Вместо пролога
Утром 11 сентября 1983 года на пустынном участке загородного шоссе вблизи Ленинграда затормозила машина с дипломатическими номерами. Из неё вышла молодая женщина с детским одеяльцем в руках и попыталась отряхнуть его, но так неловко, что выронила, а, поднимая, прихватила вместе с ним грязный промасленный свёрток.
Молодая американка была уверена, что этого никто не увидит: вокруг не было ни души, да и муж сидевший за рулем, внимательно наблюдал за обстановкой. Но внезапно прямо из-под земли выскочили оперативники КГБ. От неожиданности женщина не успела выбросить шпионский контейнер — тот самый грязный сверток. Растерянная, она вряд ли понимала в тот момент, что оказалась в эпицентре одной из самых масштабных шпионских историй времён холодной войны.
В этой истории отразились многие черты той эпохи: постоянное противоборство двух лучших спецслужб мира — КГБ и ЦРУ, желание военно-промышленного комплекса США завладеть секретами советского атомного флота и предательство из корыстных побуждений, на котором практически всегда были замешаны эти истории.
Дэниз, так звали эту женщину, хотелось всего лишь помочь своему супругу в его опасной работе.
Часть 1
Ленинград — культурная столица и главная туристическая мекка СССР: Эрмитаж, Кунсткамера, царские дворцы, площади и фонтаны. А с открытием в марте 1981 года Ленинградского рок-клуба — еще и новое место силы всего отечественного андеграунда.
А еще Ленинград — главные морские ворота в зарубежье. В его порты ежедневно заходят туристические лайнеры и сухогрузы, отправляются в экспедиции научно-исследовательские корабли.
В сентябре 81-го в Ленинградском порту появился высокий худощавый 45-летний мужчина. Это был Юрий Павлов, начальник радиотехнической лаборатории в составе очередной научной экспедиции по Атлантическому океану.
Павлов Юрий Васильевич родился в 1935 году, окончил физико-механический факультет Ленинградского политехнического института по специальности экспериментальная ядерная физика.
Работал в закрытых институтах военно-промышленного комплекса.
До сентября 1981 года занимал пост главного инженера-инспектора атомной инспекции Главного управления морского регистра СССР.
С момента окончания вуза Павлов сменил несколько мест работы, искал не интересного дела, а где больше платят. Принялся было писать кандидатскую диссертацию, но бросил — скучно. Павлов грезил о красивой жизни, славе, даче и не где-нибудь, а на Багамских островах. Вот как сам он объяснял это позднее на следствии: "Я понял, что рамки морского регистра узки для меня. Наступил длительный период застоя. Я не был удовлетворен прежде всего материально."
В 1981 году Павлов перешёл на работу в Арктический и антарктический НИИ госкомитета по гидрометеорологии только для того, чтобы осенью отправиться в заграничный рейс на научно-исследовательском судне «Профессор Визе». Никто на судне даже не догадывался, в какую опасную авантюру пустился их коллега. Не почувствовал этого и сотрудник органов безопасности, сопровождающий советскую делегацию за рубеж.
Первый шаг на пути к предательству Юрий Павлов сделал сам. Ему очень хотелось, чтобы его талант физика-ядерщика по достоинству оценили на западе, поэтому перед заграничным плаванием на научно-исследовательском судне он заготовил письмо на английском языке. В нём он писал, что на Родине его не признают, и денег на исследование предложенного им метода получения искусственных алмазов с помощью ядерного взрыва не дают.
Когда в октябре 81-го года он вместе с командой корабля вышел на берег норвежского порта Олесунн, письмо лежало у него в кармане. В нём он предусмотрительно описал, как будет выглядеть при следующих встречах: чёрное пальто, вязаная шапочка, в правой руке — красочный буклет.
Во время прогулки по городу он опустил письмо в почтовый ящик, адресовав его в Генеральное консульство ФРГ. Дважды потом в Гамбурге и Рейкьявике Павлов выходил на берег в вязаной шапочке, тёмном пальто и с буклетом в руке, но никто к нему так и не подошёл.
Вскоре экспедиция завершилась, и Павлов вернулся в Ленинград. Он терялся в догадках, почему с ним никто не связался...
* * *
В противостоянии спецслужб разведка всегда идет на шаг впереди контрразведки. Когда английское MI6, немецкая БНД или Центральное разведывательное управление США начинали очередную тайную операцию против Советского Союза, то чаще всего первым шагом была вербовка агента — советского гражданина, который имел доступ к оборонным секретам. И лишь какое-то время спустя об этом узнавала контрразведка КГБ и делала ответный ход.
Шпионы в смокингах — так в КГБ называли западных агентов, пользовавшихся дипломатическим прикрытием. Советская контрразведка стремилась максимально усложнить для них любую деятельность на своей территории.
Дипломатов, которых КГБ подозревал в шпионской деятельности, за территорией их посольств практически всегда сопровождало наружное наблюдение, а вновь прибывших в СССР сотрудников посольства США контрразведка тщательно просвечивала.
В Ленинграде разведывательная группа ЦРУ обосновалась под крышей генерального консульства США.
В 1981 году разведгруппу возглавил новый вице-консул Лон Аугустенборг.
Лон Дэвид Аугустенборг — высокопоставленный сотрудник Генерального консульства США. Родился в семье известного американского дипломата Дэвида фон Аугустенборга в 1954 году.
До прихода в ЦРУ был офицером полиции Лос-анджелеса.
По дипломатическим меркам Лон был слишком молод для должности вице-консула США в Ленинграде. Этот высокий статус прикрытия для Аугустенборга потребовали от Государственного департамента США в штаб-квартире ЦРУ. За такими потенциально опасными людьми контрразведка следила буквально 24 часа в сутки.
По оценкам руководства ЦРУ, Советский Союз был одним из самых жестоких мест в плане контрразведки. Дэниз прекрасно понимала это и как могла создавала домашний уют и комфорт, чтобы ничто не отвлекало Лона от его важной и опасной работы: рубашки и галстуки должны были быть безукоризненными, а полуторагодовалая дочка ухоженная и вовремя уложена спать. Все это устраивало Денис и соответствовало её представлениям о счастливой семье.
Немного смущало, что муж слишком уж часто поручает ей выполнять деликатные поручения в городе и вовсе не против, чтобы на задание она брала с собой дочку для дополнительной маскировки, но молодая женщина гнала от себя тревожные мысли...
* * *
23 марта 1982 года научно-исследовательское судно «Профессор Визе» с Павловым на борту в ходе очередной экспедиции вошло в порт Гамбурга. Этот город был популярен у советских моряков своими магазинами — от третьесортных дешевых лавочек до всемирно известных универмагов. Галантерея, парфюмерия и трикотаж отсюда расползались по толкучим рынкам Советского Союза; наши консульские службы пытались бороться с контрабандой и спекуляцией и раздавали мореплавателям специальные инструкции, но многие члены научных экспедиций эти правила нарушали. Павлов со своей группой отправился в дорогой универсальный магазин «Карштадт».
Позже на следствии он рассказывал: "Я сошел на берег в том же виде: пальто, шапочка, но без буклета. Высокий пожилой загорелый человек упорно следовал за нами и явно старался привлечь моё внимание."
К нему подошёл, как он предположил, немец, не очень уверенно владеющий английским языком. Он показал конверт — того самого письма, которое было отправлено в Посольство, и спросил: "Это не вы писали?" Немец вручил ему конверт и пообещал встретиться в одном из портов дальше по маршруту.
Этот милый пожилой человек на самом деле оказался кадровым сотрудником западногерманской разведки БНД.
Юрий Павлов не сразу решился открыть конверт полученный от пожилого немца. Павлову было страшно: а вдруг кто-то видел их встречу и уже сообщил кому надо? Может быть, лучше не глядя выбросить злосчастный конверт, пока не поздно? Но любопытство оказалось сильнее страха; с трудом дождавшись часа, когда никто не мог зайти к нему в каюту случайно, Павлов вскрыл его.
Там лежала пачка денег — 800 западно-германских марок — немалая сумма для советского человека!
Но что с ними делать? Куда их спрятать? А может, лучше потратить?
Он вспомнил, что в городе в ювелирном ему понравился массивный золотой браслет за 550 марок и решил купить его. Именно этот браслет фигурировал потом на следствии по делу Павлова как одно из вещественных доказательств.
Западно-германская разведка взялась за Павлова довольно основательно: агенты БНД поджидали его практически в каждом порту, куда заходило советское научно-исследовательское судно — Рио-де-Жанейро, Канарские острова, Копенгаген. С каждой новой встречей они задавали Павлову всё больше и больше вопросов.
Немецкие деньги, которые были выделены на поддержание научных исследований, приходилось отрабатывать, но немцев интересовали вовсе не искусственные алмазы, а конкретные параметры ядерных силовых установок советских подводных лодок и военных кораблей, к созданию которых Павлов имел непосредственное отношение на своей прежней работе. Павлов не мог не осознавать, во что его втянули, но даже не пытался отказаться.
В подробных анкетах, которые он теперь получал от БНД вместе с новой суммой, были вопросы об оборонных предприятиях, на которых создавался советский военный флот. Павлов хорошо разбирался в этой тематике и подробно излагал информацию по памяти. Писать приходилось быстро: на следующий день, еще до того как экспедиционное судно уйдет из порта, он передавал написанное немецким кураторам.
В столице Уругвая Монтевиде́о у Павлова появились новые хозяева. Западно-германская разведка передала своего ценного агента своим американским коллегам из Центрального разведывательного управления. Смена фигур в этой шпионской игре не была случайной: США не устраивало, что Советский Союз к началу 80-х сумел догнать Америку по количеству современных атомных подводных лодок и даже перегнать. За спиной у новых кураторов Павлова из ЦРУ маячили фигуры генералов из Пентагона: любые данные о нашем военном атомном флоте были для них на вес золота.
Павлов был напуган и раздосадован: такой жесткой рокировки он не ожидал и чувствовал себя разменной пешкой в чужой игре. Работа на американцев, главных противников Советского Союза, виделась ему куда более опасным делом, чем сотрудничество с немцами. И вечером, запершись в каюте, он с трудом заставил себя прочитать письмо, адресованное ему новыми хозяевами. Правда, первые же строки его несколько успокоили: "Дорогой друг, ваша безопасность и ваше благополучие стоят у нас на первом месте..."
Далее шла инструкция о порядке встреч в следующих портах, и наконец подробно излагалась система оплаты за шпионские услуги:
- 2.000 долларов ежемесячно на счёт в банке,
- 10.000 долларов премия по итогам года
- и по 10.000 за выполнение особо важных заданий.
Прейскурант Павлову понравился; его очень воодушевили финансовые перспективы сотрудничества с американцами.
В мае 83-го в Копенгагене у памятника Русалочка он встретился с новыми кураторами. Американец взял у Павлова конверт с ответами и сунул ему в карман блокнот и записку. В записке ему объясняли, что в блокноте есть тайник за картоном в задней части. Там окончательно завербованный Павлов нашел дополнительную сумму денег и схемы тайниковых операций с помощью сигнальных меток на территории Ленинграда...
Друзья, мой канал не является коммерческим!
Вы можете отблагодарить меня за представленную информацию следующими способами:
- поставить лайк
- написать любой короткий комментарий под этой статьёй
- сделать репост на своей странице, в социальных сетях или личных сообщениях