Снадобья Фила свалили меня с ног до глубокой ночи. Собрание в офисе я, конечно же, проспала, в связи с чем появилось подозрение, что занимать кресло руководителя мне светит не очень долго. Стартанула с ежедневных отлучек по личным обстоятельствам и разного рода проблем, а ответственная должность требует иного подхода. С другой стороны, как можно нормально работать, если вокруг творится такое?
Когда проснулась, часы в моём телефоне показывали уже без четверти три часа утра. В комнате горел светильник. Глеб спал рядом ― свернулся в позе эмбриона на самом краешке кровати, словно боялся ненароком разбудить меня или прикоснуться. Я тихонько встала, чтобы не потревожить его сон, и отправилась в уборную. В доме было тихо, но дверь спальни снаружи сторожил уродливый дракоша Бо. Он хоть и жуткий на вид, но на самом деле очень милый. Обнюхал меня, прошёлся слюнявым языком по моим ладоням и преданно заглянул в глаза, будто это я прихожусь ему хозяйкой, а не Глеб.
Странно было осознавать, что я так быстро освоилась в этом мире. Здесь многое похоже на мою родную реальность, но многое и отличается. Никогда бы не подумала, что буду вот так запросто рассуждать о магических существах и их поступках. Я даже в существование домовых и в приметы никогда не верила, а здесь ― целый мир со своими законами, заморочками и загадками. А желания у всех такие же, как у простых смертных ― бессмертие, власть, могущество. Глеб сказал, что бессмертны только боги и божества. Даже Кощей на самом деле не бессмертный. Поле преобразователя не способно расщепить его в магическую пыль, но секретный способ полного и безвозвратного уничтожения всё же имеется. «В долгой жизни есть свои плюсы и минусы. Иногда минусов оказывается больше», ― такими были слова Глеба. Он вообще уникальный. Вечной жизни не хочет, власть ему неинтересна, за могуществом не гонится. А я, между прочим, уже неоднократно ловила себя на мысли, что магия открывает фантастические возможности, от которых отказаться сложно. И ведь даже ещё не вникла толком, что в этом мире к чему, а уже как-то незаметно начала задумываться о том, как влиться в эту бурную магическую реку. Бежать бы отсюда, сверкая пятками, а я всё глубже и глубже лезу.
― Выспалась? ― прозвучало за спиной женским голосом, когда я вышла из туалета.
От неожиданности я инстинктивно дёрнулась вперёд, круто развернулась на пятках и с размаху врезала кулаком туда, откуда исходил голос. Видимо, успокоительные всё-таки не помогли. Так-то я мирная, хрупкая и ранимая, но в случае опасности иногда могу и вот так. В школе посещала спортивную секцию, с тех пор некоторые навыки самообороны и остались. «В любой непонятной ситуации бей первым», ― так говорил нам инструктор. Тогда, в детстве, я была с ним не согласна, потому что родители учили меня решать споры словами, а не кулаками. Теперь жизнь вынудила вспомнить и другие уроки тоже.
Кулак просвистел мимо цели. Вражина ловко перехватила мою руку в запястье и заломила её мне за спину. Я только успела заметить, что эта девица не блондинка, а её ногти коротко обрезаны. Но ведь она могла перекраситься и временно отказаться от маникюра, да?
― Помогите!!! Убивают!!! ― заорала во всю глотку, заодно пытаясь вырваться или хотя бы пнуть злыдню.
― Да кому ты нужна? ― презрительно пробормотала она, отпустив мою руку и толкнув меня в спину.
Первым на мои истошные вопли, сметая всё на своём пути, примчался Бо. Подбежал к нам, сел и начал таращиться то на меня, то на девицу, будто никак не мог определить, кому из нас нужна помощь. Вслед за ним поблизости материализовались и Глеб с Филом ― один сонный и взъерошенный, а второй насмерть перепуганный. И никто так и не предпринял попытку схватить негодяйку.
Она нисколько не была похожа на ту сногсшибательную красотку, которая покупала что-то в сувенирной лавке. Невысокая, слегка полноватая, стрижка короткая, макияж вульгарный, в правой брови колечко.
― Глеб, ты уверен, что ей нужна защита? Она первой на всех бросается, ― пожаловалась незнакомка хозяину дома.
― Госпожа, вы не пострадали? ― испуганно бросился к ней Фил и начал щупать девицу за руки.
― Отвали, ― небрежно оттолкнула она коргоруша в сторону.
― Что здесь произошло? ― продолжая сонно моргать, наконец-то поинтересовался Глеб.
― Она на меня напала, ― ткнула мерзавка пальцем в моём направлении.
А я в этот момент сверлила её злобным взглядом и потирала пострадавшее запястье. Да, напала. А нечего ко мне ночью исподтишка подкрадываться. Понятно, что в этом доме все её знают, но я-то впервые вижу. И у меня нервы ни к чёрту.
― Инна, это Хлоя, ― счёл нужным Глеб представить мне незнакомку. ― Она охотница. Лучшая из лучших. Я попросил её…
Конец фразы я прослушала, поскольку оказалась во власти не слишком приличного, но, к счастью, короткого видения. Хлоя ― та самая волчица, о которой мне рассказывал Фил. И у них с Глебом… Ну-у-у… В общем, они в очень близких отношениях и вроде как не собираются в обозримой перспективе это менять. Вслед за видением меня накрыла неуместная вспышка ревности. Это просто ненормально ― просить любовницу присмотреть за истинной возлюбленной. Да она скорее меня загрызёт, чем защитит.
Не сказав в ответ ни слова, я вернулась в спальню, забрала сумочку и туфли, развернула портал в направлении своей служебной квартиры и ушла. Глупый поступок, конечно, но в тот момент мне просто хотелось оказаться как можно дальше от мужчины, который не видит в своём решении ничего предосудительного. Для Иного мира это, может, и нормально, но мне неприятно. Не то чтобы я на Глеба какие-то виды имела, просто… Не знаю. Обидно стало.
Огромный плюс порталов заключается в том, что владелец этой магии может свободно открыть проход в своё жилище, а гость останется за дверью, пока его не впустят. Глеб последовал за мной, но я попала прямиком в квартиру, а он оказался снаружи. Стучал и громко пытался дать те же самые объяснения, но я спряталась в ванной, включила душ и на всякий случай ещё и прикрыла руками уши. Как-то не успела поинтересоваться, есть ли у меня соседи и насколько хорошо в местных многоквартирных домах обстоят дела с шумоизоляцией, но мысленно желала, чтобы кто-нибудь проснулся и попросил Глеба умолкнуть. Он пригласил эту Хлою в свой дом, но спать лёг рядом со мной ― кто так поступает? Неужели у него вообще нет никакого представления о том, что может чувствовать женщина в такой ситуации? Мне, например, было крайне некомфортно. А эта девица… У них давно отношения. Пусть и относительно свободные, но я бы на её месте просто послала гибридного нефилима куда подальше вместе со всеми его просьбами.
Просидела в ванной больше часа. Когда вышла, никаких посторонних шумов слышно уже не было, но в комнате обнаружился другой незваный гость, для которого в Ином нет преград по умолчанию.
― Господи, когда же вы все оставите меня в покое? ― проворчала раздражённо и утопала в кухню с намерением исправить это неприятное утро чашечкой крепкого кофе.
Это был риторический вопрос, но Никита счёл нужным на него ответить, заодно вывалив мне на голову тонну новой информации. Он не нашёл вторую гибридную нефилимшу, зато хорошенько встряхнул ифрита и его жёнушку и разжился весьма интересными сведениями. Даша Киселёва ― и есть то самое чудовище, которое я видела в момент озарения. Она и Глеб ― не единственные гибриды, выведенные в подпольных лабораториях. Есть и другие. Большинство опытных образцов не отличались жизнеспособностью и наличием разума, поэтому уничтожались или содержались в неволе, а разумных оценивали по разным критериям и обучали, создавая что-то вроде маленькой армии могущественных созданий, предназначенных исключительно для служения великой цели.
― Они хотят создать последнего бога, ― безразличным тоном поделилась я нашими с Глебом выводами. ― Глеб был и остаётся самым удачным и перспективным с этой точки зрения образцом, а я мешаю использовать его по назначению. Можешь не тратить время на объяснения. Пара из двух гибридных нефилимов, созданных искусственно, гарантированно даст потомство с генами, унаследованными от обоих родителей. А потом наследнику подсунут русалку, дракона или ещё какое-нибудь создание с генами тритона. Самойлова тоже участвует в этом грандиозном замысле, но она не могла знать, что я окажусь для Глеба истинной парой, поэтому допустила фатальную ошибку, когда подставила меня под удар. Но даже тогда ещё можно было всё исправить, если бы я не влюбилась. Из-за меня Глеб для них потерян, потому что он всецело принадлежит мне. Отсюда и попытки положить конец моему существованию. Тогда Глеб освободится от рабской зависимости и снова станет перспективным. Но больше всего меня во всём этом бесит то, что я не могу просто хлопнуть дверью и уйти. Тебе известен способ запечатать мои чувства или избавиться от них так, чтобы они больше не влияли на Глеба?
― Ты злишься из-за сущей ерунды, ― высказал своё мнение серафим. ― Хлоя тебе не соперница.
― Я разве об этом спросила? ― вернула я разговор в изначальное русло.
― Нет, но ответ на твой вопрос очевиден. Ты находишься в магическом мире, где полно существ с колоссальными возможностями. Если бы любовь можно было запечатать или уничтожить против твоей воли, это было бы сделано уже давно.
― Ясно, ― ответила я с тяжёлым вздохом. ― Тогда объясни мне свою роль в этом кошмаре. Ты не удивился словам о последнем боге, значит, моя догадка верна. Интерес смертных понятен, им хочется получить шанс возвыситься до богов, но вам-то это зачем? Хотите дождаться появления последнего бога и уничтожить его раньше, чем он уничтожит вас? Тогда уж проще сделать это прямо сейчас, пока ситуация не дошла до крайностей. Мертвецы не дают потомства. Я уже даже начинаю подозревать, что нефилимы считаются крайне опасными только по этой причине. Они полукровки, которые через несколько поколений при правильном скрещивании могут породить вселенское зло, но вместо того, чтобы убить Глеба, ты изо всех сил пытаешься нас с ним свести.
Он посмотрел на меня уважительно, коротко усмехнулся, покачал головой, ненадолго задумался, а потом заявил:
― Вы с ним два параноика. За отсутствием информации додумываете то, чего нет, и добросовестно противостоите вымышленным врагам.
― Хочешь сказать, что никогда не занимался сводничеством? ― язвительно поинтересовалась я. ― Не пытался меня очаровать при знакомстве. Не садился рядом, чтобы спровоцировать действие яда. Не подсовывал мне Глеба всякий раз, когда мог решить проблему сам. Ничего из этого ты не делал, да?
― Да, ― уверенно ответил он. ― В очаровании умысла не было. Это естественная реакция простых смертных на мою ауру. Позже я подавил в себе эту способность, чтобы она тебе не мешала. Рядом с тобой я тогда сел только потому, что свободный стул стоял именно там. Это было ошибкой, извини. Не подумал, что конфликт демонической энергии твоей печати и моей силы может вызвать настолько бурную реакцию. Яд в тебе я не почувствовал, потому что мешала смешанная магия печати. А Глеба привёл из-за того, что демоны очень трепетно относятся к своим кормушкам. Если бы я сунулся сам выводить яд и постороннюю магию, он в ярости разворотил бы весь научный департамент и напросился на уничтожение.
― Если бы его уничтожили, проблема с перспективой появления последнего бога решилась бы сама собой, ― огрызнулась я. ― Глеб опасен для мира богов. Ты должен всей душой желать его смерти, но вместо этого…
― У ангелов нет души, ― прозвучало в ответ. ― Я поступаю так, как считаю нужным и допустимым. Яблоки не виноваты в том, что их едят черви, но спилить яблоню проще, чем избавиться от червей. Этот метод неправильный. Корень зла находится не в Глебе или других гибридах, а в тех, кто пытается культивировать это зло. Один уничтоженный гибрид или даже сотни таких жертв ничего не изменят. Для этой проблемы нет ни сиюминутного решения, ни мер профилактики. Ангелы не вмешиваются до тех пор, пока ситуация не становится угрожающей, а потом устраняют источник угрозы и продолжают наблюдение до появления следующего. Я здесь не для того, чтобы убивать ни в чём не повинных гибридов и их детей. Моя цель ― прекратить их создание. Это тоже временная мера. И этот раз далеко не первый, когда люди в сговоре с магическими существами пытаются сотворить последнего бога. Я иду сложным путём, понимаешь? И вас с Глебом я не пытаюсь свести, а просто указываю на очевидное.
В его словах логики было столько, что отрицать её наличие не имело смысла. Алчность до власти и могущества искоренить невозможно. Чем чаще потенциальное зло будет уничтожаться в зародыше, тем с большей вероятностью оно станет появляться в других, менее доступных местах. Проще позволить лабораториям спокойно функционировать и проводить эксперименты, а потом, когда они будут уже практически в одном шаге от желаемой цели, избавиться от всех, кто причастен к этим исследованиям. Со временем найдутся другие заинтересованные. Всё начнётся с самого начала. Ангелы не будут мешать им, чтобы не спугнуть. Вновь дождутся достижения допустимого предела и всё уничтожат. И это будет повторяться раз за разом до бесконечности. Никита прав ― уничтожение гибридных нефилимов ничего не даст, пока существуют те, кто их создаёт. И Глеб не виноват в том, что его создали таким. Он не зло.
И всё-таки извиняться перед серафимом за неправильные выводы я не собиралась. Если бы он рассказал это всё раньше, не возникло бы недопонимание. Недосказанность не располагает к доверию.
― Ладно, допустим, ― приняла я его откровения. ― А теперь поясни, зачем ты припёрся сюда посреди ночи. Квартира защищена, здесь я в полной безопасности.
― Мне нужно было пообщаться с тобой наедине, ― просто ответил он. ― В доме Глеба это невозможно.
― Пообщаться о чём?
― Есть к тебе просьба, на которую Глеб точно отреагирует вспышкой гнева, что наверняка закончится для него плохо. Я уже вычислил всех причастных в министерстве, ими сейчас занимаются, но в вашем мире всё гораздо сложнее. Мне нужно, чтобы ты снова стала приманкой. Демоническая печать в этот раз будет поддельной, так что никаких особых действий от тебя не требуется.
― А какая подпольным лабораториям польза от этой печати? ― уточнила я.
― Печать инкуба постепенно сливается с аурой человека, ― пояснил он. ― Полное слияние занимает порядка трёх или четырёх месяцев. Ребёнок, зачатый после этого, за время вынашивания поглощает всю магию, которая есть в ауре матери, и появляется на свет гарантированно одарённым. Есть теория, что для появления последнего бога важен не генофонд предков, а сочетание в одном существе всех необходимых видов магических сил. Тритоны рисовали змея с четырьмя головами, но это вполне может быть человек, обладающий четырьмя разными видами магии, или полукровка с тремя силами. Очень долго это считалось утопией, но ты стала первой носительницей тройной печати, чем вызвала вполне обоснованный интерес. За тобой не столько охотились, сколько наблюдали за процессом слияния.
― А потом меня поймали бы и подложили под под дракона или русала, да? ― скривилась я. ― Супер! Поэтому ты был рад, что Глеб снял печать?
― Да, но теперь я думаю, что с ней мне было бы намного проще найти всех заинтересованных. Большинство подпольных лабораторий, связанных с министерством, известны, их в ближайшие дни прикроют, но есть и частные умельцы с личным интересом. Их мне тоже нужно вычислить и нейтрализовать. И второго гибрида так поймать будет проще, ― признался серафим таким тоном, будто речь шла о чём-то обыденном, не имеющем ко мне никакого отношения.
Он и правда бессердечный. Вроде бы и заботу демонстрирует, но в то же время совершенно не скрывает, что я для него просто пешка, которую можно использовать в своих интересах. И ведь использует же даже в том случае, если я откажусь сотрудничать. Если не получится наградить меня поддельной печатью, он найдёт способ сделать так, чтобы снова появилась настоящая. По его взгляду было понятно, что выбора на самом деле у меня никакого нет. И это даже не просьба с его стороны, а милость ― мол, лучше мне добровольно принять участие в его замыслах, чем пребывать в блаженном неведении.
― Отказываться себе дороже, да? ― ядовитым тоном уточнила я.
― Ты умная девочка, ― похвалил он. ― Это не займёт много времени. Хлоя придержит Глеба, чтобы он не вмешивался. Когда всё закончится, я сам с ним объяснюсь.
― Так эта волчица на тебя работает? ― не поверила я своим ушам.
― Я же сказал, что она тебе не соперница, ― улыбнулся серафим в ответ. ― На меня много кто работает. Она просто совмещает приятное с полезным без каких-либо видов на Глеба.
Я не удержалась ― выплеснула кофе из чашки прямо в его красивое лицо. Горячий кофе. Наверняка с серафимами так нельзя, но этот заслужил. Для него нет ничего ценнее служения богам. Люди и магические создания ― просто пешки, на чувства которых можно не обращать внимания. А я живая. И мне не только за себя обидно. Обтечёт, оботрётся, заживит божественной силой красные пятна ожогов, а в следующий раз, возможно, задумается о том, что не такой уж он праведный и неприкосновенный.