Кто окрестил Зойку Солтукову Салтычихой, неизвестно. Но, вскоре после заселения, весь их четырёхэтажный дом никак иначе её и не называл.
Дом был молодёжный, вернее, относительно молодёжный. Строили его сами по какой-то молодёжной программе. Возраст желающих построить квартиру ограничивался тридцатью тремя годами – символично!
Строителями были учителя, врачи, инженеры. Им пришлось на три года стать штукатурами, каменщиками, малярами. Но зато бесплатно через три года все получили отдельные квартиры почти в центре города! И заодно приобрели очень пригодившиеся в перестройку и лихие девяностые специальности.
Людка Морозова и Зойка Солтукова жили в одном подъезде. Людка на третьем этаже, Зойка на втором.
Людкин муж Юра работал с Зойкиным Иваном в одной бригаде. У Ивана за плечами был институт физкультуры, а у Юры педагогический.
Иван был младше Юры почти на десять лет. Юра оказался самым старым в бригаде. Что называется, вскочил в последний вагон накануне своего тридцатитрёхлетия. Мужики уважительно называли его Алексеевич.
Зойка сразу взяла на себя роль старшей по подъезду. Она по натуре была командиром. Тут же составила, никого не спросив, график уборки и принялась ревностно следить за его выполнением.
Зойкин голос слышали практически каждый день все соседи. Она ругалась. Ругалась с соседкой по площадке Валечкой: та плохо помыла пол под её ковриком. Устраивала скандалы соседям, живущим напротив: те никак не могли закончить ремонт.
Доставалось и Морозовым. Хотя однажды, как только вселились, Солтуковы пригласили Морозовых в гости. Посидели, выпили, мужики поговорили. Говорили в основном мужчины о том, что делать и как быть дальше.
Люда с соседкой обсудили растущие цены, дефицит, нехватку денег. Больше тем для разговоров не нашли. Слишком уж разные были женщины.
Людка терпеть не могла шумные компании, всякого рода посиделки. Была молчуньей. Ей вполне хватало своей семьи – мужа и дочери. Подруги, конечно, в её жизни присутствовали, но в очень ограниченном количестве: Надя и Галя.
С ответным визитом Морозовы Солтуковых не пригласили. Мужу Люда тогда сказала:
– Ты можешь дружить с кем хочешь, но мне Иван с Зоей неприятны. Иван твой какой-то скользкий, а с его женой абсолютно неинтересно. Не хочу тратить время и силы на пустое общение.
Зойка обиделась, но виду не подала. При встрече улыбалась, здоровалась.
В школу Юра не вернулся. Люда тоже уволилась с работы, занялась вместе с подругой Надей торговлей. Жить на зарплату учителя стало невозможно.
А мужики с их подъезда организовали строительную бригаду и отправились искать счастья в Москве. Бригадиром хотели выбрать Юру, но тот отказался. Выбрали Солтукова.
Уехала почти вся мужская половина дома, остались одни женщины.
Дела в Москве шли неплохо. Работы было хоть отбавляй! Приходилось тяжело: месяц без выходных, по двенадцать часов ребята пахали. Потом на неделю, две домой и опять в Москву.
Зато деньги привозили приличные. Здесь, в небольшом областном центре о таких можно было только мечтать.
Морозовы купили дочке навороченный компьютер и крутой синтезатор. Дочь Алина занималась музыкой, играла на гитаре, сочиняла песни и мечтала о своей группе.
С этого синтезатора всё и началось. Алина и две её одноклассницы организовали музыкальное трио: две гитары и синтезатор. Репетировали у Морозовых в квартире. Люда была не против, ей нравились дочкины песни.
Поставила только условие: музыка до девяти вечера, в выходные – с обеда и до семи! И чтобы на учёбу репетиции не влияли!
Каждый день, конечно, не репетировали, не получалось. Но два, три раза в неделю собирались. Тут и пошли скандалы с Салтычихой.
Стоило девчонкам начать играть, как та принималась звонить по телефону. Если Алина не снимала трубку, Зоя прибегала и трезвонила, а то и колотила в дверь.
– Мам, ну мы же не в барабаны колотим! Чего она придолбалась! Милицией грозится! – жаловалась Людке дочка.
Людка не выдержала, пошла к соседке поговорить:
– Зоя, оставь ты девчат в покое! Музыка у них не громкая, песни мелодичные, правила общежития они не нарушают. Тебе заняться нечем? Целыми днями дома сидишь, вот с ума и сходишь. За своими пацанами следи!
Но Зойка не унималась, даже пару раз вызвала милицию. Приходил и участковый, посидел, послушал, посоветовал Людке наладить с соседкой отношения. А Салтычихе порекомендовал поменять квартиру, если соседи мешают.
Люда конфликты терпеть не могла. Сходила в школу и договорилась, чтобы девчонкам разрешили репетировать в актовом зале. Теперь, если они и пели у Морозовых дома, то очень редко.
Но Зойка Морозовых в покое не оставила. Ела Ивана поедом каждый день, чтобы тот вытурил из бригады Юрика. Иван поначалу сопротивлялся: – Ну как мне человека ни за что выгнать? Да и ребята против будут.
Но Зойка настояла. Мол, ребята от тебя зависят, слова против не скажут, придумаешь повод. Как говорится, был бы человек, а повод найдётся!
Так и случилось. Для Юры это был удар! Переживал он страшно. Остаться одному без работы казалось катастрофой!
Людка мужа поддерживала как могла. От переживаний похудела, но улыбку с лица не снимала. Делала вид, что всё у них замечательно.
Юра недели две похандрил, а потом и впрямь всё наладилось. Нашёл отличную работу. Да и Людкин бизнес пошёл в гору. Они первыми в их доме купили машину, пригнали из Литвы подержанную иномарку.
С Салтычихой Людка не здоровалась. Даже, когда сталкивалась лицом к лицу, обходила, словно яму на дороге.
Ванька стал приезжать реже. Но жене машину купил, новую, из салона. Зойка хвасталась:
– Я не нищая, чтобы на ржавых тачках ездить!
Сдружилась Зойка с соседкой Валечкой, мужа которой Ванька взял в Москву. С ней и обсуждала всех соседей. Чувствовала себя королевой. Валечка ей даже окна в квартире мыла.
Ваня Солтуков свою жену боялся. Боялся, но гулял. Даже в родном городе у него случались интрижки. А уж в Москве он развернулся на полную катушку.
Зойка хоть и была стервой, но дурой её никто не считал. Сразу почувствовала, что у мужа кто-то на стороне есть.
В следующий Ванькин приезд вела себя как обычно. А когда покупала обратный билет супругу, то и себе взяла в соседний вагон.
Как ей удалось выследить Ивана в Москве, уму не постижимо! Но только через час она уже звонила в дверь квартиры, за которой скрылся муж.
Ванька, ни сном, ни духом не подозревавший о коварстве жены, открыл дверь, даже не глянув в глазок. Стоял перед Зойкой распаренный после ванны, в махровом халате. А за спиной его топталась молоденькая дамочка, уже изрядно беременная.
Оказалось, что Иван почти год жил с дочкой владельца крупной строительной фирмы. Зойкин приезд в Москву поставил все точки над «и».
Солтуков развёлся, оставив всё имущество Зойке. И женился на своей новой пассии, которая к тому времени уже родила девочку.
Зойка осталась без мужа и без его денег. Алименты сыновьям он платил до поры до времени. Но это были уже совсем другие деньги.
Солтукова утихла, на улице почти не показывалась, ни с кем больше не ругалась. Сыновей её, Бориса и Мишки, во дворе тоже не было видно. Все сидели дома.
А месяца через три Зойка открыла продовольственный магазинчик прямо через дорогу от их дома.
Ещё через какое-то время Людка встретила её под руку с чернявым красавчиком.
– Молодец, не пропала! – улыбнулась про себя Людка. Зла на Салтычиху она уже не держала, но по-прежнему относилась к той, словно к пустому месту.
Красавчик у Зойки продержался недолго. Его сменил невзрачный блеклый мужичок, которым Зойка во всю командовала.
Людка вышла на пенсию. Они с мужем теперь всё время жили на даче. Появлялись в городе редко. Почти в каждый приезд, Морозова сталкивалась во дворе с Салтычихой. Та или выходила из машины, или садилась за руль. Своему сожителю машину она, видно, не доверяла.
Женщины как будто друг друга не замечали. Да и глупо было начинать отношения через столько лет!
Выйдя из машины, Люда направилась к подъезду, неся в руках корзину с помидорами.
На крыльце стоял Генка, сосед с первого этажа. Как всегда, в халате и шлёпанцах на босую ногу. Жена не разрешала ему курить в доме. Генка дымил сигаретой, придерживая дверь подъезда.
– Привет, Людок! Ты в курсе, что Салтычиха умерла? Позавчера похоронили. Рак!
Людка едва не выронила корзину.
– Я же её недавно во дворе видела! Была живее всех живых!
– Да, – глубокомысленно протянул Генка, – мрут люди. Только с нашего дома уже пять человек померли.
Люда уже неделю засыпала со снотворным. Сама не понимала, почему смерть Зойки так на неё подействовала.
Лежа в постели в ожидании сна, Люда думала:
– Может, если бы она все эти годы здоровалась с Салтычихой, та прожила ещё много лет. Ведь «здравствуй» – это значит живи долго и будь здорова!
