Николаевне Савельевой: 50 000 рублей. Месяц назад — еще 30 000. Неделю назад — 25 000. И сегодня — вся сумма от продажи машины, почти полмиллиона.
— Господи, — прошептала Ольга, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — Все наши сбережения...
Перед глазами всплыли образы: вот они с Николаем мечтают о ремонте в ванной, вот планируют поездку на море, вот присматривают новую мебель для гостиной. А в это время деньги утекали, как вода сквозь пальцы, к вечно нуждающейся Татьяне.
Телефон показывал три часа ночи, когда Ольга наконец легла в постель. Николай во сне повернулся к ней, привычно обнял — как делал уже пятнадцать лет их совместной жизни. Но впервые за все эти годы его прикосновение не принесло успокоения.
Утро началось с запаха кофе и звяканья посуды на кухне. Николай готовил завтрак — возможно, чувствовал вину за вчерашнее. Ольга вошла на кухню, когда он раскладывал по тарелкам яичницу.
— Доброе утро, — голос звучал хрипло после бессонной ночи.
— Доброе, — Николай улыбнулся немного виновато. — Будешь кофе?
— Почему ты не сказал мне о других переводах? — Ольга села за стол, глядя ему прямо в глаза. — Я видела выписку. Это продолжается уже несколько месяцев.
Улыбка сползла с его лица. Плечи напряглись, между бровей залегла знакомая складка.
— Ты следишь за мной? — его голос звучал глухо, с нотками раздражения.
— Я смотрю, куда уходят наши общие деньги, — Ольга старалась говорить спокойно, хотя внутри все клокотало. — Деньги, которые мы копили вместе. На нашу семью.
— Это мои деньги, я их заработал, — Николай с грохотом поставил турку в раковину. — Ты же знаешь, я всегда помогал Тане. Она моя сестра, у нее дети...
— А я твоя жена! — голос все-таки сорвался. — И это наши общие деньги, наше будущее! Мы планировали...
— Хватит! — он резко развернулся к ней. — Я не собираюсь оправдываться за помощь родной сестре. Да, я помогаю ей. Да, буду помогать и дальше. Это моя семья, и я не брошу ее в беде!
— А я? — Ольга почувствовала, как по щекам покатились слезы. — Я тоже твоя семья. Или уже нет?
Николай молчал, отвернувшись к окну. За стеклом просыпался город: спешили на работу люди, сигналили машины, шелестели листвой тополя во дворе. Обычное утро необычного дня, когда рушилось что-то важное, державшее их вместе все эти годы.
— Мне пора на работу, — наконец произнес он, все так же глядя в окно. — Вечером поговорим.
Входная дверь хлопнула, оставив Ольгу наедине с остывающей яичницей и горьким привкусом предательства во рту. На столе стояли две чашки с кофе — его и ее, как всегда. Только теперь это "как всегда" казалось насмешкой над тем, во что превратилась их семейная жизнь.
До самого вечера Ольга размышляла, стоит ли идти на семейный ужин к Татьяне. Но любопытство и желание увидеть своими глазами, на что ушли их сбережения, пересилило. В конце концов, она имела право знать.
Дверь квартиры Татьяны была новой — металлической, с модным дизайном. "Интересно, сколько наших денег в нее вложено?" — мелькнула непрошеная мысль. Ольга тут же одернула себя, но червячок подозрения уже начал грызть душу.
— Коленька! Олечка! — Татьяна выпорхнула в прихожую, сияющая, в новом шелковом платье. — Как я рада вас видеть!
Ольга машинально отметила и маникюр свежий, и укладку явно салонную. "На что жалуешься-то, Танюша?" — хотелось спросить, но она сдержалась, натянуто улыбнувшись в ответ.
Квартира Татьяны всегда поражала своим уютом: везде цветы, картины, милые безделушки. Но сейчас Ольга смотрела на все другими глазами. Новый диван в гостиной, плазменный телевизор на стене, современная кухонная техника — все кричало о недавнем ремонте.
— Проходите, проходите! — щебетала Татьяна, увлекая их в гостиную. — Я такой ужин приготовила! Коля, помнишь, как мама делала свой фирменный салат? Я нашла ее рецепт!
За столом Татьяна блистала. Рассказывала о детях — оба в престижной гимназии, об их успехах, о том, какие замечательные у них учителя. Николай слушал с улыбкой, поддакивал, а Ольга все острее ощущала себя лишней на этом празднике жизни.
— Знаете, — Татьяна вдруг посерьезнела, отставив бокал с вином, — я хочу сказать спасибо. Коленька, ты всегда был для меня самым надежным человеком. Не знаю, что бы я без тебя делала...
Ольга почувствовала, как внутри все сжимается. Вот оно — момент истины.
— А как ты планируешь справляться дальше, Таня? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — С долгами, с финансами?
Татьяна на мгновение замерла, ее улыбка чуть померкла.
— Ой, ну что ты о грустном! — она махнула рукой. — Давайте лучше десерт попробуем. Я такой торт испекла...
— И все-таки? — настаивала Ольга. — Ведь это важно. Мы все... — она выделила это слово, — должны понимать, как жить дальше.
— Оля... — предостерегающе начал Николай, но Татьяна его перебила:
— Все наладится, вот увидишь! У меня есть несколько перспективных проектов. И потом, я же не одна — у меня есть вы! — она снова засияла, но в глазах мелькнуло что-то похожее на панику.
— Да, конечно, — Ольга почувствовала, как горечь поднимается к горлу. — У тебя есть мы. Вернее, у тебя есть Коля. А у Коли есть наши сбережения...
— Ольга! — Николай стукнул ладонью по столу. — Прекрати!
Повисла тяжелая тишина. Татьяна побледнела, теребя салфетку дрожащими пальцами. Николай сидел, стиснув зубы, желваки ходили на скулах. А Ольга вдруг почувствовала странное облегчение — наконец-то все вышло наружу.
— Спасибо за ужин, — она поднялась из-за стола. — Все было очень... дорого.
— Оля, постой, — Татьяна вскочила, чуть не опрокинув бокал. — Я все объясню...
— Не стоит, — Ольга уже надевала пальто в прихожей. — Твой брат все объяснил. Это ради семьи, правда?
Она вышла, не оглядываясь. За спиной слышались приглушенные голоса — Николай что-то горячо говорил сестре, та всхлипывала. Семейная идиллия дала трещину, и Ольга уже не была уверена, можно ли ее склеить.
На улице моросил мелкий дождь. Ольга шла пешком, не разбирая дороги. В голове крутились обрывки фраз, мелькали детали: новое платье Татьяны, ее ухоженные руки, дорогая техника в квартире... И их с Николаем пустой гараж, где еще утром стояла машина.
Кафешка была самая обычная — три столика у окна, пожилая официантка, пирожки на витрине. Ольга нервничала, мяла в руках бумажную салфетку. Татьяна опаздывала уже на час.
"Не придёт", — решила Ольга, потянувшись за сумкой. И тут дверь распахнулась.
Золовка выглядела неважно — помятая, ненакрашеная, в старой куртке. Совсем не похожа на ту расфуфыренную красотку с недавнего ужина. Села, вжав голову в плечи:
— Будешь ругаться — ругай. Я всё заслужила.
— Да не ругаться я пришла, — Ольга махнула официантке. — Две минералки, пожалуйста. Есть хочешь?
— Не хочу, — Татьяна покачала головой. Помолчала. — Знаешь, я ведь правда думала, что получится. Ну, с магазином этим. Всё просчитала: и поставщиков нашла, и сайт сделала... — Она нервно хохотнула. — А оно вон как вышло.
— Какой магазин?
— Детская одежда. Друзья посоветовали, говорят — золотая жила. Я и кредит взяла, и квартиру заложила...
Ольга слушала, и картинка постепенно складывалась. Татьяна, решившая стать бизнес-леди. Первые партии товара, съевшие все сбережения. Кредиты, которые нечем отдавать. И бесконечные просьбы к брату — то "перезанять", то "помочь закрыть долг".
— А Коле почему не сказала? Что всё так плохо?
Татьяна вздрогнула:
— Стыдно было. Он же... он меня всегда такой видел — успешной, самостоятельной. Я после развода поклялась, что справлюсь, что детей на ноги поставлю. А тут...
— А врать не стыдно? — тихо спросила Ольга. — Деньги тянуть, машину нашу...
— Стыдно, — Татьяна наконец заплакала, размазывая слёзы по щекам. — Я как в яму провалилась. Чем дальше, тем страшнее правду говорить. Коля ведь спрашивал — куда деньги, почему опять нужны. А я всё врала про детей, про школу, про репетиторов...
Ольга смотрела на неё и думала — вот ведь как бывает. Вроде взрослые люди, а всё как в детстве: старшая сестра боится разочаровать младшего брата, брат пытается всех защитить и сделать счастливыми...
Домой она вернулась в сумерках. Николай сидел на кухне — не читал, не смотрел телевизор, просто сидел в темноте.
— Я знаю про магазин, — сказала Ольга, включая свет. — И про кредиты. Таня рассказала.
Николай вздрогнул:
— Какой магазин?
— Тот самый, куда ушли все наши деньги. — Она села напротив. — Коля, я не о деньгах сейчас. Я о нас. Почему ты решил всё один? Почему не спросил меня, не посоветовался? Я что, чужая?
— Я должен был помочь, — глухо сказал он. — Она же...
— Она твоя сестра, я знаю. — Ольга чувствовала, как дрожит голос. — А я твоя жена. Была ею пятнадцать лет. Думала, у нас семья, мы вместе решения принимаем. А выходит — ты один всё решаешь. И я для тебя... кто? Сожительница? Квартирантка?
— Перестань.
— Нет, это ты перестань! — Она стукнула ладонью по столу. — Знаешь, что самое страшное? Не то, что денег нет. Не то, что машины нет. А то, что я вдруг поняла — ты меня не любишь. Не уважаешь. Не считаешь близким человеком. Потому что близким людям так не делают!
В кухне повисла тишина. Где-то на улице сигналили машины, у соседей играла музыка. А они сидели друг напротив друга — чужие, бесконечно далёкие.
— Я так больше не могу, — тихо сказала Ольга. — Либо мы семья, либо... либо не знаю что. Решай сам. Ты же любишь решать один.
Она вышла, прикрыв за собой дверь. В спальне упала на кровать, уткнулась в подушку. Плакать не хотелось — только ныло где-то внутри, словно старая рана.
Утро началось с запаха кофе. Ольга открыла глаза — подушка всё ещё влажная от слёз. В квартире было тихо, только на кухне что-то звякало.
Николай стоял у плиты. На столе дымились две чашки, в тарелке горкой лежали любимые Ольгины сырники.
— Не спала? — спросил он, не оборачиваясь.
— Не спала.
— Я тоже.
Он сел напротив, пододвинул ей чашку. Помолчал, собираясь с мыслями:
— Знаешь, я всю ночь думал. Когда родители разбились, Танька меня на ноги поставила. Ей самой двадцать три, а я сопляк зелёный. Институт бросить хотел, работать пойти... А она — ни в какую. "Учись, — говорит, — я справлюсь". И справлялась ведь. Подрабатывала, комнату нашу сдавала, себе во всём отказывала...
Он замолчал, глядя в чашку.
— Я знаю, Коль. Ты мне рассказывал.
— А теперь она в беде, а я... я как будто предаю её.
— Да кто говорит о предательстве? — Ольга качнула головой. — Помогать можно по-разному. Не обязательно деньгами. Можно советом, поддержкой...
— Я уже позвонил ей, — перебил Николай. — Сегодня утром. Сказал — больше денег не дам, но помогу разобраться с долгами. Вместе сядем, всё посчитаем, план составим. И пусть к психологу сходит, я оплачу. Ей помощь нужна, настоящая. А не мои слепые подачки.
Ольга молчала, грея руки о чашку. За окном разгорался весенний день, солнце раскрашивало кухню в тёплые тона.
— Таня поплакала, конечно, — продолжал Николай. — Но согласилась. Говорит — давно надо было всё рассказать. Стыдно, что столько проблем создала.
— А машину? — тихо спросила Ольга.
— А машину будем новую копить. Вместе. И все решения — тоже вместе принимать. Ты прости меня, Оль. Я... я как будто ослеп. Всё думал — сестра, долг, ответственность. А самое главное чуть не потерял.
Он протянул руку через стол, осторожно коснулся её пальцев:
— Простишь?
Ольга смотрела на их соединённые руки. Столько лет вместе — и плохое, и хорошее, и ссоры, и примирения. Разве можно всё это перечеркнуть?
— Прощу. Только пообещай — больше никаких секретов. Никаких единоличных решений. Мы же семья.
— Обещаю.
Он встал, обошёл стол, обнял её сзади за плечи. И вдруг сказал:
— А давай в отпуск поедем? В августе. На море, как хотели.
— На чём? — грустно усмехнулась она. — Машины-то нет.
— На поезде. В плацкарте. Как молодые были, помнишь? Романтика!
Ольга рассмеялась — первый раз за эти безумные дни. Всё-таки у них с Николаем была одна общая черта — умение начинать сначала.
Вечером позвонила Татьяна. Долго извинялась, плакала. Потом собралась с духом и выложила всё — про магазин, про долги, про страх признаться. Ольга слушала и думала — может, оно и к лучшему, что всё так вышло? Правда, она больно бьёт, зато лечит.
— Ты это, заходи к нам, — сказала она золовке. — В воскресенье. Посидим, подумаем, как с твоими делами разобраться. Только давай без понтов теперь, ладно? Все свои.
Николай, услышав этот разговор, только головой покачал: "Ну вот, теперь вы против меня объединитесь!"
А Ольга подумала — и пусть. Главное, что они снова семья. Настоящая. Где могут и поссориться, и помириться, и помочь друг другу. И пусть без машины, зато с верой друг в друга. А остальное приложится.