- Мамочка, я так виновата перед тобой, прости меня, пожалуйста, – шептала она, нежно касаясь губами маминого уха.
Лиза словно парила в невесомости, словно находясь между небом и землёй, в ожидании какого-то неведомого решения.
- Почему мне всё равно? — думала она, не чувствуя боли в теле. Перед ней стоял выбор: остаться на земле или уйти в неизвестность, такую манящую и загадочную.
Внезапно она почувствовала внутренний толчок и боль в запястьях, а также разрывающую боль в животе. Оля отпрянула от мамы, ощутив едва уловимое движение её тела.
Она вскочила со стула и выбежала из комнаты, столкнувшись в коридоре со Степаном. Отскочив от него, она стала неистово махать руками в сторону двери палаты.
- Оля, что случилось? — спросил доктор, вбегая в палату и изучая показания приборов. Следом за ним осторожно вошла Оля.
- Мне показалось, что мама вздрогнула, — сообщила она. — И её рука пошевелилась.
- Вернулась, — прошептал доктор, с нежностью улыбаясь. — Твоя мама вернулась...
- Что это значит? — не поняла она, не в силах сдержать слёзы.
- Если всё, что ты мне рассказала, правда, то это говорит о том, что твоя мама не захотела оставаться там, — ответил он, указывая глазами куда-то вверх.
Лиза лежала, прислушиваясь к отголоскам чужих голосов. Постепенно они стихли. Она попыталась открыть глаза, но силы едва хватило, чтобы на миллиметр разлепить веки. Яркий свет ударил ей в глаза, вызывая головную боль. "Там тоже был яркий свет, но я не испытывала ни страха, ни боли, лишь ласковое тепло, как в детстве, — вспомнила она и тут же подумала. — Может быть, зря я вернулась?"
Сейчас она ощущала холод и давно забытое беспокойство, которое не покидало её ни на мгновение.
- Где я? Я устала от всего и всех бояться. "Нужно накопить силы и убежать, — решила она. — Правильно, нужно поскорее покинуть это место. Вот только куда? Мне кажется, что нет ни одного уголка на этой грешной земле, где бы я могла себя чувствовать защищённой. А ведь ещё недавно, несколько лет тому назад, я была абсолютно счастливой женщиной, имея любящего мужа и двоих детей. Я жила как во сне, в своём уютном доме, надёжно скрытом от ураганов и невзгод. Но случилось то, что люди называют спокойствием — ритмичная атмосфера довольства, которая стала меня раздражать сильнее любого несчастья." Впервые за несколько дней она открыла глаза, уже не было той боли, которая терзала её мозг.
"Почему я решилась на этот бредовый эксперимент?" — рассуждала она, изучая комнату, в которой находилась. — Ведь у меня никогда не было к Ване претензий, а тем более не вызывало у меня желания иметь рядом с собой другого мужчину. Получается, что избыток, так же как и недостаток удовольствий в моей жизни, подтолкнул меня на чистую воды авантюру."
Следующим утром Оля уже была в отделении, когда пришёл на работу заведующий. Она сразу же атаковала его:
- Будьте так добры, Николай Петрович, разрешите мне сидеть рядом с мамой в палате.
- Не положено, — отвечал заведующий отделением, стараясь уйти.
Только в ночную смену Степан разрешал Оле сидеть рядом с мамой.
- Оля, у меня к тебе имеется разговор, — сообщил Степан. — Понимаешь, тут такое дело, Николай Петрович сказал, что твоя мама, очнувшись, может не помнить то, что с ней произошло. А самое главное, что нам всем придётся объяснять ей, почему она оказалась в палате реанимации? А то, откуда у неё на запястьях появились шрамы... Нужно тебе поговорить с нашим штатным больничным психологом.
Прошло ещё три дня. Оля со Степаном прогуливались по заснеженному парку. Он старался во время этой прогулки сделать всё, лишь бы Оля была благосклонна к нему, но все разговоры вращались вокруг здоровья Олиной мамы.
Неожиданно завибрировал Олин телефон.
- Слушаю вас, — отозвалась она. — Что вы говорите? Мама пришла в сознание? Спасибо.
Она тут же высвободила свою руку из руки молодого доктора и побежала на выход из парка. Через полчаса она уже была в отделении реанимации.