В новогодную ночь с 31.12.1940 на 01.01.1941 дважды Герой Советского Союза (1937, 1939), генерал-лейтенант (1940), помощник начальника Генерального штаба РККА по авиации Я.В.Смушкевич сообщил Голованову о том, что Сталин внимательно следил за его дальними перелётами во время Зимней войны с Финляндией и предложил свои услуги для передачи записки Вождю о необходимости развития советской дальней авиации в сфере полётов по радионавигационной аппаратуре в условиях плохой видимости и осадков, а также ночью и вне зрительного контакта с землёй.
После ознакомления с предложениями молодого лётчика его неожиданно вызвал к себе лично Сталин. Он говорил тихо, чётко и внятно, с заметным грузинским акцентом, обращаясь на Вы и называя его "товарищ Голованов". Сталин предложил создать для начала полк дальней авиации под его командованием, через 6 месяцев развернуть его в дивизию, через 12 месяцев — в корпус и через 24 месяца — в армию.
Т.е. по сути Сталин сразу выступил с инициативой создания нового рода войск — авиации дальнего действия — что превосходило все самые заветные мечты Голованова. Сказать, что он был в шоке от такой перспективы — значит не сказать ничего:
Ушёл я от Сталина как во сне... Я пытался разобраться в своих противоречивых чувствах к Сталину. В моём воображении он был воистину стальным человеком, без души и сердца, который, не останавливаясь ни перед чем, проводил политику индустриализации и коллективизации. И меня окрыляло радостное чувство, что наша страна скоро догонит и перегонит передовые капиталистические страны по техническому оснащению и производству многих видов продукции. Вместе с тем мне казалось, что, сметая с нашего пути всё мешающее и сопротивляющееся, Сталин не замечает, как при этом страдает много и таких людей, в верности которых нельзя было сомневаться. Ведь почти не было такой семьи, где не было бы арестованных или исключённых из партии среди родственников или близких знакомых... Нити всех бед... тянулись к Сталину... Сейчас же я увидел человека, который совсем не соответствовал моему представлению о нём. Наоборот, мне показалось, что это человек, с которым можно говорить, который интересуется твоим мнением, а главное, думает о том же, о чём думаешь и ты... Больше всего меня поразила его осведомлённость в вопросах авиации. Понял я и то, что мысли его сосредоточены на неминуемой грядущей войне с фашистской Германией, что пакт пактом, а мы готовимся к обороне... Всё это было для меня открытием.
Из этих воспоминаний совершенно очевидно, что Голованов вовсе не был зомбированным и одураченным советской пропагандой послушным исполнителем воли Вождя и ВКП(б), но был думающим критически и реалистически человеком. Напомню, что в 1924—1931 гг. он работал в органах ОГПУ и поднялся по карьерной лестнице от уполномоченного до помощника начальника особого отдела дивизии, уполномоченного отделения ОО или КРО центральных управлений. Потом в 1931—1933 гг. работал ответственным секретарём заместителя наркома тяжёлой промышленности СССР, в 1933 г. стал лётчиком, в 1937 г. — исключён из партии и добился восстановления через ЦКК ВКП(б), его родственник был репрессирован.
Потом Голованов получил знак «Отличник Аэрофлота» и знаки «За безаварийный налёт» 300.000 и 500.000 км, а в 1938 г. советская пресса написала о нём как о «лётчике-миллионере» (налетавшем 1.000.000 км) и его фотографию опубликовали в журнале «Огонёк».
Уже из следующего разговора со Сталиным Голованов сразу уяснил себе, что имеет дело с руководителем, который детально разбирается в вопросах дальнебомбардировочной авиации и слепого полёта. Потом Сталин своим личным решением сохранил Голованову его прежнюю высокую заработную плату лучшего гражданского лётчика СССР в 4000 руб., хотя командир полка ВВС РККА тогда получал всего 1600 руб.
Позже я узнал, что дело было не во мне, что у Сталина было в обычае не только спрашивать с людей, но и заботиться о них.
В подтверждение Голованов рассказал лично наблюдавшийся им эпизод, когда Сталин в 1942 г. при переводе директора предприятия руководителем эвакуированного танкового завода так же сохранил ему его прежний высокий оклад, хотя должность предполагала его сокращение в 2 раза.
Несколько позднее Сталин предупредил Голованова, что СССР будет воевать с Германией и поручил готовиться к бомбардировке объектов на её территории.
За несколько посещений Кремля я увидел, какая огромная и интенсивная работа ведётся партией и правительством по перевооружению нашей армии под прямым и непосредственным руководством Сталина и с какой быстротой претворяются в жизни все решения Кремля.
Вот так работала система в режиме ручного управления ею Сталиным. Когда проверяющие пытались придраться к Голованову за то, что он уделяет основное внимание боевой подготовке лётчиков в ущерб строевой, тот с удивлением для себя выяснил, что подчиняется напрямую Вожду и имеет иммунитет от подобного рода взысканий и инспекций.
Большой ошибкой Сталина перед вторжением Германии Голованов считает замену опытнейшего начальника Генерального штаба Б.М.Шапошникова К.А.Мерецковым и затем Г.К.Жуковым.
Мы не располагали кадрами, которые имели бы опыт в ведении современных, по тому времени, войн. Войска противника, вторгшиеся на территорию нашей Родины, такой опыт имели.
В Минске во время встречи с командующим Белорусским военным округом генералом Павловым за две недели до начала Великой Отчественной войны Голованов стал свидетелем его телефонного разговора со Сталиным, во время которого Павлов пытался подчинить себе полк Голованова, но получил отказ Сталина.
Также Сталин во время того же телефонного разговора с Павловым в присутствии Голованова сообщил генералу, что по данным разведки, немцы концентрируют войска на белорусском участке границы, а Павлов ответил, что это провокация и что во время личного объезда оборонительных рубежей никакого сосредочения фашистских частей его разведка и он не выявили.
И у нас в полку появились разведывательные данные, в которых прямо указывалось на сосредоточение немецких дивизий близ нашей границы. Но упоминалось, что немецкий генштаб объясняет это переброской войск на отдых... Как мог Павлов, имея в своих руках разведку и предупреждения из Москвы, находиться в приятном заблуждении, остаётся тайной... Почему войска не были приведены в боевую готовность, хотя уже накануне... были отданы на сей счёт определённые указания? Кто виноват в том, что эти, хотя и запоздалые, указания, пусть оставлявшие на подготовку самые что ни на есть считанные часы, не были сразу доведены до войск? ... Всё как будто упирается в Сталина, а так ли это?! Ведь... после полученных из Москвы распоряжений Военно-Морской Флот был приведён в боевую готовность до наступления регулярных войск фашистской Германии.
03.07.1941 Голованов был вызван в Москву к Сталину, который поручил ему проводить разведку из-за отсутствия у него данных о реальной обстановке на Западном фронте, а также сообщил об аресте генерала Павлова.
Сталин, обладая феноменальной памятью и уверенный в том, что я всё пойму, объявил мне об этом решении Государственного Комитета Обороны.
После 10.08.1941 Голованов вновь был вызван в Москву к Сталину, который поручил ему возглавить авиадивизию для бомбардировки Берлина. После знакомства с частью Голованов попросил на подготовку три недели и получил их. По просьбе Голованова Сталин влил в дивизию уже подготовленный им полк дальней бомбардировочной авиации.
В октябре 1941 г. Голованова вновь вызвали в Кремль и он узнал лично от Сталина о прорыве немцами третьего по составу Западного фронта под Вязьмой:
Он сидел на стуле, что было необычно... "У нас большая беда, большое горе, — услышал я наконец тихий, но чёткий голос Сталина. — Немец прорвал оборону под Вязьмой, окружено шестнадцать наших дивизий". После некоторой паузы, то ли спрашивая меня, то ли обращаясь к себе, Сталин также тихо сказал: " Что будем делать? Что будем делать?!" ... Потом он поднял голову, посмотрел на меня. Никогда ни прежде, ни после этого мне не приходилось видеть человеческого лица с выражением такой страшной душевной муки.
Чем ближе гитлеровцы прорывались к Москве, тем меньше Сталин полагался на своих генералов и тем больше превращался из гражданского в военного руководителя страны, формально состредоточив в своих руках функции Председателя Совнаркома, Председателя Государственного Комитета Обороны и Верховного Главнокомандующего. Он буквально следил за перемещением каждого батальона и каждой роты немногочисленных советских солдат.
Сталин... всё больше и больше сосредоточивал в своих руках решение всех военных вопросов, в том числе вопросов обороны Москвы. Без его ведома ничего не делалось.
Голованов лично стал свидетелем телефонного разговора Сталина с представителем штаба четвёртого формирования Западного фронта, который просил перенести штаб фронта подальше от линии ведения боевых действий к западу от Москвы — за Москву, а командный пункт разместить на её восточной окраине. Сталин попросил уточнить, имеются ли у них лопаты. Получив утвердительный ответ, он сказал:
Передайте товарищам, пусть берут лопаты и копают себе могилы. Штаб фронта останется в Перхушково [к западу от Москвы], а я останусь в Москве.
Также Голованов сообщает о том, что во время частых посещений Ставки ВГК в ходе битвы за Москву он постоянно встречал там, помимо самого Сталина, В. М. Молотова, А. И. Микояна, А. А. Жданова, А. С. Щербакова и Н. А. Булганина — но ни разу не видел Хрущёва, который впоследствии утверждал, что Сталин в реальности не командовал РККА в годы войны.
Из-за огромных перегрузок во время выполнения боевых заданий, хронической усталости и недосыпания Голованов во время очередного посещения Сталина в Москве уснул стоя прямо в присутствии Вождя и стал падать. Его поддержали за руки Г. М. Маленков и Б. М. Шапошников, а Сталин сам подал ему стакан с крепким алкоголем, чтобы привести в чувство. После этого случая Сталин потребовал ввести обязательный сон для всех лётчиков его авиадивизии.
В декабре 1941 г. из-за всё усиливавшегося конфликта с командующим ВВС СССР Жигаревым Сталин по просьбе Голованова вывел его дивизию из формального подчинения ВВС СССР и переподчинил её непосредственно Ставке ВГК и себе лично. В дальнейшем Сталин через Голованова фактически лично командовал всей советской авиацией дальнего действия.
Всё руководство боевыми действиями и развитием АДД шло только через Сталина и только по его личным указаниям. Никто, кроме него, касательства к Авиации дальнего действия не имел... Своим непосредственным руководителем и начальником я имел только лично И. В. Сталина. Никто больше из военного руководства за время существования АДД — ни Генеральный штаб, ни руководители Наркомата обороны, ни кто-либо из других товарищей — отношения к деятельности и развитию этого рода войск не имел.
В 1942 г. Голованов встречался со Сталиным почти каждый день, потому что штаб его дивизии располагался в семи минутах езды от Кремля, а Сталин предпочитал личное общение переговорам по телефону. Сталин предложил Голованову создать стратегическую дальнебомбардировочную авиацию как отдельный вид войск ВВС СССР. Её командующим Сталин назначил Голованова, несмотря на его сомнения. 05.03.1942 особым распоряжением ГКО была сформирована АДД Ставки ВГК, которая стала вести операции на всех фронтах РККА.
В апреле 1942 г. Голованов стал в Ставке ВГК свидетелем разоблачения вранья Сталину командующего ВВС СССР Жигарева директорами авиазаводов, у которых лётчики по причине неподготовки ВВС экипажей не забрали более 700 изготовленных для фронта самолётов. Сталин был в ярости, но сдержался и лишь назвал Жигарева подлецом.
В июле 1942 г. в присутствии Голованова Сталин смог правильно определить основное направление удара немецких войск после Харьковской катастрофы и успешной обороны РККА под Воронежем — Сталинград. Большое внимание Сталин уделял развитию советской артиллерии. По поручению Сталина АДД Ставки ВГК стала системно оказывать помощь партизанским соединениям, развитию борьбы которых с оккупантами Верховный придавал громадное значение. Сталин в присутствии Голованова неоднократно встречался с командирами отдельных партизанских частей и руководителем всего партизанского движения П. К. Пономаренко, следил буквально за каждым доставленным лётчиками партизанам мешком соли.
Сталин держал связь по телефону не только с командующими фронтов, но в принципе мог связаться с любым непосредственным исполнителем своих распоряжений и делал это постоянно на протяжении всей Великой Отечественной войны. Причём:
Он в любое время мог связаться с любым человеком... Каждому было известно, что в любое время можно обратиться к Верховному, если ты не согласен с проводимыми мероприятиями старших товарищей, зная, что каких-либо последствий от этого быть не может.
В августе 1942 г. в Москве Сталин в присутствии Голованова перепил Черчилля и остался трезвым:
Черчилль покинул комнату, поддерживаемый под руки... а я стоял как заворожённый и смотрел на Сталина. Конечно, он видел, что я всё время наблюдал за ним. Подошёл ко мне и добрым хорошим голосом сказал: «Не бойся, России я не пропью. А вот Черчилль будет завтра метаться, когда ему скажут, что он тут наболтал...»
Ещё в 1942 г. Сталин хотел приставить к Голованову охрану, чтобы в прямом смысле слова заставлять его соблюдать режим отдыха, но тот вспылил и даже надерзил Сталину. Сталин рассердился и несколько дней после этого не звонил Голованову.
Весной 1943 г. Голованов был свидетелем неоднократных предложений генералов и в частности Ватутина начать упреждающее наступление на немцев в районе Курской дуги, но Сталин всякий раз отказывался от этого, повторяя, что доверяет Рокоссовскому.
В ночь на 05.07.1943 Сталин принял Голованова наедине у себя на даче и подробно объяснил ему замысел Рокоссовского выбить нацистские части в бесплодных атаках на созданную им глубокоэшелонированную оборону и потом нанести контрудар. Уже в 5.30 утра, как раз перед уходом Голованова, Сталину позвонил Рокоссовский и радостно доложил о начале наступления Германии на Курской дуге.
— А чему вы радуетесь? — спросил несколько удивленно Верховный.
— Теперь победа будет за нами, товарищ Сталин! — ответил Константин Константинович.
Сталин сказал, что Рокоссовский опять не ошибся, и в дальнейшем считал именно его, а не Ватутина, неправильно разместившего войска РККА на южном фасе Курской дуги, творцом победы СССР под Курском, поскольку он остановил наступление немцев на северном фасе дуги только своими силами, тогда как Ватутина пришлось спасать войскам Степного фронта Конева.
В июле 1943 г. Сталин подчинил Гражданский Воздушный Флот СССР АДД Ставки ВГК и Голованову. Это было правильным решением, т.к. ГВФ разгрузил АДД от задачи транспортировки армейских грузов, раненых и подкреплений и снабжения партизан. В августе 1943 г. Сталин лично и тайно побывал на Западном и Калининском фронтах. В начале ноября 1943 г. Сталина наградили орденом Суворова 1-й степени с формулировкой «За правильное руководство операциями Красной Армии в Отечественной войне против немецких захватчиков и достигнутые успехи», Голованов при этом совершенно искренне поставил свою подпись на ходатайстве о награждении первым.
Когда у Голованова родилась дочь, Сталин приказал не вызывать его к себе, пока сам Голованов не будет готов это сделать, чтобы он побыл с семьёй, причём запретил подчинённому Голованова сообщать об этом решении под страхом снятия с должности. Когда Голованов узнал и поехал к Сталину извиняться, тот ушёл от этого вопроса и сообщил, что ему предстоит организовать секретный полёт Сталина на Тегеранскую конференцию (28.11—01.12.1943). Когда на следующий день Голованов прибыл к Сталину, тот в гневе обзывал Берия сволочью, подлецом и змеёй в присутствии Молотова. Он заставил Берия повернуться и снять очки, чтобы Голованов по указанию Сталина посмотрел ему в глаза:
Я посмотрел в глаза Берия и был поражён. Таких глаз мне действительно никогда не приходилось видеть. Определение Сталина было точно. На меня смотрели глаза змеи, вызвавшие весьма неприятное чувство... Больше ни разу не довелось мне видеть Верховного в состоянии гнева или в таком состоянии, когда бы он не мог держать себя в руках.
Голованов оставался вместе со Сталиным в Тегеране во время Тегеранской конференции, где Сталин буквально заставил Черчилля дать согласие на проведение операции операции «Оверлорд» во Франции в мае 1944 г.:
Сталин, видя упорство Черчилля... встал, сказав Молотову и Ворошилову:
— Идёмте, нам здесь делать нечего! У нас много дел на фронте...
Лишь вмешательство президента Рузвельта предотвратило возможный срыв конференции... Это заявление заставило смириться Черчилля и в конце концов подтвердить дату.
07.02.1944 Голованов по личному указанию Сталина организовал массированную бомбардировку ж/д вокзала, порта и военных объектов Хельсинки и его пригородов с целью вывести Финляндию из войны. Для ускорения процесса вторую бомбардировку провели 27.02.1944. Причём по личному указанию Сталина в обоих случаях сам город не трогали.
Летом 1944 г. Сталин, по оценке Голованова, принял совершенно правильное решение о выделении из АДД Ставки ВГК отдельных дневных бомбардировочных полков и полков истребителей сопровождения дальнего действия. В июне 1944 г. в Белоруссии у Голованова начались внезапные приступы аритмии с остановками сердца и дыхания, а после помещения в госпиталь возникли сильная слабость, ощущение утраты связи с окаменевшим телом и паралич ног. Его спасла внутривенная инъекция огромной дозы глюкозы. По приказу Сталина Голованова доставили самолётом в Москву, где приступы стали повторяться. При этом по анализам все показатели были в норме. Лишь с помощью рентгена удалось выявить причину — поражение ЦНС из-за систематического недосыпания. В ноябре 1944 г. приступы возобновились и Голованов хотел попросить Сталина снять его с должность командующего АДД Ставки ВГК. Но Сталин поступил по-другому: в декабре 1944 г. он передал части ГВФ в подчинение Совмина СССР, воздушно-десантную армию вернул в сухопутные войска РККА, АДД преобразовал в 18-ю воздушную армию, а Голованова оставил её командующим, а также членом Военного совета и заместителем Главкома ВВС СССР. Тем самым он снизил его колоссальную нагрузку, но передачу воздушного десанта сухопутным войскам Голованов считал ошибочной. По предложению Голованова Сталин тут же одобрил создание отдела авиационной медицины.
По личному совету Сталина в 1946 г. Голованов стал при ухудшении самочувствия выпивать полстакана водки, причём с этим предложением согласился и спасавший его не раз во время приступов лечащий врач. Удивительно, но приступы стали ослабевать и становиться реже. Оказалось, что водка расширяет кровеносные сосуды. Сталин перезвонил ему через две недели, осведомился о состоянии здоровья и пожурил за то, что Голованов сам ему не сообщил о ходе лечения. Потом Сталин сказал:
Водка будет вам помогать по тех пор, пока будете пользоваться ею как лекарством. Если вы начнете пить водку, то можете поставить крест на своём лечении. Я хочу предупредить вас об этой возможной опасности.
Сталин был очень взыскательным и строгим, но вежливым начальником — звонил в любое время дня и ночи и мог вызвать по любому вопросу в пределах компетенции подчинённого, но в случае затруднений у того с немедленным ответом давал время на подготовку и сбор информации:
Контроль за исполнением даваемых поручений был абсолютен. Каждый знал, что его обязательно спросят, и не раз, о том, как выполняется полученное задание. Выполнение различных постановлений и решений начинали немедленно, не ожидая их оформления. Дорожили каждым часом, зная, что никаких скидок на всякие там обстоятельства не будет. Все вопросы обсуждались предварительно, исполнитель, как правило, присутствовал здесь же... Характерной чертой Сталина была его поразительная требовательность к себе и к другим... Каждый... знал, что ответит сполна, несмотря ни на какие заслуги, если он мог что-либо сделать, но не сделал. Всяческие отговорки... для Сталина не имели никакого значения.
Сталин никогда не наказывал человека, если тот первым приходил и честно признавался в совершённой ошибке. Один раз он никак не наказал советского военного атташе в Берлине, которого немцы пытались шантажировать и вербовать фотографиями в обществе подосланной к нему немки, но генерал сам полетел в Москву и сразу доложил наверх обо всём случившемся. После проверки Сталин вызвал его к себе и сказал:
Спасибо вам за вашу честность. Отправляйтесь в Берлин и продолжайте свою работу. Мы вам верим. Всего хорошего.
Но при этом он немедленно снимал с должностей тех, кто пытался скрывать свои промахи и проступки, и презирал не выполнивших данное ему обещание. Сам Сталин всегда сдерживал свои обещания и был точен в мелочах, например, всегда перезванивал точно в указанный срок. Сталин всегда принимал точно в назначенное время — только один раз за всю Великую Отечественную войну Голованову пришлось ожидать приглашения в его приёмной 3 или 4 минуты. Весь день у Сталина был строго расписан буквально по минутам. Сам Голованов только один раз просрочил время своего прибытия к Сталину и то не по своей вине.
Мне лично никогда не приходилось встречать человека, который в такой степени умел бы не только держать себя в руках и управлять своими чувствами, вливать в людей твёрдую уверенность в свои силы, в себя в самое тяжёлое время, но и умел бы сдерживаться сам и сдерживать людей от проявления длительной радости или торжества после достигнутых успехов и нацелить их на преодоление дальнейших трудностей.
После Сталинградской битвы Голованов стал свидетелем того, как Сталин не стал наказывать талантливого генерала М.М.Попова, который загулял и 3 дня не являлся к нему в Ставку ВГК с докладом, и даже, наоборот, назначил его командующим Брянским фронтом. Но в дальнейшем по той же причине Сталин всё-таки понизил его в должности и звании. Сталин любил повторять переделанную им русскую поговорку: «Кто старое помянет — тому глаз вон. А кто старое забудет — тому оба долой».
Он не любил разговорчивых и сам говорил кратко и по делу. Но при этом Сталин всегда давал высказаться докладчику по важному для него вопросу и не перебивал. Он всячески заботился о работоспособных и исполнительных, а также незаметно для них и без упоминаний об этом заботился о членах их семей.
Строгий спрос по работе и одновременно забота о человеке были у него неразрывны, они сочетались в нём так естественно, как две части одного целого, и очень ценились всеми близко соприкасавшимися с ним людьми.
Сталин был чрезвычайно работоспособен и обладал исключительной памятью и обширными познаниями в целом ряде областей, что, видимо, достигалось интенсивным самообразованием:
Он мог работать круглые сутки и требовал работы и от других. Кто выдерживал, тот работал. Кто не выдерживал, — уходил. Работоспособность Сталина во время войны была феноменальная, а ведь он уже был не молодым человеком, ему было за шестьдесят. Память у него была редкостная, познания в любой области, с которой он соприкасался, удивительны. Я... разговаривая со Сталиным по специальным авиационным вопросам, каждый раз видел перед собой собеседника, который хорошо разбирался в них, не хуже меня. Такое же чувство испытывали и другие товарищи, с которыми приходилось беседовать на эту тему — артиллеристы, танкисты, работники промышленности, конструкторы.
Сталин был готов терпеть личные недостатки подчинёных, если они хорошо работали и выполняли поручения. При возникновении спорных ситуаций Сталин всегда принимал решение в пользу специалистов в своей области.
Сталин являлся истинным руководителем вооружённой борьбы советского народа против фашистских захватчиков. Его военный талант не сравним ни с чьим не только из наших военных деятелей, но и из военных или государственных деятелей капиталистических стран, в том числе и военных деятелей фашистской Германии.
Когда, не спросив мнения Голованова, его соединения попытались использовать для бомбардировки аэродромов Норвегии и Финляндии с непригодных для взлёта его тяжёлых самолётов площадок, доложив заранее Верховному, что это возможно, но Голованов будет отказываться, он пошёл на прямой конфликт со Сталиным и сказал, что готов сам сесть в первый самолёт и разбиться при посадке на таком аэродроме, но своих людей не пустит. В итоге было принято предложение Голованова использовать для этой операции более лёгкие бомбардировщики. После этого Сталин всегда прислушивался к мнению Голованова и соглашался с ним в спорных ситуациях. При обсуждении сложных вопросов Сталин всегда выслушивал разные точки зрения и выбирал наиболее целесообразную.
Авторитет И. В. Сталина в ходе Великой Отечественной войны был абсолютно заслужен и предельно высок как среди руководящих лиц Красной Армии, так и среди всех солдат и офицеров. Это неоспоримый факт.
Летом 1942 г. Сталин по совету больного Б.М.Шапошникова, которого он очень уважал и к которому обращался по имени и отчеству, назначил новым начальником Генерального штаба А.М.Василевского. Василевского Голованов относит к тем немногим людям, которые внесли наибольший вклад в разгром фашистской Германии.
Очень уважительно, с теплотой и любовью Сталин относился к К.К.Рокоссовскому, чей полководческий гений с каждым этапом военных действий только возрастал.
Сталин переживал за каждую операцию АДД Ставки ВГК и не уходил, пока не возвращался с задания последний самолёт или не поступали данные о числе не вернувшихся экипажей.
Голованов указывает, что Сталин никогда ему не грубил, но несколько раз разговаривал резко. Также Голованов утверждает, что в его присутствии Сталин никогда никого не унижал и не оскорблял, но при этом спокойно говорил в лицо о чьей-либо неспособности. Сам Голованов за годы работы со Сталиным дважды подавал написанные весьма жёстким тоном рапорты о снятии его с занимаемой должности по причине кляуз на АДД Ставки ВГК, но Сталин никак не реагировал на эти обращения и не изменил к нему своего отношения:
Я хочу подчеркнуть, что Сталин обращал внимание на существо и мало реагировал на форму изложения.
Сталин за несколько лет частых встреч позволял Голованову с собой не соглашаться и спорить, но обычно через какое-то время, даже спустя длительный период, год или два, Голованов осознавал, что был не прав, а Сталин был прав. Фактически Сталин обучал его, используя разработанное ещё Сократом искусство майевтики (др.-греч. μαιευτική — «повивальное искусство», от μαῖα — «повивальная бабка, повитуха») или обучения через подталкивание ученика к самостоятельному познанию путём наводящих вопросов:
Сталин давал мне возможность самому убедиться в ошибочности своих заключений... такой метод педагогики был весьма эффективен.
Сталин даже позволял Голованову вспылить. Однажды, не найдя аргументов, в разговоре наедине Голованов в сердцах спросил Сталина, чего он от него хочет, ведь он — всего лишь лётчик, и тут же услышал в ответ, что Сталин — обычный бакинский пропагандист.
Это вы только со мной можете так разговаривать. Больше вы ни с кем так не поговорите.
Затем Сталин стал часто вызывать Голованова на встречи в Ставке ВГК с самыми разными руководителями промышленности и конструкторами, расширяя сферу его знаний и кругозор. Неоднократно видел Голованов и то, как союзники СССР по антигитлеровской коалиции, особенно англичане, под любыми предлогами и при малейшей возможности уклонялись от выполнения взятых на себя обязательств по поставкам необходимых РККА вооружений и материалов.
Так мало-помалу я становился свидетелем той титанической работы, которая кипела в нашей стране, где было всё нацелено на борьбу с врагом. Я увидел... что кабинет Сталина является тем главным центром, где решаются не только военные и хозяйственные, но и огромной важности политические вопросы.
При чтении бумаг Сталин карандашом исправлял ошибки правописания и пунктуации. Зная об этой его особенности, все авторы подаваемых докладов и отчётов по несколько раз вычитывали текст на ошибки со словарём русского языка в руках, прежде чем отправить его Сталину, потому что особо неграмотным он мог вернуть исчёрканные своими исправлениями бумаги обратно. При подготовке различных постановлений и нормативно-правовых актов Сталин любил повторять: «Думай день, мало — неделю, мало — месяц, мало — год. Но, подумав и издав, не вздумай отменять». Вместо "я" Сталин старался говорить "мы". Сталин не любил, когда к нему обращались по имени и отчеству и предпочитал обращение "товарищ Сталин". Сталин не разрешал разглашать содержание своих бесед третьим лицам.
По мнению Голованова, Сталин был глубоко одиноким человеком, лишённым всякой нормальной для других людей личной жизни и всегда работавшим.
Вся жизнь Сталина, которую мне довелось наблюдать в течение ряда лет, заключалась в работе. Где бы он ни был — дома, на работе или на отдыхе, — работа, работа и работа. Везде и всюду работа. Везде и всюду дела и люди, люди и люди. Рабочие и учёные, маршалы и солдаты.
Примечательно, что при личных посещениях у себя дома Сталин сам встречал и провожал гостя в прихожей и помогал ему раздеваться и одеваться. Зная об этом, все посетители перед входом к нему заранее снимали верхнюю одежду и головной убор, а перед уходом спешили одеться, прежде чем им начнёт помогать Сталин.
Голованов утверждает, что в 1941 и 1942 гг. Сталин дважды своим личным решением защитил от трибунала потерпевшего неудачи на фронте И.С.Конева, потому что ценил его за личное мужество, но при этом постоянно ругал его за стремление выполнять работу подчинённых.
Сталин внимательно следил за тем, чтобы люди высокого положения не кичились им и не отличались от простых граждан, например, он снял членов Военных советов фронтов Н. А. Булганина и Л. З. Мехлиса, когда узнал, что они завели себе прислугу и личных поваров.
Однажды после встречи с приведённым к нему под конвоем по одному вопросу конструктором самолётов А. Н. Туполевым Голованов напрямую спросил Сталина, за что он сидит. После долгого молчания Сталин ответил, что он является то ли английским, то ли американским шпионом. Непосредственный и справедливый Голованов не сдержался и спросил напрямую, верит ли в это Сталин. Тот в ответ пододвинулся к нему поближе и, вдруг обратившись на "ты", поинтересовался, верит ли в это сам Голованов. Получив отрицательный ответ, Сталин добавил, что тоже не верит. Вскоре после этого Туполева освободили.
Голованов указывает, что Сталин был мнительным и подозрительным, особенно к людям с нерусскими фамилиями, и ему приходилось неоднократно убеждать Верховного в работоспособности и преданности Родине таких людей. Но, проверив их в деле, Сталин в последующем безусловно им доверял.
Сталину было чуждо чувство собственности. У него не было никакого специального гардероба помимо носимых им на себе вещей, в квартире была скромная обстановка. Единственной его слабостью был просмотр кинофильмов.
Сталин не позволял разбазаривать государственный бюджет. Однажды в присутствии Голованова он отклонил предложение наркома станкостроения А. И. Ефремова об увеличении управленческого штата на 800 должностей, потребовав повысить оклады тем имеющимся сотрудникам, кто работал наиболее эффективно:
У нас с вами собственных денег нет, они принадлежат не нам с вами, а народу, и относиться поэтому к ним мы должны особо бережливо, зная, что распоряжаемся мы с вами не своим добром.
Сталин не имел времени следить за воспитанием детей, из-за чего его сын Василий совершенно разложился, по поводу чего Сталин очень переживал:
Василий представлял из себя морального урода и впитал в себя столько плохого, что хватило бы, на мой взгляд, на тысячу подлецов. Отец, конечно, знал не всё, но и за то, что знал, рассчитывался с ним сполна — снимал с должностей и т. д. Василий трепетал перед отцом и боялся его... пуще огня, но оставался низменным подлым человеком, становясь из года в год всё хуже и хуже.
Как военного стратега Голованов приравнивает Сталина к Суворову, Кутузову и Наполеону, а сталинских полководцев — к генералам Кутузова и маршалам Наполеона. Как знатока военной психологии Голованов уподобляет Сталина А.Македонскому, А.Невскому и Д.Донскому. Портреты Суворова и Кутузова висели в кабинете Сталина на стене.
Что касается деятельности Сталина, его стиля работы, общения с людьми — то, что написано в книге, является безусловной правдой, а не каким-то восхвалением... Общаясь непосредственно с Верховным в течение ряда лет тяжелейшей, в особенности в её первой половине, войны, я имел возможность не только наблюдать за ходом войны собственно в Ставке, но и наблюдать за деятельностью самого Сталина... Без его ведома, без его согласия никто, нигде, никогда, никаких операций не проводил. Что касается советов, то у каждого их есть великое множество и каждый приписывает себе результаты такого совета, если... они положительные... Советы давать куда проще, чем претворять их в жизнь. Многое, очень многое исходило от самого Сталина.
Отношения Сталина с Жуковым Голованов характеризует как сложные, но при этом подчёркивает, что Сталин всегда отделял своё личное отношение к Георгию Константиновичу от делового и высоко ценил его способности, а также отметил целым рядом высоких наград. Голованов указывает на грубость Жукова в отношении с подчинёнными, которая ещё более усилилась после смерти Сталина.
В первых числах декабря 1943 г. после возвращения из Тегерана Сталин сказал при встрече с Головановым наедине на даче под Москвой:
Я знаю, что, когда меня не будет, не один ушат грязи будет вылит на мою голову. Но я уверен, что ветер истории всё это развеет.
Источник: Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная... — М.: ООО «Дельта НБ», 2004. — 630 с.