— Она должна будет носить хиджаб, — безапелляционно заявляла свекровь Фатима Ахметовна.
— Ни за что, — взрывалась Марина. — Пусть сама решает, когда вырастет! Если захочет, то наденет крест!
— Сделайте это к понедельнику, Марина Александровна! Заказчик рвёт и мечет, а у нас только эскизы! — прогремел голос шефа из селектора, заставив чашку с остывшим кофе задребезжать по столу.
Марина поморщилась, разглядывая россыпь чертежей на мониторе. Три дня на проект реконструкции целого здания — это безумие чистой воды. Но разве объяснишь это начальству? В такие моменты она особенно остро ощущала двойственность своей жизни: днём — простой наёмный архитектор в крупном бюро, а по вечерам — владелица собственной успешной дизайн-студии. Два мира, в которых так сложно всё успеть вовремя.
— Хорошо, Виктор Семёныч, — процедила она сквозь зубы, — сделаю.
Часы показывали семь вечера пятницы, а впереди маячили бессонные выходные над чертежами. И ведь ещё нужно успеть заскочить в свою студию — там тоже горят сроки.
Лифт нёс её вниз. За витражными окнами мелькали купола мечетей и православных храмов — извечное казанское смешение культур и религий.
"Папа бы сказал, что это грех — так гнаться за мирским", — промелькнула мысль, но Марина отмахнулась от неё. Отец-священник никогда не одобрял её стремление к независимости, но она давно научилась жить с этим.
Презентация в нефтяной компании была назначена на десять утра понедельника. Марина решила заглянуть туда заранее — осмотреть помещение, прикинуть акустику конференц-зала.
— Простите, здесь свободно? — раздался за спиной низкий мужской голос, когда она оглядывала зал.
Марина обернулась и застыла. Высокий брюнет восточной наружности в безупречном костюме смотрел на неё с лёгкой полуулыбкой. Его чёрные глаза излучали какое-то магнетическое притяжение.
— Да, конечно, — она машинально одёрнула юбку-карандаш. — Я просто осматриваю помещение перед презентацией.
— А, вы из архитектурного бюро? — он протянул руку. — Рашид Ахметов, руководитель отдела стратегического развития.
Его рукопожатие было уверенным, но не властным. Марина почувствовала, как предательски краснеют щёки.
— Марина Вознесенская, архитектор.
— Вознесенская... Необычная фамилия для наших мест, — в его глазах мелькнул интерес.
— Папа — православный священник, — зачем-то выпалила она и тут же прикусила язык.
Рашид рассмеялся:
— А я вот из правоверной мусульманской семьи. Но, знаете, после учёбы в Лондоне начинаешь иначе смотреть на многие вещи, гораздо шире.
Они проговорили почти час. Марина поймала себя на мысли, что давно не встречала настолько интересного собеседника. Рашид рассказывал об архитектуре лондонского Сити, о современных тенденциях в строительстве небоскрёбов, а она ловила каждое его слово.
— Может, поужинаем вместе? — вдруг предложил он. — Знаю отличное место с видом на город.
Сердце предательски ёкнуло, но Марина покачала головой:
— Простите, но у меня срочный проект... К понедельнику.
— Тогда может после презентации? — в его голосе звучала такая искренняя надежда, что отказать было невозможно.
— Ну хорошо, после презентации, — кивнула она, чувствуя, как внутри разливается тепло.
Выходя из здания, Марина не знала, что эта случайная встреча перевернёт всю её жизнь. Что через полтора года она будет сидеть в роскошной квартире с панорамным видом на город, прижимая к груди маленькую Амиру, а в соседней комнате свекровь будет шептать сыну: "Она неверная, сынок. Такой нельзя доверять воспитание ребёнка..."
Но это всё случится потом. А пока она спешила домой, чтобы успеть закончить проект к понедельнику, не подозревая, что её тщательно выстроенная жизнь вот-вот начнёт рушиться, как карточный домик.
*****
Мраморные ступени мечети Кул-Шариф отражали закатное солнце, когда Марина в длинном белом платье поднималась по ним под руку с Рашидом. Год пролетел как один день — головокружительный роман, предложение руки и сердца на фоне вечерней Волги, и вот теперь — свадьба. Две свадьбы, если быть точнее.
— Не споткнись, милая, — шепнул Рашид, придерживая её за локоть. — Мама говорит, это плохая примета.
"Мама говорит..." — эта фраза за последние месяцы стала неотъемлемой частью их общения. Фатима Ахметовна имела мнение обо всём: от длины юбки невестки до цвета штор в их будущей квартире.
Утром того же дня они уже стояли в православном храме. Отец Марины, поджав губы, благословил молодых. Теперь настала очередь мусульманской церемонии.
— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил отец перед церковным обрядом, глядя на дочь с тревогой. — Такие браки редко бывают счастливыми.
— Папа, сейчас двадцать первый век, — улыбнулась Марина, целуя его в щёку. — Мы с Рашидом выше предрассудков.
Но сейчас, поднимаясь по ступеням мечети, она впервые почувствовала укол сомнения. Особенно когда заметила оценивающий взгляд свекрови Фатимы Ахметовны, скользнувший по её наряду.
— Платье слишком открытое, — процедила свекровь сквозь зубы. — И где твой платок?
— Мама, мы же обсуждали это, — вмешался Рашид. — Марина не обязана...
— Конечно-конечно, — улыбка Фатимы Ахметовны стала приторно-сладкой. — Я просто забочусь о приличиях.
Медовый месяц пролетел как сказка — Сочи, сказочный отдых, долгие разговоры о будущем. Но возвращение в Казань быстро развеяло романтический флёр.
— Что значит "задерживаешься на работе"? — голос Рашида в телефоне звучал недовольно. — Марина, уже девять вечера! Нехорошо, когда жены так поздно нет дома.
— У меня важный проект, милый, — она виновато покосилась на часы в своей студии. — Последние правки...
— Мама приготовила плов. Она специально приехала к нам, чтобы научить тебя готовить настоящие восточные блюда.
Марина закатила глаза:
— Передай ей спасибо, но я правда не могу. Давай в другой раз?
— В другой раз... — эхом отозвался Рашид. — Ты всегда так говоришь.
Беременность стала полной неожиданностью. Марина обнаружила это, когда на наёмной работе был аврал. А её ландшафтная студия как раз получила крупный заказ на оформление территории нового элитного ЖК.
— Ну вот, теперь ты наконец-то оставишь свою работу, — заявила Фатима Ахметовна, расставляя на столе расписные пиалы. — Женщина должна посвятить себя семье и мужу!
— Вообще-то я планирую работать до декрета, — возразила Марина, с тоской глядя на пахлаву. Токсикоз не щадил её.
— Рашид, ты слышишь? — всплеснула руками свекровь. — Она хочет работать! В её положении!
— Мариночка, — Рашид присел рядом с женой. — Может, мама права? Зачем тебе это? Я зарабатываю достаточно...
— То есть моя карьера для тебя ничего не значит? — вспыхнула Марина.
— Значит, конечно, — он погладил её по руке. — Но ребёнок важнее, согласись? А женщина должна реализовывать себя в другом.
Марина промолчала. Она не могла объяснить, что дело не только в карьере архитектора. Что и её собственная студия — это больше, чем работа. Это свобода, независимость, возможность творить...
Роды были тяжёлыми. Амира появилась на свет с копной чёрных кудрей и зелёными глазами матери.
— Машаалла! — воскликнула Фатима Ахметовна, впервые взяв внучку на руки. — Какая красавица! Вылитый Рашид в детстве!
— По-моему, она больше похожа на Марину, — заметила мама Марины, приехавшая увидеть внучку.
— Ну что вы, — отмахнулась свекровь. — Тут сразу видно, это же наша татарская кровь!
С появлением Амиры жизнь превратилась в бесконечную череду споров. Какое имя дать девочке? В какой вере воспитывать? Какие традиции соблюдать?
— Она должна будет носить хиджаб, — безапелляционно заявляла Фатима Ахметовна.
— Ни за что, — взрывалась Марина. — Пусть сама решает, когда вырастет! Если захочет, то наденет крест!
Рашид метался между женой и матерью, пытаясь всем угодить. Но с каждым днём его взгляд становился всё более отстранённым, а командировки — всё более длительными.
Однажды вечером, укачивая Амиру, Марина услышала приглушённые голоса из кухни.
— Сынок, так больше продолжаться не может, — говорила Фатима Ахметовна. — Она совсем от рук отбилась. Представляешь, вчера видела её в центре в брючном костюме! Без платка! Это позор...
— Мама, времена изменились, — устало отвечал Рашид.
— А эти её постоянные задержки на работе? Ты уверен, что она действительно работает? — в голосе свекрови звучал яд. — Может, у неё кто-то есть? Неверная...
Марина прижала дочку к груди. Внезапно она поняла — пора готовиться к худшему. Этой ночью она впервые открыла сейф в своей студии, где хранились документы на бизнес и выписки со счетов. На всякий случай.
А через неделю случайно подслушанный разговор подтвердил её худшие опасения. Рашид с матерью обсуждали, как использовать религиозные различия, чтобы забрать у неё Амиру...
*******
Марина замерла у приоткрытой двери кухни, прижимая к груди спящую Амиру. Внутри приглушённо звучали голоса Рашида и его матери.
— Сынок, ты же видишь — она совсем не уважает наши традиции, — Фатима Ахметовна говорила вкрадчиво, будто медленно затягивая петлю. — Вчера я видела, как она кормила Амиру во время азана! Даже не прервалась, когда муэдзин начал читать призыв к молитве.
— Мама, она просто не знает всех тонкостей... Она же другой веры.
— Не знает? Вот именно! — в голосе свекрови зазвенела сталь. — И не хочет знать! Сколько раз я пыталась объяснить ей, как должна вести себя правоверная женщина! А она? "Я не буду менять свою веру", "Амира сама выберет свой путь". Какой путь, Рашид? Путь неверных? Ты хочешь чтобы твоя дочь выросла такой же?
Послышался звук отодвигаемого стула. Тяжёлые шаги Рашида — он всегда ходил так, когда нервничал.
— Что ты предлагаешь?
— У меня есть знакомый адвокат, хороший специалист по семейным делам, — голос Фатимы Ахметовны стал деловитым. — Он говорит, мы можем подать иск об определении места жительства ребёнка с отцом. Упор сделаем на то, что мать препятствует религиозному воспитанию, нарушает традиции...
— Но это же развод... — Рашид запнулся.
— Это забота о душе твоей дочери! — отрезала мать. — Ты хочешь, чтобы она выросла как Марина? Чтобы работала допоздна, общалась с посторонними мужчинами, одевалась неподобающе? И это всё на глазах у всех! Люди уже шепчутся, сынок. Говорят, не мужчина ты, раз не можешь жену в строгости держать.
Повисла тяжёлая пауза. Марина затаила дыхание.
— А если она будет сопротивляться? — глухо спросил Рашид.
— Пфф! — Фатима Ахметовна презрительно фыркнула. — Чем она может сопротивляться? Зарплатой архитектора? У тебя связи, деньги, поддержка уважаемых людей общины. А что у неё? Ни денег, ни влияния. Отец-поп не поможет. Перестань давать ей деньги совсем!! Пусть полностью зависит от тебя. И увидишь как приползёт на коленях.
— Мне кажется, у неё есть какие-то сбережения... Она никогда не просит денег.
— Значит, будем действовать быстро, пока она не успела подготовиться. Амира должна расти в правильной семье, с правильными ценностями. Я уже присмотрела для тебя новую невесту — Зухра, дочь Равиля. Скромная, послушная, из хорошей семьи...
— Мама!
— А что такого? Думаешь, я не вижу, как ты мучаешься? Развод — это не грех, если жена не соответствует...
Звук брошенной чашки заставил Марину вздрогнуть. Амира заворочалась у неё на руках.
— Хватит! — рявкнул Рашид. — Я подумаю.
— Тут нечего думать, сынок. Или ты хочешь, чтобы твоя дочь выросла непойми кем? Чтобы наш род прервался? Чтобы все узнали, что сын Ахметовых не способен быть главой семьи?
Снова тишина. Потом тяжёлый вздох Рашида:
— Ладно. Говори с адвокатом. Но пусть всё будет... законно.
— Конечно-конечно, — в голосе Фатимы Ахметовны зазвучало торжество. — Я обо всём позабочусь. Главное — действовать надо сейчас, пока она ничего не подозревает. Внезапность — наше главное оружие.
Марина осторожно отступила от двери, прижимая к себе дочь. В голове звенела пустота, а сердце колотилось где-то в горле. Теперь она знала точно — времени на раздумья не осталось.
Этой ночью она впервые достала из тайника все документы на студию. Пришло время открыть карты.
****
Марина действовала как в лихорадке. На следующее утро она появилась в своей студии раньше обычного. Она достала из сейфа увесистую папку документов. Пять лет безупречной налоговой истории, контракты с крупнейшими застройщиками, банковские выписки со счетов компании... От суммы на последней выписке у неё самой перехватило дыхание — она никогда не подсчитывала общую стоимость бизнеса.
— Коллеги, — она обвела взглядом притихших сотрудников. — Нам предстоит непростая неделя. Проект реконструкции исторического квартала мы будем презентовать вместе с портфолио нашей студии. Пришло время заявить о себе перед администрацией города.
Семь дней пролетели как один миг. Марина работала круглыми сутками, а дома делала вид, что ничего не изменилось. Она улыбалась, готовила его любимый плов по рецепту свекрови, и даже начала носить платок, выходя в свет с мужем.
— Видишь, сынок, — торжествовала Фатима Ахметовна, — начала понимать, где её место! Но уже поздно!
Если бы она знала, что в этот момент лучшие юристы города готовят документы для суда.
День презентации стал точкой невозврата. Марина специально пригласила всю городскую элиту, включая главного муфтия и православного митрополита — проект реконструкции затрагивал и храм, и мечеть в историческом квартале.
Марина стояла на сцене, чувствуя, как по спине течёт холодный пот. Она видела, как побелело лицо Рашида, как схватилась за сердце Фатима Ахметовна.
— Да, я владелица "Green Vision", — её голос звучал уверенно и спокойно. — И сегодня мы представляем проект, который объединит историю и современность, традиции и инновации, как в нашей прекрасной Казани переплетаются минареты мечетей и купола храмов.
Аплодисменты заглушили сдавленный возглас свекрови. А после презентации к Марине подошёл муфтий:
— Дочка, ты делаешь благое дело. Пусть Аллах благословит твои труды.
Вечером того же дня Рашид получил письмо от её адвоката. В нем были копии всех документов: и выписки со счетов, и документ о том, что попытка использовать религиозный фактор в борьбе за ребенка может быть расценена как разжигание межконфессиональной розни...
***
Они сидели в том самом ресторане, где когда-то у них было первое свидание. Только теперь между ними лежали документы о разводе.
— Знаешь, — Рашид задумчиво вертел в руках бокал с минеральной водой, — я ведь правда любил тебя. И сейчас, наверное, люблю.
Марина горько усмехнулась:
— Любил... Но маму любил больше, да?
— Дело не в маме! — он стукнул бокалом по столу. — Дело в том, что ты так и не смогла понять, что в моей культуре женщина должна заниматься домом и детьми!
— Как раз это я и поняла, — она подалась вперёд. — Когда с самого начала ты дал понять, что моя работа, моё творчество — это что-то второстепенное, что можно принести в жертву вашим "традициям"?
— Да, именно так...
— Для кого, Рашид? Для меня? Для Амиры? Или для своей репутации в общине?
Он промолчал, отвернувшись к окну. За стеклом медленно гасло солнце.
— Помнишь, — вдруг сказала Марина, — как мы здесь мечтали о будущем? Ты говорил, что после Лондона по-другому смотришь на традиции, что главное — быть счастливыми...
— Я помню, — глухо ответил он. — Но одно дело — говорить, и совсем другое — жить с этим каждый день. Постоянное давление семьи, общины... Ты не понимаешь.
— Нет, это ты не понимаешь! — её голос дрогнул. — Я готова была уважать твои традиции, твою веру. Я водила Амиру и в мечеть, и в церковь. Я научилась готовить халяльную еду, носила платок на ваших праздниках. Но этого всё равно было мало! Твоя мать хотела не уважения к традициям — она хотела сломать меня и превратить в обслуживающий персонал.
— Она просто хотела...
— ...чтобы я исчезла как личность? Растворилась в роли послушной невестки? А когда не получилось — решила отобрать у меня дочь?
Рашид поморщился:
— Не драматизируй.
— А как ты прикажешь понимать ваш сговор с матерью? — парировала она. — "Действовать надо сейчас, пока она ничего не подозревает"? Помнишь этот разговор?
Рашид побледнел:
— Ты подслушивала...
— Да, подслушивала. И слава богу! Иначе я могла потерять дочь.
Повисло тяжёлое молчание. Официант, почувствовав напряжение, деликатно обошёл их столик стороной.
— Знаешь, что самое грустное? — наконец произнесла Марина. — Я ведь тоже тебя любила. И сейчас, наверное, люблю. Но я больше не могу притворяться кем-то другим. И не хочу, чтобы Амира росла в атмосфере лжи и манипуляций.
— Значит, всё решено?
— Да, — она придвинула к нему документы. — Всё решено.
— Ты же понимаешь, что я буду бороться за дочь?
— Понимаю, — она грустно улыбнулась. — Но не с помощью религии и традиций, а по закону. Как равные.
Он поставил подпись и поднялся из-за стола.
Марина смотрела, как он уходит, и чувствовала странную лёгкость. Словно огромный груз наконец свалился с плеч. За окном угасал закат, а минареты и купола отбрасывали причудливые тени на брусчатку площади — как символ вечного переплетения разных миров, разных вер, разных судеб...
Через неделю его юрист связался с Мариной для обсуждения условий мирного соглашения. А ещё через месяц она переехала в новую квартиру, где на подоконнике стояли православная икона и каллиграфическая надпись с сурой из Корана. Амира должна знать обе части своего наследия, чтобы однажды сделать собственный выбор.
А Фатима Ахметовна... Говорят, она до сих пор не может простить сыну, что тот не смог "настоять на своём". Но когда она видит в соцсети фотографии внучки, то украдкой ставит лайки — с фейкового аккаунта, конечно. Всё-таки кровь не вода...
ДРУЗЬЯ, ПОДДЕРЖИТЕ АВТОРА РЕАКЦИЯМИ - ПОСТАВЬТЕ ЛАЙК, НАПИШИТЕ ВАШЕ МНЕНИЕ О РАССКАЗЕ В КОММЕНТАРИЯХ И ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ. ОЧЕНЬ ПОМОЖЕТ КАНАЛУ! СПАСИБО!