Настя шла домой, прижимая к груди конверт из клиники. Внутри — заветный снимок УЗИ, где её малыш уже совсем как настоящий человечек. Маленькие ручки, ножки, профиль — всё чётко видно. "Абсолютно здоровый малыш, развивается прекрасно," — слова врача до сих пор звучали в ушах, заставляя губы расплываться в счастливой улыбке.
Она поднялась на свой этаж, стараясь не спешить — живот уже заметно округлился, и врач советовал быть осторожнее на лестницах. На площадке пахло свежевымытым полом — значит, баба Зина из сорок второй уже провела свой еженедельный ритуал уборки.
Настя позвонила в звонок. Тишина. Позвонила ещё раз, прислушиваясь к звукам за дверью. Странно, Олег должен быть дома — его машина стояла у подъезда. Может, прилёг отдохнуть? Она достала телефон, набрала номер мужа.
За дверью послышались тяжёлые шаги. Щёлкнул замок. На пороге появился Олег — помятый, с каким-то стеклянным взглядом. От него явно пахло алкоголем.
— Олежек, привет! — Настя подалась вперёд, чтобы обнять мужа, но он отстранился. — Представляешь, врач сказал...
— Ты с таким животом никому не нужна, — перебил он её безжизненным голосом. В его глазах появилось что-то холодное, чужое.
— Что? — она решила, что ослышалась. — Олег, ты что такое...
Он загородил проход своим телом.
— Я всё сказал. Катись куда хочешь.
— Но я... это же наш ребёнок! Олег, что происходит? — голос Насти дрогнул, к горлу подступил ком.
— Ничего не происходит. Просто я не собираюсь содержать тебя и непонятно чьего ребёнка.
Дверь захлопнулась перед её лицом. Щёлкнул замок.
Настя замерла, не веря в происходящее. В ушах зашумело, колени задрожали. Она прислонилась к стене, чувствуя, как по щекам катятся горячие слёзы. Конверт со снимком УЗИ выскользнул из ослабевших пальцев, спланировал на пол.
Где-то наверху хлопнула дверь. По лестнице спускалась соседка — та самая баба Зина. Увидев Настю, она замедлила шаг, покачала головой:
— Доченька, да что ж это делается...
Настя судорожно вытерла слёзы. Подняла конверт. Старалась не смотреть на соседку — стыдно, больно, унизительно. Ноги сами понесли её вниз по лестнице. Прочь отсюда, только прочь.
На улице моросил мелкий дождь. Она брела куда глаза глядят, обхватив живот руками, словно защищая своего малыша от этого страшного, несправедливого мира. В голове стучала одна мысль: "За что? Почему именно сейчас, когда я так счастлива?"
Телефон в кармане завибрировал. Ольга — лучшая подруга, словно почувствовала неладное. Настя поднесла телефон к уху и разрыдалась в голос.
— Настенька? Что случилось? Где ты? — встревоженный голос подруги прорвался сквозь пелену отчаяния.
— Оля... он... он меня выгнал... — слова давались с трудом. — Сказал, что я никому не нужна...
— Стой там, где стоишь. Я сейчас приеду. Слышишь? Никуда не уходи.
Ольгина квартира встретила Настю теплом и запахом свежезаваренного чая с чабрецом. Подруга усадила её на диван, укутала пледом и молча поставила перед ней чашку. Настя сжимала в руках злополучный конверт со снимком УЗИ — единственное, что осталось от сегодняшнего счастливого утра.
— Я как дура радовалась, — голос Насти звучал глухо, надломленно. — Врач сказал, что малыш здоровый, активный. Я так спешила домой, хотела Олегу показать... А он...
Она снова расплакалась. Ольга присела рядом, обняла за плечи.
— Знаешь, что самое страшное? — Настя достала снимок, провела пальцем по черно-белому силуэту. — Он даже не захотел взглянуть. Просто... просто выставил меня, как ненужную вещь.
— Мразь, — тихо, но твёрдо произнесла Ольга. — Прости, но иначе не скажешь.
Настя вздрогнула — она никогда не слышала, чтобы подруга так говорила о ком-то.
— Помнишь Игоря? — неожиданно спросила Ольга, откидываясь на спинку дивана. — Моего бывшего?
— Который бросил тебя, когда ты...
— Да, когда я потеряла ребёнка, — Ольга говорила спокойно, будто рассказывала чужую историю. — Знаешь, я тогда думала — всё, конец. Квартира его, деньги его, я — никто и звать никак. Лежала в больнице и представляла, как выйду и пойду топиться.
Она отпила чай, помолчала.
— А потом психиатр в больнице, представляешь, такая старенькая бабулька, говорит мне: "Деточка, а ты подумай — может, это не конец, а начало? Может, Бог тебя от чего похуже уберёг?"
Настя подняла заплаканное лицо:
— И что?
— А то, что она права оказалась. Игорь-то, знаешь где сейчас? В колонии строгого режима. Вскрылось, что он с общака деньги крал, а я и не знала, на чьи деньги жила. Если б родила тогда — что бы сейчас с ребёнком делала? К мужу на свиданку в тюрьму возила?
Ольга повернулась к Насте, взяла её руки в свои:
— Ты сейчас думаешь — всё, жизнь кончена. А я тебе говорю — она только начинается. Когда Игорь меня выгнал, это был мой шанс начать сначала. А теперь твоя очередь.
— Какой шанс, Оль? — Настя машинально погладила живот. — Куда я с ребёнком-то? Ни работы, ни жилья...
— А у меня что было? — Ольга усмехнулась. — Зато теперь своя студия красоты, квартира, машина. И всё сама. А ты... ты же дизайнер, Насть! Классный дизайнер, между прочим.
— Была когда-то, — Настя покачала головой. — Три года как кисти не брала, всё Олегу не до того было...
— Вот! — Ольга торжествующе подняла палец. — Слышишь себя? "Олегу не до того было"! А тебе? Тебе до того? Это же твой талант, твоя жизнь! А ты её под этого... — она осеклась, глубоко вздохнула. — В общем, так. Живёшь пока у меня. Завтра едем забирать твои вещи — и попробуй только скажи "нет"! А потом будем думать, как тебя снова в строй вводить.
Настя смотрела на подругу, чувствуя, как сквозь отчаяние пробивается что-то новое — то ли надежда, то ли злость, то ли желание доказать всем и прежде всего себе, что она чего-то стоит.
— А ты... правда думаешь, что я смогу? — тихо спросила она.
Ольга фыркнула:
— Я не думаю. Я знаю. Ты сильнее, чем кажешься — просто забыла об этом. Но ничего, — она положила руку на Настин живот, — вы оба мне сейчас напомните, какая Анастасия Сергеевна на самом деле боевая девчонка.
За окном начало темнеть. Дождь усилился, барабаня по карнизу. Но здесь, в уютной Ольгиной квартире, впервые за этот страшный день Насте стало спокойно. Она допила остывший чай, и ей показалось, что вместе с ним внутрь проникает тепло — не только телесное, но и душевное. Словно где-то там, за пеленой слёз и боли, забрезжил слабый, но упрямый огонёк надежды.
Старенький ноутбук, который Ольга притащила с работы, еле тянул графические программы. Но Насте было не до жалоб — она жадно просматривала сайты с вакансиями, то и дело поглаживая живот, словно советуясь с малышом.
— Смотри-ка, — пробормотала она, подавшись вперёд. — "Требуется дизайнер для разработки логотипа семейной кондитерской. Оплата достойная, сроки адекватные..."
Курсор завис над кнопкой "Откликнуться". Внутри всё сжалось от страха. Три года. Три года она не брала в руки планшет, не открывала любимые программы. Всё было "не до того" — то Олег считал это несерьёзным, то намекал, что приличной замужней женщине не пристало "малевать картинки"...
Малыш толкнулся, словно подбадривая. Настя улыбнулась и решительно нажала кнопку.
Ответ пришёл через два дня. Молодая пара, Андрей и Марина, открывали небольшую кондитерскую. Им понравились старые работы в портфолио, которое Настя чудом нашла в облачном хранилище.
— Понимаете, — говорила Марина по видеосвязи, — мы хотим что-то... живое. Уютное. Чтобы люди видели логотип и чувствовали запах свежей выпечки, тепло семейного очага.
"Тепло семейного очага..." — эти слова отозвались глухой болью где-то под сердцем. Настя машинально положила руку на живот. И вдруг её осенило.
— А что если... — она придвинула планшет, торопливо начала рисовать, — что если взять за основу дерево? Но не простое, а с кроной в виде облака пара над чашкой кофе? И в ветвях — силуэты сладостей, как будто это плоды...
Она работала до глубокой ночи. Пальцы помнили каждое движение, каждый инструмент. То, что казалось забытым, возвращалось — сначала неуверенно, потом всё смелее и ярче. Дерево на экране оживало, наполнялось деталями. В какой-то момент Настя поймала себя на том, что улыбается — впервые за последние дни по-настоящему, от души.
— Ты что не спишь? — Ольга появилась в дверях, зевая. — Третий час ночи!
— Смотри! — Настя развернула к ней экран. — Как думаешь?
Ольга присвистнула:
— Ничего себе! Это ты сейчас нарисовала?
— Ага, — Настя потянулась, разминая затёкшую спину. — Знаешь, я думала, всё забыла, а оно вот оно, никуда не делось. Даже лучше получается, чем раньше.
— Потому что раньше ты рисовала руками, а теперь — сердцем, — Ольга присела рядом. — Я же говорила — ты сможешь.
Утром пришло сообщение от заказчиков. Марина была в восторге:
"Это именно то, что мы искали! Особенно история с деревом — у нас ведь семейное дело, три поколения кондитеров. Как вы угадали?"
Настя перечитывала сообщение, не веря своим глазам. "Как угадала?" Она не угадывала. Просто впервые за долгое время позволила себе творить так, как чувствует. Без оглядки на чужое мнение, без страха услышать очередное "это всё несерьёзно".
Телефон звякнул оповещением — на карту упала предоплата. Первые заработанные самостоятельно деньги. Настя провела рукой по экрану с незаконченным логотипом:
— Спасибо, деревце. Кажется, мы с тобой оба начинаем новую жизнь.
Малыш снова толкнулся, и Настя рассмеялась. Кажется, он тоже одобрял мамины начинания.
Где-то в глубине души робко, но настойчиво прорастало новое чувство — уверенность. Не та показная самоуверенность, которую она пыталась изображать рядом с Олегом. А настоящая, похожая на маленький, но крепкий росток, пробивающийся сквозь асфальт.
Сообщение от Олега пришло, когда Настя заканчивала очередной заказ. "Ты не имеешь права на этот дом! Всё тут моё! И не вздумай что-то требовать — всё равно ничего не получишь!"
Раньше от таких сообщений у неё бы задрожали руки. Сейчас она только устало вздохнула и отложила телефон. За последний месяц многое изменилось. Теперь у неё было пять постоянных клиентов, небольшой, но стабильный доход и — главное — вера в себя.
— Анастасия Сергеевна, — пожилой юрист внимательно изучал документы, поблёскивая очками, — закон на вашей стороне. Квартира приобретена в браке, ремонт делался на общие средства. Более того, — он поднял на неё взгляд, — учитывая ваше положение, суд наверняка встанет на вашу сторону.
— Но муж утверждает...
— А давайте посмотрим, что утверждают документы, — мягко перебил юрист. — Вот выписка из банка — ваши переводы на ремонт. Вот договор купли-продажи — оба супруга указаны. М-да... — он хмыкнул, — ваш супруг либо не очень умён, либо рассчитывает на вашу неосведомлённость.
"Как и всегда," — подумала Настя, вспоминая, как Олег годами убеждал её в её никчёмности.
Заявление на развод она подала в тот же день. Вечером телефон разразился звонком.
— Ты что творишь?! — голос Олега сочился злостью. — Совсем с ума сошла?
— Здравствуй, Олег, — спокойно ответила Настя. — Да, я подала на развод. И на раздел имущества тоже.
— Да ты... да как ты... — он задыхался от возмущения. — Я тебя уничтожу! Ты у меня на улице окажешься!
Настя слушала его крики и вдруг поняла — ей не страшно. Совсем. Этот истерящий в трубку человек больше не имел над ней власти.
— Знаешь, что я поняла, Олег? — тихо сказала она. — Ты ведь не меня пытаешься напугать. Ты сам боишься. Боишься, что я справлюсь без тебя. Что окажется — это не я никчёмная, а ты... просто трус.
— Заткнись! — взревел он. — Ты без меня никто! Слышишь? Никто!
— Нет, Олег. Это без меня ты никто. А я... я больше не боюсь.
Она нажала отбой и блокировку. Руки всё-таки дрожали, но не от страха — от облегчения. Словно огромный камень свалился с души.
Телефон снова зазвонил. Настя даже не взглянула на экран — просто отключила звук. Подошла к окну, прижала ладонь к животу:
— Не бойся, маленький. Мама стала сильнее. Теперь всё будет хорошо.
За окном шумел летний вечер. Где-то играла музыка, смеялись дети. Настя смотрела на своё отражение в стекле — и видела совсем другую женщину. Не ту забитую, вечно извиняющуюся тень, какой она была рядом с Олегом. А уверенную в себе, спокойную, готовую бороться за себя и своего ребёнка.
— Знаешь что? — сказала она своему отражению. — Спасибо тебе, Олег. Ты хотел сломать меня — а сделал сильнее. Хотел унизить — а заставил поверить в себя. Так что... спасибо. Я наконец-то свободна.
Она улыбнулась и отвернулась от окна. Впереди было много работы — и очередной заказ на логотип, и подготовка к суду, и обустройство новой жизни. Но впервые за долгое время Настя точно знала — она справится.
Новая квартира пахла свежей краской и ванилью — Настя как раз испекла яблочный пирог. Маленькая, но уютная "двушка" в спальном районе постепенно обретала индивидуальность. На стенах — её работы, которыми она теперь гордилась. В детской — салатовые обои с забавными жирафами и специальный стол для рисования.
Настя стояла у окна в своей студии, поглаживая уже совсем большой живот. Закатное солнце золотило края облаков, а на столе поблёскивал экран ноутбука с очередным заказом. Теперь у неё была своя клиентская база, и от заказов порой приходилось даже отказываться — времени не хватало.
Она подошла к столу, провела рукой по корешкам папок с эскизами. В одной из них хранился тот самый первый логотип — дерево для семейной кондитерской. Кто бы мог подумать, что оно станет её талисманом? Теперь в каждой работе она старалась спрятать маленький символ роста, возрождения, новой жизни.
Зазвонил телефон — Ольга.
— Ну как ты там, mama mia? — голос подруги звучал взволнованно. — Не передумала насчёт крестной?
— Конечно нет, — Настя рассмеялась. — Кому ж я доверю своего сына, если не тебе? Ты ведь фактически его спасла... нас обоих спасла.
— Не преувеличивай, — фыркнула Ольга. — Ты сама себя спасла. Я только пинка дала.
— Очень своевременного пинка, — Настя подошла к балкону. — Знаешь, я тут думала... Может, курсы какие-нибудь организовать? Для женщин, которые хотят вернуться к работе после долгого перерыва. Поделиться опытом, научить основам графического дизайна...
— Слушай, а идея-то классная! — оживилась Ольга. — У меня как раз в салоне есть свободное помещение. Можем оборудовать его под учебный класс.
Они проговорили ещё час, обсуждая детали. Когда Настя закончила разговор, уже стемнело. Она включила любимую настольную лампу, села за компьютер — хотела закончить текущий проект до рождения малыша.
В кармане халата завибрировал телефон — пришло сообщение. Настя мельком глянула на экран и замерла. Олег.
"Может, всё-таки поговорим? Я погорячился тогда..."
Настя смотрела на эти слова, и внутри было удивительно спокойно. Никакой злости, никакой обиды — только тихая благодарность. Если бы не его жестокость тогда, она бы никогда не узнала, насколько сильной может быть.
"Прости, Олег, но говорить нам больше не о чем. Береги себя."
Она отложила телефон и открыла почту. В папке "Входящие" ждали три новых заказа, а в черновиках лежал план будущих курсов. Надо было работать.
Малыш в животе снова толкнулся, словно соглашаясь. Настя улыбнулась, погладила живот:
— Да-да, мой хороший, мама уже поняла. Нам некогда оглядываться назад — у нас столько планов впереди!
За окном мерцали огни ночного города. Где-то там, в потоке машин и людей, спешила по своим делам Ольга. В кондитерской Андрея и Марины светилась вывеска с её первым логотипом. В типографии печатались визитки для нового проекта.
А здесь, в уютной квартире, склонившись над очередным эскизом, сидела уже совсем другая Настя. Та, которая наконец-то поняла главное: иногда нужно потерять всё, чтобы найти себя. И это — самая важная находка в жизни.