Кажется, метафизический взгляд на мир он впитал с детства. Среда имеет значение.
Художник родился в Ленинграде в 1969 г. Отец - поэт и прозаик Аркадий Драгомощенко (1946, Постдам - 2012, Санкт-Петербург), первый лауреат престижной Премии Андрея Белого (1978, за роман «Расположение среди домов и деревьев»). Ближний круг семьи Драгомощенко - узкий круг метареалистов, видящих мир как вязь сложных, неочевидных закономерностей и взаимосвязей. Это круг требовательных и образованных, ищущих. Это обязывает. Не потому ли Остап оставил занятие живописью так рано, как раз где-то в 1990-х. Изменилось время. Талантливый художник перешел в другой кластер жизни, стал делать что-то другое, но также увлекательное для себя.
На его полотнах Петербург вневременной, прекрасный в своей однозначности и неповторимости. Петербург безлюдный. Стоит вот так самодостаточный лет 300. Знакомый до слез. Со сливочными осенними закатами, графичными силуэтами бывших доходных домов, фактурными трубами и тяжелой водой… Фонтанка и ее излучины. Рядом жил Блок, Добужинский… Блоковская мистика и графика Добужинского, и живопись самого Остапа Драгомощенко как связь времен и как течение времени бесконечного. Мы только гости. Невидимые в этом метагороде.
***
Выставка Остапа Драгомощенко «Сумерки людей» (название-то, название!) открылась в Галерее 14/45 на Васильевском.
Представлены работы художника 1990-х годов. Период какой?! Тут и вечность вам и малиновые пиджаки. Гремучая смесь. И надежды, надежды!.. Последнее - ключевое.
Остап потом после лихих 90-х не писал, или почти не писал. Что-то изменилось в нем? Или во времени? Или это просто затянувшаяся пауза перед скачком в другую реальность? Спешите видеть. Это уже классика петербургского жанра. Классика масляных красок, мазков с нажимом, необыкновенной колористики и выверенными композициями. Петербург безмолвный. Петербург упорядоченный. Метагород. Притягательный. Мосты, мосты… Крыши, крыши…
***
Стихи Аркадия Драгомощенко бонусом. Или ключом к пониманию творческого мира Остапа, сына.
И косвенный отсыл к моему Григорию Сковороде, в моей попытке поймать неуловимого. Ну, как тут без метафизики? Всё и все связаны тонкой вязью. «Припасть и боле ни о чём не знать…»
Григория Сковороды возвращение
«<…>
Сидел и вишни ел, а коршун в жарком небе,
что золотилось полем на закате,
слезился острой точкой. Рос зеркальный пар
в речной излуке смутными кустами.
А косточки он складывал у ног (корням подобных
черным и корявым)
не тяжких, впрочем, вовсе, точно сок движенья,
кипевший некогда, погас. Оцепенел.
И стебельки пространства шелестели нежно
в том, что ещё именовалось горлом,
сухую, как стерня, перерастая кровь.
Да, это я иду, – промолвил, – это мне травою.
Стопы легки столь странно, будто и не были,
но только нитью беспокойства снились,
когда какое-то шумело колесо, и сыпалась мука,
и ветер рвал угрюмо свечей жар из руки и с яблони цветы.
Не забыл он, что бывают сны. И в каждом теле
вьют гнёзда, словно птицы в осокорях,
птенцов выводят, те кричат надсадно,
так помнилось, вернее, забывалось.
И остров памяти блаженно обтекая
песками смутными мерцающего тела,
он вишни ел.
А коршун между тем висел у солнца.
А оно, багрово, звезде полей сродни,
над кровом возведённой,
не двигалось в заснеженных глазах, хотя и уходило.
Медью глина в краснеющих коснела колеях.
И с горстью вишен, в кулаке зажатых
поистине с усильем смехотворным,
он по дороге изумленья шёл.
А тот, кто осиял серпом путь возвращенья над холмами,
по милосердью, мера чья не имет меры,
ему позволил о себе не думать
в прозрачный жатвы час,
И только слушал, как дух Григория,
сжигая клочья муки,
печать печали совлекая,
как бы ветвями детскими тянулся,
дабы припасть к живительному жалу в руке жнеца,
блистающей, как утро.
Припасть и боле ни о чём не знать.»
(©️Аркадий Драгомощенко, 1973)
***
Да, вот так не просто. Даже синтаксис. …А дух Григория витает, Григория Сковороды, который так смачно «вишни ел» под жарким солнцем и зорким присмотром коршуна в ясном небе…
Считается (специалистами по советскому андеграунду), Аркадий Драгомощенко практически в одиночку развивал в русском стихе космополитическую модернистскую линию, восходящую к Гёльдерлину, «Дуинским элегиям» Рильке, «Кантос» Паунда… Настоящий интеллектуал. Это был один узкий круг: Сергей Курехин, Борис Гребенщиков, Аркадий Драгомощенко - круг людей, опередивших свое время по тонкости восприятия мира, людей с чрезвычайно редким «мобильным художественным мышлением».
«Культура - это очень сложный организм. Поэтому все здесь настолько взаимосвязано, что тронь одно зерно, одно звено — начинает рассыпаться вся цепь, и где-то нет хлеба…» (©️ Аркадий Драгомощенко)
Вот вам концепция метареализма в паре предложений от Аркадия Драмощенко, отца художника на этом петербургском вернисаже. Таков ближний круг художника, круг людей, видящий мир по-другому - маргинальный и романтический. Люди, меняющие мир словом, звуком, кистью - искусством, пытающиеся структурировать себя и вечный миф об этом мире.
…Это ведь благо и бремя? Да, думаю.
Автопортрет Остапа периода 90-х (фото выше) и фото художника (ниже) с вернисажа в Галерее: Остап Драгомощенко с прекрасной и тонкой хозяйкой Галереи 14/45, Петербург. Два мира.
.
Пульс города. И вечного времени. И пытливый взгляд из сумерек. С надеждой и попыткой «структурировать миф».
©️ Мила Тонбо 2024
N.B. Больше материалов на тему современного искусства в авторской подборке «Жемчуг современного искусства».