Принять опасное решение намного проще, чем реализовать его ― страшно же. Но ничего не делать тоже не вариант. Я прекрасно понимала, что меня хорошо видно через стеклянные окна офисного центра Самойловых, но всё равно продолжала стоять у входа в здание напротив, убеждая себя в том, что просто обязана войти внутрь. Да, я трусиха. На моём месте кто угодно струсил бы. Там вампиры, драконы, оборотни и пёс знает кто ещё ― добровольно лезть в это логово не каждый осмелится. К тому же я понятия не имела, как работает печать нефилима. Я даже представить себе затруднялась, что это вообще такое. Понятно, что какая-то магия, но я же в подобных вещах ничего не смыслю. Я простая смертная. Откуда мне знать, как активировать это то ли проклятие, то ли благословение. В прошлый раз оно само сработало. Может, и теперь так же получится?
Набралась решимости и всё-таки вошла. Не увидела внутри ничего нового или необычного ― скучающий взгляд дежурного охранника за стеклом специальной каморки, два лифта, лестница, два проёма, за которыми начинаются правый и левый коридоры первого этажа, кофейный автомат и камера видеонаблюдения в правом верхнем углу, направленная на вход. В офис Самойловых просто так не войдёшь, там либо пропуск нужен, либо долгое объяснение с охраной относительно целей визита, а здешний охранник только бросил короткий взгляд в мою сторону, после чего сразу же потерял ко мне всякий интерес. Я решительно направилась к лифтам ― про расположение лестницы ничего не помню, а путь от лифта к нужному мне кабинету на четвёртом этаже точно найду. Поднялась, побродила немного по тихим, пустынным коридорам, но на большинство дверей на этом этаже были наклеены разноцветные стикеры со словом «аренда» и одним и тем же номером телефона. Я проверила связь и Интернет ― есть. Остановилась, закрыла глаза, сосредоточилась на желании оказаться в параллельной реальности ― бесполезно. Попробовала ещё раз ― не получилось. «Наверное, здесь границы более устойчивые, чем у самойловского склада шмоток», ― промелькнула в голове догадка. Внутренний голос настойчиво твердил, что раз уж ничего не получается, значит, это знак свыше, а природное упрямство заставляло не останавливаться на достигнутом и предпринимать новые попытки. Когда терпение лопалось, я спускалась на первый этаж, покупала в автомате кофе, выпивала его и снова возвращалась на четвёртый этаж. Если моя печать все двери открывает и барьеры ломает, то почему здесь не работает?
К шести часам вечера я забыла, с какой целью пришла сюда ― продолжала бродить по коридорам и пытаться проникнуть в другую реальность уже просто из принципа. Побывала на втором этаже, где, со слов Семёна, находится общежитие охотников. Никакого общежития там, конечно же, не было, зато отыскалась уборная, в которой я долго смотрела на своё отражение, силясь понять, насколько процентов из ста поглупела, если потратила полдня на такую ерунду. Ещё и мозоль на левой пятке натёрла, пока искала несуществующее. Ноги гудели. Плечо всё чаще напоминало тупой ноющей болью о том, что я не приняла в обед лекарства. И не взяла их с собой, конечно же ― у меня же не было намерения торчать в этом бетонно-железно-стеклянном многоэтажном гробу до самого вечера. И ведь ни одной живой души не встретила эа эти часы! Ни одного рабочего офиса! Такое впечатление, что в этом здании вообще никого нет. И все помещения сдаются в аренду.
― Ладно, ― злорадно произнесла я вслух, вышла из туалета, дотопала до ближайшей двери, вынула из сумочки телефон и набрала номер, который был написан на стикере.
Связь немедленно пропала. Дверь передо мной приветливо щёлкнула замком и приоткрылась. Я толкнула её и встретилась взглядом с мускулистым парнем примерно моего возраста. Он стоял прямо передо мной в одном только обёрнутом вокруг бёдер синем махровом полотенце и держал в руках второе точно такое же, а с его рыжих волос и мокрого пушистого хвоста на пол капала вода.
― Здрасьте! ― поздоровалась я, закрыла дверь и уткнулась носом в свой телефон.
Получилось! Связь пропала! Не знаю, как именно, но я всё-таки попала в мир Иной! Сбросила туфли, поскольку мозоль уже лопнула и начала болеть, и босиком помчалась к лифту. Через пару минут была уже на четвёртом этаже, где многое изменилось. На дверях появились нормальные таблички, которые я видела в прошлый раз, когда мы с Глебом ходили к Горынычу. Отыскать кабинет финотдела проблем уже не составило.
Семён снова жевал бутерброд, когда я распахнула дверь настежь и с воинственным видом переступила порог. Костя от неожиданности разинул рот и начал дымиться, собираясь осыпаться кучкой пепла, но Геннадий не позволил случиться этому конфузу и вылил пугливому коллеге на голову стакан холодной воды.
― Ну наконец-то! ― обрадовалась я, прошествовала в комнату отдыха и упала там на знакомый диванчик, вытянув уставшие ноги.
Не знаю, кто из троицы опомнился первым, но спрашивать, какого чёрта я решила нанести им этот визит, пришли мальчики вместе.
― У тебя инстинкт самосохранения напрочь отсутствует, да? ― удивлённо поинтересовался потомок Кощея. ― Или ты решила, что печать нефилима делает тебя бессмертной?
― Думаю, она делает меня в какой-то степени ценной, ― ответила я, оставаясь в полулежачем положении с раскинутыми в стороны руками. ― Я знаю то, чего знать не должна, но ваши коллеги за мной только следят. Память не стёрли, от случайного проникновения в иную реальность удержать пытались, но вреда при этом до сих пор никакого не причинили, хотя в моём случае потенциальный источник проблем проще всего уничтожить быстро и без разговоров. Из этого могу сделать вывод, что я неприкосновенна. Я права?
Они промолчали.
― Значит, права, ― подытожила я. ― Наглеть не буду, не переживайте. Просто ваш сказочный мир превратил мою жизнь в кошмар, который меня не устраивает. Слышала, у вас тут комиссия из министерства. Хочу встретиться с тем, кто её возглавляет, и спросить, каким образом мир Иной намерен компенсировать мне сломанные планы на будущее.
― Она спятила что ли? ― взволнованно спросил Семён у Геннадия.
― Похоже на то, ― ответил потомок Кощея.
― Ты как вообще сюда попала? ― осведомился Костик, продолжая удивлённо моргать.
― Если сильно захотеть, можно в Космос улететь, ― проворчала я в ответ, приняла вертикальное положение и уже на полном серьёзе сказала: ― Ребят, у меня отец инвалид, а мама в детском саду воспитателем работает. Я им каждый месяц деньги отправляла, но вчера меня уволили. Понятно, что это жизненные обстоятельства, от которых никто не застрахован, но на поиски новой работы с такой же зарплатой много времени может уйти.
― Ты в итоге чего хочешь добиться? Чтобы министерство помогло тебе восстановиться на работе? ― спросил Геннадий и наконец-то присел на другой диван напротив меня.
Семён и Костик тоже сели рядом с ним и вперили в меня вопросительные взгляды. Сидят, таращатся, а я уже и сама не знаю, чего хочу. С утра и планы были, и стратегия, и решимости вагон, а к вечеру как-то подсдулась.
― Если я ещё и ваше министерство к этому приплету, меня Химера Егоровна точно с потрохами сожрёт, ― ответила устало.
― Откуда ты знаешь, что она химера? ― удивился Семён так сильно, что даже жевать перестал.
― Дмитрий Иванович ваш сказал.
― А с ним-то ты где пересечься успела? ― хмуро спросил Гена.
Я поделилась с ними подробностями своего вчерашнего приключения. Рабочий день уже закончился, но мальчики продолжали сидеть и слушать мои жалобы ― то ли из любопытства, то ли потому, что им было не всё равно. А потом настала их очередь откровенничать.
Что-то около тридцати лет назад охотники обнаружили частную лабораторию, в которой магические существа издевались над себе подобными. Подробности проводившихся там экспериментов для меня остались тайной, поскольку это не моего ума дело, но Геннадий сказал, что большинство подопытных созданий были тогда отправлены в преобразователь, поскольку их сочли слишком опасными или нежизнеспособными. Одним из выживших был Глеб. Его нашли двухлетним ребёнком ― маленьким, слабым и пугливым. Имени в его личном деле не было ― только порядковый номер. Там же было сказано, что выносила и родила этого ребёнка волчица-полукровка без способности к обращению в зверя, а подсаженная ей яйцеклетка содержала ДНК ангела и демона. Глеб унаследовал особенности всех четверых существ. Он человек, волк-оборотень, ангел и демон одновременно. Долгое время его держали в специальном изоляторе, чтобы решить, какой судьбы заслуживает этот сложный, во многом противоречивый гибрид. Учёные фиксировали все способности, которые он проявляет. Многое было запечатано или извлечено полностью. Что-то осталось. Мальчик легко поддавался обучению. Посещать обычную человеческую школу он не мог, но освоил всю программу по учебникам. И не только школьную. У него феноменальная память, гибкий ум, острые слух и обоняние, но есть проблемы с характером из-за противоречий совокупного наследия. С девятнадцати лет новые способности у Глеба начали проявляться всё реже, а к двадцати шести годам процесс развития остановился. Тогда ему разрешили под присмотром наставника работать в отделе охотников. Четыре года всё было в порядке, но потом в характере гибрида появились неприемлемые для охотников черты, поэтому его перевели на офисную работу в финотдел.
― Ему тридцать два. Последние шесть лет никаких изменений в плане способностей не было, а теперь его будто прорвало, ― вещал Геннадий, наблюдая за моей реакцией. ― Спасая тебя, он проявил способности инкуба, которые все считали давно запечатанными. Плюс способность нефилима не только самостоятельно пересекать межпространственные границы, но и переносить живые объекты. Её тоже давно запечатали, он мог только порталами пользоваться, как и все мы. И печать эта ещё… Она вообще уникальная, таких не было никогда. Никто не знает, как она отреагирует на стороннее магическое вмешательство или попытку уничтожения. Нефилимы относятся к самым могущественным магическим существам. Если тебя попытаются убить или хотя бы лишить воспоминаний, бомбануть может так, что все границы окажутся стёртыми, а сдерживающие печати просто исчезнут. Последствия непредсказуемы, поэтому тебя никто и не трогает.
― Ваш полулепрекон сказал, что мне надо переспать с Глебом, чтобы убрать эту печать, ― вспомнила я и сочла нужным уточнить: ― Это правда?
Геннадий предпочёл промолчать, Костя смущённо уставился на свои ботинки, а Семён проглотил последний кусочек чего-то, что хомячил в тот момент, и сообщил:
― Теоретически это печать демона, но из-за того, что Глебушка у нас особенный, там много чего непонятного намешано. Исходя из того, что магию он из тебя высосал способностями инкуба, можно допустить правдивость Димкиного утверждения. Инкубы и суккубы инстинктивно метят магическими печатями свои кормушки, чтобы другие сородичи к ним не лезли. Это неосознанно происходит, как сглатывание слюны, например. А убирать печать нужно уже сознательно, хотя в остальном процесс тот же самый.
― Интимный? ― уточнила я.
― Меня сейчас стошнит, ― скривился Костя.
― Ой, да ладно! Нежный какой, ― усмехнулся в ответ Семён. ― Что естественно, то не безобразно. Погоди, вот проснутся в тебе твои птичьи гормоны, тогда и посмотрим, как ты хвост будешь перед каждой курицей распускать.
― Сам ты…
― Хватит, ― устало прервал их перебранку Геннадий и сочувственно посмотрел на меня. ― Если честно, то даже Глеб не знает, как теперь снять с тебя эту печать. В том, что касается магии инкуба, Сеня прав, но это может и не сработать.
― Я не буду ни с кем спать, ясно вам? ― разозлилась я.
― Можно подумать, тебя кто-то заставляет, ― ответил Семён, вынув из нагрудного кармана своей клетчатой рубашки шоколадный батончик и любовно оглядев его со всех сторон. ― Если бы это гарантированно решило проблему, твоего согласия никто и спрашивать бы не стал, но неизведанное страшит. Кстати, я придумал для тебя способ заработка. Можешь заключить с научным департаментом контракт на исследования. Они будут изучать печать, а ты деньжатами разживёшься.
― Не думаю, что это хорошая идея, ― возразил Гена. ― Печать связана с владельцем. Глеб и так в изоляторе мается, ему только лишних страданий сейчас не хватает.
У меня неожиданно проснулась совесть. Если подумать, сероглазый ведь ничего плохого мне не сделал. Ну да, он хам и грубиян, каких поискать, но проявил обо мне заботу и не дал превратиться в демона-дракона. Меня спас, а сам угодил в клетку, где находится сейчас под пристальным наблюдением. Неизвестно, что ещё ему там искоренят или запечатают. Я тут обиженку из себя корчу, а он страдает. И если уж совсем глубоко копать, то во всех своих злоключениях я же сама и виновата. Мне Химера Егоровна ещё при первом знакомстве дала понять, что я её сыну не пара. Рассталась бы со Стасом тогда ― никто не страдал бы теперь.
― А мне кажется, что Сеня прав, ― подал голос Костик. ― В отделе науки не изверги работают. Можно предложить им совместные исследования с открытой информацией о процессе, чтобы Глеб мог понимать, на что соглашается. Так будет честнее по отношению к нему и Инне.
― Надо же. Вы даже имя моё запомнили, ― не удержалась я от сарказма, недовольная тем, что мне предлагается добровольно стать подопытным кроликом.
― Это потому, что ты незабываемая, ― осклабился Сеня.
С другой стороны, меня ведь никто ни к чему не принуждает. Как пришла сама, так могу и уйти ― останавливать не осмелятся. Я для них теперь как обезьяна с гранатой ― непредсказуемо опасная. А в отношении Глеба ещё и неблагодарная. Он не хотел отмечать меня печатью своей магии, это без его воли произошло. Он просто спасал мою жизнь, не оглядываясь на последствия для себя. А теперь и сам не знает, как эту печать снять.
Память услужливо подсунула мне воспоминания о том вечере в его доме, когда старик Фил сказал, что Глеб может что-то сделать, чтобы остановить процесс распространения портальной магии по моему телу. Должно быть, тогда речь шла именно о способностях инкуба. Получается, что они были разблокированы уже давно, но Глеб хранил это в тайне. Он не хотел снова оказаться в изоляторе и пережить очередное запечатывание. Или извлечение. Если Горынычу удалили огненную железу, чтобы он пламенем не плевался, то и гибридного нефилима запросто на запчасти разобрать могут. Сейчас они не станут что-либо менять в его способностях из-за моей печати, а потом, когда она будет снята, наверняка причинят Глебу боль. Или вообще засунут его в преобразователь и превратят в магическую пыль. Это не моя вина, я ведь даже догадываться о чём-то подобном не могла, но всё равно неприятно.
― Ладно, всё. Утро вечера мудренее, ― положил конец нашей дискуссии Гена. ― Давайте сейчас по домам, а завтра утром подумаем ещё раз хорошенько, что нам со всем этим делать.
― Хорошая идея, ― одобрил его предложение Семён. ― Главное, чтобы у кого-то к утру решимости не поубавилось.
― Не поубавится, ― уверенно ответила я, прекрасно понимая, в чей огород был брошен этот камень.
Все пожелали друг другу доброй ночи и попрощались до завтра, но Гена задержался ещё почти на час, потому что ему нужно было закрыть кабинет, а я не знала, как вернуться обратно в свою реальность. Они все живут в той же реальности, что и я, но для перехода пользуются портальной магией, а у меня её нет. Когда Геннадию надоело наблюдать за моими безуспешными попытками, он просто открыл свой портал, и мы вышли вместе. Уверенности в том, что так можно, не было никакой, но это сработало. Правда, точка выхода оказалась далековато от моего жилого массива, но Гена оплатил мне такси.
Все они, конечно, донельзя странные, но хорошие. Ложась спать этим вечером, я пыталась представить, сколько огнетушителей в квартире у Константина. Или его семья в каком-нибудь негорючем подвале живёт? А Семён? Он же постоянно что-нибудь жуёт. Его жена, наверное, целый день от газовой плиты не отходит, чтобы муженёк был сыт. Если он вообще когда-нибудь бывает сытым. Гена о старенькой бабушке заботится, которая наверняка ему не родная. Он же бессмертный. Все его смертные предки давно умерли. А по вечерам он играет на скрипке в ночном клубе, но не ради денег, а потому, что ему это нравится. А Глеб… У Глеба вообще нет родственников. Он ― результат какого-то жестокого эксперимента. Вот и верь после этого в сказочную любовь несовместимых созданий. Лаборатории, отвратительные опыты над живыми существами… Я думала, что только у нас так, а в Ином мире всё по мановению волшебной палочки происходит, но ошибалась. Там грязи, боли и несправедливости не меньше.