22.03.1942 в Ставку ВГК поступил доклад Военного совета Юго-Западного направления — Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущёва и начальника оперативного отдела штаба фронта генерала И. X. Баграмяна — с уверениями в том, что
Противник доведён активными действиями наших войск до такого состояния, что без притока крупных стратегических резервов и значительного пополнения людьми и материальной частью не способен предпринять операции с решительной целью... Войска Юго-Западного направления в период весенне-летней кампании должны стремиться к достижению основной стратегической цели — разгромить противостоящие силы противника и выйти на средний Днепр (Гомель, Киев, Черкассы).
Тем самым командование Юго-Западного направления совершило грубую ошибку в оценке возможностей немецкой группы армий «Юг» и прозевало её контрудар на Сталинград. Генштаб не согласился с такой оптимистичной оценкой возможностей Юго-Западного направления РККА в 1942 г. и рекомендовал ограничиться ударом на Харьков и затем Днепропетровск и Синельниково силами одного Юго-Западного фронта с обороной на других участках. Сталин согласился с мнением Генштаба и разрешил проведение этого наступления.
При этом одновременно Баграмян докладывал в Ставку ВГК о том, что, по донесениям разведчиков, гитлеровцы сконцентрировали к востоку от Гомеля и у Кременчуга, Кировограда и Днепропетровска значительные резервы с большим количеством бронетехники. Было установлено, что только в Полтаве расквартированы ок. 3500 танкистов или экипажи примерно 1000—1200 танков, ожидающих поступления в их дивизии новой техники. Также разведка докладывала о возможности переброски из Западной Европы на советско-германский фронт до 45 немецких пехотных дивизий, из них ок. 15 — на южное направление, а вместе с ними до 20 дивизий фашистских войск Румынии, Венгрии и Италии.
В заключении своего доклада во время заседания Военного совета Юго-Западного направления в конце марта 1942 г., сделанного после оптимистичного выступления Тимошенко, Баграмян заявил собравшимся командующим частями:
Наши войска располагают большими преимуществами и поэтому должны упредить намерения противостоящего врага, разгромить его силы и выйти на рубеж среднего течения реки Днепр.
В ответ командующий 38-й армией РККА генерал Москаленко и ряд других командиров указали Тимошенко, Баграмяну и Хрущёву на то, что:
- дивизии РККА Юго-Западного направления не укомплектованы личным составом и вооружением
- поступившее пополнение плохо обучено
- у армий Юго-Западного направления нет высокомобильных ударных соединений
- плохо подготовлены офицеры низшего и среднего звена
- не хватает танков для непосредственной поддержки пехотных частей
- недостаточны вторые эшелоны и резервы для осуществления наступательных операций
В ответ на эти опасения командование Юго-Западного направления уверило своих генералов в том, что все эти недостатки будут устранены, а в заключение член военного совета Н. С. Хрущев заявил:
Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин сам поставил перед войсками фронта эту задачу и... уже одно это является гарантией успеха.
Т.о. образом сначала Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущёв и генерал И. X. Баграмян своим бравурным и не соответствующим действительности докладом убедили Сталина в возможности упреждающего разгрома якобы ослабленной группировки немцев на Донбассе, а потом сослались на него, чтобы его именем и авторитетом снять возражения своих собственных подчинённых.
К 11.05.1942 г. немцы резко усилили свои оборонительные порядки за Северским Донцом в ожидании наступления Юго-Западного фронта, сосредоточив на оперативной глубине скрытые резервы. Между тем прикрывавшая левый фланг наступающей на Харьков группировки РККА 38-я армия Москаленко имела при наибольшем участке прорыва наименьшую плотность танков на 1 км линии фронта (5 шт.), всего 1,5 комплекта боеприпасов, 2,6 заправок горючего для техники, только 1 полк противотанковой артиллерии и только 2 дивизиона зенитных орудий.
Армия имела минимальные возможности для успешного прорыва обороны противника. Между тем после выполнения этой ближайшей задачи она должна была по существу одними лишь собственными силами окружить и уничтожить чугуевско-балаклеевскую группировку противника и одновременно частью сил наступать на Харьков с востока. Было очевидно, что необходимыми для этого силами и средствами армия не располагала.
Москаленко, которого Жуков в шутку называл Генерал Паника, забил тревогу, но военные советы Юго-Западного фронта и Юго-Западного направления в целом не обращали на его предостережения никакого внимания и уверяли его в скором уничтожении противника, а также убеждали Ставку ВГК и Верховного Главнокомандующего в том, что враг непременно потерпит поражение в случае этого наступления:
Военный совет фронта уже не считал противника опасным. Моё сообщение о мероприятиях командования неприятеля в полосе предстоящего наступления 38-й армии не привлекло внимания. Напротив, меня усиленно уверяли, что противостоящий враг слаб и что мы имеем все необходимое для его разгрома. Военный совет Юго-Западного направления был убеждён в непогрешимости своей оценки сил противостоящего врага. Настолько убеждён, что упорно отстаивал её и в конце концов отстоял на вышеупомянутом заседании Ставки Верховного Главнокомандования, на котором присутствовали Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и генерал И. X. Баграмян.
12.05.1942 г. распоряжением Сталина Хрущёв стал совмещать должности члена военных советов Юго-Западного фронта и Юго-Западного направления РККА.
Советское наступление северной группировки на Харьков началось 12.05.1942. Немцы сразу оказали упорное сопротивление и в первый же день Москаленко на своём левом фланге пришлось вводить в бой свои небольшие резервы. На правом фланге 28-я армия РККА не смогла добиться никаких успехов и уже 13.05.1942 была контратакована гитлеровской пехотой при поддержке авиации и сразу 370 танков. Вся северная наступающая группировка советских войск оказалась под угрозой окружения. Танковые бригады РККА смогли сжечь 35 и подбить до 40 немецких танков, но и сами понесли большие потери. 14—15.05.1942 немецкие танковые соединения непрерывно атаковали в стык 28-й и 38-й армий РККА, Москаленко сдерживал эти удары, в то время как 28-я армия продолжала медленно наступать и вышла к реке Харьков. Южная группировка советских войск атаковала с Барвенковского выступа и 12—16.05.1942 с трудом и медленно прорывалась на север к Харькову. К концу пятого дня наступления советские войска обеих наступающих группировок смогли продвинуться на глубину до 25—30 км — с отставанием на 2 дня — и это позволило немцам подтянуть резервы и изменить соотношение сил в свою пользу. Кроме того, оказалось, что вместо 12 пехотных и 1 танковой Харьков обороняют 16 пехотных и 2 танковые дивизии гитлеровцев.
Недооценивая противостоящие силы, их подвижность, маневренность, считая, что враг чуть ли не на грани истощения, штаб фронта наряду с этим переоценивал возможности наших войск... Ошибочные оценки не были изменены в ходе боевых действий даже тогда, когда наши войска по существу потеряли инициативу... Штаб фронта недостаточно реагировал на изменение обстановки. А она заключалась не только в усилившемся сопротивлении нашим наступающим соединениям, но и в появлении угрозы со стороны сильной группировки войск противника, сосредоточившейся к тому времени в районе Славянска, Краматорска.
Хотя уже 13.05.1942 фон Клейст стал готовить конртудар в левый фланг и тыл южной советской группировки, наступающей на Харьков, и эти перемещения были замечены нашей наземной и воздушной разведкой и подтверждены показаниями военнопленных, донесения о них не передавались наверх, поскольку и командующие армиями на Барвенковском выступе, и военные советы Юго-Западного фронта и Юго-Западного направления были уверены в том, что никакой опасности с этой стороны не существует:
По мнению командования 57-й и 9-й армий, разделяемому штабом фронта и направления, нельзя было ожидать активных действий в ближайшее время, тем более в направлении на север... Четыре дня длилось сосредоточение войск армейской группы Клейста... Командование Юго-Западного направления не знало о готовящемся ударе Клейста, но и узнав, не предприняло сразу мер по ликвидации угрозы.
При этом даже Сталин в Москве в присутствии Жукова по телефону высказал Тимошенко опасения в том, что славянско-краматорская группировка вермахта может нанести ему удар в спину:
Тимошенко доложил, что Военный совет считает опасность со стороны краматорской группы преувеличенной и не находит оснований для прекращения операции. Вечером того же дня у И. В. Сталина состоялся разговор на эту тему с членом Военного совета фронта Н. С. Хрущёвым, который высказал те же соображения, что и командующий.
16.05.1942 соотношение сил РККА и вермахта на южном фасе Барвенковского выступа советских войск было следующим: число пехотных батальонов — 1:1,7, число орудий — 1:7,4, в том числе противотанковых пушек — 1:4,7, число миномётов — 1:2,1, число танков — 1:6,5.
Москаленко подчёркивает, что Ставка ВГК и Верховный Главнокомандующий многократно предупреждали Тимошенко о возможности гитлеровского контрудара в тыл южной группировки наступающих на Харьков советских войск:
Ставка... не раз обращала внимание Военного совета Юго-Западного направления на славянско-краматорскую группировку противника... Командование Юго-Западного направления сначала вообще не прислушалось к этим сигналам, а после удара врага в полосе 9-й армии не предприняло действенных мер против названной группировки.
Уже в первый день Барвенковской катастрофы 17.05.1942 немецкая авиация разбомбила вспомогательный пункт управления и узел связи 9-й армии РККА, командование которой теперь не могло связаться с войсками и со штабом 57-й армии РККА:
Командиры соединений и частей вели бои изолированно... Штаб... Южного фронта, которым командовал генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский, узнал о начавшемся наступлении только во второй половине дня, когда враг уже завершал прорыв тактической зоны обороны. А к исходу дня, когда о случившемся был информирован штаб Юго-Западного направления, противник прорвался уже в оперативную глубину и вступил в бой с резервами армии и фронта.
Когда 17.05.1942 г. 11 дивизий фон Клейста (17-я полевая и 1-я танковая армии) контратаковали в районе Краматорска, военный совет Юго-Западного направления во главе с Тимошенко не забил тревогу и даже не остановил наступление на Харьков, но лишь попросил у Ставки ВГК подкреплений. Сталин согласился их предоставить, но отметил, что по логистическим причинам они смогут прибыть в район боевых действий лишь через три или четыре дня.
17 мая наша южная ударная группировка начала вводить в прорыв... танковые корпуса... Танковые корпуса были введены в бой только на шестой день операции... Наши войска сами лезли в мешок, в пасть врагу.
Также Тимошенко отдал приказ о продолжении наступления на Харьков и северной группировки РККА, но за полтора часа до перехода в атаку 17.05.1942 28-я армия была контратакована сразу двумя танковыми и одной пехотной дивизией.
Тревогу забил только что сменивший совсем разболевшегося Б. М. Шапошникова на посту начальника Генштаба А. М. Василевский. Он попросил Сталина немедленно прекратить наступление на Харьков и использовать эти силы для отражения контрудара фон Клейста. В тот же день 17.05.1942 Сталин по телефону связался с Военным советом Юго-Западного направления, который снова заверил его, что поводов для беспокойства нет и что вскоре немецкое контрнаступление будет остановлено, а также настаивал на необходимости продолжать битву за Харьков.
18.05.1942 немцы взяли южную часть г. Изюм и отбросили за Северский Донец направленные против танков... кавалерийские соединения, но Тимошенко по-прежнему требовал и от северной, и от южной группировок Юго-Западного фронта продолжать наступление на Харьков. При этом он приказал находившемуся в боевых порядках южной группировки танковому корпусу... выйти из боя и прикрыть прорыв в её тыл.
Он до полудня наступал в боевых порядках армии. А когда командир корпуса начал выводить из боя свои бригады, они уже не могли вовремя сосредоточиться на рубеже Береки и воспрепятствовать танковому корпусу противника форсировать эту реку.
Весь день 18.05.1942 38-я армия Москаленко на северном направлении вела кровопролитные встречные бои с противником, то продвигаясь вперёд на 1,5—2 км, то вновь отступая под его контрударами, и так несколько раз. У немцев были танки, а их истребители и бомбардировщики господствовали в воздухе:
В течение светлого времени дня противник наносил один за другим удары с воздуха силами по 20—35 самолётов. Наша же авиация почти не появлялась над полем боя.
Когда 18.05.1942 танковые части фон Клейста вышли в тыл наших войск под Барвенково и Изюмом, начальник Генштаба А. М. Василевский снова обратился к Сталину с просьбой немедленно принять меры. Сталин второй раз за два дня связался по телефону с Военным советом Юго-Западного направления и вторично получил заверения С. К. Тимошенко, что волноваться не о чем и что наступление будет продолжено. Только во второй половине 19.05.1942 С. К. Тимошенко осознал [?] масштабы Барвенковской катастрофы, но... не остановил наступление своих войск на Харьков, а лишь начал их частичный разворот для отражения прорыва. Но было уже поздно. Он отдал своим войскам на Барвенковском выступе и у Изюма невыполнимый приказ:
Разгромить танковую группу Клейста... Одновременно Военный совет не намеревался прекращать наступательную операцию по разгрому харьковской группировки противника... Приказы о переброске танковых корпусов против прорвавшейся группировки противника были отданы с опозданием и неодновременно. К тому же и вывод их из боя затянулся на 10—12 часов.
Чтобы облегчить положение южной группировки советских войск, наступающих на Харьков, на севере весь день 19.05.1942 38-я армия Москаленко продолжала безуспешные атаки позиций противника на своём участке. Но уже 19—20.05.1942 мощным танковым контрударом гитлеровцы заставили войска северной группировки наступления на Харьков отойти на исходные позиции 12.05.1942.
Потом оказалось, что командование Юго-Западного фронта вообще никак не подготовилось к ведению оборонительных действий:
Штаб Юго-Западного фронта не разработал заранее плана действий на случай вынужденного отхода войск. Не были оборудованы промежуточные рубежи обороны. Не существовало обеспеченного силами и средствами плана прикрытия отхода... В войсках не хватало боеприпасов и горючего, хотя они были на фронтовых и армейских базах. Их просто не успели подать бойцам... Запасы с этих баз своевременно на восток не вывезли, и они достались противнику.
После этого С. К. Тимошенко стал просить у Сталина подкрепления и особенно пехоту. Тот передал ему 4 танковых корпуса и предложил сосредоточить их в один бронетанковый кулак и всей массой ударить по танковым корпусам гитлеровцев, а в подкреплении пехотой отказал:
Танков у вас больше, чем у противника. Беда в том, что они либо стоят у вас, либо пускаются в бой разрозненно, отдельными бригадами... Наши ресурсы по вооружению ограничены, и учтите, что кроме вашего фронта есть ещё у нас другие фронты.
22.05.1942 фон Клейст окружил на Барвенковском выступе войска 6-й и 57-й армий РККА и оперативной группы генерала Бобкина. По приказу Тимошенко войска 38-й армии Москаленко 4 дня безуспешно ударами с севера пытались пробить коридор из этого котла. Пытающиеся разорвать кольцо окружения советские части внутри и снаружи кольца делали это при подавляющем превосходстве немецких танков на поле боя и бомбардировщиков над ним:
Ожесточённые атаки и контратаки вражеских танков... сопровождались непрекращающимися ударами авиации. Группы самолётов противника, сменяя в воздухе одна другую, бомбили боевые порядки наших войск. Удары авиации были буквально непрерывными.
Когда 25.05.1942 Тимошенко попробовал проехать по мосту через Северский Донец в штаб 38-й армии Москаленко, немецкая авиация начала бомбёжку и обстрел с воздуха и заставляла маршала и его офицеров сидеть в укрытии до наступления сумерек.
В ответ на постоянные запросы военным советом Юго-Западного направления подкреплений 27.05.1942 Сталин отвечал (ЦАМО, ф.32, оп.1, д.16, л.19):
С.К. Тимошенко, Н.С. Хрущёву, И.Х. Баграмяну
За последние четыре дня Ставка получает от вас всё новые и новые заявки по вооружению, по подаче новых дивизий и танковых соединений из резерва Ставки. Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти дивизии сырые, необученные и бросать их теперь на фронт — значит доставлять врагу лёгкую победу. Имейте в виду, что наши ресурсы по вооружению ограничены, и учтите, что кроме вашего фронта есть ещё у нас другие фронты. Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением. Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране. Учтите всё это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему лёгкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь.
Сталин
В результате кровопролитных боёв ударами изнутри и снаружи 27—28.05.1942 из Барвенковского котла двумя группами через проходы шириной не более 1 км смогли вырваться 22.000 бойцов и офицеров:
Враг... поливал узкий коридор шквальным огнём из всех видов оружия с земли, а его авиация непрерывно наносила удары с воздуха.
При этом, согласно немецким данным, в плен под Харьковом попало 240.000 советских солдат и офицеров.
И Верховный, и Ставка ВГК продолжали ожидать удара группы армий «Центр» на Москву со Ржевского выступа. И только в ночь на 20.06.1942 удалось перехватить оперативный план немецкого командования на Юго-Западном фронте, из которого следовало, что гитлеровцы намерены нанести мощный удар на Воронеж. После переговоров с С. К. Тимошенко Сталин приказал хранить эту информацию в секрете и утвердил план Юго-Западного фронта по отражению данного прорыва. В ответ на очередную просьбу С. К. Тимошенко выделить ему хотя бы одную стрелковую дивизию Сталин ответил:
Если бы дивизии продавались на рынке, я бы купил для вас 5—6 дивизий, а их, к сожалению, не продают.
Видя, что Военный совет Юго-Западного направления не справляется со своими функциями, Сталин 21.06.1942 расформировал его и отправил на Юго-Западный фронт начальника Генштаба А. М. Василевского с задачей разобраться на месте в сложившейся обстановке.
Немецкий удар в сторону Воронежа из района Купянска и Валуек начался в 3 часа ночи 22.06.1942. Но Верховному, Ставке ВГК и Генеральному штабу по-прежнему было неизвестно направление главного удара гитлеровцев от Воронежа. Опасались, что оттуда и со Ржевского выступа они могут предпринять новую попытку захвата Москвы.
28.06.1942 немцы прорвали советскую оборону на стыке Юго-Западного и Брянского фронтов и стремительно двинулись на Воронеж. По приказу Сталина сюда перебросили три резервные армии, а Брянскому фронту 02.07.1942 передали целую танковую армию генерала А.И.Лизюкова и дополнительно ещё один танковый корпус с задачей нанести контрудар с севера во фланг наступающей на город гитлеровской группировке. Но командующий Брянским фронтом медлил с началом контрудара весь день 03.07.1942 и 04.07.1942 по приказу Сталина в штаб фронта вылетел начальник Генштаба А. М. Василевский с задачей организовать контрудар на месте. Это удалось сделать только 06.07.1942 и он получился разрозненным, танковые соединения вступали в бой по частям. В результате получилось только удержать левый, восточный берег Воронежа и сформировать здесь стабильную линию фронта. Также удалось задержать разворот от Воронежа на юг 4-й танковой армии гитлеровцев. Сталин разделил Брянский фронт на Брянский и Воронежский и назначил их командующими новых талантливых военачальников — К. К. Рокоссовского и Н. Ф. Ватутина. Это позволило предотвратить катастрофу и стабилизировать положение на данном направлении.
Для улучшения командования Юго-Западного фронта Сталин отправил туда начальником штаба опытного генерала П. И. Бодина, но военный совет и командующий фронтом С. К. Тимошенко фактически саботировали совместную с ним работу и 06.07.1942 без предупреждения переехали на вспомогательный пункт управления (ВПУ), не обеспеченный ни устойчивой связью, ни оперативными работниками для координации своих действий с начальником собственного фронтового штаба. Целые сутки Ставка ВГК и Генштаб во главе со Сталиным не могли получить никакой информации с Юго-Западного фронта. 08.07.1942 П. И. Бодин докладывал:
Как только я добьюсь связи с ВПУ по проводу и выясню положение... я немедленно донесу вам... Перешёл на посылку офицеров связи на самолётах и машинами во все места, откуда мне нужны данные.
Вечером 08.07.1942 Сталин потребовал от командования Юго-Западного фронта принять самые решительные меры по недопущению прорыва немцев и предупредил, что в противном случае руководство будет отдано под суд. Только утром 09.07.1942 начальник Генштаба А. М. Василевский узнал от П. И. Бодина, что гитлеровцы уже прорвали фронт. Только в этот день командующий Юго-Западным фронтом маршал С. К. Тимошенко наконец вернулся на основной командный пункт штаба фронта, получив прямое распоряжение об этом Ставки ВГК после жалобы П. И. Бодина. Только в полдень 09.07.1942 Сталин смог связаться с С. К. Тимошенко по телефону и выяснить у него, что гитлеровцы заходят в глубокий тыл Юго-Западного и Южного фронтов. Тимошенко признал, что остановить этот прорыв собственными силами не в состоянии и снова просил прислать подкрепления.
Лишь в этот момент Сталину, Ставке ВГК и Генштабу стал понятен стратегический план Гитлера прорыва на Сталинград и Северный Кавказ. По их единодушному мнению было решено объединить Юго-Западный и Южный фронты в один Южный фронт и назначить его командующим Р. Я. Малиновского.
Также ночью 12.07.1942 был издан приказ о формировании особого Сталинградского фронта с задачей остановить немецкий прорыв на рубеже западного берега Дона. С 23.07.1942 его командующим вместо С. К. Тимошенко был назначен В. Н. Гордов. Тем не менее Сталин по-прежнему ожидал немецкого наступления на Москву.
Командующий Белорусским/Западным особым военным округом генерал армии Д.Г.Павлов через месяц после начала Великой Отечественной войны был расстрелян за бездарное управление войсками и потерю Белоруссии и Минска всего лишь за десять дней.
С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущёв и И. X. Баграмян по своим бездарным и преступным действиям явились виновниками страшной Барвенковской катастрофы и порождённой ею цепи тяжелейших последствий — прорыва гитлеровцами советского фронта на Среднем и Нижнем Дону, захвата и разрушения Воронежа, Ростова-на-Дону, Сталинграда-на-Волге, Новороссийска, Севастополя, оккупации Кубани и значительной части Северного Кавказа вплоть до Большого Кавказского хребта. В результате этого погибли миллионы советских солдат и офицеров и мирных граждан СССР.
Вне всякого сомнения И.В.Сталин имел все основания для немедленного расстрела С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущёва и И. X. Баграмяна, но не сделал этого.
Почему?
По той же причине, по которой он не расстрелял Г.И.Кулика за его позорное поведение в Белоруссии в первые недели войны и бездарное управление Крымским фронтом весной 1942 г., С.М.Будённого и К.Е.Ворошилова за неумелое руководство обороной Киева и Ленинграда, И.С.Конева за катастрофу Резервного фронта и прорыв к Москве, Н.Ф.Ватутина за неоднократные грубейшие ошибки управления войсками в 1943 г. — он испытывал острую нехватку талантливых, ответственных и инициативных генералов на должностях командармов и командующих фронтами.
Этих проштрафившихся маршалов и генералов некем было в тот момент заменить. Они могли пригодиться и на других должностях.
И ещё это к вопросу о том: был ли Сталин кровавым тираном?
Источники:
Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Воспоминания командарма. Книга I. — М.: Наука, 1969.
Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. — 2-е изд. / Литературная запись Сомова Г. А. — М.: Воениздат, 1989.