Сергей сидел на кухне за столом и разбирал старые настенные часы. Его жена Ольга суетилась около плиты, готовя ужин.
― И на что тебе сдался этот хлам? Вечно домой всякий мусор тащишь, кладовку забиваешь. Нужные вещи класть некуда.
― Давай каждый будет своим делом заниматься, ― спокойно ответил Сергей, погруженный в работу.
― Тебя вообще мое мнение хоть в чем-то интересует? Это и мой дом тоже! Годами здесь пытаюсь порядок навести и хоть некое подобие интерьера создать, а ты только загромождаешь все.
Ольга посмотрела на мужа, который игнорировал ее слова. Сдула прядь волос с глаз и недовольно покачала головой.
― Как же с тобой сложно договориться. Вот откуда ты их принес? На мусорке подобрал?
― Нет. Стояли у гаражей.
Ольга всплеснула руками и отвернулась.
― Ничем не лучше мусорки. Кто-то выбросил, а ты подобрал.
Сергей ничего не ответил, потому что уже привык к ее вечному недовольству.
В этот момент в квартиру позвонили.
― Может хотя бы дверь откроешь? ― проворчала Ольга.
Сергей встал из-за стола и направился к входной двери, но через несколько минут вернулся. Лицо у него было такое, что Ольга позабыла о недавнем недовольстве.
― Кто приходил?
Сергей положил на стол телеграмму.
― Тетка из деревни прислала. Ее сын Володька умер. На похороны надо ехать.
* * *
― Сегодня папка возвращается. Наведите порядок в комнате, соберите игрушки, ― сказала Ольга своим детям, когда они сидели за столом и пили чай с бутербродами.
― Мама, но сегодня же суббота. Можно мы завтра уберемся? ― возразил Алеша. ― Мне еще нужно отдохнуть после учебы.
Алеше было десять лет, и он учился в пятом классе. Оля слабо улыбнулась: как он копирует взрослых, даже удивительно.
― Да что ты говоришь! Неужели так устал домой тройки приносить? ― Ольга весело и укоризненно посмотрела на сына и придвинула конфеты к младшей дочери Вике. Ей было всего шесть лет, и она только пошла в первый класс. ― Бери, пока брат все не умял.
― Мама, а папа вкусненькое из деревни привезёт?
― Викусь, он туда вообще-то на похороны уехал, а не просто в гости.
― Ну на похоронах дают же сладости!
― Помин, Викусь. Это называется помин.
― А в чем разница?
― В том, что помин ты кушаешь и об усопшем вспоминаешь. А сладостями просто балуешься.
― Мммм… ― промычала Вика, сделав вид, что все поняла.
Послышался щелчок входной двери.
― Папка приехал! ― Вика вскочила с места и побежала ему навстречу.
Через несколько минут в кухню вошел Сергей с пакетами в руках.
― Иди помоги, ― он кивнул в сторону коридора.
Ольга на секунду замешкалась, но затем направилась к входной двери.
― …Сережа, кто это?
У входа стояли дети. Мальчик и девочка трех лет, робкие, растерянные. Мальчик хоть решился посмотреть на Ольгу, а девочка и вовсе уткнулась взглядом в пол, рассматривая ботинки.
― Это Миша и Маша. Они теперь будут жить с нами. Помоги им раздеться и накорми с дороги.
Вика подошла к маме и обняла за ногу. Они молча смотрели на неожиданных гостей.
* * *
― Сережа, ты в своем уме? Какие еще дети? Нам самим скоро есть будет нечего!
― Мою порцию поделят, если понадобится.
Сергей смотрел объявления в интернете, искал поддержанную детскую мебель. А Ольга нервно перебирала продукты.
― Почему ты вообще принимаешь такие важные решения без меня? Это же не котят с улицы в дом занести. Это чужие дети!
― Это не чужие дети, а мои племянники.
― И что? О них совсем не кому позаботиться? У них других родственников в деревне больше нет?
― Там одни старики да немощные. А детям нужна забота. Да и в школу через несколько лет идти, а в деревне ее давно нет.
― Сережа! ― Ольга кинула пакет с пряниками на стол. ― У нас своих детей двое! Им тоже нужны забота и внимание! А еще личное пространство! А ты хочешь, чтобы они одну комнату еще с двумя детьми делили. Им там и так тесно!
― Ничего, раньше и одну комнату на десятерых делили, и булку хлеба. А после войны так и детей чужих не было, всех, как родных, принимали.
― Да, а бабы в поле рожали! Сережа, ну что за бред! Сейчас и интернатов куча, и государство о сиротах заботится. Времена другие. Можем Мишу и Машу на выходные иногда забирать, если ты о них заботиться хочешь, но вот так...
Сергей пристально посмотрел на жену.
― Мои племянники ни в каком интернате жить не будут. У них моя фамилия, и жить они будут под моей крышей.
Ольга села на стул и жалобно посмотрела на мужа.
― А обо мне ты подумал? Я только-только детей до школы дорастила, чуть-чуть свободно дышать начала. Мне бы на работу выйти да тебе зарабатывать помогать. Я же кроме этого бесконечного декрета ничего и не видела толком. Даже садик не спасал особо, вечные больничные да сопли. И вот, наконец, дети хоть чуток выросли. А ты предлагаешь еще три года дома просидеть, да еще с чужими детьми? Ты обо мне-то подумал?
― Они не чужие. А деньги я заработаю. Да и государство поможет копейкой на усыновленных.
― Да причем тут копейка? Я тебе про одно, ты мне про другое! Никогда моим мнением не интересуешься. Постоянно все в дом тащишь, что плохо лежит!
Сергей не выдержал и ударил об стол кулаком.
― Это теперь мои дети! И если тебя это не устраивает, то ты знаешь, где выход.
Ольга вскочила с места. Она впервые услышала от мужа такие слова.
― Ах, так! Тогда сам этих детей и расти! Раз жена для тебя ничего не значит!
Ольга побежала в прихожую и, наспех обувшись, хлопнула дверью.
* * *
Ольга сидела на скамейке возле дома и плакала. Ей было обидно, что муж после стольких лет брака с такой легкостью указал на дверь. Мимо шла соседка и остановилась возле нее.
― Оленька, что случилось?
― Ничего, Зинаида Степановна. Все хорошо.
Ольга утерла слезы и попыталась сделать вид, что ничего не произошло.
― Так, а чего ж ты плачешь, если все хорошо?
― Просто. Расчувствовалась.
Зинаида Степановна чуть качнула головой и пошла дальше. Ольга бросила взгляд ей вслед и снова заплакала. Сергей до сих пор не спустился к ней, значит, считал себя правым.
― Мама, ты нас ждешь?
К Ольге подбежали Алеша и Вика. Они играли на площадке и увидели маму на скамейке.
― Нет, мои хорошие. Просто вышла воздухом подышать.
― А к нам на долго эти гости приехали? ― спросил Алеша. ― Мне обязательно с ними игрушками делиться?
― Не знаю, сынок. У них теперь ни мамы, ни папы нет. Поживут пока у нас, ― она потянулась к Алеше и поправила шапку. ― А игрушек у тебя и так много. Можешь и поделиться. Ничего с тобой не будет.
Алеша недовольно вздохнул и побежал обратно на площадку. Вика села рядом с мамой и приобняла.
― Мамочка, а если вас с папой не станет, у кого мы будем с Алешей жить?
Ольга посмотрела на свою шестилетнюю дочь, которая задала слишком сложный вопрос. Она не знала, что ответить. Родственников, которые смогли бы позаботиться о них, не было. Поэтому, если с Ольгой и Сергеем что-то случится, Алеша и Вика точно окажутся в детском доме.
― С нами все будет хорошо. Поэтому не думай об этом, ― ответила Ольга дочке. ― Пойди, погуляй еще с братом. Скоро обедать будем.
Вика улыбнулась и побежала к Алеше. Ольга еще некоторое время смотрела на своих детей, которые беззаботно играли на детской площадке.
«Надеюсь вам не придется через такое пройти».
Она встала и неспешно пошла домой.
* * *
Сергей все еще просматривал объявления, когда Ольга зашла на кухню. Она ни слова не сказала ему, потому что все еще была обижена. Достала из холодильника колбасу и сыр и нарезала ломтиками, затем нарезала хлеб.
― Миша! Маша! ― позвала она детей. Они все это время рисовали в комнате, и их даже не было слышно.
Дети прибежали на кухню. Ольга поставила на стол тарелку с бутербродами.
― Садитесь, перекусите. А то с утра ничего не ели.
Дети послушно сели за стол и взяли по бутерброду.
Сергей посмотрел на них.
― Ну дай хоть запить чем-нибудь. Чего они всухомятку едят.
― Сейчас компот налью. Без тебя прекрасно знаю.
Ольга достала компот из холодильника и разлила по чашкам.
― Не спешите. Холодный. Пусть чуть согреется.
Ольга села за стол напротив детей и внимательно посмотрела на них. Они были тихие, особо не разговаривали. Ясно, почему. Они только что потеряли отца, а маму и вовсе не знали, потому что та умерла при родах. Сейчас дети оказались в совершенно новом месте, где их приняли не очень тепло.
Ольга смотрела на них и думала о том, как несправедлива бывает жизнь. Она вдруг поняла, что в такой же ситуации могут оказаться их собственные дети, только им вряд ли кто-то протянет руку помощи. От этой мысли сердце сжалось, и блеснула слеза. Как она может молить Бога о защите ее собственных детей, если сама не может позаботиться о двух сиротах?
― Я сейчас поеду за двухъярусной кроватью. Приготовь место в детской комнате.
― Хорошо. Только обед приготовлю и все сделаю.
С того дня Ольга больше не поднимала тему «чужих детей». Она приняла сирот и в своем доме, и в своем сердце, ведь, как бы ни было тяжело, всегда нужно оставаться людьми.
Автор: Александра Федотова
---
Обитель неприкаянных сердец
Пролог
В Донском краю, среди бескрайних степей, вблизи одной из рощиц, стоит очаровательный домик с мезонином. Уже издали за кирпичным забором цвета жгучей охры видно, что архитектура у постройки смешанная, занятная. Кружевная лепнина снаружи и внутри. Изящные портики, образованные белыми колоннами, контрастируют стилем с окнами, «из которых не дует». Лестницы с деревянными скрипучими ступенями и изящными балясинами устремлены верх. Стены неопределенного цвета: то ли светлый бордо, то ли немного поблёкшая марсала. Крыша яркая, вся из красной черепицы, сияющей бликами на солнце. Тут задумаешься: "Лаком её, что ли специально покрывали?"
Внутрь таинственных хором ведут добротные кованые ворота с огромным почтовым ящиком и медным колокольчиком вместо звонка. За калиткой взору открываются ажурные беседки, выложенные плиткой дорожки, команда лавочек с высокими удобными спинками. Ровно стриженый газон радует по-весеннему сочной травой. По территории гуляет большой лохматый сенбернар – хвостатый охранник угодий. И повсюду на клумбах розы всех оттенков, которые только смогла придумать матушка-природа. Пронзительно-алые, агрессивно-бордовые, нежно-жёлтые, пепельно-розовые, белоснежные аристократки. На лепестках и бутонах блестят капельки росы, тугие изумрудные листья прячут зловредные колючки.
Природа в здешних местах знатная. Водоёмы полноводные, в них даже рыбу промысловых пород поймать можно. Если на небе нет пушистых тучек, оно кажется бездонным. Дурманят голову ароматы свежескошенного разнотравья, смешанные с тонким запахом хвои.
В голове невольно рождаются мысли: "Какой же богач выстроил здесь для утех это загородное имение? Столичный Крез, решивший иногда сбегать подальше от дел в уединенное местечко, или кто-то из областной администрации, приготовивший себе «скромную» дачу для выездов в выходные и праздничные дни?"
Отнюдь. В стенах потрясающе красивого дома располагается «богоугодное заведение» - пансионат для пожилых людей. В народе же как считать принято: если приличный дом для престарелых с фешенебельным сервисом и услужливыми сиделками, то это у них там на Западе только. У нас же все учреждения подобного толка беспросветны и унылы, бедны и обшарпаны.
Любые думки о таком «светлом» будущем каждый стыдливо старается гнать от себя подальше, твёрдо уверовав: я здесь не окажусь НИКОГДА. От одних только мыслей, что сам когда-то в силу обстоятельств можешь очутиться в таком местечке – сразу мороз по коже. Принято считать, что коротать старость в заведении подобного толка – удел неудачников. И мало кто знает, что это далеко не так.
У домика, прячущегося в обрамлении вековых сосен, благоухающего на всю округу терпкими ароматами роз, есть полноправная хозяйка, она же директор, управляющий, главный менеджер и «распорядитель кредитов» – Кларисса Олеговна. Гордится пансионат и сентиментальным названием - «Пепел увядающей розы». Как «докатился» это приют для одиноких сердец до жизни такой – отдельная история.
"Пепел увядающей розы"
Семь утра. За окном особняка уже вовсю разливают трели пернатые вокалисты. Летним утром щедрое солнышко вступает в свои права рано, но на улице еще нет того изнуряющего зноя, который так характерен для августа. Во дворе, разматывая шланг для полива цветов, сосредоточенно сопит Костик.
«Спит мой любимый сказочный домик», - с удовольствием думает строгая начальница, допивая крохотную утреннюю чашечку кофе.
Кларисса Олеговна листает свой толстый «гроссбух» с личными делами подопечных. Сегодня в пансионат должна прибыть новенькая. Как утверждают собранные характеристики, женщина она харАктерная, по нраву суровая. Как пройдёт её адаптация в пока еще чужой среде – одному богу известно. Ох, придётся видно опять просить Ивана Ивановича помочь «укрощению строптивой» леди.