Павлушка забежал в дом и кинулся в их с Верочкой комнату, схватив мяч, побежал снова на улицу, где ребята собирались на их небольшой стадиончик. Верочка была в их с Пашей комнате и играла в своей куклы, пробегая мимо комнаты, где спали мама с отец, он вдруг увидел дым, положив в мяч, Паша хотел открыть дверь и посмотреть, что там случилось.
Но она почему-то не открывалась. Он повернулся боком и попытался ещё раз втиснуться в комнату, ведь открыть ее он почему- то не мог. Он еще раз поднатужился, дверь чуть-чуть сдвинулась и он увидел мамины пальцы
– Ой, что это мама на полу лежит? – удивился Паша.
Он отодвинул слегка ее пальцы и поставив туда ногу, хотел пролезть в увеличившуюся щель, но у него опять не получилось, тогда Павлушка еще раз попытался надавить плечом на дверь. Та хоть и с трудом, но поддалась и он проскользнул в комнату.
Паша сразу увидел на диване пьяного отца. А повернувшись, чтобы теперь открыть наконец-то дверь как следует, он увидел маму. Она лежала лицом вниз, раскинув руки, а около ее головы была лужа крови. Павел с трудом отодвинул ее, а потом открыл дверь на распах, и вдруг увидел, как загорелись шторы на окнах, он тогда взял мать за руки и потянул ее, но понял, что один не справится, она была тяжелая.
– Нет, я не смогу, – подумал Павлушка и побежал на улицу, но там никого кроме старенькой Макаровны, сидящей на лавочке у своего дома, не было.
– Баба, баба, у нас пожар, – закричал Паша и спросил, – у вас кто дома есть?
– Только Денис, – ответила старушка..
И Пашка подбежал за Денисом, который был чуть старше Павла и перешел в восьмой класс.
– Денис, Денис, у нас пожар. Помоги мне маму из дома вытащить.
И тот тут же побежал за ним.
Они снова забежали в дом, Паша крикнул сестре, чтобы она выбегала на улицу, но Верочка не обратила внимание на его слова, и продолжала играть.
Мальчики с трудом вытащили Людмилу, как звали маму Паши, и Паша вернулся за Верочкой. И тут Денис сообразил:
– Надо ведь взрослым про пожар сказать.
Дети вдвоем растерянно стояли возле мамы, а Денис побежал к себе домой, чтобы позвонить отцу на работу.
Вскоре приехал участковый, за ним следом приехала пожарная команда. Скорая приехала в последнюю очередь, к ним в пригород она всегда ехала долго, так как дороги у них требовали ремонта.
– Есть кто еще в доме? – спросил врач Скорой у так и сидящей на своей лавочке Макаровны.
И она ответила:
– Ребятишки здесь, Людка здесь, а хозяин должен быть на работе, а там кто его знает, он два выходных дня “не просыхал”.
Но Людмилу, которая была без сознания, уже определили в машину, и Скорая уехала.
Дом особо не пострадал, так как пожарная команда прибыла оперативно. А Пашу и Веру забрали соседи напротив. Денис где-то через час-два после всех этих событий понял, что он потерял ключ от сарая, в который должен был поставить свой велосипед, и он пошел в дом Калининых, но ключ так нигде и не нашел. Он почему-то думал, что ключ у него выпал в той комнате, где лежала мама Павлушки.
Дом хоть и не особенно пострадал, но внутри нужно было убираться основательно, но делать это было некому, хозяйку увезли в больницу, а хозяина нигде не было, ни у дружков, ни на работе. У Людмилы родных уже было, с самого детства ее воспитывала бабушка, которая умерла всего полгода назад. А ее родители, когда-то давно уехав на Север на заработки, разошлись там, оставив Люду на бабушку. И так ни разу о ней не вспомнили, ни отец , ни мать. А ей, словно в продолжение ее несчастий, достался непутевый муж, но она слишком поздно узнала об этом. Ведь он ее нещадно бил. А иногда и сына с дочерью тоже. Людмила каждый раз старалась из защитить, “принимая огонь на себя”, говорила всем та самая соседка напротив, что забрала детей к себе.
– Бабушка перед смертью дом завещала Людмиле, поэтому она легко могла его выгнать, и не мучиться, – объясняла Раиса Дмитриевна участковому, обнимая Пашу и Верочку, – зачем она терпела, непонятно, но какой из него отец, а уж не муж точно. Он ведь бил их раз в неделю в обязательном порядке, а иногда бывало и чаще. Хоть бы он навсегда сгинул, ирод, – заключила она свой рассказ.
А другая соседка продолжила:
– Мы, все соседи, хотим на него заявление написать в полицию, чтобы его посадили. Мы же Людмилу избитую фотографировали сколько раз. Да и ребята постарше снимали на свои телефоны, как он и ее, и детей бил.
На следующий день участковый сообщил, что Людмила в очень тяжелом состоянии, а отец ребятишек так и не объявился. Раиса Дмитриевна попросила соседей ей помочь и они втроем еще с двумя соседками стали наводить в доме порядок, и вынесли из дома на мусорку сгоревший диван с помощью своих мужей.
Крутился тут же и Денис, который был уверен, что именно здесь он обронил свой ключ. Он и обнаружил хозяина в погребе, отчаявшись найти ключ, он искал его даже там, куда в тот день и не заходил. Тот лежал с бутылкой самогона в руке уже мертвый в луже крови, видно он, спускаясь в погреб, упал на лежавшую кучку кирпичей.
– Вот видно об острый угол кирпича он и ударился виском, – предположил участковый.
– Туда ему и дорога, – сердито сказала Раиса Дмитриевна, – прости меня, Господи, но этот подонок получил по заслугам.
В его телефоне нашли номер отца и через пару часов тот за ним приехал и сказал сразу:
– Его дети нам с женой не нужны, пусть мать их сама воспитывает, она на них будет деньги получать по потере кормильца, Если честно, то это даже лучше, чем те гроши, что он зарабатывал. Он из нас столько уже кровушки попил, в конец замучил и бедную Людмилу и нас.
А через несколько дней Раиса Дмитриевна повела их в больницу к маме. Трехлетняя Верочка и шестилетний Паша шли с большой радостью, ведь им в тот день, когда обнаружили их отца, объявили, что отца у них больше нет, они хотели порадовать маму сказав, что отца забрал к себе дедушка. Они еще пока не знали, что такое смерть, и Раиса Дмитриевна посчитала нужным просто сказать, что отец больше с ними жить не будет. В больнице они долго-долго ждали, а потом всех троих провели в палату, дети жались к Раисе Дмитриевне, как к единственному знакомому человеку.
И вот они смотрят на маму, у нее вся голова забинтована, а вокруг глаз одна синева от гематомы.
– Мам, а ты почему такая грязная? – спросил Павлушка, он и раньше считал, что синяки у мамы от того, что она испачкалась.
Она помнила об этом, и сказала, что пока она не может встать, чтобы умыться, так как ее врач не разрешает.
– Ну тогда и не умывайся, а то он тебя поругает, – со всей серьезностью сказал Паша и стал рассказывать ей о том, как он вместе с Денисом вытащил ее из комнаты. А Раиса Дмитриевна добавила, они вовремя сообразили, ведь через пять минут в комнате уже все горело.
– Теперь тебе Людмила придется долго еще в доме убираться, да и ремонт нужно сделать в этой комнате. Но мы с соседями все же слегка убрались, но в основном вытащили то, что наполовину сгорело. Да и окна у вас теперь нараспашку, чтобы все выветрилось. А ребята у нас пока живут, его отец сказал, что внуки им не нужны, при свидетелях сказали, мол она, то есть ты, Люда, теперь будет много денег на них получать. А потом махнул в их сторону и добавил “ Пусть воспитывает”. Так что тебе, Людочка, легче будет, ты от всех оков избавилась. А уж детки – они только в радость. – Если они не такие, как их папка был, вырастут, – прошептала Людмила.
– А это уже от тебя зависит, от того, как ты их воспитаешь, – рассерженно ответила Раиса Дмитриевна, но взяла себя в руки, все же Люда больна, поэтому и говорит глупости, – но после случившегося они скоро, очень скоро, поймут, что ты для них единственная в жизни защита, и будут тебя не только любить, но и уважать. Но, главное, что воспитывать и ты их будешь, сама без помощников, мешать тебе никто не будет, поняла? За все свои ошибки в воспитании будешь сама и отвечать.
– Ой, Раиса Дмитриевна, не пугайте меня, сейчас мне лишь бы быстрее домой попасть, думаю у нас теперь все будет хорошо: Павлуша в школу пойдет, Верочка пока в садике. И заживем мы мирно и спокойно. Много ли нам троим надо?
Они пришли снова через три дня, Людмила за эти дни очень изменилась. Хотя синяки у нее еще оставались, но глаза уже приняли другое выражение. Она словно ожила, и смотрела на соседку с благодарностью, и даже улыбалась, что не делала очень-очень давно.
– Раиса Дмитриевна, мне ведь до сих пор не верится, что его нет, я понимаю, что нельзя этому радоваться, но сдержать себя не могу, хочу быстрее избавиться от всех его вещей, чтобы ничего не напоминало о нем, и на работе за меня уже порадовались, коллеги приходили на днях.
– Но вот и хорошо, а за детей не переживай, мы всей улицей за ними присматриваем А тебя, глядишь, через недельку выпишут.
– Нет, у меня рана на голове еще не зажила.
– Ну, ничего, подождем.
Паша стал считать дни, он знал, что неделя – это семь дней. И он делал галочки на листочке бумаги, который ему дал Денис. И каждый день их пересчитывал, так как уже давно научился счатать до десяти. Вот прошла неделя, потом еще одна. И только в начале третьей недели их маму выписали. Баба Рая сказала им, что маме пока ничего нельзя делать:
– Так что вы сами за собой посуду моете, сами подметайте, сами стараетесь не пачкаться, так как стирать не умеете.
И Паша изо всех сил старался сам, и следил за Верочкой. Посуду он мыл сам, подметали они вместе с Верой. А мама готовила, правда только то, что занимало не слишком много времени, так как у нее до сих пор временами кружилась голова. Но потихоньку все у них наладилось, и они стали забывать о случившемся. И к середине августа Людмила почувствовала, что выздоровела. Ну вот голова у нее временами очень болела, но она никому не жаловалась, не хотела, чтобы ее жалели.
Прошло три с лишним года, они давно забыли все те тяжелые годы, когда Людмила всегда хотела избитая, а дети были запуганные и нервные. Теперь ее жизнь казалась раем. Она сама и дети никогда не слышали больше пьяных криков, а тем более не испытывали боли, той боли, от которой они не только страдали физически, но и той, которая унижала, делала их слабыми и беззащитными. Паша пошел уже в четвертый класс, а Верочка должна была пойти в первый класс. Вот в это время, в конце августа, и встретила Людмила мужчину, который вновь разбудил в ней положительные эмоции. Нет, это была не любовь и связанные с ней чувства. Любовь пришла позже... Он заставил ее снова поверить порядочность и доброту окружающих людей, а главное разбудил в ней доверие к людям, в первую очередь доверие к нему, Сергею. К дяде Сереже с доверием отнеслись и Павел с Верочкой.