Первой его заметила молодая мама с коляской. Она резко дернула коляску в сторону, словно он был не маленьким щенком, а как минимум тигром, сбежавшим из зоопарка.
– Господи, откуда их столько! – пробормотала она, ускоряя шаг и нервно оглядываясь.
Затем пожилой мужчина в строгом костюме. Этот даже не стал менять траекторию – просто сделал вид, что Рыжика не существует. Смотрел сквозь него, будто щенок был невидимкой. Хотя в какой-то момент его рука крепче сжала портфель, выдавая брезгливость.
Две школьницы с рюкзаками тоже его заметили. Одна схватила подругу за руку:
– Фу, грязный какой! Наверное, больной.
– И блохастый, – поддержала вторая, демонстративно отряхивая куртку, хотя Рыжик был от них в нескольких метрах.
Маленький рыжий комочек дрожал под скамейкой, не понимая, почему мир вдруг стал таким чужим. Всего неделю назад Рыжик, как звали его дети хозяев, грелся у мягкого живота мамы, играл с братьями и сестрами, а теперь. Теперь люди почему-то обходили его стороной, а некоторые даже отпрыгивали, будто он был чем-то страшным.
Он помнил тепло рук маленького Пети, который всегда делился с ним печеньем. Помнил, как хозяйка ласково называла его "солнышком" и чесала за ушком. А потом. Потом была долгая поездка в машине, хлопок дверью и – пустота. Чужая улица, чужие звуки, чужие запахи.
Весь день он провел под кустом, свернувшись в тугой комочек и дрожа от холода и страха. Потом пытался найти дорогу домой, но все улицы казались одинаковыми, а люди. Люди становились все страшнее.
А утром начался настоящий кошмар.
Хуже всех оказался дворник. Завидев щенка возле мусорных баков, он замахнулся метлой:
– А ну пшел отсюда! Развелось вас тут, а мне потом мусор по всему двору собирать!
Даже старушка, которая обычно кормила голубей, увидев его, поджала губы и демонстративно высыпала весь хлеб в другом конце площадки:
– Нечего тут. Приманивать только, – бурчала она себе под нос, косясь в его сторону.
Группа подростков и вовсе начала его дразнить. Один делал вид, что бросает камень, смеясь, когда Рыжик в страхе отпрыгивал:
– Смотрите, как драпает!
– Эй, блохастый, принеси палочку! – кричал другой, размахивая найденной веткой.
К вечеру Рыжик уже научился определять по походке, кто может его обидеть. Научился различать интонации в голосах прохожих. Если они звучали брезгливо или раздраженно – лучше было сразу прятаться. Если равнодушно – может быть, удастся незаметно проскользнуть мимо.
Особенно больно было видеть других собак на поводках. Их хозяева при виде Рыжика натягивали поводки и переходили на другую сторону улицы, приговаривая:
– Фу, нельзя! Не смотри на эту грязную собаку!
– Надо позвонить в службу отлова, развелось тут, – бурчал дворник, замахиваясь метлой.
А Рыжик просто хотел домой. Или хотя бы понять - почему вчера его гладили и любили, а сегодня боятся и гонят? Разве он стал другим? Разве он сделал что-то плохое?
Три дня слились в один бесконечный кошмар. Голод грыз живот, холод пробирал до костей, а страх стал постоянным спутником. Рыжик научился прятаться при звуке шагов, жаться к стенам домов, искать еду возле мусорных баков – и ненавидеть этот новый мир.
– Мама, смотри, щенок! – звонкий детский голос заставил его в очередной раз вздрогнуть.
– Катя, отойди немедленно! Он же бродячий! – женщина потянула дочь за руку.
Бродячий... Это слово звучало как приговор. Как клеймо, которое отделяло его от мира любви и тепла.
– Но мам, он такой маленький, – Катя, десятилетняя девочка с растрепанными косичками, упрямо стояла на месте.
В её голосе было что-то из прошлой жизни. Из той жизни, где его любили.
– Он может быть больным. И вообще, у нас нет возможности держать собаку. Папа будет против.
"Конечно будет, – подумал Рыжик. – Все против. Весь мир против".
Но Катя уже присела на корточки, протягивая руку:
– Иди сюда, малыш.
И в этот момент что-то дрогнуло в его маленьком сердце. От девочки пахло булочками и добротой – такой знакомый запах дома. Рыжик неуверенно подполз ближе.
*А вдруг это шанс?*
– Ну уж нет, – мать схватила Катю за плечо. – Мы идем домой.
– Мам, пожалуйста! Посмотри, какой он красивый! И умный! Вон как глазами всё понимает!
Рыжик действительно понимал. Понимал, что это, возможно, его последний шанс вернуться в мир тепла и любви. И он решился – тихонько подполз ещё ближе и лизнул Катину руку.
– Видишь! Он меня выбрал! – в голосе девочки зазвенели слезы.
История могла закончиться прямо здесь. Одним резким движением, одним "нет", одним уходом.
– Хорошо, – вздохнула мать. – Но только покажем папе. Решать будет он.
Вечером в квартире разгорелся спор.
– Ты с ума сошла? – отец хмуро смотрел на дрожащего щенка в руках дочери. – Мы едва концы с концами сводим, а ты притащила еще один рот!
– Папа, его же выбросили! Он умрет на улице,– в глазах Кати блеснули слезы.
– Корм, прививки, ветеринар – это все деньги, – мать устало присела на стул. – И кто будет с ним гулять? Я на двух работах.
– Я буду! Обещаю! Буду раньше вставать. Можно не покупать мне новый телефон на день рождения.
Рыжик, словно понимая, что решается его судьба, тихонько заскулил и лизнул Катину руку. В этот момент в его глазах было столько надежды, столько мольбы.
Отец тяжело вздохнул:
– Черт с вами. Но все заботы на тебе, понятно?
– Спасибо, папочка! – Катя бросилась обнимать отца.
А Рыжик впервые за несколько дней почувствовал, как внутри разливается тепло. Он снова был дома. В новом доме, с новой семьей, но главное – он больше не был чужим.
– Только к ветеринару сначала, – проворчал отец, украдкой улыбаясь и глядя, как щенок неуклюже путается в ногах дочери. – И надо будет купить ошейник.
Прошёл месяц. Рыжик, уже чистый и привитый, спал в своей новой корзинке, подложив лапу под мордочку. Иногда во сне он всё ещё вздрагивал, вспоминая те страшные дни на улице. Но теперь рядом всегда была Катя, готовая погладить и успокоить.
А люди больше не шарахались от него. Наоборот – соседские дети просили разрешения погладить "такого красивого щенка", бабушки у подъезда угощали вкусностями, а Петрович с первого этажа всегда здоровался: "Как дела, охранник?"
Говорят, что собаки не умеют улыбаться. Но если бы вы видели Рыжика сейчас – вы бы в этом усомнились. Потому что иногда счастье можно увидеть даже в собачьих глазах. Особенно когда рядом есть те, кто любит тебя просто за то, что ты есть.
Но это было позже. А вот первые дни в новом доме дались Рыжику нелегко. Он все еще вздрагивал от резких звуков и прятался под кровать, когда кто-то из соседей хлопал дверью в подъезде. По ночам ему снились дворник с метлой и летящие камни. Катя часто просыпалась от его тихого скулежа и гладила дрожащее тельце, шепча: "Всё хорошо, малыш. Ты дома."
Отец, поначалу хмурившийся при виде нового питомца, постепенно оттаивал. Особенно после того случая с документами.
– Где мой портфель? – метался он по квартире тем утром. – Там важные бумаги для совещания!
– Под вешалкой посмотри, – отозвалась мать с кухни.
– Уже смотрел! Опаздываю же!
И тут Рыжик, до этого момента тихо наблюдавший за суетой из своего угла, встал, потянулся и целеустремленно потрусил в дальнюю комнату. Через минуту раздался лай – Рыжик сидел около кресла, на котором спокойненько лежал папин портфель.
– Ну надо же, – удивился отец, – я его вчера, видимо, тут и оставил. Молодец, парень!
С того дня он стал тайком подкармливать щенка вкусняшками и даже иногда брал с собой на вечернюю прогулку – "проветриться", как он говорил.
Мама тоже постепенно меняла свое отношение. Сначала она просто терпела присутствие собаки, потом начала пускать на кухню – "только пол помыть не забудь, Катя!" А через месяц уже сама подкладывала Рыжику кусочки курицы и чесала за ушком, приговаривая: "Худой ты у нас какой. Надо откармливать."
Но главным человеком в жизни Рыжика, конечно, была Катя. Она не просто заботилась о нем – она его понимала. Когда соседский мальчишка слишком резко протянул руку, чтобы погладить, и Рыжик отпрянул, Катя мягко объяснила:
– Нельзя так быстро. Он еще боится. Давай медленно, вот так.
Она водила его к ветеринару, хотя сама боялась уколов. Вставала на час раньше, чтобы погулять перед школой. Учила командам, терпеливо повторяя одно и то же, пока Рыжик не начинал понимать.
А еще она разговаривала с ним. Рассказывала о своих школьных делах, о подружках, о мальчишке Сереже из параллельного класса, который дергает ее за косички.
– Знаешь, Рыжик, – шептала она вечерами, – иногда мне кажется, что ты понимаешь меня лучше всех на свете.
И он действительно понимал. Как-то раз, когда Катя вернулась из школы с заплаканными глазами (тот самый Сережа обозвал ее "очкариком" при всем классе), Рыжик притащил ей свою любимую игрушку – потрепанного плюшевого зайца. Это был его главный сокровище, но он готов был поделиться им с той, кто подарил ему новую жизнь.
Постепенно менялось и отношение соседей. Теперь, встречая Катю с Рыжиком на прогулке, они останавливались поздороваться. Даже тот самый дворник, который когда-то замахивался метлой на бездомного щенка, теперь угощал его сушками:
– На, держи, охранник! Всю ночь, небось, двор стерег?
А Рыжик просто любил. Любил свою новую семью – всю, без исключения. Любил их утреннюю суету и вечернюю тишину. Любил запах маминой стряпни и папины тапочки (которые иногда таскал под кровать, за что получал легкий нагоняй). Любил Катины объятия и их тайные разговоры по вечерам.
Но главное – он больше не боялся. Не вздрагивал от шагов за спиной, не жался к стенам домов, не искал укрытия при виде людей. Потому что теперь он точно знал: в этом мире есть место и для него. Нужно только найти тех, кто увидит в тебе не бездомного пса, а родную душу.
Через год Катя с Рыжиком проходили мимо скамейки, где сидел маленький серый котенок, такой же испуганный и потерянный, каким был когда-то Рыжик.
– Мам, пап, – начала Катя тем вечером, – тут такое дело.
Но это уже совсем другая история.
Постскриптум: А вы знали, что каждый год тысячи домашних животных оказываются на улице? И каждый из них задается тем же вопросом: "Почему?" Может быть, пришло время дать дом тому, кто в нем нуждается?
Спасибо, друзья, за то, что читаете, за лайки и комментарии!
Еще интересные публикации на канале: