«Я не стыжусь, что ярый скептик
и на душе не свет, а тьма;
сомненье — лучший антисептик
от загнивания ума» (Игорь Губерман)
Алгоритм поведения, помогающий ребенку приспособиться к тому окружению, к тем условиям, куда он попал, называется личностной адаптацией. Теория адаптаций Пола Уэра выделяет шесть основных их видов: шизоидная, истероидная, обсессивно-компульсивная, параноидная, пассивно-агрессивная, антисоциальная. Та или иная адаптация или их сочетание присущи любому человеку. Это вариант нормы – иметь арсенал основных стратегий, т.е. адаптации для выживания и для одобрения.
Понимание и выделение основной личностной адаптации позволяет увидеть варианты возможных сценарных процессов, в которых участвует человек. А распознанный деструктивный сценарий становится доступным для изменения. Как говорится, чтобы победить, врага нужно знать в лицо.
Рассмотрим вторую из адаптаций – параноидную (Блестящий скептик).
Непредсказуемость реакции родителей, их непоследовательность в поведении, а также жесткое нарушение границ и стихийная агрессия, лишают ребенка чувства стабильности и безопасности. Можно замерзнуть при открытом окне в под легким одеяльцем, и рыдать при этом пол ночи, но к тебе так никто и не подойдет. А на другой день можно упариться, накрытым двумя одеялами сразу, тоже начать кричать, но уже не особо ожидая спасения, но неожиданно быстро получить максимум внимания – «Чтобы мама подошла я должен париться?». Сегодня мама весела без видимой причины, хвалит, обнимает и даже не ругается за недоеденную кашу. А завтра – и кашу с энтузиазмом доел и игрушки бодро собрал, а мама все равно ругается, а потом вообще вдруг сделала оскорблено-обиженное лицо и не разговаривала уже пол дня - «Что я сделал не так?». Ребенок нарисовал папе рисунок, тот пришел с работы, рассмотрел рисунок внимательно, после чего восторженно заявил, что сын его редкий талант, практически самородок, после чего папа поднял ребенка на руки, подкинул, смеялся... А потом, через пару дней, когда мальчик, вдохновленный полученной накануне похвалой, нарисовал новый рисунок, папа резко оттолкнул его, рявкнул, чтобы сын «вообще отстал» и не занимался всякой ерундой, лучше бы маме помог, а потом добавил, что ребенок - балбес, из которого толк не выйдет - «Так рисовать мне или нет? Я талант или балбес? Кто же я?», «Может мне рисовать только дома, ведь за дом меня похвалили, а самолеты не рисовать, раз папа так рассердился?». Вопросы без ответа. Как поступать в дальнейшем – совсем не ясно. Четких причинно-следственных связей просто не складывается. И тогда в детском сознании запускается механизм контроля, недоверия, просчета вариантов, подстраховки, постоянного ожидания подвоха. В результате ребенок делает вполне логичные для сложившейся ситуации выводы о мире, в котором он живет: «Если сегодня они добры ко мне, то это не означает, что так будет всегда», «Верить никому нельзя», «Я никогда не буду расслабляться, нужно все время быть начеку», «Мир ненадежен, кругом предатели», «Мне никто не желает добра», «Только и жди удара, а вот в какой момент? Я должен быть готов».
Боль разочарований, отсутствие опоры на родительские фигуры, постоянные эмоциональные качели в отношениях с ними, формируют в ребенке отсутствие базового доверия миру и постоянное ожидание подвоха. Человек становится скептиком и вырабатывает защитный от грядущих разочарований механизм - не стоит ждать ничего хорошего. «Не надейся на лучшее, все равно не сбудется», «Не верь, тогда и не обманут», «Не очаровывайся, тогда и не разочаруешься». Постоянный просчет вариантов, поиск слабых мест, где могут быть риски, все это способствует развитию глубокого аналитического мышления , а также умению заранее видеть массу возможных неблагоприятных исходов - «Где еще я могу подстелить соломки?»
Ребенок с параноидной адаптацией все время начеку, он должен подстраховаться и предвидеть все заранее. В связи с чем у него формируются установки (драйверы) – «Будь сильным» (чтобы отразить удар, когда он будет, а он будет), «Будь совершенным» (если я буду идеален, то я буду защищен от гнева родителей). А также запреты: «Не чувствуй» (нет смысла чувствовать, когда поведение близких непредсказуемо, это слишком больно, ведь я не могу этим управлять, как бы я не старался, это ничего не меняет), «Не радуйся» (только порадуешься, так сразу и поплачешь – и это не зависит от меня), «Не будь ребенком» (сложно оставаться ребенком в состоянии небезопасности, в отсутствии стабильности, ведь приходится слишком много думать и просчитывать, а это уже не о детях).
Взрослеть ребенку с параноидной адаптацией приходится рано. Непосредственность, игривость детской части не получает подпитки для развития. Слишком рано малышу приходится просчитывать возможные чужие ходы и продумывать свои ответные реакции. В результате детское эго-состояние исключается (его как бы нет), ведь «все очень серьезно, не до баловства тут», «на войне как на войне, от пуль бы увернуться, а с какой стороны они будут - неизвестно». Поэтому основной стратегией здесь, также, как и у шизоида будет Уход. Отсутствие близости и доверия с родителями не способствует развитию навыков общения. Поэтому уход от лишних контактов происходит в целях безопасности - «Как бы чего не вышло». При этом ребенок с параноидной адаптацией, в отличие от шизоида, выбирающего бездействие, может быть и активным. Он тестирует тревожную и непостоянную реальность на поиск идеального алгоритма – пробует быть пассивным и плыть по течению, пробует быть активным и бороться с трудностями. В результате ребенок обучается сто раз отмерить и один раз отрезать, он умеет бездействовать и долго ждать подходящего случая, но умеет и проявить решительность в тот момент, когда по его мнению обстоятельства стали подходящими. Детское решение «Я ОК пока я могу контролировать тебя (происходящее)» становится причиной того, что человек всю жизнь тащит непосильную ношу, совершенно исключая радость и легкость ребенка, ему становится просто не до этого…
Экзистенциальная позиция, свойственная параноидной адаптации не стабильная - Я ОК, Ты не ОК (Когда я контролирую тебя и не позволяю управлять мной, тогда я ОК). Но когда проконтролировать все-таки не удается, то позиция меняется на «Я не ОК, ты ОК» (я не просчитал все варианты, ты сумел нанести удар). В результате анализ и просчет вариантов усиливается в разы.
Человек с ведущей параноидной адаптацией максимально подозрителен, думающий, анализирующий, тщательно планирующий, внимательный к мелочам, недоверчивый, ревнивый, склонный к догматизму, мышление не гибкое, но въедливое, всегда стремится получить образование.
Уход при параноидной адаптации уходит «в засаду – в анализ ситуации, в мысли» - отсидеться, выжидая самый благоприятный момент или это уход «от всех, кто не ОК» - кто потенциально ненадежен и уже скомпрометирован подозрениями. Мышление жесткое, не гибкое. Чувства почти не доступны, т.к. детская часть исключена – в постоянном напряжении просто не до веселья - чувства блокируются подозрениями, ревностью, тревогой. Все силы уходят на анализ и просчет безопасных ходов. Главной задачей здесь будет формирование базовой безопасности, адекватного (без перестраховки) восприятия реальности. Для этого работа начинается с мышления – перестройка на объективный анализ ситуации без усугубления ее всеми возможными страшными последствиями. В результате расширяющиеся рамки безопасности позволяют понемногу проявляться чувствам, что помогает включению детского состояния (возвращению его на свое законное место). Таким образом, при изменении мышления (к объективности), разрешении проявлению чувств (при повышении безопасности) открывается доступ к новым алгоритмам поведения, направленным в т.ч. на создание и поддержание близости и доверия (последовательность М-Ч-П).
Клиент с параноидной адаптацией склонен попадать в сценарии «Пока не» и «Никогда». Человек всю жизнь ищет близости через возможность полного контроля (только так безопасно для него), но достаточно безопасный человек не находится. Жизнь откладывается пока не будет найден безопасный партнер («пока не»), но достаточно безопасный не находится («никогда»). Даже согласный терпеть гиперконтроль партнер представляется опасным, просто не проявившимся пока, что влечет подозрения, ревность и т.д. «Когда я встречу женщину, которой смогу доверять, я буду счастлив…» Но проблема в том, что для подтверждения сценария подсознательно снова и снова подбираются партнеры, имеющие большой потенциал еще раз сделать больно человеку с параноидной адаптацией. В работе с личностью, имеющей параноидную адаптацию ведущей, необходимо занимать позицию Заботливого Родителя, чтобы Клиент рано или поздно почувствовал себя в безопасности. Но вероятнее всего, процесс пройдет через стадию подозрений и попыток «поймать терапевта за руку на месте преступления». Ведь любимая игра человека с параноидной адаптацией «Попался, сукин сын».
Знающий о своей адаптации человек может самостоятельно развивать внимание к объективности своей оценки реальности, не сгущать краски, учиться «не множить сущностей без необходимости», что-то пускать на самотек, уделять внимание своим чувствам, добавлять элементы игры, легкости в свою жизнь, т.е. взращивать в сознании любящего и внимательного Заботливого Родителя (вместо Критикующего), здравомыслящего Взрослого (учитывающего только подтвержденные факты) и Свободного Ребенка, выбирающего творить, а порой и пошалить. Рекомендованы любые виды творчества и упражнения по развитию гибкости, креативности мышления, тестирование реальности через действия (а что, если я отпущу контроль в этом вопросе…?). Однако в тандеме с психологом сделать все это быстрее и легче.
Статья о шизоидной адаптации ЗДЕСЬ.
Продолжение следует, подпишитесь, чтобы не пропустить.
Подборка статей "Мир такой, каким ты видишь его" здесь.
Подборка статей "Про отношения" здесь.
Подборка статей "Про манипуляции" здесь.
Благодарю за лайки, подписки и комментарии.
Если вам нужна консультация, пишите в личные сообщения kat46marina@yandex.ru.
Читайте также.
«Стоит ли прощать абьюзера за потерянные годы?»
«Слушать тело, чтобы услышать»
#Психология #потребности #транзактный анализ #взрослый родитель ребенок #страхи #саморазвитие #самооценка