— Петя, не вздумай! – шикнула жена.
— Так ведь брат, — простонал супруг и в отчаянии махнул рукой.
— Как же! Он к отцу столько лет ни ногой, а как тот заболел, вот он! Знаем, чего ему теперь надо – дом захотел оттяпать! – Маринка не собиралась молчать.
Она знала, если сейчас не надавить на мужа, он сдаст позиции и плакало их наследство. А Васька и в самом деле хорош, тридцать лет твердил, что дом ему даром не нужен, а как отец слег – нарисовался, не сотрешь!
— У нас дочери, внуки – о них подумай, — продолжала гнуть свою линию супруга.
— Хватит, — вдруг гаркнул Пётр. – Я в магазин…
Мужчина выскочил на улицу, наскоро накинув куртку и ботинки. Он торопливо шагал по тротуару. Ситуация была из малоприятных. Васька, конечно, охламон еще тот, так ведь брат. Но и Маринка от своего не отступится. Мужчина это знал наверняка. Даром что ли прожил с ней без малого сорок лет…
***
Петька был старше Васьки всего на два года. Родились и выросли братья в станице. Отец, Александр Анатольевич, держал сыновей в строгости, у него не забалуешь. Перед школой нужно успеть управиться со скотиной, после учебы первым делом домашние и огородные дела.
— Толку от ваших книжиц? Вот мой батька и грамоты не знал, мать едва читать умела, всего три класса окончила, ничего, прожили в этом мире, и вы обойдетесь, — твердил отец, когда сыновья засиживались за уроками.
Задать корм скоту, вычистить хлев, коров подоить, сено накосить – под чутким контролем отца братьям даже думать о пустяках было некогда.
Старшему Петьке повезло больше. После школы он устроился трактористом к местному фермеру.
— У твоего Петьки руки – золотые, — твердил фермер отцу паренька. – Ему бы еще немного подучиться в ПТУ и цены не будет.
Как ни странно, но Александр Анатольевич на уговоры авторитетного фермера повелся и вскоре паренек катил в город – подавать документы в училище.
— Папань, я тоже учиться хочу, — канючил младший Васька, когда до получения школьного аттестата оставалось совсем немного.
— Ишь, чего удумал, а мне кто будет помогать? Где же мне все одному успеть? – сердился батюшка. – Будто не знаю, чего ты на самом деле хочешь? От меня смотаться в город, и там лодыря гонять.
— Мам, учиться хочу, — Васька пытался достучаться до родителей с другой стороны.
— А я-то чего? – Лидия Семеновна была женщиной тихой, податливой. Она целиком подчинилась воле супруга, ее слово веса в доме не имело.
Васька лукавил, на деле, не было у него никакой тяги к учебе. Ему и в самом деле хотелось вырваться из-под опеки отца, разгуляться во всю молодецкую удаль.
Впрочем, и под контролем родителя паренек умудрялся влипнуть в неприятные истории. То с такими же шалопаями трактор угонят, да гоняют по станице как оглашенные, то в чужой огород залезут, да там набедокурят, то бражки переберут и чудят всю ночь, пугая местных жителей.
Васька женился рано, в двадцать с хвостиком на местной красавице Тоне. Девушка была веселушкой-хохотушкой. Она, как и супруг, спала и видела, как бы перебраться в город. И вот такая возможность представилась.
У Антонины в городе жила бабуля по матери. После ее кончины осталась большая квартира. В нее-то и решили переехать супруги, к тому времени уже родители.
Александр Анатольевич сына отпускать не хотел.
— Обо мне подумай! Я же один с этим хозяйством не справлюсь, а на мать большой надежи нет. Что она может? Баба ведь.
— Бать, так и мы с Тоней не можем всю жизнь в станице сидеть. Детям учиться нужно, кружки, а здесь – что они видят? До школы почти два километра топать.
— И ничего, зато на родной земле, зато всегда сыты. У нас ведь не земля – золото. Палку сухую брось, она плоды даст.
— Нет, бать, мы в город, — упрямо твердил Васька.
— Уедешь, обратно не пущу, — шумел отец.
— Что-то на Петьку-то ты не больно шумел, когда он в городе решил остаться.
— Так он делом занимается, уважаемый человек. А ты что? Ни образования, ни денег.
— Не боись, не пропаду, — заявил сын, собрал жену, детей и подался в город.
Мать в спор не лезла. Знала, младший характером весь в отца. Как решил, так и сделает, ничем его не перешибешь.
Петька после учебы в ПТУ домой действиельно не вернулся. У парня и в самом деле оказался талант. После училища педагоги уговорили поступать в институт на инженера. Еще на преддипломной практике его пригласили на местный завод в отдел разработок. Он там так и осел.
Матери не стало пятнадцать лет назад.
— Бать, да распродай ты свой скот, — уговаривал Петька отца. – Я же не могу к тебе приезжать каждый день, а ты не справляешься. Оставь одну корову, да курей, и хватит тебе.
— Нет, — упрямо твердил тот. – Без скотины жить не могу.
Петька вздыхал, но к отцу приезжал регулярно. А вот Васька, с тех пор как уехал в свой город, носа в отчем доме больше так и не показал.
— Мне этот дом вот где, — парень хлопал себя ребром ладошки по шее. – Я из-за него детства не видел. Жить, можно сказать, начал в тридцать лет.
— Так ты не к дому в гости, к отцу съезди, — уговаривал Петька.
— Ага, что ты, батю не знаешь? Только я на порог и начнется: «Сынок, нужно сделать то… Сынок, нужно помочь там…»
— Как отца не станет, ты же первый прибежишь в этот дом за наследством.
— Ну, нет, мне эта халупа даром не нужна! – отмахивался младший.
Васька, вопреки прогнозам отца, в городе неплохо устроился. Он быстро сообразил, что работая на заводе денег больших не заработаешь, а потому поднатужился и открыл свой бизнес. Через несколько лет у него уже была и дача, и хорошая машина.
Время летело, отец все чаще болел и Петька почти не вылезал от отца. Благо, свои дочери уже давно выросли, вышли замуж и даже детками обзавелись. Да и Петька вместе с женой Маринкой уж были на пенсии.
Пару месяцев назад Васька вдруг поинтересовался:
— Что там батя?
— Чего меня спрашиваешь? Возьми и съезди к нему.
— Нет, я туда ни ногой. Поеду, когда наследство делить нужно будет, а так…
— Вот оно что! – прищурился Петька. – Как отцу помогать и дом поднимать – нам ничего не нужно, а как отец заболел, мы тут и про наследство вспомнили.
— А что, имею право! – взъелся мужчина.
— Он там хоть один гвоздочек забил? Он там хоть раз за тридцать лет появился? – истерила Маринка, услышав о претензиях деверя.
— Так вот и я считаю, что это несправедливо. Но с другой стороны Васька прав, это и его дом тоже, — неуверенно развел руками Петька.
— Обойдется, — взвизгнула супруга. – У него Тонька и без того как сыр в масле катается, с заграничных курортов не вылезает. А я уже в этом городе упрела вся, хочу на воздух, в станицу.
Все знакомые знали, Петька – «каблук». Головой, шеей и мозговым центром в их семье была Маринка. Как она скажет, так и будет. Вот и в ситуации с домом супруга все взяла в свои руки.
На следующий день она взялась «окучивать» свекра.
— Вы обещали, что дом нам оставите, — наседала невестка на Александра Анатольевича.
— Обещал, оставлю, — подтвердил тот.
— А как же с законом быть? Васька ведь тоже рот на свою долю разевать собрался.
— Кто это? У меня один сын – Петя. Я давно уж и завещание на него составил, — успокоил он невестку.
С тех пор Маринка вздохнула свободнее. На самом деле ей и в квартире жилось прекрасно, но ведь есть дети, а у них тоже дети, которые растут и нуждаются в новом жилье и прочих земных благах.
— Сами переедем в дом, а внучке квартиру оставим. Она как раз замуж собралась, — мечтала женщина.
Вот только Васька так просто от своих притязаний на дом отступать не собирался. У него тоже были дети и внуки, которые точно также горели желанием обзавестись жилплощадью, пусть и не очень благоустроенной, зато отдельной.
— Поговори с братом, — наседала на мужа Антонина. – Как-никак, мы почти десять лет с твоими родителями жили. Зря что ли я там спину в огороде гнула?
— Петька не при чем, это все батя – не простил он меня… Да и Маринка, сама знаешь, своего не упустит…
***
Петька встал раньше жены. Он всегда просыпался раньше – привычка из детства. Тихо опустил ноги на пол и побрел на кухню. Тишину прервал телефонный звонок. Брат.
— Привет, ну что ты решил?
Петя внутренне сжался, услышав знакомый голос.
— Вася, а что я должен вообще решать? Решил отец. Ты же сам виноват, за эти годы в родительском доме даже гвоздочка не забил.
— Петюнь, ты бы не горячился. Так-то это и мое наследство тоже. И гвозди здесь не при чем. Ты, смотрю, решил пригреться поближе, чтобы пожить пожирнее, да?
— Так и тебе никто не мешал пригреться. Отец болеет, ты хоть раз ему лекарства отправил? Помог чем-нибудь? Ты же тридцать лет носу не кажешь. Правильно он на тебя обиделся!
— Да это не он на меня, это я на него должен обижаться! Он хотел меня по-своему выкроить, а я не дался. Вот батя и взъелся! А ты под его дудку всю жизнь пляшешь, он и решил мне через тебя отомстить, — резко ответил брат.
— Он уже лет двадцать тебя жизни учить не пытается. Живи по-своему, но его-то навещай! Какой бы ни был, он тебе и мне жизнь дал, — Петя не собирался уступать.
— А вот не хотел! Не было желания его недовольное лицо наблюдать, и что!? К нему же как не приедешь, то дров наколи, то по воду сходи, достал он! Я из-за его покосов и коров детства не видел. И ведь сколько раз предлагал, давай пришлю работников, только пальцем ходи указывай, где что делать. Но нет, он у нас гордый, — Вася сорвался на крик.
— А самому сложно помочь? Все чужими руками пытаешься себе жизнь устроить, упрекнул старший брат.
— Короче, давай по делу поговорим, — Вася решил сменить гнев на милость. – Я знаю, что отец болеет. Догадываюсь, что он не поленился на тебя завещание состряпать. У меня вопрос: делиться со мной будешь?
— С какой стати? Кто все эти годы горланил, что дом ему не нужен? – Петя хоть и считал жену меркантильной, но уступать брату дом просто так тоже не собирался.
— Да, сгоряча крикнул один раз, теперь передумал. Я тоже в этом доме, брат, родился и вырос. И свою часть наследства хочу получить, не зря же батрачил там как наемный работник столько лет.
— Ты прежде чем на наследство рыпаться, хоть бы с отцом помирился!
— Я с ним не ссорился. Да и что толку с ним разговаривать. Старому деду разве поменяешь голову.
— Значит так, как отец решит домом распорядиться, так тому и быть, — сказал как отрезал Петька.
— Ну ты и гад! Росли ведь вместе в этом доме, все делили на двоих. Ладно, посмотрим, чья возьмет!
Петр положил трубку. На сердце стало тяжко. Беспросветное какое-то будущее рисовалось перед глазами. Дочерям действительно надо было помогать. Кто виноват, что он работал простым инженером?
***
Пётр шагал по мокрому тротуару. Празднично оформленные витрины магазинов только раздражали. Сдать бы назад! Забыть, как страшный сон, эту историю с родительским домом. Он только вернулся из станицы, где хоронил отца.
Василий на похороны так и не пришел, зато прислал приглашение в суд. Кто-то из общих знакомых, правда, говорил Петру, что брат тайком бывает на кладбище, и видят его там каждую неделю. Так это или нет, сейчас было не важно.
Мужчина с содроганием в сердце ждал девятого февраля – даты суда.
Родительский дом еще не успел остыть от прежнего хозяина, как Марина занялась вплотную обустройством: поклеила обои, поменяла шторы и столовое белье. Старенькие отцовские покрывала тоже оказались не у дел.
Дни летели, Петр и не заметил, как наступила дата судебного заседания.
Дело разобрали быстро, спорных моментов не нашли и судья вынес решение в пользу Петра на основании завещания, составленного отцом.
— Ну, Василий, видишь, закон тоже оказался на моей стороне, — как бы извиняясь, развел руками Петя.
— Не переживай, апелляцию подавать не буду. Только росли мы в этом доме вдвоем, а теперь ты как родной получаешься, а я так…не получился.
— Зря ты так, Вась!
— И ты зря…
Машина скорой помощи гудя сиренами пробиралась через пробки.
— Вовремя успели, — рыдая, рассказывала Марина Ваське, сидя в больничном коридоре.
Брат прилетел по первому звонку.
– Вижу, Петька как-то косо на меня глядит. Говорю: «Улыбнись», а он лицо кривит. У меня же с мамой точно такая же ситуация была, помню. Хорошо, «скорая» приехала быстро, а то бы… — женщина тяжело вздохнула, махнув рукой, разрыдалась еще сильнее.
— Я только что говорил с доктором, лекарства дорогие, но помочь смогу. Деньги есть.
— Спасибо тебе, Васенька, — Марина всхлипнула и повисла на руке деверя.
— Да ладно, брат ведь… — Ваське было неловко. Проходящие мимо пациенты и врачи смотрела на них с любопытством.
Вообще Марина не умела рыдать. Об этом знали все. Она привыкла быть сильной, уверенной. Она решала, где и когда будет отдыхать семья, куда поступят учиться дочери, где будут жить внуки.
Не сказать, чтобы семья нуждалась в деньгах, но Маринка всегда хотела чуть больше, чем у них было. Если бы не она, муж до сих пор сидел бы на должности младшего инженера.
С выходом на пенсию жизнь супругов стала спокойной, размеренной. Даже денег хватало. И чего она погналась за этим домом? Надо было оставить все как есть, и дать возможность братьям самим разобраться со своим наследством. А теперь вот…
— Ладно, мне пора. Как брата выпишут, посмотрю, может санаторий какой оформить смогу. Ты это… звони если что, — он неуклюже погладил невестку по плечу и пошел.
Петю выписали из больницы через неделю. Слава богу все обошлось, теперь предстоял долгий процесс реабилитации.
— Петя, привет. Это ты? Это я, Василий..
— Ва-а-ся, здра-а-вствуй, — протянул мужчина. Собственный голос звучал как чужой.
Он теперь говорил медленно, словно специально растягивая слова. Стеснялся своего состояния и сильно переживал, когда знакомые не узнавали по голосу.
-Ты это, знаешь, я тут на рыбалку удачно съездил. Нам с Маринкой столько не нужно. Давай, заеду к вам, оставлю часть улова.
— Хо-о-ро-о-шо.
Через час он уже сидел у брата.
— С санаторием вопрос решил, едете вдвоем с Маринкой через две недели, — деловито сообщил брат Петьке. – Не переживай, специалисты сильные, через полгода будешь отплясывать на дискотеках.
— Спаси-и-бо, — Петька попытался сжать руку брата.
— Пока вы дома, договорился со знакомой медсестрой, она будет приходить, ставить уколы и капельницы, в больницу кататься не придется, — продолжал Васька. – Да, на счет денег не переживай, за санаторий и медсестру все уплачено.
— Спаси-и-бо, бра-ат, — в глазах заблестели слезы.
Он столько хотел сказать, но слова застряли в горле.
— В этом пакете лекарства. Пусть Марина их посмотрит, но, вроде, все то, что доктор говорил купить. Тоня вам носки передала шерстяные, она сама вязала, в этой сетке фрукты. Что ты плачешь? Не плачь! Будь мужиком! Все хорошо будет!
— Про-о-сти меня, бра-а-т!
— И ты меня прости. Хоть седые уже, а дураки дураками. Зачем все это затеяли?
— Все хорошо.
За окном шел дождь, но на душе у Петра было теплее, чем когда-либо. Брат простил его, а сам Петр на Василия давно не обижался.