Начало этой истории смотрите и читайте тут: https://dzen.ru/a/Z0CVOw0353ZHvkuz
Продолжу свой рассказ о том, что же происходило на Монументе после настройки гасителя колебаний. Напомню читателю, что математическими расчётами «на динамику» было обнаружено, что у Монумента должен наблюдаться целый «букет» из трёх различных резонансных колебаний, в зависимости от скорости и направления ветра, обдувающего данное уникальное инженерное сооружение. Про первый резонанс, самый опасный, я вам уже рассказал. В этом случае помог специальный механизм – гаситель колебаний, настроенный на нужные параметры. Но оставались ещё два других резонанса, тоже потенциально опасных для долговечной беспроблемной эксплуатации Монумента.
Напомню также, что на комплекс работ для обеспечения механической безопасности Монумента московские власти денег не пожалели. Привлекли специалистов из знаменитого ЦАГИ, которые обычно исследуют параметры механической безопасности самолётов, в авиации без этого вообще нельзя обойтись. А тут в чём-то похожая ситуация: только в набегающем ветровом потоке вибрирует не самолёт, а огромный «штык». Инженерами была разработана и изготовлена динамически подобная модель Монумента, как бы «монумент в миниатюре», в 1/12 натуральной величины. Эту модель сначала всю обвешали разными контрольными датчиками, а затем испытали в огромной аэродинамической трубе, самой крупной в Европе, в которой обычно испытывают реальные самолёты. Испытания показали правильность инженерных расчётов «на динамику», вот только насколько реально опасны такие колебания на практике, можно было выяснить лишь в ходе натурных испытаний самого Монумента, при вводе его в эксплуатацию. Понятно, что, вне зависимости от результатов таких испытаний, строительный объект всё равно каким-то образом надо будет скоро принимать в эксплуатацию. И, чтобы обезопасить себя на случай подтверждения опасности второго и третьего «резонансов», Валентин Борисович заранее согласовал, что для Монумента будут изготовлены и установлены на нём не один, а целых три системы механизмов для снижения интенсивности колебаний – по одной системе на каждый «резонанс». Каждую такую систему надо установить в том месте, где колебания у Монумента наиболее интенсивные. Где самый большой размах колебаний у нашего «штыка - тростиночки»? Правильно, на самом верху. И вот тут-то оказалось, что там, наверху, настолько мало места для таких специальных механизмов, что еле-еле удалось разместить тот самый, главный, самый важный гаситель, о котором я вам уже рассказывал. А где же размещать ещё два?
Перед Александром Платоновичем в очередной раз была поставлена сложная инженерная задача: любыми способами, но вписать во внутренние объёмы сооружения, вдали от посторонних глаз (чтобы не нарушать архитектурный облик памятника), ещё два механизма, аналогичных уже установленному. И чтобы каждый из них можно было настроить на частоту соответствующего «резонанса». И чтобы механизмы эти эффективно работали и снижали интенсивность колебаний Монумента на этих, более высоких, частотах. Всё надо было организовать заранее, чтобы загодя успеть смонтировать необходимые механизмы внутри монтажных блоков, из которых собирался основной каркас Монумента. Главный расчётчик, а за ним конструкторы, изготовители и монтажники, справились с этой трудной задачей. И, оказывается, в тот момент, когда я впервые рассматривал Монумент, стоя перед ним на Поклонной горе, все эти механизмы уже находились внутри его конструкций, и снаружи их не было видно. Вторую систему гашения колебаний «пристроили» внутри фигуры Ники, где-то между её лопаток. А третью систему гашения колебаний распределили внутри «штыка» возле самого его острия, вытянув по высоте метров на 10 (и это при ширине внутреннего свободного пространства «штыка» всего 1,5 метра). Конечно же, настроить эти две системы гашения колебаний, или хотя бы удостовериться в их работоспособности, до 9-го мая 1995 года уже никак не успевали, оставили решение этой проблемы «на потом».
Но успели провести контрольные динамические испытания перед вводом в эксплуатацию, так называемые «натурные испытания». Для этого была использована одна из тросовых растяжек. Она была пропущена через блок и присоединена к автомобилю-тягачу при помощи стальной пластины с глубокой проточкой. Было заранее определено расчётом, при каком усилии растяжения эта пластина разорвётся по проточке, как самому слабому сечению. Такая пластина называется «тарированная вставка». Таким образом, при натяжении тягачом троса до разрыва тарированной вставки, получается строго определённое воздействие на сооружение, воздействие типа «сброс нагрузки». Специально привезённая из Жуковского электронная аппаратура записала параметры возникших у «штыка» затухающих изгибных колебаний. Специалисты из ЦАГИ провели анализ параметров этих колебаний и «дали добро» на дальнейшую эксплуатацию.
Как только натурные испытания показали, что главный гаситель успешно справляется со своей задачей, стало ясно: больше таких больших колебаний на ветру у Монумента не будет. Монтажники буквально за несколько дней завершили свои основные работы, в том числе смонтировали Нику и двух амурчиков. К сожалению, в эти дни в Москве было ветрено, и, чтобы излишне не рисковать, Нику решили поднимать по частям. Её фигуру вместе с каркасом разрезали в пояснице, а затем поочерёдно подняли и смонтировали сперва нижнюю часть богини, а затем – верхнюю. Труднее всего было монтировать правого амурчика, того, который висит дальше от Кутузовского проспекта. Оператор монтажного крана работал практически «вслепую», ему из кабины управления краном была совсем не видна зона монтажа, все сигналы монтажников для оператора крана руками дублировал лично бригадир Виктор Петрович. В этот момент он буквально сидел верхом на вершине «штыка». Жутковато было наблюдать это с земли. Во время монтажа этого, дальнего амурчика, всё-таки налетел довольно сильный порыв ветра. В результате амурчик ударился ножкой о «штык» – и получил, как в таком случае говорят медики, «травматическую деформацию стопы». Она и теперь у него немного помятая, но с земли это совсем не заметно, даже если пытаться рассматривать в бинокль.
На окончание монтажа приехал лично Зураб Константинович. Он вытащил из багажника своего «Мерседеса» модного тогда цвета «кофе с молоком» ящик шампанского – и вручил его бригадиру монтажников Виктору Петровичу. Чем, по-моему, удивил и отважного бригадира, и его доблестную бригаду монтажников-высотников.
Теперь, разумеется, пришлось перекрасить главный гаситель колебаний, оказавшийся за спиной у Ники, из светло-серого цвета – в тёмно-коричневый, похожий на цвет «старой бронзы». Чтобы эта крупная деталь Монумента, абсолютно необходимая для его дальнейшей безопасной эксплуатации, не привлекала к себе особого внимания при взгляде снизу. То есть, не нарушала архитектурный облик гигантского памятника.
Далее оставалось только убрать всё лишнее и превратить бывшую строительную площадку в Площадь Победителей – место отдыха москвичей и гостей столицы. Тросы, натянутые по «плану Б», демонтировали, «поленницы» из бетонных блоков тоже разобрали и увезли довольно быстро. А вот с гигантским монтажным краном пришлось повозиться. Когда кран опустил свою стрелу, то она почти дотянулась до Кутузовского проспекта. В течение трех суток при помощи двух автомобильных кранов строители произвели разборку стрелы на отдельные секции и вывезли их на грузовиках с полуприцепами, после чего кран марки «Либхер», не такой уж и большой без стрелы, уехал с Поклонной горы своим ходом.
Последним штрихом в завершении скульптурного комплекса Монумента стало появление, сборка и установка нижней скульптурной группы «Георгий Победоносец, попирающий Змея». Времени до завершения строительных работ оставалось совсем чуть-чуть, через несколько дней на всей центральной площади комплекса на Поклонной горе, в преддверии официальных мероприятий с участием высоких гостей, будет введён режим безопасности.
Бронзовые «детали» нижней скульптурной группы по готовности привозили прямо из литейных мастерских Зураба Константиновича. И прямо на стройплощадке при помощи газовых горелок и латунного прутка эти детали соединялись и становились фигурами Георгия, его коня и частями расчленённого Змея. В спешке было трудно соблюдать постоянство параметров при выплавке каждой детали. В итоге, оттенки бронзовых поверхностей от одной детали к другой едва заметно различались. Не сильно, но всё же заметно. Решили после общей сборки обрабатывать готовые поверхности кислотой. При этом бронза покрывалась так называемой «патиной», поверхность становилась темнее и приобретала слегка зеленоватый оттенок «старой бронзы». И первоначальные различия оттенков исчезали. Для всех этих работ нужны были дополнительные рабочие. Церетели срочно пригласил в Москву из Грузии более 20 человек. Тогда, в середине 90-х годов прошлого века, с работой в Грузии были ещё более серьёзные проблемы, чем в России. Мне нужно было составить «список на вход», утвердить его в отделе милиции, предоставить всем этим людям места для переодевания в спецодежду и для хранения необходимых инструментов и материалов. В подвальном техническом этаже под Монументом свободного пространства было немного. Запомнился тот грузин, который обрабатывал бронзовые поверхности кислотой. Он ютился в крохотной каморке, 2 на 1,5 метра. В этой каморке он переодевался, там же стояла 200-литровая бочка с кислотой. Каждое утро он брал ведро, наливал в него кислоту из бочки, а затем с этим ведром и малярной кистью шёл к Георгию, или к Змею – и наносил на бронзовые поверхности кислоту, весь день с перерывом на обед. Обедал он какими-то бутербродами в той же каморке, в интимной близости с бочкой кислоты. Я несколько переживал за его здоровье, но, слава Богу, за два с половиной дня он свою задачу выполнил.
Уже много лет искусствоведы и даже обычные люди спорят о том, почему нижняя скульптурная группа выглядит несколько «нелогично»: Змей, олицетворение поверженного фашизма, нарублен на куски, словно бы исполинским мечом. Но при этом Георгий Победоносец, верхом на коне, тычет в этого змея копьём. Таким копьём невозможно так «разрубить» змея! У меня по этому поводу есть своя гипотеза. Змей выполнен «нарубленным», в виде отдельных блоков. Этими блоками он и отливался в мастерской скульптора. Иначе, вероятно, было банально не успеть выполнить все работы к установленному сроку. А официальное объяснение потом уже наверняка какое-нибудь придумали, все работники искусств большие мастера на такие штуки.
Взять хотя бы всё того же Зураба Константиновича Церетели. Первоначально Ника у него была задумана немного не такой, какой мы за эти годы привыкли её видеть. Крылья у богини Победы в первоначальном варианте должны были быть расставлены в стороны. Но в таком случае, как показывали расчёты, будущий Монумент ожидал не нынешний «букет» из трёх резонансов, а очень большой букет самых разных «резонансов», настолько внушительный и опасный, что саму идею такого памятника можно было бы с этим «букетом» похоронить.
Обратились к И.Н. Кабанчику, которому Церетели почему-то доверял настолько, что даже пригласил его в свой творческий коллектив в качестве «консультанта по аэродинамике». Исаак Наумович своим «фирменным» вкрадчивым голосом, с лёгким придыханием, с которым он втирался в доверие многим высокопоставленным личностям, сумел отговорить Зураба Константиновича от этого первоначального замысла, столь неудачного по части обтекания ветровым потоком. Даже у Исаака Наумовича это получилось не сразу. Говорят, Зураб Константинович три дня ходил сам не свой и всё повторял: «Что же делать? Я так вижу!». Но, в конце концов, согласился «выкрутить» своей богине крылья так, будто её сейчас подвергнут средневековой пытке «на дыбе». Обтекание ветровым потоком такого варианта фигуры улучшилось, заодно внутри Ники, между лопатками, в основании крыльев, появилось внутреннее пространство, куда удачно поместился второй гаситель колебаний от А.П. Виноградского. На современном снимке хорошо видна окончательная форма скульптуры.
И.Н. Кабанчик, когда как-то раз оказался на Поклонной горе, наведался ко мне на работу, в технический этаж под Монументом. Он отвёл меня в сторону, в коридор, ведущий к запасному выходу, и тихим голосом, чтобы никто посторонний не мог услышать, произнёс: «Саша, если у Вас возникнут ко мне какие-нибудь вопросы, связанные с колебаниями Монумента, немедленно звоните мне – я все вопросы постараюсь решить в Вашу пользу». И аккуратно сунул мне в карман свою визитную карточку с номером телефона и перечислением всех своих регалий, реальных и вымышленных.
Прошло несколько лет. Мне действительно понадобился совет Исаака Наумовича по вопросам «колебаний Монумента», и я позвонил по указанному на визитке номеру. Исаак Наумович взял трубку, и действительно ответил мне. Он сказал, что сейчас мне ничего рассказывать не будет. Но вот буквально через неделю он окажется в Москве, проездом. И решит все мои вопросы. Вот только ещё ему очень нужен телефонный номер моего начальника, Николая Николаевича. Помните, того самого, что привёз меня на своей служебной «Волге» на Поклонную гору в первый день моей работы.
Надо заметить, что Николай Николаевич был человеком очень непростым. В то время, о котором я веду речь, он собирался менять место работы, его выдвигали на должность государственного инспектора чего-то там технического, только я об этом ещё не догадывался. Но, вероятно, это уже было известно Исааку Наумовичу. Я сказал, что поищу номер телефона в своих записных книжках. А потом позвонил Николаю Николаевичу, рассказал о своей телефонной беседе с И.Н. Кабанчиком и спросил: «Как Вы считаете, нашёл я Ваш телефон, или нет?» «Нет, не нашли» – уверенно ответил мне Николай Николаевич. Я перезвонил Исааку Наумовичу, и сказал, что не нашёл телефона для связи с Николаем Николаевичем. А вскоре в почтовом ящике я неожиданно для себя обнаружил квитанцию об оплате двух международных телефонных разговоров с городом Дюссельдорф, ФРГ. Я очень удивился, ведь я был уверен, что И.Н. Кабанчик проживает в Днепропетровске, он всегда там жил. Оказывается, он уже давно переехал в Германию, но почему-то скрывал это от меня. Спустя какое-то время, наши общие знакомые рассказали мне, как его позабавила эта история. Вероятно, этот случай помог ему в очередной раз ощутить себя «великим конспиратором». Это было, так сказать, его «амплуа» по жизни.
Продолжение следует...