― Она демон.
― Демон? ― переспросила я. ― Демоны вот так запросто разгуливают среди людей, и вы с этим ничего не делаете? Они же вредители!
Никита коротко усмехнулся, а Глеб посмотрел на меня холодным долгим взглядом и ответил:
― Некоторые люди бывают похуже даже самых страшных демонов, но вы с этим тоже ничего не делаете. Предлагаю закрыть тему того, кто из нас больший вредитель, пока не наговорили друг другу лишнего. Я уже сказал, что не знаю, куда делась её анкета. У меня даже предположений нет.
― У меня есть, но это уже другой вопрос, ― хмуро отозвалась я. ― Меня сейчас больше интересует, какие именно снадобья продаёт магическим существам сувенирная лавка. Ты что-нибудь знаешь об этом?
― Конечно, ― ответил он. ― Там тот же ассортимент, что и в магазине артефактов, просто прайс-лист отдельный. Все покупки учитываются.
― А в подпольных лабораториях такие же снадобья разве не делают? На чёрном рынке их нет? ― недоверчиво спросила я.
― Это слишком хлопотно, затратно и опасно, ― ответил Глеб. ― Не берусь отрицать, но не думаю, что кому-то захотелось бы с этим связываться. В научном департаменте есть отдел алхимии. Если хочешь узнать, насколько сложно получить нужные ингредиенты, можешь спросить там.
Перед моим мысленным взором снова встала та сцена в которой глава министерства передаёт обладательнице роскошного маникюра светящийся кристалл. Должно быть, это тоже какой-то важный ингредиент, который очень сложно раздобыть законным путём.
― Ладно, проехали, ― недовольно поморщилась я и вернулась к первоначальной теме разговора. ― Демон, значит. А какие снадобья обычно покупают демоны? На регулярной основе, а не от случая к случаю. В отделе охотников ведь есть демоны? Они могут знать?
― Демоны во многих отделах есть. Все разные. У каждого свои потребности. Скажи прямо, что ты хочешь выяснить?
― Я… ― начала я и застыла в ужасе, потому что мой разум накрыло новым озарением.
Это видение отличалось от предыдущих тем, что оно было страшным. Красное солнце, чёрный дым, гора окровавленных тел, а на её вершине ― большое крылатое чудовище с мускулистым телом льва, человеческим лицом и длинным змеиным хвостом. Меня аж в пот бросило. Никогда не видела ничего более отвратительного и ужасающего. Должно быть, Глеб почувствовал мой страх, потому что в мгновение ока оказался рядом и встряхнул меня за плечи.
― Инна! Эй! Приди в себя! Ник, ты чего застыл? Что с ней?
Пока я медленно истекала холодным потом, возвращаясь к реальности, серафим рассказал ему о моих внезапно проснувшихся способностях. Они не магические, на ауру никак не влияют, поэтому Глеб не мог ни увидеть их своими зоркими глазами, ни почувствовать. Он ангел лишь на четверть, и эта сторона его сути до сих пор проявлялась исключительно добродетельными чертами характера.
Заикаясь от пережитого ужаса, я попросила воды и сочла нужным уточнить:
― Б-большое, страшное, на хи… химеру похожее, но к-крылья с перепонками и голова женская… Это что? Оно людей ест!
― Химера с крыльями демона и лицом человека? ― озадаченно переспросил Никита и потянулся к моей голове, но Глеб встал прямо перед ним и грозно рявкнул:
― Руки убери!
― Я должен это увидеть, ― пояснил серафим невозмутимо.
― Вот сам и смотри, а её не трогай!
Я взяла его вспотевшей ладонью за запястье, привлекая к себе внимание, и произнесла неуверенно:
― Пусть делает, что нужно. От этого моя жизнь зависит.
Не знаю, здравый смысл в этом случае возымел действие или то, что я вроде как прихожусь ему рабовладелицей, но Глеб неохотно отступил, хотя перед этим ещё с минуту сверлил серафима ненавидящим взглядом. Когда Никита всё же получил доступ к моей голове, я поняла, почему мой раб-защитник так яростно протестовал против этой процедуры. Видение вернулось. Оно стало ещё более ярким, отчётливым, жутким и омерзительным.
― Это гибрид. Химера, демон, ангел и человек, ― донеслось до моих ушей будто издалека.
Глеб тоже что-то сказал, но его слов я не расслышала из-за начавшегося звона в ушах. Он всё-таки оттолкнул от меня Никиту, плеснул себе в руку холодной воды и обтёр ею мою шею и лицо. А у меня началась паника. Гибридный нефилим! Ещё один! В бестиарии Иного сказано, что химеры на текущий момент представлены только двумя особями, одна из которых чистокровная женская, а вторая ― мужская, полукровная. Это Самойловы Анастасия Егоровна и Стас. Других химер нет. Если гибрид реально существует, значит, кто-то дал генетикам материал для его создания. Кто, если не моя несостоявшаяся свекровь? Она тоже замешана в ужасных экспериментах эльфийки!
― Мне нужно отлучиться. Присмотри за ней, ― поручил серафим меня заботам Глеба.
― Да уж присмотрю, не волнуйся, ― огрызнулся Глеб.
Меня трясло. Бросало то в жар, то в холод, а мысли в голове скакали одна через другую, создавая невероятный хаос. О том, чтобы сосредоточиться на работе, уже даже речь не шла. Я бездумно перекладывала документы на столе дрожащими руками, пока Глеб не положил конец этой бессмысленной деятельности. Он заставил меня встать, подхватил на руки и переместил в свой дом, где приказал коргорушу Филу принести какое-нибудь быстродействующее успокоительное. При этом он непрестанно бубнил себе под нос ругательства в адрес серафима, угрожая при первой же возможности выщипать пернатому все его божественные перья.
― Да Никита-то здесь при чём? ― возмутилась я, устав слушать его ворчание. ― Не он же создал этот кошмар. Не по его вине мне от предков дар оракула достался. Он помочь пытается.
― Помочь? ― удивился Глеб моей уверенности. ― Ты правда думаешь, что ему есть до тебя какое-то дело? Открой глаза! Он не Ангел-Хранитель. Серафимы ― воины, защищающие богов, а не людей или магических существ. Всё, что он делает, направлено не на твою или мою безопасность. Ему нужно обеспечить порядок в магии наших миров, чтобы ничто не угрожало богам.
― Это не мешает ему заботиться обо мне, ― возразила я. ― Он хотя бы не психует и не рычит на меня при каждом удобном случае. И до сих пор не сделал ничего такого, что заставило бы меня сомневаться в доброте его намерений.
Лучше бы молчала. Глеб и правда ревновал меня к Никите и злился на всех, кто представлял для меня опасность. Инстинкты плюс эмоции ― взрывная смесь. Серафим был создан для служения, для него мир богов представляет собой наивысшую ценность. А ценность Глеба ― это я. С одной стороны, приятно было это слышать, но с другой ― он и сам вряд ли мог бы определить, что именно вложил в такое признание. Ляпнул в гневе и сам же своих слов испугался, разозлившись из-за этого ещё сильнее. И нет бы ушёл психовать хотя бы в соседнюю комнату ― ему почему-то втемяшилось, что нужно постоянно находиться рядом со мной.
― Прекрати беситься и сядь уже! ― рассердилась и я тоже, устав смотреть на то, как он мечется в бешенстве из угла в угол.
Он послушно сел, умолк, вперил в меня сердитый взгляд и сидел так до тех пор, пока Фил не приволок целую коробку успокоительных на выбор. Даже не знаю, кому в тот момент они нужны были больше.
― Откуда взялся ещё один гибридный нефилим, если охотники на месте уничтожили тогда всех, кроме тебя? ― спросила я, чтобы отвлечь своего ревнивого надзирателя от других мыслей.
― В какой-нибудь другой лаборатории вывели, ― ответил он.
― А ты когда-нибудь принимал блокаторы способностей?
― Регулярно. Запечатать можно далеко не всё, извлечь полностью тоже, поэтому приходится принимать снадобья, которые подавляют демоническую силу.
― Только её?
― Мне так сказали.
― Но до сих пор у тебя проявлялись только демонические способности, так?
― Да, поэтому их и блокировали.
― Глеб, ты же умный, ― похвалила я его интеллектуальные способности. ― Никогда не задумывался о том, что причина и следствие могут меняться местами из-за того, что тебя обманывают? Как ангел ты склонен видеть белое даже в чёрном, но не настолько же. Блокируют демоническое, но проявляется только оно, а ангельское, которого в тебе столько же, почему-то выражается только чертами характера. Включи логику.
― Хочешь сказать, что во мне пытаются искоренить ангела? ― недоверчиво спросил он. ― Зачем это нужно? Бред какой-то.
― А зачем тебя создали? Для чего существуют другие такие же создания? У всего этого есть какая-то цель. И если Никита так сильно заволновался из-за второго гибрида, значит, его прислали в Иной именно по этой причине. Ты давно его знаешь?
― С тех пор, как мне разрешили работать в министерстве. До этого наблюдателем другой ангел был, несколькими рангами ниже серафима.
― То есть Никита появился здесь сразу же после того, как тебя выпустили из изолятора на свободу. Существование нефилимов недопустимо, но вместо распоряжения об уничтожении он с тобой подружился. Так, получается?
― Мы не друзья, ― возразил Глеб. ― Каждый делает свою работу и уважает другого, вот и всё. У нас нет причин для вражды.
Я бы напомнила, как он только что грозился ощипать серафима наголо, но сдержалась и спросила о другом.
― Когда я впервые увидела Никиту, была безмерно им очарована, но его присутствие причиняло мне дискомфорт. А потом, когда ты убрал печать, всё очарование исчезло. Можешь это объяснить?
― Дискомфорт из-за печати демона, а очарование…
Он надолго задумался, но в итоге так и не нашёл других объяснений, кроме того, что я падкая на красивых мужиков. Пришлось взять инициативу в свои руки и высказать собственные умозаключения. Как серафим Никита видит смертных насквозь. Мой неожиданно открывшийся дар он с первого взгляда определил. Значит, мог видеть и то, что я отравлена. Он использовал какие-то чары, чтобы вывести меня из душевного равновесия, которого и так не было. Намеренно сел тогда рядом со мной, чтобы противодействие демонической силы печати и его божественной ауры спровоцировало усиление и ускорение действия яда. А потом добровольно сгонял в научный департамент за Глебом, хотя с его возможностями вполне мог избавить меня от страданий и сам. Чьё доверие и расположение он пытался завоевать таким странным способом? Да и положить конец экспериментам над Глебом он тоже мог без моей помощи, но взял на себя только скромную роль сопровождающего.
Говорила это всё и сама себе не верила. Очень неприятно было осознавать, что благородный и праведный ангел способен так грязно использовать кого-то в своих корыстных целях. Если подумать, то как от консультанта пользы от Никиты мало. И при этом он постоянно находит способ свести меня с Глебом. Про любовь с моей стороны намекнула Лилия, но он охотно поддержал эту тему и продолжает её развивать. И кошку ищет не слишком активно, потому что до тех пор, пока существует эта угроза, Глеб будет стремиться защитить меня любой ценой.
― Он здесь из-за тебя, ― подытожила я. ― Есть в тебе какая-то особенная ценность, которая важна для мира богов. А я случайно попала в этот переплёт и либо нарушила своим появлением какие-то его планы, либо посодействовала им. Зачем ему нужно сводить нас? Что это даст?
Глеб слушал меня с таким видом, словно я на давно утраченном языке разговаривала. Нахмурился только в тот момент, когда речь зашла о рабских отношениях, порождаемых любовью смертных к демонам. Вскочил со стула, выбежал из комнаты, а минут через пять вернулся с толстенным справочником по древней живописи. Настолько древней, что на цветных фотографиях даже чёткие линии разобрать было невозможно. Перелистал книгу до нужной страницы и сунул мне в руки. Я непонимающе уставилась на корявый наскальный рисунок, изображающий какое-то грандиозное побоище. Как в том стихотворении ― «смешались в кучу кони, люди».
― И что это? ― спросила, разглядывая крошечных человечков.
― Ваши учёные до сих пор не могут определить, какому из народов принадлежит эта наскальная живопись. Её случайно обнаружили в гроте на одном из островов в Атлантике, ― пояснил Глеб. ― Наши считают, что рисунок был создан тритонами, но они живут обособленно и на контакт с другими видами не идут. В бестиарии очень скупое описание, потому что вид не изучен. В детстве мне нравилось развлекаться расшифровкой таких картин и потом сравнивать свои выводы с имеющимся научными. К этой картине комментарии поверхностные. Несколько месяцев назад Фил затеял в доме борьбу с муравьями, поэтому я жил в общаге и брал некоторые книги с собой. Эта у меня в рабочем столе лежала ― по вечерам листал после работы. Однажды Рита задержалась, потому что у них с Димкой свидание намечалось, а я сидел в комнате отдыха и пытался разобраться в этой картине.
― Она же наполовину русалка была, ― вспомнила я.
― Именно, ― кивнул Глеб. ― Она сказала, что рисунок изображает очень старую легенду. Дословно не помню, но если вкратце, то здесь рассказывается о пяти народах, которые были разделены богами из страха, что их союз приведёт к появлению последнего бога, из-за которого канут в небытие все остальные. Люди, звери, ангелы, демоны и тритоны жили в мире и согласии и мало чем отличались друг от друга, но боги вселили в них ненависть, вражду и множество противоречий. Вот здесь, в центре, изображён четырёхглавый дракон. Он символизирует как раз последнего бога.
― И все его убивают, ― сделала я вывод из невнятных чёрточек, кружочков и прочих закорючек.
― Нет, ― возразил Глеб. ― Его не убивают, а пытаются разорвать на части. Кто первым доберётся до сердца, тот получит полную власть над этим существом и сам сможет стать богом.
― Но голов только четыре. Где пятая?
― Драконы как рептилии считались роднёй тритонам, но тогда их называли водными змеями. Водному народу принадлежит тело, а головы изображают остальных.
― Угу, ― кивнула я, переваривая эту новую информацию. ― Исходя из этого можно предположить, что ваши законные и подпольные лаборатории занимаются созданием высшего существа. Ты как раз почти оправдал их ожидания, но приживить тебе русалочьи гены по какой-то причине не получилось. На попытки впихнуть невпихуемое в одно существо нужно много знаний, времени и сил. Тогда всё ясно.
― Что тебе ясно?
― Вероятно, гены тритонов нельзя подсадить искусственно. Если мы с тобой сойдёмся и дадим потомство, ребёнок естественным путём унаследует весь твой противоречивый генофонд. А в следующем поколении…
― Даже слышать об этом мерзко, ― не дал он мне договорить и захлопнул книгу.
Мне тоже было мерзко, но ничего не поделаешь. Мир богов позволил Глебу жить только потому, что известное зло контролировать намного проще, чем неизвестное. Для них всё это время существовал только один объект наблюдения. Как там сказал Никита? «До сих пор Глеб не создавал проблем. Если так будет и впредь, никто его не тронет». Конечно, не тронут. Он ведь не конечное звено, представляющее реальную опасность. Конечное может появиться в обозримом будущем. Когда оно появится, тогда и встанет вопрос о его уничтожении. А меня хотят убить только потому, что я истинная пара для Глеба, обрела над ним власть через любовь и уже заручилась поддержкой серафима. Я неугодна тем, кто желает первым добраться до сердца последнего бога.