— Сижу теперь вся в золоте, как новогодняя ёлка, и с подбитым глазом, — горько усмехнулась Марина, разглядывая своё отражение в зеркале. Синяк под глазом наливался густой синевой, контрастируя с блеском золотых украшений. — Вот тебе и сказка о прекрасном принце...
Катька, её лучшая подруга ещё со школьных времён, молча протянула пакет со льдом. В тусклом свете настольной лампы их отражения в зеркале казались почти призрачными.
— Знаешь, что самое обидное? — Марина приложила лёд к опухшему глазу. — Я ведь выросла в семье, где никто никогда голоса не повышал. Папа маму на руках носил, в прямом смысле — когда она ногу подвернула на пасеке, три месяца её с постели на руках поднимал. А я... я думала, у нас с Игорем будет так же.
Она замолчала, вспоминая тот июльский день четыре года назад, когда всё началось. Приморский городок утопал в зелени, море дышало солёным ветром, а на набережной играл старенький аккордеон. Марина гостила у тёти — та позвала помочь с ремонтом, да и просто отдохнуть от деревенских забот.
— Присмотрись к городским мальчикам, — подмигивала тётя Люда. — А то в вашем селе женихов приличных не осталось.
Марина только отмахивалась — какие женихи, когда дома столько дел? Отцовская пасека разрасталась с каждым годом, мамины теплицы требовали постоянного внимания. Да и английский с деревенскими ребятишками она вела — после института решила, что детям в глубинке тоже нужно современное образование.
Но судьба распорядилась иначе. В тот день Марина сидела в городском парке с книгой — старенький томик Чехова, зачитанный до дыр. Рядом на скамейку приземлился рыжий котёнок, а следом за ним появился запыхавшийся молодой человек в белоснежной форме моряка торгового флота.
— Простите, это не ваш? — спросил он, указывая на котёнка. — Третий день за ним бегаю, совсем отощал малыш.
— Нет, не мой, — улыбнулась Марина, разглядывая незнакомца. Высокий, подтянутый, с открытой улыбкой и чуть выгоревшими на солнце волосами. — Но, похоже, он решил, что эта скамейка — его территория.
— Как и я, — неожиданно ответил моряк. — Меня Игорем зовут. А вас?
Так начался их роман. Каждый день Игорь находил время для встречи. Приносил полевые цветы, которые собирал сам — Марина случайно увидела, как он собирает букет на пустыре за городом. Эта картина тронула её больше всех последующих дорогих подарков.
Они гуляли до рассвета, говорили обо всём на свете. Игорь рассказывал о дальних странах, где побывал, о бушующих штормах и тихих гаванях, о команде и капитане. Марина делилась историями о своей жизни — как помогает отцу с пасекой, как они с мамой выращивают редкие сорта цветов в теплицах.
— Надо же, — удивлялся Игорь, — а я думал, в деревнях сейчас все только картошку сажают.
— У нас современное хозяйство, — с гордостью объясняла Марина. — Папа мёд в магазины поставляет, а мамины орхидеи все городские салоны скупают. Просто мы не кричим об этом на каждом углу.
Их первый поцелуй случился на пирсе, под шум прибоя и крики чаек. Игорь осторожно обнял её за плечи, словно боялся спугнуть.
— Ты удивительная, — прошептал он. — Такая настоящая, не как городские девчонки. С тобой легко и спокойно.
Тогда эти слова казались комплиментом. Кто же знал, что именно её "деревенское" происхождение станет камнем преткновения в отношениях с его семьёй?
Когда Марина забеременела, Игорь отреагировал как настоящий мужчина — сразу предложил пожениться. А вот его родители...
Валентина Павловна, его мать, жила в старой сталинке в центре города. Массивная дубовая дверь, бронзовый звонок, тяжёлые портьеры на окнах — всё кричало о желании показать свой статус.
— Ты что, совсем с ума сошёл? — закричала она, едва они переступили порог. — У тебя же была Вероника, из приличной семьи! Её отец в мэрии работает! А это кто? — она смерила Марину презрительным взглядом. — Деревенщина!
— Мама, прекрати! — Игорь встал между матерью и Мариной. — Я люблю её, и мы женимся.
— Ещё чего! — фыркнула Валентина Павловна. — Небось, специально забеременела, чтобы окрутить моего сына? Знаю я таких!
Марина стояла ни жива ни мертва. В их семье такие разговоры были немыслимы. Родители учили её и брата уважать старших, но и сами всегда относились к детям с уважением.
Свадьбу сыграли через месяц. Родители Марины организовали настоящий праздник — арендовали лучший ресторан в городе, пригласили известный музыкальный коллектив из областного центра.
Но уже тогда начались странности. На свадьбе Валентина Павловна хвасталась перед гостями:
— Это мы всё организовали! И платье из Италии, и ресторан, и музыкантов... Игорёк у нас мальчик обеспеченный, может себе позволить!
Марина хотела возразить, но мама остановила:
— Пусть говорит, доча. Бог ей судья. Главное — вы счастливы будете.
Если бы знать тогда, чем обернётся это "счастье"...
Медовый месяц пролетел как один счастливый сон. Они сняли небольшой домик на берегу моря — подальше от городской суеты и пристальных взглядов свекрови. Игорь был нежен и заботлив, возил беременную жену по лучшим врачам, готовил по утрам завтраки. Марина расцветала от его внимания, строила планы на будущее.
— Представляешь, — говорила она, поглаживая едва заметный живот, — скоро нас будет трое.
— Четверо, — поправлял Игорь, обнимая жену. — Я ещё котёнка того рыжего нашёл, помнишь? С которым познакомились.
Они смеялись и мечтали. Но время летело неумолимо, и вот настал день, когда Игорю нужно было возвращаться в море.
— Я не могу оставить тебя здесь, — сказал он накануне отъезда. — Одной в съёмном доме тяжело будет, а у мамы большая трёхкомнатная, там и детскую оборудуем...
— Может, лучше к моим? — осторожно предложила Марина. — Там и воздух чистый, и помощь будет...
— Нет, — отрезал Игорь. — Что люди скажут? А, так мама присмотрит, она опытная.
Присмотрела... Как только за Игорем закрылась дверь, Валентина Павловна словно с цепи сорвалась.
— Значит так, — объявила она за ужином, постукивая наманикюренными пальцами по столу. — Правила в доме устанавливаю я. Стирать будешь руками — нечего машинку портить. Готовить — только когда разрешу, а то расходуешь продукты как не знаю кто.
— Но я же... — начала было Марина.
— И чтоб никаких гостей! — перебила свекровь. — Особенно твоих деревенских родственничков. Ишь, разбогатели на мёде да цветочках, теперь в город лезут...
В комнате было душно. Марина подошла к окну, попыталась открыть форточку.
— Это ещё что такое? — взвилась Валентина Павловна. — Хочешь чтобы всю квартиру пылью завалило? Нет уж, милочка, живёшь в моём доме — по моим правилам.
Дальше было хуже. Свекровь словно задалась целью выжить невестку из дома. То "случайно" выбросит приготовленный ужин: "Ой, я думала, это вчерашние объедки!" То включит музыку на полную громкость, когда Марина пытается отдохнуть: "Что такое? Беременным полезно классику слушать!" А однажды и вовсе...
Марина застирывала вещи в ванной — свекровь запретила пользоваться стиральной машиной. Внезапно дверь распахнулась.
— Ты что здесь делаешь?! — Валентина Павловна ворвалась в ванную как фурия. — А ну пошла вон! Развела тут... — И толкнула беременную невестку так, что та чудом удержалась на ногах.
— Вы с ума сошли? — возмутилась Марина. — Я же могла упасть!
— А не надо было лезть в приличную семью! — отрезала свекровь. — Думаешь, я не вижу, как ты моего сына окрутила? С животом пришла, да ещё и недовольство своё показывать будешь?
Вечером Марина позвонила мужу. Долго слушала гудки в трубке, помехи, шум моря.
— Алло? Мариш? — наконец раздался родной голос. — Что случилось?
— Игорь, я не могу здесь больше... Твоя мама...
— Мама что? — в голосе мужа появились стальные нотки. — Опять выдумываешь? Она же как лучше хочет.
— Лучше? Она меня сегодня чуть с ног не сбила!
Потом связь прервалась. Марина ещё долго сидела с телефоном в руках, глядя в темноту за окном. Где-то там, в холодном море, был её любимый муж, а здесь, в уютной городской квартире, она чувствовала себя пленницей.
Когда начались схватки, в доме никого не было. Точнее, свекровь была, но демонстративно заперлась в своей комнате и не отвечала на стук. Марина набрала её номер — длинные гудки и тишина в ответ.
— Валентина Павловна, — позвала она через дверь. — У меня схватки начались...
— Ой, да ладно! — донеслось из-за двери. — Небось придуриваешься, чтобы внимание привлечь.
Пришлось вызывать такси и ехать в роддом одной, морозной январской ночью. Таксист попался добрый — пожилой мужчина, чем-то похожий на отца.
Три дня после родов она лежала в палате одна. Никто не пришёл — ни свекровь, ни деверь, вечно торчащий за компьютером. Соседки по палате удивлённо переглядывались, шептались за спиной. А Марина смотрела в окно и думала — как же так вышло? Где та сказка, в которую она поверила?
Только кума Наташа приехала забрать её домой. Зашла в палату с охапкой цветов, увидела заплаканное лицо подруги и всё поняла без слов.
— Поехали, — скомандовала она. — Хватит тут лежать.
Но дома их ждал настоящий кошмар. В коридоре толпились незнакомые люди с бутылками, из комнаты грохотала музыка. Свекровь, раскрасневшаяся и явно навеселе, громко рассказывала кому-то:
— А невестка-то моя, представляете, даже в роддом сама уехала! Характер показывает! Ничего, обломаем...
Какая-то женщина с пьяным лицом потянулась к свёртку с младенцем:
— Ой, дай посмотреть! Давай искупаем!
Марина прижала сына к груди и попятилась к двери. Спасибо Наташе — она схватила сумку с вещами и вывела подругу на лестницу.
— Поехали ко мне, — скомандовала она. — А утром позвоним твоей маме.
В тишине Наташиной квартиры Марина наконец разрыдалась. Все эти месяцы она держалась, не жаловалась, терпела. Думала — ради мужа, ради ребёнка...
— Что ж они так с нами? — шептала она, укачивая сына. — За что?
— За то, что счастливая, — вздохнула Наташа. — За то, что родители у тебя хорошие, любящие. За то, что муж твой в тебе душу видит, а не кошелёк отцовский. Злые они, Мариша. Пустые внутри.
Мама приехала следующим же днем. Молча собрала вещи дочери и внука, вызвала такси. В машине Марина прижимала к себе спящего сына и боялась поднять глаза на мать.
— Что ж ты молчала-то? — тихо спросила мама, когда они выехали за город. — Мы же чувствовали, что что-то не так. Отец всё порывался к тебе ехать, да я его останавливала — взрослая уже, своя семья...
— Стыдно было, — прошептала Марина. — Думала, справлюсь. Игорь ведь хороший, мам. Это всё она... Как будто специально нас поссорить хочет.
— Знаешь, доча, — мама задумчиво смотрела в окно, за которым проплывали заснеженные поля, — бывает такая любовь у матерей — удушающая. Когда не любят, а владеют. Не радуются счастью детей, а считают их своей собственностью.
В родном доме Марина словно заново родилась. Отец с утра до вечера возился с внуком, мама окружила дочь заботой. Даже старый кот Васька, обычно равнодушный к людям, повадился спать в детской кроватке.
Шло время. Малыш рос, радовал бабушку с дедушкой первыми улыбками. А потом Игорь вернулся из рейса — загорелый, возмужавший, с охапкой подарков.
— Я всё понимаю, — сказал он, глядя на жену влюблёнными глазами. — Мама была неправа. Но мы же взрослые люди, давай жить отдельно?
Его зарплаты хватало на съём хорошей квартиры в центре города. Марина согласилась — может, действительно пора начать жить своей семьёй?
Полгода они были по-настоящему счастливы. Игорь оказался заботливым отцом — гулял с сыном, читал ему книжки, строил планы на будущее. Они даже начали присматривать собственную квартиру — большую, светлую, в новом доме.
А потом раздался звонок.
— У меня рак, — буднично сказала свекровь. — Груди. Нужны деньги на операцию.
Игорь, не раздумывая, оплатил лечение — его заработок позволял это сделать без особого ущерба для семьи. Марина сама настояла на этом:
— Она всё-таки твоя мать. Надо помочь.
Операция прошла успешно. А потом они купили ту самую квартиру своей мечты — просторную трёхкомнатную в новом доме. Казалось бы, жизнь налаживается...
Но что-то надломилось. После каждого визита к матери Игорь возвращался пьяным. Сначала просто ругался — на жизнь, на работу, на погоду. Потом начал срываться на Марину.
— Ты во всём виновата! — кричал он, опрокидывая стулья. — Это из-за тебя мама заболела! Из-за того, что ты трепала ей нервы!
— Игорь, опомнись, — пыталась образумить его Марина. — Я два года её не видела. Какие нервы?
— Заткнись! — и первый удар.
Она не поверила тогда. Решила — случайность, сорвался, больше не повторится. Простила. А потом всё завертелось как в страшном сне.
— Знаешь, что мама сказала? — говорил Игорь, вернувшись после очередного визита к матери. — Что ты специально увезла меня от неё. Окрутила, женила на себе. А теперь строишь из себя барыню!
— Какую барыню? — не понимала Марина. — Я же работаю, дом веду...
— Молчи! — снова удар. — Думаешь, я не знаю, что ты моими деньгами разбрасываешься? На что ты в прошлом месяце сто тысяч потратила?
— На лечение твоей мамы, — тихо ответила Марина. — Она же просила добавить на реабилитацию...
Вчера он принёс золотое колье. Швырнул на стол:
— Носи! Чтоб все видели — я содержу жену как положено. Не то что твои деревенские родители! — В голосе звучали интонации свекрови. — Нищеброды!
— Не смей так говорить о моих родителях! — впервые повысила голос Марина. — Они...
Договорить она не успела. Очнулась уже на полу, с гудящей головой и звоном в ушах.
Утром позвонила Катя. Услышала голос подруги и примчалась через полгорода.
— Господи, — выдохнула она, увидев лицо Марины. — Да как он посмел?!
— Знаешь, что самое страшное? — Марина смотрела в зеркало, осторожно ощупывая синяк под глазом. — Не это. А то, что я его мать в нём вижу. Те же интонации, те же слова. Она его сломала. Своей ненавистью, своей злобой...
— Уходи от него, — решительно сказала Катя. — Прямо сейчас бери сына и уезжай.
— Куда?
— К родителям для начала. У тебя же есть своя квартира, работа. Ты не пропадёшь.
— А как же любовь? — горько усмехнулась Марина. — Я же его люблю до сих пор. Того, прежнего...
— Того прежнего больше нет, — жёстко ответила подруга. — Есть пьяница и тиран, который бьёт жену. И с каждым днём будет хуже.
В коридоре послышались шаги — вернулся Игорь. Катя вскочила, загораживая подругу:
— Только попробуй её тронуть!
— А, нажаловалась уже? — процедил он, швыряя на стол очередную коробку с украшениями. — На, носи! Чтоб все знали — я жену обеспечиваю!
— Знаешь что, — вдруг спокойно сказала Марина, глядя в его мутные глаза, — забери свое золото. Все забери. И кольца, и серьги, и цепочки. Я не вещь, чтобы меня покупать.
Она сняла с шеи колье, положила на стол. Туда же отправились серьги и браслет.
— Пойдем, сынок, — позвала она мальчика, возившегося с игрушками в углу. — Мы едем к бабушке.
— Никуда ты не пойдешь! — заорал Игорь, делая шаг вперед.
Но Марина уже не боялась. Подхватила сына на руки, кивнула Кате:
— Позвони папе, пусть приедет. А то этот... герой может и машину догнать попытаться.
Через час к подъезду подъехал отцовский джип. Папа молча забрал внука, помог загрузить вещи. И только когда выехали на трассу, спросил:
— Навсегда?
— Навсегда, — твёрдо ответила Марина. — Хватит. Насиделась в золотой клетке.
Дома её ждала мама. Обняла, прижала к себе:
— Поплачь, доча. Легче станет.
— Не буду, — покачала головой Марина. — Хватит слёз. Жить буду. У меня сын растёт, ему сильная мать нужна, а не забитая жертва.
Вечером они сидели на веранде. Пахло маминой выпечкой и первой сиренью. Сын спал в своей старой кроватке, убаюканный дедушкиными сказками.
— Знаешь, мам, — сказала Марина, глядя на звёзды, — я ведь правда благодарна судьбе.
— За что?
— За эту историю. За то, что поняла: нельзя променять свободу на золотую клетку. И за то, что теперь знаю — настоящее счастье не в богатстве и положении. Оно здесь, — она обвела рукой двор, где когда-то делала первые шаги. — В родном доме. В любви. В семье.
А над садом поднималась луна — такая же круглая и яркая, как в тот вечер, когда молодой моряк впервые поцеловал девушку из хорошей семьи. Но это была уже совсем другая история. История о том, как деньги и статус не могут купить настоящую любовь, а золотые клетки не делают птиц счастливыми.
Уважаемые читатели, как Вы думаете правильно ли Марина сделала, что сбежала от мужа? Или надо было бороться за свою любовь, разговаривать с мужем?
Интересные рассказы: