За следующие две недели Ольга окончательно освоилась с новым «форматом» своих визитов. Больше не было скованности и внутреннего напряжения — приезжая к «мальчикам» в своем настоящем облике, она чувствовала себя спокойно и уверенно. Собаки встречали её точно также, как и прежде, радостным лаем и подпрыгиваниями, словно она и не меняла своего внешнего вида. Да даже если бы изменила, для собак это ровным счетом ничего не значило: для них она всегда оставалась самой собой, хоть в гриме, хоть без.
Изначально планировалось, что Ольга будет ездить к «мальчикам» всего неделю, но неожиданный звонок от «бабушки» внес коррективы. Ольга Вадимовна позвонила Борису и сообщила, что задерживается в гостях у сестры и, соответственно, к собакам пока будет приезжать её внучка.
Ольга про себя усмехнулась: это была очередная их совместная с Ириной выдумка, но внешне смогла сохранить серьезность — не дай бог, кто догадается. За эти две недели она окончательно убедилась, что ездить к «мальчикам» в своем настоящем облике не только можно, не страшно, но и очень, очень комфортно. Все-таки постоянно накладывать грим, играть роль пожилой женщины — занятие утомительное, требующее больших эмоциональных и физических затрат. А здесь — полная свобода: она сама, настоящая, и собаки её узнают, да и «мальчики» уже привыкли. Больше не было скованности и внутреннего напряжения — приезжая к ним, она чувствовала себя спокойно и уверенно. Собаки встречали её точно также, как и прежде, радостным лаем и подпрыгиваниями, для них ведь ничего не изменилось — с гримом или без грима, для них она всегда была той самой Ольгой.
«Мальчики» тоже быстро привыкли к ней и перестали воспринимать как случайного человека. Они не могли не обратить внимания на её профессионализм — то, как уверенно Ольга осматривает Буяна, обрабатывает его послеоперационные швы, как легко находит общий язык с каждой собакой, производило впечатление. Её спокойствие и экспертность поневоле заставляли мужчин относиться к ней всё более серьезно.
Борис поглядывал на неё с какой-то затаённой усмешкой, будто пытаясь разгадать очередную загадку, но особо не вмешивался, предоставляя Ольге почти полную свободу действий.
За это время был разработан детальный план по стерилизации собак. Ольга тщательно продумала каждую деталь. Она методично и скрупулезно прописала все возможные сценарии взаимодействия с «мальчиками», учитывая малейшие нюансы. План включал не только практическую сторону работы с собаками, но и тонкости выстраивания коммуникаций, и психологические аспекты взаимодействия с теми, кто готов помочь в реализации плана. Каждый шаг был просчитан, каждая мелочь — продумана с профессиональной точностью и интуицией опытного врача. Продумывание технических аспектов она отдала на откуп мужчинам — ведь это они готовы предоставить транспорт, построить вольеры и оплатить все расходы. Соответственно — им и думать.
Сергей и Вовчик подошли к делу серьезно: составили аж несколько сценариев, учитывающих самые разные варианты — от идеального, где все собаки будут пойманы и благополучно прооперированы, до самого пессимистичного, когда большинство псов окажутся неуловимыми и их не удастся быстро поймать.
С техническими моментами все оказалось намного проще: мужчины быстро распределили обязанности между собой — кто будет в ловле помогать, кто транспортировать, кто с вольерами помогать, кто — оплачивать.
Главное же — было понимание, что работа эта необходима, и они обязательно доведут её до конца. Отлынивать никто не собирался.
Первые два дня реализации плана прошли неожиданно гладко. Ольга, честно говоря, даже не рассчитывала на такую удачу. Намеченных собак — двух псиц и одного пса — удалось поймать практически без усилий. Сказались их контакт с Ольгой и постоянное общение с «мальчиками». Животные были настолько ориентированы на человека, что без проблем позволили мужчинам подойти и в буквальном смысле взять себя на руки. Конечно, значение имела и слаженность действий.
Мужчины, Сергей, Вовчик, а Сергей еще и отца своего, который кинолог, позвал, действовали четко и спокойно. Пока один держал собаку, другой надевал на неё ошейник — специально заранее были подготовлены крепкие ошейники с быстрозастегивающимися карабинами. Затем собаку осторожно фиксировали. И аккуратно переносили к припаркованным джипам, где размещали в клетки-контейнеры. Понятное дело, что псы в определенной степени сопротивлялись — непривычные прикосновения, намордник и путы на лапах, естественно, вызывали страх. Но мужчины действовали мягко и при этом уверенно: крепко придерживали, не давая резко дернуться, говорили успокаивающим тоном.
Собаки дрожали, поскуливали, и мужчины прекрасно понимали, как те напуганы. Но они также четко осознавали, что эта временная фиксация — не жестокость, а, напротив, помощь, гуманный акт, можно сказать. Надо лишь перетерпеть этот стресс нескольких минут. Впрочем, собаки, поняв, что сопротивляться бесполезно, и им, по сути, никто ничего плохого не делает, постепенно успокаивались — собственно транспортировка до клиники прошла без проблем.
Собак разместили в стационаре клиники, Ольга сказала, что у них сперва возьмут анализы, проведут осмотр, и, если все нормально, то завтра же и прооперируют.
Убедившись, что животные уже отошли от стресса и чувствуют себя спокойно, Борис внес предоплату и отправился обратно в клуб. Показал фотографии, поделился новостями, и до самого последнего клиента оставался там. И лишь потом поехал домой.
Квартира, как обычно встретила пустотой. Царящую там тишину лишь слегка нарушал звук работающего у соседей телевизора. Кто-то смотрел футбол.
Проснулся Борис от собственного крика. С минуту таращил глаза в потолок и соображал, что это было. Сон был настолько реалистичный и дурной, что поневоле вспомнилось детство. И бабушка, которая его успокаивала после приснившегося кошмара.
— Спи, Боренька, спи, это всего лишь сон. Все хорошо, никаких чудищ нет. Сейчас я тебе одеялко подоткну, молочка принесу, сказку расскажу…
Бабушка приносила молоко, рассказывала сказку, под бок к нему устраивалась кошка, мурлыкала, и Борис засыпал, даже не дослушав сказку до конца.
С возрастом кошмары перестали сниться.
Давно уже нет ни бабушки, ни кошки, а кошмары, похоже, вернулись.
И молока даже в холодильнике нет!
Стоял под тугими струями холодного душа, приходил в себя, да пытался вычленить картинки из того, что приснилось. С чего-то ведь это всё ему привиделось?!
Если бы не окончание сна, то сон был бы очень и очень приятным. Таким, что даже и просыпаться не хотелось. Но вот окончание… — как в той рекламе: засыпаешь с красавицей, а просыпаешься со страшной теткой, и подтекст, что пить надо только то пиво, которое в рекламе. Тогда и кошмаров не будет.
Только я вчера не пил. Ни пива, ни чего-либо еще. Не с кофе же?
Вытершись насухо полотенцем, Борис прошел в спальню. Постель представляла печальное зрелище — выглядела так, будто на ней в футбол играли или спаррингом каким занимались. Простыня, пододеяльник и даже наволочка на подушке, все было влажное.
Меняя белье, Борис поневоле снова вспомнил свой сон: у них с Ольгой было свидание, а потом они отправились к нему домой. Все было хорошо, просто великолепно.
Глаза в глаза, желание и нежность. Пламя страсти и единение. Они были словно созданы друг для друга. Время исчезло и все вокруг растворилось. Только они вдвоем в океане нежности и взаимного притяжения. Движения в унисон, слияние душ, любовь и безграничная близость. Они словно парили в вышине, отрешенные от всего земного, переживая невероятный полет чувств.
Два луча, два света, две энергии, слившиеся воедино. Мгновения гармонии и близости, парение в бесконечности, где только они вдвоем.
Ольга медленно проводит пальцами по его щеке, Борис поворачивается, открывает глаза и… — и видит перед собой не Ольгу, а её бабушку, Ольгу Вадимовну! Поневоле закричишь. Борис и закричал. И проснулся.
Сейчас, перестилая белье и вспоминая картинки из сна, он понимал, что хоть и видел Ольгу Вадимовну, и чем угодно мог в этом поклясться, только была она какая-то не совсем обычная: то ли на панкершу смахивала, то ли на рокершу, то ли еще на кого. Седые волосы, уложенные в прическу, яркий макияж, куртка, как у байкеров, и вся в клепках… Только собаки остались неизменными. Даже в его сне у Ольги Вадимовны на руках была маленькая собачка.
Может, это она на юбилее у подруги так зажигает?
Вот только с чего в его сне Ольга превратилась в свою бабушку?.. — непонятно.
В сознании, меж тем формировалась другая мысль — что, похоже, пора к психологу. А то как бы крыша не съехала.
Продолжение — «Бабка на мотоцикле. Проблемы с колесами и неожиданный поворот» — см. ссылку ниже: