Oleg Tkachenko

— Что? — повторил я. Вика села напротив и сжала руки между коленями. — Я сама не до конца понимаю, но пытаюсь разобраться, — начала она, избегая смотреть мне в глаза. — Наши с ним отношения совсем не такие, как у нас с тобой. Я уже говорила, что у нас нет близости… — Это как? — возмутился я. — Объясни. — Ты не поверишь, но это правда, — продолжала Вика, потирая красные глаза. — Расскажи, как прошла ваша последняя встреча у него дома, — настаивал я. — Хочу услышать всё, со всеми подробностями… — Хорошо, — согласилась она...

Я отложил планшет, взял бокал вина и сделал глоток. — Ты говоришь, у вас ничего не было, только разговоры и переписка? — спросил я. Она глядя мне в глаза молча кивнула. — Вика, мне кажется, вы оба меня обманываете, — прошептал я тихо. — Я не вру, — ответила она. — Сколько раз вы встречались? — Два раза. — И оба раза у него? — Да, — покраснела она. — Только разговоры и ничего больше. — Не верю. — Он слушает меня, не перебивая. А ты разучился видеть во мне женщину. — Тебе не стыдно так говорить? — разозлился я...

— Игорь, ты уже клюёшь носом, — заметила Вика, беря мою руку в свои тёплые ладони. — Пойдём спать, а завтра… — Можно и так сказать, — ответил я, потирая затылок. — Голова раскалывается. — Тогда выпей вина, — предложила она с улыбкой. — Думаешь, поможет? — спросил я. — Продолжай свою исповедь. Вика кивнула, налила себе ещё вина и посмотрела на меня: — Я очень устала, — тихо сказала она, сделав несколько глотков. — Любимый, я устала жить так, и не знаю, как вернуть всё назад. — Рассказывай, — попросил я...

— Вика, ты о дружбе говоришь? — спросил я без интереса. — Взрослые мужчина и женщина не ложатся в одну постель без причины. — Но это так, — снова заплакала она. — Мы просто сидели в кафе, общались. — Держась за руки, как влюблённая пара, — добавил я. — Скажи, куда вы хотели пойти после кафе? Только честно. — На квартиру к Максиму, — ответила она, и слёзы потекли сильнее. — А почему не к нам? — спросил я. — Ты бы не понял, если бы застал нас в одной постели, — просто ответила она. — Вначале я тебе поверил, что у вас ничего не было, — признался я...

— Вика, пойми, — тихо сказал я. — Когда я увидел вас с Максимом, это грозило катастрофой для всех нас. Ведь я вас обоих мог покалечить или убить. — Прости, милый, — простонала она. — Я не хотела, чтобы так вышло. Я встал, прошёл по кухне, вышел на балкон. Холодный ветер сразу обдал меня. — Игорь, что ты делаешь? — услышал я голос жены. — Ты же бросил. — Обстоятельства… — Мне так жаль, прости, — шептала Вика, прижавшись ко мне. — Я всё испортила? Я кивнул, не поворачиваясь. — Мне нет прощения? — Вика, я тебя простил, — ответил я...

— Ты могла бы сразу понять, что губы, говорящие скучные речи, целуют пресно. — Если продолжить рассуждать, — добавила она, — то и во всём остальном он скучен. — Откуда ты это знаешь? — Я тогда подумала, — призналась Вика. — Ты уже спишь? — спросил я. — Нет, — ответила жена, — просто голова кружится, и всё перед глазами плывёт. — Может, отложим разговор на другой день? — предложил я, поднимаясь из-за стола и направляясь в коридор. — Ты куда? — встрепенулась она. — Я думала, мы во всём разобрались...

— Кто твой любовник? — У меня нет и никогда не было любовника. — Тогда откуда всё это взялось? — Что? — не поняла Вика. — После встречи со своим другом ты изменилась. — В чём это выразилось? — В тебе появилось столько эмоций и обострилась чувственность, — заметил я. — Я бы сказал, даже жертвенная утончённость. Откуда это всё? — Не поняла твоего вопроса. — Откуда эта безотказность? — Мы же супруги, — ответила жена, — я не имею права тебе ни в чём отказывать. — Тогда я не понимаю, почему раньше всё было по-другому...

— Нет, всё не так! — ответила она. — Я же тебе объясняла, ты уже забыл? — А тогда какой? — Прочный и цепкий, — заявила она. — Даже где-то железобетонный... — Значит, я размазня? — Нет, ты очень хороший, тонкая натура, но... — Тряпка? — рассердился я. — А тебе не приходило в голову, что я мог стать мягким только для тебя, а для всех остальных остался таким же жёстким, как в школе? Грозой для всех мальчишек. — Прости, я за столько лет брака так и не поняла тебя до конца. — Может, ты просто не хотела понимать? — прошептал я и тут же добавил...

Я встал с кровати, завернулся в простыню и взглянул на жену. — Я в ванную, — сказал я. — А я пока ты будешь мыться, разогрею в духовке мясо с картошкой, — ответила Вика, накинула халатик и пошла за мной. Она догнала меня у двери, обняла сзади и прижалась всем телом. — Я так тебя люблю, — сказала она, встала на цыпочки, и чмокнула меня в затылок. — А ты меня? Что ты чувствуешь рядом со мной? — Я тоже, — бросил я через плечо. — Человеческая чувственность и сентиментальность дополняют супругам в браке, помогая им преодолеть любые невзгоды...

Кровать, которую Вика так старательно заправляла, превратилась в беспорядок: покрывало валялось на полу, подушки — на кресле. После ссоры с женой я почувствовал желание ответить ей грубо, но в то же время с любовью, которая выражалась бы через физическую боль. Когда мы остались без одежды, мы набросились друг на друга, словно вырвались из клетки. В этот момент наша страсть затмила однотонность спальни. Вика лежала на животе и пыталась вырваться из моих объятий. Она напрягалась всем телом, приподнималась на локтях, шептала что-то, а потом всё изменилось и она обмякла...

Лена смотрела на меня и тихо произнесла: — Мне кажется, я больше никого не смогу полюбить. Если это случится, то точно не с тобой. — Значит, у меня нет шансов? Она вздохнула и прошептала: — Не обижайся. Я такая, какая есть, и меня уже поздно переделывать. Я не могла просто уйти, не сказав тебе правду. — Ты уверена? Лена ответила, задумавшись: — Да, — в её голосе проскользнула неуверенность. Она провела ладонью по моему плечу, повернулась и скрылась за дверью подъезда. Я стоял перед закрытой дверью, с закрытыми глазами, чувствуя, как ноги подкашиваются...

Дверь подъезда медленно открылась. На пороге появилась Лена, опираясь на косяк. Она внимательно посмотрела на меня, и я почувствовал радость от её возвращения. До этого момента женщина казалась мне недосягаемой. Вспомнив об этом, я ощутил волнение. Лена смотрела на меня с насмешкой и интересом. Её высокомерная улыбка вызывала трепет и страх. В тот момент я чувствовал себя беспомощным, маленьким мальчиком, которому позволила поцеловать себя взрослая искушённая жизнью женщина, теперь откровенно разглядывала меня словно свою жертву с высокомерной пренебрежительной улыбкой...