Прознал Гаргантюа в самом начале 2020 года, что на Пушкина пельменную новую открыли. Я было заподозрил, что сие ребрендинг Юлдашево-Олькиницкинского "Замеса" (где нам не очень понравилось за пару лет до этого), но, сверившись по картам, пришли к выводу, что заведения всё-таки разные.
"Ишь ты смелые какие, - подумалось мне, - открываться впритык к другой пельменной."
"Шибко много о себе думают, - проворчал Предводитель гастрономических алкоисследователей, - надо бы сбить с них спесь нашим незамедлительным визитом. Интересно, а что у них с выпивоном?"
"Пельмени!.." - словно под гипнозом читал голодную мантру Грангузьевич.
Середина понедельника, мы в центре и у нас в отличии от большинства сограждан выходной, а по кишкам нашим уже колотят ложками мыши голода - лучших аргументов заглянуть и не сыскать.
Заветную харчевню увидали сразу - шибко выделялась она вывеской в дореволюционном стиле, что подпольному монархисту Ипполиту Матвеевичу весьма импонировало.
В первом зале был занят лишь отдельно стоящий столик в углу. Хотели было направиться дальше на поиски раздачи (подозревали, что система вполне может быть именно такой), но увидали на столах меню и, решив, что официанты здесь, наверное, всё-таки водятся, разместились на длинном диване у стены, изучая прейскурант.
Алкористократ Воробьянинов было взгрустнул, не увидев в перечне никакого алкоголя, но в следующее мгновение наметанный глаз ветерана пилотируемой алконавтики заметил на соседнем столе менюшку поуже с различными жидкостями и цопнул заветную картонку своими заведущими лапками.
- Вы обедать? - с нотками советского ненавязчивого сервиса спросила нас дама, выглянув из дальнего зала.
- Пожрать, это факт, - осклабился Гаргантюа.
- Идите за мной, - тоном Сусанина, не терпящего от ляхов возражений, молвили нам, - на кассе меню тоже есть.
"Интересное кино!" - вознегоднула было особа, когда-то приближенная к Императору.
Но увиденные цены на водовку уже гнали Воробьянинова туда, куда послали.
- Официантов у нас пока нет, - слегка виновато поведали нам, когда мы подошли к барной стойке.
Но, изучив весь прайс-лист, Киса уже засунул свою гордость туда же к ляхам и потирал ручки в предвкушении, словно самец дрозофилы.
- Мне пельменей Сибирских, - в нетерпении выпалил король Утопии.
- Соус какой?
- Томатный и сметану!
- Сала домашнего ещё! - влез ликующий в душе Ипполит Матвеевич. - И стописят Тундры под это дело.
- А после - эспрессо чашечку, - подытожил я.
Оплатили безналом и отправились за ближайший стол, так как заказ обещали затем принести.
На столе, помимо солонки, перечницы и сахарницы, так же находились стеклянные ёмкости с горчицей и уксусом. Бережливый старик Воробьянинов отметил это как несомненный плюс.
- Приборы у той стены возьмите, - поставив перед нами солидного вида графин с царским гербом и заиндевелой рюмкой, кивнули на стол напротив у холодильника с напитками, где находились вилки и ложки в металлических ведрообразных стаканах. Взяли вилку для пельменей и чайную ложку для соусов и кофе.
Вначале было сало. И оказалось его ооочень много. 85₽ за порцию ввели бережливого старикана в заблуждение, ибо порции этой вместе с Бородинским хлебом хватило бы на уконтрапупить минимум чекушку и полностью набить наш желудок. Но Ипполит Матвеевич смело наполнил рюмашку, положил толстый шмат сала на кусок черного хлеба, слегка посолил и отправил сие в рот аккурат следом за глотком водки.
Один такой бутер и пару рюмок спустя прибыли пельмени с двумя пиалами соусов. Справедливо рассудили, что оперировать сейчас лучше закусью горячей, ибо сало уже никуда с визгом от нас не убежит.
Гаргантюа ухнул в пельмени все соусы, добавив слегка горчицы. Ипполит Матвеевич шипел, чтобы и про уксус халявный не забывал, но чего-то мы затупили с системой его налива (видимо сказывалась уже всасываемая через желудок в кровь менделеевка) и вообще лучшее враг хорошего.
Я же покамест укреплял свой разум эспрессо, почему-то поданным мне в картонном стаканчике - видимо решили, что допивать я его буду на обратном пути.
Через пяток пельменей водка ожидаемо кончилась. Вдовец помещицы Петуховой ринулся к стойке за повторить.
Я же взял из холодильника бутылку холодного смородинового морса, так как острую горчицу и прочее горячительное надо было как-то нейтрализовывать.
Дабы не превратиться раньше времени в невменяшку, опытный алкаш решил обратить внимание на местные настоечки (тем более что они тут были дешевле и так весьма недорогой водки), выбрав для продолжения банкета соточку хлебной.
Настойка на вкус была действительно как жидкий хлеб, а в голову давала нехило - оказалось, что она тут 38°. Воробьянинов записал в блокнотик, что теперь он тут бухает исключительно её.
С пельменями худо-бедно мы наконец разделались. На оставшуюся гору сала же даже Гаргантюа уже не вёлся, ибо полторы дюжины здешних пельмешей хватило, чтобы конкретно так переесть. Но Воробьянинов, войдя в раж, уже отправил по "вацапу" Анатолию Васильевичу натюрморт нашего только что окончившегося было застолья, на что тут же пришёл ответ пловмейстера, что он уже мчит к нам сквозь пробки на такси.
"Как бы наш отец русской демократии не нарезались сегодня," - не на шутку встревожился я за уже порядком датого экс-регистратора Старобельского ЗАГСа, на что пожилой алкашонок, словно в отместку, дозаказал ещё 200 грамм "хлебной".
Гаргантюа, знатно вознегоднув от такой наглости, позеленел и удалился в уборную.
Но когда пловмейстер вбежал в постепенно наполняющееся едоками заведение, великан уже выбрался обратно на свежий воздух.
Грангузьевич теперь справедливо полагал, что больше пельменей ему сегодня уже не осилить. Ипполит Матвеевич же требовал закусь к "хлебной", а также грозился продегустировать ещё и лимонную.
- На закуску нам тогда порцию слабосоленого лосося... - вещал адепт эстетического алкоголизма.
- И овощной окрошки... - сдался на это раблезианский обжора, решив на несколько месяцев раньше открыть сезон летних супов.
- А на запивон в этот раз вишнего морса стаканчик, - оборвал вакханальный список я.
Ипполит Матвеевич не дождался закуски из нашего второго заказа и первый тост за встречу накатил снова под шмат вроде бы опостылевшего всем домашнего сала. По небритой щеке старого прощелыги пробежала нетверёзая слеза ностальгии по званым обедам тет-а-тет у Елены Станиславовны Боур, которые окончились его спешным отбытием в Париж, когда на очередном рандеву, неумолимо продвигавшемуся к адюльтеру, внезапно нарисовался дражайший супруг Елены Станиславовны, служивший, как назло, окружным прокурором...
- Рыбка-рыбка-рыбка! - прервал стариковские грёзы о былом Гаргантюа, выдавив лимонный ломтик на тонкую подмороженную до инея струганину из красной рыбы.
- Ну тогда я за лимоновкой! - в отместку не сдавался алкашонок, ускакав к бару за следующей рюмашкой.
Опрокинув внутрь полрюмки лимонного нектара и отправив следом в пищевод ломоть лосося с маслиной, отец русского алкоголизма ушёл в восторженный астрал и находился в нём даже в тот момент, когда тогдашняя благоверная нашего сотрапезника нагрянула на нашу посиделку, ибо всерьез обеспокоилась за возможный егоный загул.
Но мы отвлекли её окрошкой и оливье, продолжив симпозиум под прикрытием утоления дамского голода (ибо она тоже возвращалась с работы непожрамши).
Ипполит Матвеевич, немного вздремнув, пришёл в себя и, заявив, что настойки уж больно слабенькие, опять умотал к бару. Там уже образовалась толпа из таких же страждущих, но видимо оказавшихся тут впервые - дружно галдели и не могли определиться с выбором алкоголя.
- О, вы же всё тут уже попробовали, - обратилась к едва стоящему на ногах Ипполиту Матвеевичу кассир, - подскажите ребятам, с чего начать из крепкого.
- Начинайте с лимоновки и рыбки, - назидательно заплетаясь, произнёс зять гражданки Петуховой, после чего бесцеремонно раздвинул впереди стоящих и торжественно объявил: - А пока ребята обдумывают мои рекомендации, быстренько плесните мне графинчик Тундры, а то у нас жена пришла и тусовка сдохла, - протянув под одобрительный гогот присутствующих две сотенные бумажки.
Водку Ипполит Матвеевич употребил под остатки лосося и запивая вишнёвым морсом, после чего мы были вынуждены объявить симпозиум закрытым и уже направились было по домам...
Но по дороге Ипполит Матвеевич с Анатолием Васильевичем сбежали в "Монетку" за пивком, хотя это была уже другая история...
В марте, как и все заведения общепита на Урале, эта едальня закрылась и уже не открылась, а спустя 2 года на её месте возникла отвратительная "грузинка", о которой мы писали на Дзене одну из наших статей👇
Продолжение субботних гастроалкогольных ретроспективных экспериментов следует...