Елизавета Геннадьевна скучала. Раньше она развлекалась, когда наблюдала за Кирой, ведь та хмурилась и улыбалась через силу. А теперь дома пусто, не на ком срывать плохое настроение. Особенно тяжеловато приходилось по вечерам. На город спускались зимние сумерки, небо темнело. Подступали мучительные мысли и раздумья. Вспоминался покойный муж, и светлая грусть окутывала со всех сторон. Елизавета Геннадьевна доставала фотоальбом, листала его и вновь проживала счастливые моменты замужней жизни. Ей хотелось петь и плясать рядом с любимым мужчиной, а недоразумения между ними разрешались шутками и смехом. А ещё Елизавета подарила на его день рождения две одинаковые кружки.
- Мне бы хватило и одной. - обнял и поцеловал её муж.
- А это для нашего совместного чаепития. - подсказала Елизавета. - И будет символом нашего единства.
А ещё они слушали музыку, отгадывали кроссворды на сон грядущий. И присутствовало постоянное ощущение счастья. А сейчас никому не пожалуешься, сын женился, невестка-притворщица, подруги не поймут её глубинных переживаний.
- Чем же заняться? Всё вокруг как пресное тесто.
И Елизавета Геннадьевна отправилась в гости к сыну.
- Пойду с самого утра. - решила она. - Пока дети никуда не ушли.
Действительно, ей открыл Юрий в тапочках на босу ногу и в домашнем халате.
- А мы тебя не ждали. Могла бы и предупредить.
- Так мне поворачиваться обратно? - Елизавета Геннадьевна переминалась с ноги на ногу. Она не ожидала такого приёма от родного сына.
- Заходите, мы так рады видеть вас! - Кира уже натянула домашнюю одежду и причесалась.
"Я им помешала", - догадалась родительница, но нисколько не смутилась.
Кира поспешила на кухню, а Елизавета Геннадьевна осмотрела обстановку.
"Пока бедновато, - определила она. - Из мебели только стол и стулья."
- А где у вас цветы? - остановила она взгляд на подоконнике.
- Пока не до них. - Юрий переоделся в брюки и рубашку.
- У меня много растений, я вам принесу. Помнишь драцену? Она похожа на пальму. Ещё мне нравятся бегонии, как же красиво они цветут! Причём постоянно.
- Это обсуждай с Кирой. - посоветовал Юрий. - Я безразличен к цветам.
Елизавета Геннадьевна подошла к окну и чуть не схватилась за голову. Автомобили припарковались вплотную и напоминали разбросанные как попало спичечные коробки. И повсюду многоэтажки. Хорошо хоть далеко от дома сына. Между тем Кира поставила на стол пирог с вишнями и чашки. Все расселись, и Елизавета Геннадьевна откусила кусочек пирожка.
- Сама испекла?
- А как вы догадались?
- Слишком сладко, и тесто горчит.
- А мне нравится. - Юрий съел уже половину. - Пальчики оближешь. Кстати, мы приготовили это кушанье вместе. Я раскатывал лепёшку, а Кира клала начинку. И мы мастера. А с твоей стороны даже невежливо ругать угощение.
- Мне вообще сладкого нельзя. - Елизавета Геннадьевна отставила аппетитное лакомство в сторону. - И вообще, мне пора.
Никто не стал уговаривать остаться, и Елизавета Геннадьевна покинула квартиру. Она испытывала досаду.
"Не пожалели, что я одна, не расспросили о самочувствии. Наверно дверь заперли после меня и повалились на диван. А я лишняя на их карнавале. А всё из-за толстухи Киры, отняла у меня сына. Ещё этот снегопад со вчерашнего вечера, а до этого гололёд. Настоящее бедствие... Приходилось семенить ногами как дряхлая бабка, и всё время ходила осторожно и смотрела вниз, боялась рухнуть."
Елизавета Геннадьевна спустилась с крылечка, поскользнулась на последней ступеньке и упала на тротуар. С глаз посыпались искры. Она лежала, чувствовала боль во всём теле и плакала.
"А вдруг не смогу встать?" - испугалась она.
Ласковое лицо девушки склонилось над ней.
- Давайте я вам помогу. Сначала на колени, - скомандовала незнакомка. - Тихонько, не торопитесь.
- Ой, как неприятно и стыдно перед людьми. - ныла Елизавета Геннадьевна.
- А теперь, - уговаривала спасительница, - поднимайтесь на ноги. Вроде всё целое. Куда вас проводить?
- Спасибо, милая! Дальше я сама.
Елизавета Геннадьевна хотела опять подняться к сыну в квартиру, но представила чем они занимаются.
"Лучше не тревожить."
Она с трудом добралась до своего дома, открыла дверь и прилегла.
"Вообще больше не выйду никуда. - накручивала она себя. - И к Юрке ни ногой! Пусть сами приходят ко мне."
Однако спустя неделю Елизавета Геннадьевна забыла свои горести и опять отправилась к сыну и невестке. Она заранее напекла пирожков с мясом, шла медленно и сосредоточенно.
Продолжение.