При желании в Интернете можно откопать много чего интересного. Проснулась я рано, времени было много, поэтому порылась немного в старых новостях и выяснила, почему в таком большом и красивом офисном здании нет ни одного арендатора. Оно, оказывается, было достроено ещё восемь лет назад, но в процессе возведения застройщик сэкономил на качестве. Сдать в эксплуатацию объект не получилось, поскольку надо устранять критичные косяки, а инвесторы и строители вместо этого судятся друг с другом. Ни один предприниматель в здравом уме не станет арендовать офис там, где потолок может обрушиться ему на голову в любой момент. Мне после этого даже страшновато стало снова ехать туда. Но я поехала, потому что не люблю отступать перед трудностями. И Глеба было жалко. Ночью мне даже приснился тот его последний обречённый взгляд ― знал же, что будут последствия, но всё равно меня спас. Очень хотелось спросить, почему он так поступил. Чем моя жизнь ценнее его свободы? Для могущественного создания объяснима как раз бессердечность, но не самопожертвование во благо бесполезных смертных.
В стеклянной каморке на входе со скучающим видом сидел всё тот же охранник ― снова посмотрел на меня безразличным взглядом и отвернулся. Я поднялась на четвёртый этаж, нашла нужную дверь, снова преодолела межпространственную границу с помощью звонка на номер, написанный на стикере, но время ещё было раннее, поэтому кабинет оказался закрытым. Зато в коридоре в этот раз оказалось многолюдно. Не так чтобы совсем, но люди всё-таки время от времени проходили мимо меня в одну или другую сторону ― кто-то вежливо здоровался, другие не замечали моего присутствия. Странно было думать, что на самом деле они не люди. Я от нечего делать даже попыталась по внешнему виду строить догадки, какова их истинная суть, но быстро отказалась от этого бесполезного занятия. Просто стояла под дверью и ждала кого-нибудь из сотрудников финотдела.
Первым пришёл Костя. Поприветствовал меня, впустил в кабинет и предложил подождать остальных в комнате отдыха.
― А вы не боитесь, что это здание рухнет? Оно же аварийное, ― задала ему вопрос, беспокоивший меня в тот момент не меньше других.
― Оно магией укреплено. Веками стоять может, ― ответил Константин коротко и сухо.
Мне показалось, что он чем-то расстроен или недоволен, но я с утра тоже такой частенько бываю, если не высплюсь. Минут через десять пришёл Сеня ― бодрый, жизнерадостный, с целым пакетом всевозможной снеди, которая была немедленно убрана в холодильник.
― Майонез не забыл? ― усмехнулась я, наблюдая за тем, с какой любовью он раскладывает еду по полочкам.
― Это ты так прикалываешься или всё ещё злишься из-за того раза? ― неуверенно улыбнулся он в ответ.
― А есть смысл злиться? ― спросила я. ― Если я правильно поняла, Глеб хотел прикрыть оплошность охотника и сделать вид, что ничего необычного не произошло, поэтому и оставил ключ от моего портала с другими такими же. По отношению к коллеге с его стороны это было благородно. А ты просто забыл о его просьбе не пользоваться этим ключом, вот и всё. Если уж на кого и злиться, то на Химеру Егоровну, с которой всё это началось. Чем вообще ваш департамент занимается? В названии про охрану магических существ сказано, а у вас охотники с арбалетами в штате.
― У них не только арбалеты есть, ― поделился со мной информацией Сеня, наливая себе кофе. ― На каждый вид существ своя управа. Кого-то и обычной пулей усмирить можно, других без зачарованных сетей и кучи артефактов не поймаешь. Если тебе интересна эта тема, у Глеба лучше спроси. Он работу охотника хорошо знает. А департамент… Мы следим за тем, чтобы простые смертные и магические создания сосуществовали мирно. От людей, если честно, проблем всегда было больше. Вообще у нас три отдела. Аналитики ведут бестиарий, архив и отвечают за численность популяций. К ним поступает вся информация о новых обнаруженных созданиях и о том, что творится в резервации. Если надо кого-то найти, приструнить, изолировать или уничтожить, они спускают задачу охотникам. Охотники у нас что-то вроде боевого подразделения. На них вся грязная и сложная работа. А мы в финотделе занимаемся распределением бюджетных средств в соответствии с потребностями и отчётами. Вся бухгалтерия на нас, снабжение и тому подобное. На самом деле структура департамента предусматривает больше отделов, но Альбертыч никогда на это не заморачивался. Если с работой справляемся, то кому какое дело, какими силами?
― Альбертыч? ― переспросила я.
― Кот Баюн, ― пояснил Семён. ― Он до Горыныча главой был. Нормальный мужик. Во многом пофигист, конечно, но славный. Феропонт Альбертович он по паспорту. Волокиту бумажную терпеть не мог. Линять начинал и правым глазом косить только при виде папки с документами, не говоря уже том, чтобы прочесть какой-нибудь отчёт или очередную порцию резолюций от министерства. А мы в благодарность за подобное попустительство периодически подгоняли ему какие-нибудь редкие деликатесы и для всеобщего блага на протяжении рабочего дня всем коллективом добросовестно благоухали валерьянкой. Хороший был начальник, понимающий. А теперь и его отстранили, и дракона с должности сняли. Димке, наверное, в последние дни директорское кресло всё чаще сниться стало.
― А мне ваш Дмитрий Игоревич не показался карьеристом. Он неприятный, конечно, но точно не акула, ― высказала я своё мнение.
― Лепреконы очень хитрые, ― возразил Сеня. ― И злопамятные. Ты с ним поосторожнее. Он улыбаться-то тебе улыбается, пока тронуть тебя нельзя, но публичное унижение стопудово запомнил. Может подлянкой в любой момент ответить.
Пришёл Гена, и тема для дискуссии сменилась. Потомок Кощея всю ночь размышлял над стратегией решения моих и Глеба проблем и придумал фантастический план. Для того, чтобы обеспечивать постоянную слежку за мной, расходуются ресурсы департамента, которые можно потратить на более важные цели. К тому же я уже частично осведомлена о происходящем и в силу своей непредсказуемости могу доставить немало неприятностей. По сути, я уже начала их доставлять. Печать нефилима не делает меня магическим существом, поэтому моё присутствие в мире Ином не может считаться правомерным, но и запретить мне находиться здесь в силу моей неприкосновенности никто не осмелится. Проще говоря, я ― большая заноза в самом неудобном месте, избавиться от которой невозможно. Снизить вероятность создания мной новых проблем может мой законный брак с любым представителем мира Иного. Ответственность за меня таким образом перекочует с департамента на плечи мужа, а у меня появится право на получение соответствующей образованию и опыту должности в министерстве.
― Так можно, ― уверенно заявил Геннадий.
― Я уже женат, поэтому умываю руки, ― прочавкал Семён, опять что-то жуя.
― Тебе никто и не предлагает, ― вставил своё слово Костя. ― Гена о Глебе говорит.
― Вы нормальные? ― расстроилась я. ― Нет, ну правда. Вчера о «переспать» речь шла, а сегодня уже до законного брака додумались?
― Это нормальное решение, ― возразил Константин. ― Целевые браки на взаимовыгодных условиях практикуются сплошь и рядом. У твоей химеры такой же. Ей для продолжения рода нужен был партнёр с благородной кровью, унаследованной от предков конкретной династии, а этот мужик в её сторону не смотрел даже. Кровь-то у него благороднее некуда, а предпринимательской жилки нет. Богатством и перспективами она его и подкупила. Он ради этого даже с первой женой развёлся. Всё на договоре, который перестанет действовать только тогда, когда для наследника найдётся подходящая партия и появится потомство. Я вчера тоже о браке подумал, поэтому и забежал с утра пораньше к аналитикам в архив. Могу ещё несколько примеров привести, но этот тебе ближе.
― Не надо, спасибо, ― с кислым видом поблагодарила я.
Получается, в отношениях со Стасом решающую роль сыграла моя кровь, а не социальный статус. Он унаследовал гены химеры, для передачи которых дальше нужно найти пару с особенным наследием, а я самая обычная. И плевать на чувства. Наверное, Стас знал об этом, а я для него была просто способом выразить протест и утвердиться в собственных глазах. Показал мамочке свою решимость, а когда понял, что она от меня и мокрого места не оставит, струсил.
Гена принялся расписывать преимущества своей идеи, но слушала я его уже без особого энтузиазма. Он сказал, что представители министерства, вероятнее всего, постараются обойти тему брака стороной, потому что в этом случае они лишатся возможность получить надо мной полный контроль. Им выгоднее заполучить меня в качестве подопытной крысы, поскольку я бестолковая, доверчивая и во многих вопросах неосведомлённая. Брак с Глебом меня защитит.
― Они не просто так к тебе Димку вчера подослали, ― уверенно заявил Геннадий. ― У него крепкие связи в министерстве. Рука руку моет. Если закинул удочку насчёт единственного известного способа снятия печати, значит, понял, что тебя этот вариант не устроит, и хотел направить твои мысли в нужное русло. Не хочешь решать эту проблему через постель, будет предложение об экспериментах другого рода. Ради интереса можешь поприсутствовать сейчас на планёрке и послушать, что он будет петь. Только не обольщайся на свой счёт. Министерству не снять твою печать хочется, а изучить её возможности.
― Если она им так интересна, то почему мне позволили спокойно разгуливать по городу почти три недели, а не предложили исследования сразу? ― недоверчиво поинтересовалась я.
― Этого я не знаю, ― честно признался Геннадий.
А Костя снова помрачнел.
― Не хотел говорить, но тебе, наверное, всё-таки лучше об этом знать, ― уныло начал он. ― Помнишь, вчера вечером Гена про подпольную лабораторию рассказывал?
Дурное предчувствие захлестнуло меня с головой, но я всё-таки ответила:
― Ну помню, и что?
― Есть и другие такие же, но они хорошо спрятаны. Охотники уже несколько лет носами землю роют, чтобы их найти. Министерство распорядилось создать утечку инфы о твоей уникальной печати, так что слежка в последние дни велась не за тобой, а за теми, кого может заинтересовать печать.
Семён округлил глаза, проглотил недожёванным то, что хомячил, и многозначительно присвистнул. Геннадий посмотрел на Константина долгим задумчивым взглядом и уточнил:
― Откуда сведения?
― Отец сказал, ― ответил ему Костя, а мне пояснил: ― У моего бати тоже связи в министерстве есть, но я предпочитаю их не афишировать.
― М-да… ― задумчиво изрёк потомок Кощея, почесал затылок и одарил меня сочувствующим взглядом. ― Тогда вообще без вариантов.
― В смысле? ― не поняла я. ― Брачный договор уже тоже не вариант?
― Вот как раз он-то единственным приемлемым вариантом и остаётся, ― ответил Константин. ― Процесс уже запущен, его не остановишь, но Глеб тебе хотя бы дополнительную защиту обеспечить сможет. Его дом в двух измерениях находится, как и это здание, и то, что напротив. Если будешь жить с ним и работать здесь, необходимость появляться в другой реальности сведётся к минимуму. Иной мир не так уж и велик. Здесь гораздо безопаснее, чем там. И это не навсегда ведь. Заключите временное соглашение до снятия печати, а потом вернёшься. Тогда уже и смысла использовать тебя в качестве наживки не будет.
― Как у вас всё легко и просто! ― съязвила я. ― А ничего, что у меня там семья? Мама, папа…
― Тебе же никто не запрещает общаться с ними, ― возразил Гена. ― Просто будешь делать это под присмотром Глеба.
Мой мозг наотрез отказался переваривать эту новую порцию сверхъестественных заморочек. Всё было намного проще, когда единственным врагом казалась мамаша Стасика, а теперь выясняется, что на меня вообще сезон охоты открыли. Что ни день, то что-нибудь новенькое. И почему-то это «новенькое» с каждым разом становится всё более страшным и неприемлемым. Буквально час назад меня волновали только перспективы удачного трудоустройства и максимально возможная помощь сероглазому, а теперь я должна трястись за собственную жизнь и решать, выйти мне замуж за бессердечного хама или позволить обстоятельствам поглотить меня полностью. Да они и так уже поглотили до такой степени, что я захлёбываться начинаю. Тут уже без разницы, в каком направлении грести ― спасительные берега только дальше отодвигаются.
Я согласилась послушать, что скажет Дмитрий Иванович на планёрке ― всё равно ведь уже пришла, а степень моей осведомлённости можно и при себе подержать. В кабинет начальника финотдела пошли втроём ― я, Гена и Семён. Костик остался, потому что его хрупкая нервная система не в состоянии выдерживать продолжительные эмоциональные перегрузки. Орать, конечно, полулепрекон горазд ― я сама чуть под стол кучкой пепла не осыпалась, пока он устраивал подчинённым разнос за то, что они не поставили его в известность о моём вчерашнем визите в офис. Но у меня, к счастью, есть опыт общения с такими людьми. Наоравшись вдоволь, он, как и рассказывали ребята, упал в своё кресло, театральным жестом водрузил руку на лоб и заявил, что его никто не ценит.
― Мне предложили временно исполнять обязанности руководителя департамента, но к чему это всё, если я даже для сотрудников крошечного отдела значу не больше, чем пустое место? ― простонал Дмитрий Иванович, демонстрируя полную безысходность.
Сеня принялся добросовестно заверять его в том, что сотрудники финансового отдела гордятся своим начальником. Гена присоединился к этому цирку, а я только удивлённо моргала, пытаясь подсчитать, сколько рабочего времени тратится на подобные развлечения. Это сейчас у дурака всего четыре человека в подчинении, а что будет, когда он весь департамент возглавит? Вся работа ведь встанет. Но я вроде как никто, поэтому предпочла промолчать. К обсуждению насущных вопросов и в самом деле перешли только через полчаса после начала планёрки ― ужас! И, конечно, же начали с меня.
― Раз уж ты осмелилась переступить границу реальности и прийти сюда, разговора с комиссией из министерства избежать не получится, ― многозначительно сообщил он.
― Угу, ― кивнула я.
За этим последовало объяснение, что магическая печать на мне уникальная и неизученная, а раз я не имею желания снимать её естественным путём, то придётся согласиться на исследования.
― Угу, ― ответила я очередным кивком и уточнила: ― А с кем я должна обсудить детали?
― Какие детали? ― напрягся Дмитрий Иванович.
― Разные. Исследованиями ведь не ваш департамент заниматься будет, правильно? А у меня есть условия.
― То есть ты согласна на исследования?
― Я не буду обсуждать это с посредниками, ― упрямо повторила я.
Наверное, у них в отделе не принято общаться с руководством подобным образом, но пресмыкаться перед истеричным пустым местом в мои планы не входило. Гена незаметно толкнул меня под столом ногой и отрицательно качнул головой ― мол, не нарывайся. А я уже дала оценку характеру собеседника и даже выбрала стратегию общения с ним. Никакой он не абьюзер, а просто закомплексованный болван, осознающий очевидность своей никчёмности. Такие люди самоутверждаются в собственных глазах за счёт унижения других. Абьюз ― это другое. Мне одного этого концерта хватило, чтобы понять, с кем имею дело. Плохо, конечно, что он злопамятный. И совершенно непонятно, зачем ребята потакают его выходкам. Наверное, боятся связей Дмитрия Ивановича в министерстве. Но они своими должностями дорожат, а со мной-то совсем другая история. У меня нет причин изображать подобострастие или уважение.
― Здесь тебе не тот мир, к которому ты привыкла, девочка моя. Здесь такие вопросы по-другому решаются, ― снисходительно сообщил он.
«О, как запел при ребятах! Вчера совсем другим был», ― подумала я, а вслух ответила:
― Во-первых, я не твоя девочка, поэтому попрошу выбирать выражения. А во-вторых, при наличии у двух сторон взаимных интересов любые вопросы везде решаются одинаково. Если волк голоден, он не будет просить лису поймать ему зайца, а пойдёт на охоту сам. Министерство хочет провести исследования? Я готова обсудить условия, но не с тобой, а с тем, у кого есть полномочия принимать решения и давать гарантии.
Лицо полулепрекона побелело и вытянулось. Гена обречённо закрыл глаза и вздохнул. Семён посмотрел на меня с искренним уважением, но сразу же опустил взгляд, чтобы шеф этого не заметил.
― Ты, кажется, не совсем понимаешь своё положение, ― ледяным тоном изрёк Дмитрий Иванович. ― Забыла, что простая смертная? Решила, что если до сих пор тебя никто из наших и пальцем не тронул, то можно права качать?
― Это ты не совсем понимаешь моё положение, ― возразила я невозмутимо. ― Я в вас не нуждаюсь, как пришла, так и уйду, но у меня есть то, что интересно вам. Если бы могли взять желаемое без моего согласия, уже давно сделали бы это. А раз не можете, то будьте готовы к торгу. И не надо меня запугивать. Я не Костик, под стол кучкой пепла не осыплюсь.
На самом деле я прекрасно понимала, что не смогу противостоять их возможностям, как бы ни храбрилась. У них магия, а что есть у меня? Только желание жить и побыстрее выпутаться из этих немыслимых неприятностей. И всё забыть. Но если я дам согласие на фиктивный договорной брак с Глебом и изучение магической печати, затянуться эта история может надолго. Как потом они заберут из моей памяти столько воспоминаний? Чем заменят их? Не станет ли всё ещё хуже, чем теперь? Сомнений много, а выбор невелик, потому что страшно. Меня уже сделали наживкой. Я ничего не понимаю в магии, но для того, чтобы предположить перспективы, такие знания и не нужны. Ещё и лепрекон этот… Слов нет.
