Хрустальные бокалы мелодично звенели в полумраке ресторана. Ангелина Витальевна на мгновение прикрыла глаза, собираясь с духом. Шестидесятилетний юбилей – прекрасный повод для важных решений. Особенно если эти решения могут перевернуть всю жизнь.
– Мама, ты сегодня просто светишься! – Марина, её старшая дочь, поправила роскошный букет пионов в центре стола. – Я давно не видела тебя такой... помолодевшей, что ли.
– Да-да, – поддержал сестру Андрей, приобнимая свою жену Кристину. – Прямо девочка-припевочка, а не солидная бабушка двух внуков.
Ангелина Витальевна чуть заметно поморщилась от слова "бабушка". В свои шестьдесят она действительно выглядела прекрасно: стройная фигура, ухоженные волосы с благородной проседью, элегантное темно-синее платье, подчеркивающее все достоинства. Последние полгода она словно расцвела, помолодела лет на десять.
– Дорогие мои, – её голос слегка дрожал от волнения. – Я хочу сделать важное объявление...
В этот момент дверь ресторанного зала открылась, и вошел высокий мужчина в сером костюме. Станислав – именно его появления так ждала Ангелина Витальевна. Она почувствовала, как сердце забилось чаще.
– А это кто? – Марина удивленно приподняла брови.
– Это... это и есть часть моего объявления, – Ангелина Витальевна расправила плечи. – Познакомьтесь, это Станислав Александрович. Мы с ним... встречаемся последние полгода.
Тишина, повисшая за столом, казалась осязаемой. Марина застыла с бокалом в руке, Андрей нахмурился, его жена Кристина с любопытством разглядывала нового гостя.
– И это ещё не всё, – продолжила Ангелина Витальевна, чувствуя, как пересыхает в горле. – Я решила продать квартиру и переехать к Стасу в Санкт-Петербург.
Бокал выскользнул из руки Марины, с глухим стуком упав на мягкий ковер.
– Что?! – её голос сорвался на крик. – Мама, ты с ума сошла? Какой переезд? Какой Стас?
– Мне кажется, маме надо проверить голову, – мрачно произнес Андрей. – Это какое-то помутнение рассудка.
– Попрошу без оскорблений, – спокойно, но твердо произнес Станислав, делая шаг к столу. – Ваша мама – взрослый человек и имеет право на личную жизнь.
– Личную жизнь?! – Марина вскочила со своего места. – Да вы же её просто охмурили! Сколько вам лет вообще? Сорок пять? И не стыдно?
– Мне сорок семь, – всё так же спокойно ответил Станислав. – И нет, не стыдно. Потому что я действительно люблю Ангелину Витальевну.
– Люби-ите? – протянула Марина с издевкой. – А трехкомнатную квартиру в центре города вы, конечно, тоже очень любите?
– Дети, прекратите! – Ангелина Витальевна стукнула ладонью по столу. – Я не на допросе! Это мой юбилей, между прочим. И я просто хочу быть счастливой.
– Счастливой? – Андрей горько усмехнулся. – Мама, тебе шестьдесят лет. Какое счастье? Сидела бы дома, с внуками занималась...
– Вот именно поэтому я и решила всё изменить! – в глазах Ангелины Витальевны блеснули слезы. – Надоело быть просто бабушкой, надоело жить только ради детей и внуков. Я ещё не старуха, чтобы списывать себя со счетов!
– Ангелина, – Станислав положил руку ей на плечо. – Может, не стоило говорить об этом сегодня?
– Стоило, – она накрыла его руку своей. – Я устала прятаться и придумывать отговорки. Да, я влюбилась. Да, в мужчину младше меня. Да, я хочу начать новую жизнь. И я не спрашиваю вашего разрешения – я ставлю вас в известность.
Марина схватила свою сумочку:
– Прекрасно. Просто прекрасно! Когда этот... этот альфонс оставит тебя без денег и крыши над головой – не приходи к нам плакаться!
– Марина! – одернул сестру Андрей, но было видно, что он тоже едва сдерживает гнев.
– Что "Марина"? Ты посмотри, что происходит! Мама совсем из ума выжила! – она повернулась к остальным гостям, молча наблюдавшим за скандалом. – А вы чего молчите? Может, кто-нибудь вразумит её?
Ангелина Витальевна медленно поднялась из-за стола:
– Доченька, ты сейчас очень пожалеешь о своих словах. Потому что я не выжила из ума. Я, наоборот, впервые за многие годы начала жить по-настоящему.
Марина выскочила из зала, хлопнув дверью. За ней поспешил муж. Андрей с Кристиной переглянулись и тоже встали из-за стола.
– Мы, пожалуй, тоже пойдем, – сухо сказал Андрей. – Прости, мама, но это уже слишком.
Когда дети ушли, остальные гости тоже начали потихоньку расходиться, неловко прощаясь и пытаясь делать вид, что ничего не произошло. Только Нина Сергеевна, лучшая подруга Ангелины Витальевны, задержалась.
– Ты бы хоть предупредила меня, – вздохнула она, присаживаясь рядом с подругой. – Я бы тебя морально подготовила к такой реакции.
– А что бы это изменило? – Ангелина Витальевна устало потерла виски. – Они бы всё равно закатили истерику. Им же проще считать мать выжившей из ума старухой, чем принять, что она может быть счастлива.
Станислав присел с другой стороны:
– Может быть, нам действительно стоило подождать? Подготовить почву...
– Нет, – твердо ответила Ангелина Витальевна. – Хватит ждать. Я ждала всю жизнь. Сначала – пока дети вырастут. Потом – пока встанут на ноги. Потом – пока устроят свою жизнь. А теперь что? Ждать собственных похорон?
Нина Сергеевна внимательно посмотрела на Станислава:
– А вы, молодой человек, точно понимаете, во что ввязываетесь? Это не шутки – увозить женщину от детей и внуков.
– Понимаю, – кивнул он. – И готов нести ответственность за свое решение. Я не собираюсь отрывать Ангелину от семьи. Просто хочу, чтобы она была счастлива.
– Знаете, – Нина Сергеевна улыбнулась, – а ведь я помню Гелю совсем молодой. Она всегда была такой – решительной, если уж что задумает. Только потом жизнь словно пригасила этот огонь... А сейчас смотрю – снова горит.
Ангелина Витальевна благодарно сжала руку подруги:
– Спасибо, что хоть ты меня понимаешь.
– Понимаю, – кивнула Нина Сергеевна. – Но и детей тоже понять можно. Для них это шок. Дай им время.
Следующая неделя превратилась в настоящий ад. Марина и Андрей организовали настоящую осаду: приходили по очереди, пытались "образумить", угрожали, плакали, обвиняли. Подключили родственников, старых друзей семьи. Кто-то пытался взывать к совести, кто-то – запугивать историями об аферистах, охотящихся на одиноких женщин.
Но больше всего Ангелину Витальевну поразила реакция соседей. Новость о её романе со Станиславом разлетелась по дому мгновенно. Теперь каждый поход в магазин превращался в испытание: косые взгляды, шушуканье за спиной, а то и откровенные насмешки.
– Совсем с ума сошла старая, – донеслось однажды из приоткрытой форточки. – Нашла себе альфонса молодого, теперь квартиру продаёт...
Ангелина Витальевна сжала губы и расправила плечи. Она не позволит себя сломать. Не в этот раз.
А потом случилось то, чего она боялась больше всего. Дети наняли частного детектива, чтобы проверить прошлое Станислава.
– Вот, полюбуйся! – Марина бросила на стол папку с документами. – Три брака за плечами! И везде – женщины старше его! Совпадение, да?
Ангелина Витальевна медленно открыла папку. Да, всё было правдой. Три брака. Три развода.
– Я знаю, – спокойно сказала она.
– Что?! – Марина осеклась на полуслове. – Ты... знаешь?
– Конечно, знаю. Стас сам мне всё рассказал. В первый же месяц наших отношений.
– И тебя это не насторожило?!
– Насторожило, конечно. Мы долго говорили об этом. И знаешь, что я поняла? Что он не боится своего прошлого. Не пытается его скрыть или приукрасить.
Марина опустилась на стул:
– Мама, но ты же понимаешь, как это выглядит со стороны? Мужчина, который постоянно женится на женщинах старше себя...
– А как это выглядело со стороны, когда твой отец женился на мне? – тихо спросила Ангелина Витальевна. – Я была на пятнадцать лет моложе него. Многие считали, что я охочусь за его положением и деньгами.
– Но это же другое! – возразила Марина.
– Почему другое? Потому что тогда разница в возрасте была "правильной"? – Ангелина Витальевна горько усмехнулась. – А знаешь, что я тебе скажу? Я прожила с твоим отцом тридцать лет. Хорошим человеком он был. Правильным. Только вот любви между нами не было никогда.
– Мама...
– Не перебивай. Ты хотела правды – так слушай. Я вышла за него замуж, потому что так было правильно. Перспективный мужчина, хорошая должность, квартира. Мои родители были счастливы. А я... я просто делала то, что от меня ожидали. Тридцать лет я была примерной женой, образцовой матерью. Каждый день – расписан по минутам. Завтрак, обед, ужин. Глаженые рубашки, свежий борщ, чистые полы. Когда твой отец умер два года назад, знаешь, что я почувствовала кроме горя? Облегчение. И стыд за это облегчение.
Марина сидела молча, слёзы катились по её щекам.
– А потом я встретила Стаса, – Ангелина Витальевна улыбнулась. – И впервые в жизни поняла, что значит – быть собой. Не чьей-то женой, матерью или бабушкой. А просто – женщиной, которая может чувствовать, мечтать, радоваться жизни.
– Но продавать квартиру... – начала было Марина.
– А что квартира? Четыре стены, в которых я провела тридцать лет, делая то, что должна, а не то, что хочу. Знаешь, что мне Стас сказал на третьем свидании? "У вас такие грустные глаза. Как будто вы всю жизнь извиняетесь за то, что существуете". И он был прав.
В комнате повисла тишина. За окном накрапывал дождь, капли стекали по стеклу, словно слёзы.
– Я не прошу вас с братом понять или одобрить моё решение, – наконец сказала Ангелина Витальевна. – Просто... позвольте мне быть счастливой. Хотя бы попробовать.
Марина встала, подошла к окну:
– А если... если он действительно обманывает тебя? Если всё это – ради денег от квартиры?
– Тогда это будет мой выбор. Моя ошибка. Моя жизнь, – твёрдо ответила Ангелина Витальевна. – Я готова рискнуть.
На следующий день позвонил Станислав. В его голосе звучало волнение:
– Ангелина, у меня есть предложение. Я всё думал о твоих детях, о том, как им тяжело принять наше решение. И, кажется, нашёл выход.
Через неделю вся семья собралась в просторной гостиной нового дома на окраине Санкт-Петербурга. Двухэтажный особняк с отдельными входами и двумя независимыми квартирами – идеальное решение, предложенное Станиславом.
– Здесь достаточно места для всех, – объяснял он, показывая планировку. – Верхний этаж – полностью автономная квартира. Мы с Ангелиной будем жить внизу. Вы сможете приезжать в любое время, оставаться сколько захотите. А эта терраса... – он открыл двери на просторный балкон, – станет отличным местом для семейных обедов.
Андрей придирчиво осматривал каждый угол, проверял качество отделки. Марина всё ещё хмурилась, но уже без прежней враждебности. Особенно когда увидела, как загорелись глаза у её детей, обнаруживших во дворе качели и небольшой сад.
– И ты правда готов... вот так всё изменить? – спросила она Станислава, когда они остались наедине.
– Знаете, – он задумчиво посмотрел в окно, где Ангелина Витальевна показывала внукам клумбу с цветами, – я много думал о том, почему мои прошлые браки не сложились. А потом внезапно осознал - я всегда искал не просто женщину, а мудрость, глубину, способность видеть жизнь во всех её красках. Ваша мама... она особенная. Она умеет любить так, как редко кто умеет. Полно, без остатка, но при этом не теряя себя. И я хочу сделать всё, чтобы она была счастлива. Вместе с вами, а не вопреки вам.
Марина молчала, глядя, как мать смеётся, помогая внуку посадить какой-то цветок. Она не помнила, когда в последний раз видела её такой... живой.
Вечером, когда дети уехали, Ангелина Витальевна сидела в новой гостиной, держа в руках старую фотографию – их с первым мужем свадьба. Молодая испуганная девочка в белом платье рядом с солидным мужчиной.
– О чём думаешь? – Станислав присел рядом.
– О том, как странно устроена жизнь, – она отложила фотографию. – Иногда нужно дожить до шестидесяти, чтобы наконец начать жить.
– Знаешь, что меня поразило в тебе при первой встрече? – он взял её за руку. – Твои глаза. Они словно хранили какую-то тайну, какую-то несбывшуюся мечту. И я подумал: вот она, женщина, которая заслуживает, чтобы все её мечты сбылись.
Ангелина Витальевна прильнула к его плечу:
– Спасибо тебе. За дом, за понимание, за...
– За любовь? – улыбнулся он. – Знаешь, в чём разница между молодой и зрелой любовью? Молодая любовь требует, чтобы весь мир крутился вокруг неё. А зрелая – умеет вместить в себя весь мир, со всеми его сложностями и противоречиями.
На следующее утро Марина позвонила матери:
– Мам, мы тут с Андреем подумали... Может, на выходных приедем, поможем сад обустроить? И детей возьмём, они уже все уши прожужжали про эти качели...
Ангелина Витальевна улыбнулась, глядя в окно на утреннее солнце. Жизнь продолжалась. Другая, новая, неожиданная. Но – настоящая. И это было главным.