После битвы у Коллинских ворот Рима в конце октября 82 года до н.э. исход первой римской гражданской войны был почти предрешен. Сулланцы полностью захватили инициативу, основные армии их противников были разгромлены, а столица взята под контроль. Еще вчера мятежный проконсул Сулла стал теперь уважаемым спасителем от диктатуры Цинны (уже мертвого) и Карбона. Рим уже начал привыкать к тому, что после очередной насильственной смены власти по городу проносилась волна кровавых расправ. Так уже было при первом взятии Суллой города далекие пять лет назад, так было и при взятии его Марием и Цинной год спустя. Но долго такой разгул насилия обычно не длился, и поэтому скоро жизнь в Риме должна была вернуться в мирное русло. Так наивно думали многие.
И их на самом деле сложно упрекать. Сулла, идя войной на Италию, утверждал в своих посланиях, что он не с Республикой воюет, а с конкретными своими врагами, по недоразумению ставшими лидерами государства. И причина войны – месть за расправы, учиненные ими при захвате власти. Как только эти люди исчезнут из реальности, поводы для конфликта тоже будут исчерпаны, и Сулла сам поможет восстановить прежний порядок и уважение к сенату. Сторонники Цинны сами отлично справлялись с исчерпанием конфликта, проигрывая Сулле сражение за сражением. Поэтому то и могло показаться, что исход войны сам по себе будет жирной точкой в этой печальной истории. Проблема была в том, что Сулла думал совершенно иначе.
У мятежного проконсула был свой опыт, очень неудачный: после первого взятия Рима он удовлетворился объявлением врагами отечества десятерых лидеров оппозиции ему и все. А спустя менее года они вернулись и захватили власть. Сулла, что бы о нем ни говорили, к вечной власти не рвался. Но он хотел, чтобы после урегулирования ситуации никто из его текущих противников не смог бы вернуться и все переиграть. Это попросту был вопрос его же собственной безопасности.
Однако, очевидное решение в виде резни не было само по себе ответом. Скорее даже проблемой, ведь у самого Суллы среди сторонников было много тех, кто пострадал от репрессий марианцев. Они шли в Италию с одной конкретной целью – мстить. И никто не давал гарантии, что подобное не повторится, но уже с самим Суллой. Поэтому, хотя резня и была решением, но следовало принять меры, чтобы лишить противников всякой возможности ему отомстить. Как? А вот ответом на этот вопрос и стала идея проскрипций.
Судя по всему, закон о проскрипциях Сулла обдумывал давно и, когда Рим оказался в его руках, разыграл целый спектакль. 2 ноября 82 года до н.э. Сулла собрал заседание сената для отчета за свои действия в храме Беллоны за чертой города, чтобы формально сохранить империй проконсула, которого его этот же самый сенат вообще-то лишил (sic!). В это же время недалеко от места заседания легионеры начали массовую казнь пленных самнитов, захваченных ранее. И на фоне криков и стонов убиваемых Сулла перешел к озвучиванию мер по стабилизации Республики: необходимости немедленного принятия закона о введении проскрипций (систематических репрессий) против врагов отечества.
Законопроект этот был для Рима чрезвычайно необычным и сами его положения позволяют говорить, что он был результатом длительных раздумий будущего диктатора. Согласно этому закону временно вводился особый правовой режим для врагов отечества:
1) Как и прежде, все их имущество отчуждалось в пользу государства, а сами они приговаривались к изгнанию. Это позволяло лишить противников Суллы экономических основ их могущества. Но…
2) Сразу же после публикации списков проскрибированных любой гражданин мог совершенно законно убить их и, принеся в качестве доказательства голову проскрипта, получить в награду часть его имущества. Это была небывалая новация права: Сулла не только избавлялся от своих врагов чужими руками, он еще и повязывал кровью и полученной наградой убийц. Эти люди будут одними из самых последовательных защитников законов Суллы, так как наказание за убийство гражданина в Риме – смерть. А законы в Республике, если то надо уважаемым людям, имели обратную силу.
3) Потомки проскрибированных (дети врагов народа) не имели права избираться на магистратуры без особого разрешения сената. Этим Сулла исключал возможность наследникам его противников использовать государственный аппарат и армию для мести, как то сделал он сам. В римской юридической практике это была тоже новация – ранее наказаний за родство не существовало.
4) Самое главное. Кто же определял списки? Нет, не сенат, имевший высшую судебную власть по вопросам преступлений против государства. А Сулла! Он в тот момент не имел вообще никакой официальной должности, дающей ему право власти в Италии. Легитимацией своего статуса Сулла займется несколько позже, а потому фактически частное лицо должно было определять, кто будет репрессирован! И все это без формального срока длительности этих чрезвычайных мер.
Не стоит удивляться тому, что сенаторы, ожидавшие чего угодно, но не этого, возмутились. Ведь они хотели по-быстрому завершить конфликт и вернуться к нормальной политике, хоть и с экстраординарно большим влиянием Суллы, но тут что поделать. Однако бывший мятежный проконсул желал на неопределенно долгий срок получить буквально индульгенцию на совершенно законное убийство любого человека! То есть он ставил себя выше сената. Это было ни капли не возвратом к нормальности. Поэтому Сулле, который уже дважды выкрасил стены Рима кровью, сенаторы сказали: “НЕТ!”
На что они рассчитывали? Я не знаю. Возможно, они действительно поверили в обещания Суллы, что тот хочет вернуть сенату его влияние и прекратить беззаконие, творимое народными трибунами в комициях. Однако верить этим словам стоило едва ли, ведь Сулла уже дважды послал в пешее эротическое волю сената: во время первого похода на Рим после передачи командования в войне с Митридатом Марию и во время возвращения в Италию, когда ему предлагали сложить оружие под гарантии сената. Так что, получив отказ от сенаторов, Сулла не стал ни уговаривать их, ни давить. Он сделал ровно то, за что осуждал народных трибунов – пошел в комиции со своим законопроектом, чтобы преодолеть вето сената.
Вероятно именно во время давления на комиции и родилась история, что закон о проскрипциях был придуман Суллой после просьб его соратников прекратить стихийные самосуды. Ведь в самой постановке вопроса можно усмотреть благодеяние Суллы – он хотел ограничить круг наказываемых лиц – а можно и угрозу: если вы не дадите принять закон, то репрессии будут иметь неограниченный характер. С учетом солдат Суллы, недобро на всех смотрящих, намек граждане поняли – им было не впервой уже – и проголосовали как надо.
За следующие несколько дней Суллой было составлено и утверждено три списка с 520 именами. При этом он сразу же оговорился, что если он кого не вспомнил, то вспомнит потом и внесет в новые списки. Молитесь, чтобы о вас не вспомнили. Так что приведенное число жертв именно проскрипций – это оценка снизу. Внесены туда были как явные сторонники Мария и Цинны или личные неприятели Суллы и его ключевых сторонников, так и люди, с ними никак не связанные, но обладавшие большим личным состоянием.
Именно экономический мотив считается многими историками ключевым во всей задумке с законом. Сулла намеревался не просто лишить своих противников финансовых ресурсов, а осуществить масштабный передел собственности, чтобы создать новые “сулланские” элиты. Уже в следующем году конфискованное имущество начнут по бросовым ценам продавать, вы не поверите, но преимущественно сторонникам Суллы.
При этом вновь оцените иронию ситуации. Ради создания новых верных ему элит, повязанных кровью и чужими деньгами, человек, твердивший о задаче возврата влияния сенату, буквально на корню уничтожал остатки старой сенатской аристократии. Среди жертв первых списков проскрипций оказались 51 сенатор из далеко не последних родов, а также многие видные всадники. Основная масса же сторонников Суллы были либо выходцы из давно растерявших авторитет и богатства патрицианских родов, как например Катилина, либо вообще хомо новусы. И вот они должны были заменить цвет сенаторской аристократии последнего столетия, став верными защитниками всех сулланских изменений.
Но на этих 520 репрессии не остановились. По всей Италии сторонники Суллы, используя чрезвычайное положение, устроили многочисленные расправы, как физические, так и судебные, над множеством людей. Значительную часть которых позже задним числом внесут в списки проскрибированных. Так как в процессе перераспределялись неприлично огромные состояния (по оценкам, общий объем изъятого имущества составлял астрономические 2 миллиарда сестерциев), то появилась и столь же огромная коррупция, когда секретарь Суллы за деньги вносил уже убитых людей задним числом в списки. Поэтому общее число жертв проскрипций по античным источникам от 1640 до 5000 римлян, из которых от 50 до 90 были сенаторами. И это именно римлян, сколько при этом в кровавом угаре расправ погибло италиков, не считал вообще никто.
Формальной датой окончания репрессий стало 1 июня 81 года до н.э., то есть чистки длились почти полгода, однако в реальности они продолжались и после, но уже в значительно меньшем масштабе. Хотя репрессии позволили Сулле на долгое время нейтрализовать многих политических противников, они же серьезно уронили в глазах общества и римские законы, и власть сената. Ситуация, когда можно убить своего соседа, если ты на правильной стороне истории, открыла многим глаза на сущность власти в Республике: закон теперь на стороне того, кто достаточно решителен, чтобы силой это навязать. Никакие игры в политику не смогли остановить Суллу, и тот кровью умыл все государство, растоптав старые нормы, ради возврата которых якобы шел освобождать Республику.
Автор: Владимир Герасименко