Меня как ведром холодной воды обдали. Я резко вскочила с кровати, босые ноги больно шлёпнулись о ледяной пол. Ужасно ледяной. Я вскрикнула, и лейтенант, приняв этот мой возглас за крик отчаяния, вдруг сменил тон.
-Ну что вы? Не надо так убиваться. Никто вас не обвиняет, это я так, реакцию вашу проверял. И Лиза масла в огонь подлила своими глупыми подозрениями.
Начало здесь👇
При упоминании своего имении Лиза зарыдала ещё громче, кухарка прижала девушку к своей пышной груди и, сама с трудом сдерживая слёзы, поглаживала её по голове.
-Федя, мы пойдём, наверное?
-Идите и успокоительного ей накапайте!
Минутная пауза, пока лейтенант разговаривал с кухаркой, дала мне возможность перевести дух. Разметавшиеся мысли, наконец, собрались и, до меня дошли брошенные лейтенантом слова.
-Постойте, как вы сказали? Я дочь?
Прошкин не ответил, всё его внимание было занято изучением содержимого моего чемодана.
Какое-то странное чувство утраты, как тогда, когда умерла бабушка, медленно заползало в меня. Я осела на край кровати. Дышать стало тяжело, хотелось опровергнуть бредовое утверждение лейтенанта, но язык не поворачивался. Где-то в глубине души закралось сомнение, в один миг переворачивая с ног на голову все мои представления о жизни, о том, кто я и откуда.
Наверное, на моём лице отразилась такая мука, что лейтенант присел передо мной и, неловко прикоснувшись к руке, произнёс:
-Мы скоро закончим и уедем. Потерпите ещё чуть-чуть.
-Да, да. Можно мне выйти?
Получив его разрешение, я поскорей выскочила из спальни.
В сером утреннем свете, коридор показался ещё длиннее, чем вчера. Обжигая босые ноги о холодный пол, я побежала к лестнице. Две двери промелькнули мимо меня, но рядом с последней я интуитивно остановилась.
Не знаю, откуда, но я была уверена, что эта дверь ведёт в хозяйскую спальню. Рука потянулась к круглому набалдашнику, однако вовремя сообразив, что на нём могут остаться мои отпечатки, я обмотала пальцы краем свитера и приоткрыла дверь.
Внутри было темно и тихо. В отличие от моей спальни здесь висели плотные бархатные портьеры, задёрнутые наглухо. Мне потребовалось время, чтобы глаза привыкли к темноте, и тогда я увидела очертания невероятных размеров кровати с балдахином и высоким резным изголовьем.
Что ещё я надеялась тут увидеть? Я не знала, просто замерла посредине комнаты и не могла сдвинуться, слушая стук своего сердца и ощущая странную связь с хозяйкой этой комнаты.
Громкий топот по коридору вывел меня из ступора. Шаги приближались, ещё мгновение и они зайдут сюда. Я не придумала ничего лучше, чем, распластавшись на животе, заползти под кровать. И я правильно сделала, потому что в комнату вошёл лейтенант и, окинув профессиональным взглядом спальню, громко захлопнул дверь.
Я задвигала руками, как пловец, которого схватила судорога. Стараясь оттолкнуться руками от пола, я делала странные движения, как будто загребая воду, и вдруг в мои пальцы попала смятая бумажка. Не знаю зачем, но я сунула её в карман и поспешила вниз.
-Ах вот вы где? – в гостиной меня ждал лейтенант Прошкин.
-Мне нужно было в …
-Ясно, в туалет. Мы ж вас с постели подняли.
-Именно.
-Я оставлю вас до вечера, чтобы вы пришли в себя. Но вы же юрист и понимаете, что я должен опросить всех, кто был в доме.
-Понимаю.
Прошкин развернулся и быстрым шагом направился к выходу.
-Лейтенант, - мой вопрос заставил его остановиться, - А как умерла Марина Эдуардовна?
- Сердечный приступ. В любом случае, выводы делать рано.
-И ещё???
-Что ещё??? – он явно злился, но я всё же спросила.
-Почему вы сказали, что я её дочь?
-Все последние дни Марина ждала дочь. Очень ждала. Она сама мне об этом говорила. Я и предположил…
-Это было очень странное и неприятное предположение!
-Простите. В нашей работе бывают издержки.
Не давая на распросы мне больше ни минуты, он почти выбежал из дома.
Я так хотела сделать то же самое, но выпотрошенный чемодан в моей спальне и что-то ещё меня останавливало.
Я медленно поплелась назад. Дом, осиротев без хозяйки, показался мне унылым и безжизненным, как будто сто лет в нём никто не жил. Тусклый свет хоть и проникал внутрь, но ощущение было такое, что уже наступил вечер. Люстры не горели тёплым светом, бежевый ковёр теперь казался серым, и даже цветы в огромной вазе завяли. Я тяжело вздохнула, и гул моего голоса эхом поднялся под высоченный потолок.
Вдруг, я услышала разговор.
-Чаю нальёте? – неожиданно для кухарки я вторглась на кухню.
Она неприязненно глянула, но всё же встала из-за круглого стола.
- Не к добру вы приехали, - наливая мне остывший напиток, произнесла она.
-Я бы с радостью убралась, но боюсь, что придётся задержаться.
-Надолго? - подала голос Лиза.
-Я не обижаюсь, что вы назвали меня «злыдней», понимаю, что вы чувствуете сейчас, – обратилась я к горничной.
-Да что вы понимаете??? Марина Эдуардовна мне как мать была.
Лиза закрыла лицо руками и снова зарыдала.
-Бедная Мариночка Эдуардовна. Сначала мужа убили, а теперь и сама ..- Лиза осеклась.
У меня возникло непреодолимое желание рассказать обо всём Юрию Петровичу. И тут я вспомнила, что потеряла телефон.
-От вас позвонить можно? – спросила я у кухарки.
-У вас что, даже мобильника нет???
-Есть, – я хотела объяснить ей, что забыла его где-то, но потом вдруг передумала, - Так можно?
-В кабинете у хозяйки есть стационарный телефон.
- А кабинет её где?
-Знамо где, рядом с библиотекой.
Получив ответ, который не добавил мне ясности, я решила не уточнять дальше и пошла искать библиотеку.
Найти её не составило большого труда, в самом конце гостиной возвышался огромный камин из красного кирпича, по обе стороны от него я увидела две двери. Открыв одну из них, я попала в большую комнату с полукруглым эркером. Повсюду до самого потолка возвышались стеллажи с книгами. В носу защекотало, наверное, от пыли, и я громко чихнула. Руки машинально полезли в карман за платком и оттуда выпал сложенный вдвое почтовый конверт. Я сразу вспомнила, что нашла его под хозяйской кроватью. Повертев в руках свою находку, я не обнаружила ничего интересного или подозрительного. Обычный конверт, без подписей, без адресов, я часто такие использовала, чтобы подарить подругам деньги на праздник или день рожденья. Сунув конверт назад в карман, я пошла в другую комнату, которая и оказалась кабинетом.
На массивном столе я увидела телефон. – стилизацию под старинный аппарат с белоснежной трубкой на блестящем жёлтом рычаге. Было странно и удивительно, что он работал и даже очень хорошо. Номер шефа я знала наизусть, поэтому накрутила на диске знакомые цифры и почти сразу же услышала его голос.
Не тратя времени на церемонии, я сообщила, что моя заказчица Марина Эдуардовна Исаева сегодня ночью скончалась, и что мне здесь делать больше нечего.
-Разбежалась, ты Татьяна Анатольевна! Как это нечего? Деньги уплачены, заказ есть, и его никто не отменял, да и некому теперь, так что, голубушка, придётся тебе остаться и оправдать честное имя заказчицы.
-Так ей теперь всё равно, какое у неё имя! –разозлилась я.
-Мне совершенно не интересны твои хотелки. Хочу –не хочу в адвокатской работе не бывает. Ознакомься с делом сегодня же и вечером доложи! – закончил разговор Юрий Петрович.
Я с силой грохнула трубкой о рычаг.
-Ужаснее нет положения.
Злость кипела во мне, и одновременно с ней я почувствовала ужасный голод. Я так и не притронулась вчера к ужину, рассчитывая, что уже сегодня поем по дороге в Москву..
Возвращаться на кухню совсем не хотелось, для этих двух женщин я была чужой, поэтому вернувшись к себе в комнату оделась потеплее, прекрасно зная, какие здесь дуют ветра и пулей выскочила из дому.
Небо было серое и тяжёлое, в любой момент мог пойти дождь, ветер завыл, и я снова почувствовала запах тины с речки. В животе заурчало.
-Надо что-нибудь поесть, иначе я свалюсь от голода, решила я и пошла пешком в посёлок. До магазина, который здесь был единственный, если не считать двух закрытых ларьков попавшихся мне по пути я шла больше часа.
На ступеньках толпились несколько женщин, с пеной у рта они обсуждали последнюю сплетню.
-Представляете, Исаева то померла!
-Ага, как раз тогда, когда московская адвокатша к ней приехала.
-Странно всё это.
-Ой, и не говори!
Увидев меня, они замолчали и, проводив неприязненными взглядами, возобновили разговор снова.
Продавщица, женщина немолодая и очень дородная, уперев руки в боки, гаркнула.
-Чего надо?
-Булочку и кефир.
-Булочка вчерашняя. Подойдёт?
-Да.
-Картой заплатить можно?
-Наличные, а если нет, то проваливай!
Я наскребла сто сорок рублей, и, протягивая их, выдавила из себя улыбку, приглашая продавщицу к диалогу.
-Как всё в посёлке изменилось!
-Откуда ты знаешь, какой посёлок раньше был? - проявила интерес к моей фразе продавщица.
-Я бывала тут в детстве.
-Ты чья ж будешь?
-Кириллова. Может вы знали мою бабушку?
-Неужели Дарьи Степановны внучка??? - в голосе продавщицы зазвучали тёплые нотки,- Как же? Знала! Такая хороша бабулька была, стольким людям помогала. Мы часто её вспоминаем.
Продавщица затянула историю, как моя бабушка вылечила её дочку от испуга, а я откусила чёрствый кусок, делая вид, что внимательно слушаю.
-Да погоди ты! Свежая же есть, только-только привезли, - Она выхватила булочку у меня из рук и достала с полки ароматную плюшку.
-Ты ж была в доме у Исаевых. Что там произошло? Весь посёлок гудит, - перегнувшись через прилавок, почти шёпотом спросила она, как будто между нами была какая-то тайна.
-Я сама ничего толком не знаю.
Продавщица недовольно дёрнула головой. Толку от меня ей больше не было.
-Татьяна? – голос лейтенанта Прошкина зазвучал сзади прямо у меня над головой.
-Федя? –почему-то вырвалось у меня его имя.
Он хотел возразить, но секунду поразмыслив, сказал:
-Можно и Федя, тем более, что нам с вами долго общаться придётся.
-Это почему же?
Продавщица повернула голову, напряжённо вслушиваясь в каждое слово лейтенанта.
-Давайте выйдем.
Прямо у входа тарахтела его машина, и в салоне, когда мы сели в неё, было очень тепло.
-Тут такое дело, - лейтенант Прошкин не знал с чего начать, я даже успела доесть плюшку, прежде чем он продолжил.
-Я к вам ехал. Марину Исаеву отравили.
Я поперхнулась, сделав два больших глотка кефира, протолкнула последний кусочек плюшки.
-Тем же веществом, что и её мужа. Экспертиза показала полную идентичность.
-Значит, ко мне вопросов у следствия быть не должно. Ведь меня здесь не было, когда умер её муж.
-Так-то оно так, но следователь считает, что у вас есть мотив.
-Какой мотив???
-Железобетонный! Вы - единственная наследница всего их состояния, фермы и дома.
-Откуда вы это взяли? Я познакомилась с Мариной Исаевой только вчера, - решила я не упоминать о встрече в суде.
-Факт остаётся фактом, по завещанию Марины Эдуардовны всё имущество переходит к вам.
-Зачем такой молодой женщине составлять завещание?
-Почему молодой? Ей пятьдесят.
-Не может быть! –воскликнула я, точно помня, что в суде она назвала свой год рождения.
-К тому же детей у Марины Исаевой нет, а её мать умерла шестнадцать лет назад.
-И кто же это?
-Дарья Степановна Кириллова.
-Но у моей бабушки не было других детей кроме моей мамы.
-Вы ничего не путаете?
-Нет, - ответила я, и уже ни в чём не уверенная добавила, - Наверное, нет.