Ольга с Сержем решили ехать в Назаровку в первую субботу августа. День выдался знойным, даже по одесским меркам. Село находилось в трех часах езды от города, затерянное среди бескрайних полей подсолнухов и пшеницы. Место было живописное, но глухое – автобус ходил всего два раза в день.
На автовокзале царило обычное утреннее оживление – дачники спешили за город, молодежь тянулась к морю. Серж, как всегда элегантный, в светлом льняном костюме, бережно держал большой букет полевых цветов. Ольга, бледная от волнения, то и дело теребила ремешок сумочки.
– Может, не стоило собирать такой букет? – спросил Серж.
– Что ты, милый, – Ольга ласково коснулась его руки. – Мама любит полевые цветы. Особенно васильки. А эти мы собрали сами, на рассвете. В них вся наша любовь.
В стареньком ПАЗике было душно. Кондиционер не в помине не было, а открытые окна не спасали от жары. Но молодые люди, казалось, не замечали неудобств. Серж всю дорогу держал Ольгу за руку, иногда наклоняясь и что-то тихо шепча ей на ухо. В их отношениях была какая-то особая нежность, которую не могли не заметить даже посторонние люди.
Другие пассажиры то и дело бросали на них любопытные взгляды. Кто-то неодобрительно качал головой, кто-то улыбался. Полная женщина в цветастом платье, сидевшая впереди, обернулась и громко прошептала своей соседке: "Надо же, какой красивый негритёнок! Прямо как артист из кино". Серж сделал вид, что не слышит, только крепче сжал руку Ольги.
За окном проплывали бесконечные поля. Подсолнухи поворачивали свои желтые головы вслед за солнцем, словно провожая автобус взглядами. Пшеница волновалась под ветром, создавая иллюзию золотого моря. Где-то вдалеке виднелись силуэты комбайнов – шла уборочная страда.
– Смотри, – Ольга показала в окно, – видишь тот холм с тремя тополями? Когда он покажется, значит, до Назаровки осталось минут двадцать. Я в детстве всегда по нему время определяла, когда из города возвращалась.
Серж всю дорогу глядел в окно автобуса, подмечал каждую мелочь - и старые вербы вдоль дороги, и белые хатки с резными наличниками, и колодцы-журавли в палисадниках. То и дело поворачивался к Ольге, расспрашивал про всё подряд: как тут люди живут, какие праздники справляют, что готовят по праздникам. А уж про свадьбы местные выведал всё до последней детали - видно было, что парень серьёзно настроился, ко всему готовится.
– А правда, что невеста должна выпекать каравай своими руками? – спросил он.
– Не совсем, – улыбнулась Ольга. – Каравай обычно пекут женщины, которые счастливы в браке. Считается, что так они передают свое счастье молодым. Мама всегда говорила, что у тети Гали самый счастливый каравай получается – она с дядей Колей уже тридцать лет вместе, и до сих пор как голуби воркуют.
Серж задумался: – Знаешь, мне кажется, дело не в том, кто печет каравай. А в том, сколько любви вкладывают в это дело. Как и во все остальное в жизни.
От этих простых слов у Ольги защипало в глазах. Она прижалась к плечу жениха, вдыхая знакомый запах его одеколона. Как же ей повезло встретить такого человека! Умного, доброго, понимающего. Который не боится трудностей и готов бороться за их любовь.
Волнение нарастало по мере приближения к Назаровке. Ольга не предупредила родителей о приезде – решила, что так будет лучше. "Если заранее сказать, папа может просто запретить мне появляться дома", – объяснила она Сержу. Тот не стал спорить, хотя было видно, что ему не по душе такая партизанщина.
За разговорами время пролетело незаметно. Вот уже показались первые дома Назаровки – добротные, кирпичные, утопающие в зелени садов. Палисадники пестрели цветами – август был в самом разгаре. Где-то лаяли собаки, кудахтали куры, слышались голоса людей. Обычная сельская идиллия.
Автобус остановился на единственной в селе остановке. Пока Серж доставал сумки из багажного отделения, Ольга огляделась. Ничего не изменилось за те полгода, что она не была дома. Все тот же магазин на углу, где продавщица тетя Валя знает всех жителей наперечет. Та же водонапорная башня, выкрашенная в небесно-голубой цвет. Те же старушки на лавочке, внимательно разглядывающие редких прохожих.
При виде необычной пары старушки оживились, зашептались. Ольга физически ощущала, как по селу расползается новость – Генкина дочка приехала с негром! Что там говорить – через час будет знать вся Назаровка.
Дом родителей стоял на краю села – большой, двухэтажный, с резными наличниками и ухоженным палисадником. Было видно, что хозяева живут в достатке и любят порядок. У калитки путники остановились перевести дух.
– Может, мне лучше подождать где-нибудь? – неуверенно предложил Серж. – Чтобы не шокировать твоих родителей сразу...
– Нет, – твердо ответила Ольга. – Мы пойдем вместе. Я не хочу начинать с недомолвок. Ты – мой жених, отец моего будущего ребенка. Значит, должен войти в этот дом с высоко поднятой головой.
Серж благодарно сжал ее руку. В этот момент калитка распахнулась – на пороге появилась Наталья Петровна, мать Ольги. Увидев дочь, она расплылась в улыбке: – Доченька! А мы тебя только через неделю ждали...
И тут она заметила Сержа. Улыбка медленно сползла с ее лица, глаза расширились от изумления. А в следующий момент на крыльцо вышел отец – Геннадий Степанович, крепкий мужчина в рабочей одежде. Окинув взглядом незваных гостей, он нахмурился: – Это что еще за цирк?
– Папа, – голос Ольги дрогнул, но она продолжала говорить твердо. – Это Серж, мой жених. Мы любим друг друга и хотим пожениться.
Геннадий побагровел: – Что?! – он сделал шаг вперед, сжимая кулаки. – Да ты в своем уме, девка? Опозорить нас на все село вздумала?
Серж спокойно положил букет на скамейку и встал перед Ольгой, закрывая ее собой:
– Уважаемый Геннадий Степанович, я понимаю ваши чувства. Но прошу вас – давайте поговорим как цивилизованные люди.
– Цивилизованные?! – взревел Геннадий. – А ну пошел вон со своей цивилизацией! Чтоб ноги твоей...
– Папа! – Ольга разрыдалась. – Я беременна! Понимаешь? У нас будет ребенок!
Повисла оглушительная тишина. Наталья Петровна охнула и опустилась на скамейку. Геннадий застыл с открытым ртом, словно громом пораженный. А потом началось то, чего все так боялись – крики, проклятья, угрозы. Геннадий метался по двору, то обещая проклясть дочь, то угрожая вызвать милицию, то просто воздевая руки к небу в немом отчаянии.
К счастью, на шум прибежал сосед – местный священник, отец Николай. Невысокий, седой, с добрыми глазами, он словно излучал спокойствие и мудрость.
– Что ж вы, соседи, весь хутор переполошили? – спросил он, входя во двор. – День-то какой хороший, праздничный...
– Вот, батюшка, полюбуйтесь! – Геннадий указал дрожащим пальцем на Сержа. – До чего дожили – негра в зятья привела!
Отец Николай внимательно посмотрел на молодых людей, на поникшую Наталью Петровну, на разъяренного Геннадия. Потом перевел взгляд на букет полевых цветов, все еще лежащий на скамейке.
– А пойдемте-ка все в дом, – сказал он наконец. – Негоже такие разговоры на улице вести. Да и жара какая – того и гляди, кто-нибудь в обморок упадет.
Странное дело – его спокойный, будничный тон подействовал отрезвляюще. Даже Геннадий как-то сник и, бормоча что-то себе под нос, первым направился к дому. За ним потянулись остальные.
В большой светлой кухне, увешанной вышитыми рушниками, стало немного легче. Наталья Петровна, все еще бледная, машинально начала хлопотать – поставила чайник, достала варенье, разложила на блюде свежие пирожки. Отец Николай степенно уселся во главе стола.
Отец Николай оглядел всех собравшихся за столом:
- Давайте-ка познакомимся как следует. Вас как величать, молодой человек? - обратился он к Сержу.
- Меня зовут Серж Думбия. Заканчиваю мед. Буду детским врачом.
- Хм, детский врач, говоришь... - батюшка оживился. - А ведь нам в селе как раз такой нужен. Петровна-то наша на покой собралась.
Геннадий, который до этого сидел мрачнее тучи в углу, только фыркнул:
- Батюшка, вы что же, всерьёз думаете...
- Погоди-ка, Степаныч, - мягко остановил его священник. - Дай послушать человека. Вот что скажи, Серж - ты верующий?
- Крестился я недавно, три месяца назад, - ответил тот. - И не для галочки, а по велению сердца. Отец Георгий из Успенского может подтвердить.
- Вот оно как... - батюшка потеребил бороду. - И что же тебя сподвигло?
- Ольга, - просто сказал Серж. - Через любовь к ней я пришел к вере. Начал читать про православие, ходить в церковь. И понял - вот оно, то самое, чего искал всю жизнь. Вера, где главное - любовь и доброта к людям.
Говорил он тихо, но каждое слово било в цель. Даже Геннадий как-то притих, прислушиваясь.
- А знаешь ли про наш обычай - родительское благословение на брак? - спросил отец Николай.
- Знаю, - кивнул Серж и вдруг опустился на колени перед родителями Ольги. - Потому и прошу вас - благословите. Клянусь, что буду беречь вашу дочку как зеницу ока. Что стану ей хорошим мужем, а детям - заботливым отцом. Что никогда не дам вам повода пожалеть о своём решении.
У Натальи Петровны слезы брызнули из глаз. А Геннадий будто весь сдулся, как проколотый мяч.
- Встань, - проворчал он. - Нечего врачу на коленях стоять.
Это ещё не было "да", но уже и не было категоричным "нет". Батюшка довольно качнул головой - лёд тронулся.
Засиделись допоздна. Понемногу напряжение спало. Наталья Петровна, то и дело смахивая слезу, потчевала гостей - то борща подольет, то вареников подложит. Серж всё пробовал с благодарностью. Особенно ему понравился узвар.
- А у нас дома тоже такой варят, - оживился он. - Только пряностей побольше кладут - корицу, гвоздику да имбирь.
Это неожиданное сходство кулинарных традиций заинтересовало Наталью Петровну. Она стала расспрашивать о других блюдах, о том, как проходят праздники в семье Сержа. Оказалось, что у них тоже большая семья, где все друг друга поддерживают, где чтят старших и заботятся о младших.
Геннадий больше молчал, но его взгляд, обращенный на дочь и ее избранника, становился все задумчивее. Особенно его впечатлило то, что Серж, оказывается, уже присмотрел дом в Назаровке – тот самый, что продавался на соседней улице.
– Я хочу, чтобы наши дети росли на свежем воздухе, среди природы, – объяснил будущий врач. – А еще здесь очень нужен педиатр. В райцентр с каждым насморком не наездишься.
– Да уж, – проворчал Геннадий, но в его голосе впервые за вечер послышалось что-то похожее на одобрение. – С врачами у нас беда...
На следующий день было воскресенье. Отец Николай пригласил всех в церковь. Серж стоял на службе как прихожанин со стажем – крестился в нужных местах, подпевал хору. А после службы случилось то, что окончательно растопило лед недоверия.
На площади перед церковью местная молодежь затеяла футбольный матч. Кто-то узнал, что Серж в юности играл в футбол, и его позвали присоединиться. Он согласился, хотя был в своем единственном выходном костюме.
То, что произошло дальше, жители Назаровки еще долго вспоминали. Серж играл виртуозно – финты, пасы, удары с обеих ног. Мяч словно был привязан к его ногам невидимой нитью. Даже заядлые скептики не могли не восхититься его мастерством.
Гол, который он забил на последней минуте, был просто фантастическим – удар через себя в "девятку". Трибуны (роль которых выполняли скамейки и поваленное бревно) взорвались аплодисментами. А Геннадий, азартно болевший за команду зятя, вдруг обнаружил, что хлопает громче всех.
– А ты, сынок, не только в медицине мастер, – сказал он после матча, похлопывая Сержа по плечу. И это "сынок" прозвучало так естественно, словно он говорил его всю жизнь.
Вечером, когда молодые собирались обратно в Одессу, Наталья Петровна украдкой сунула дочери конверт: – Это на свадьбу... И не спорь! Я всю жизнь откладывала, чтобы дочку замуж выдать как положено.
А Геннадий, прощаясь, крепко обнял Сержа: – Береги ее, слышишь? Она у нас одна такая.
– Всей жизнью клянусь, – ответил тот.
Через месяц в Назаровке сыграли свадьбу. Гуляло все село. Каравай пекла тетя Галя – та самая, что славилась своим счастливым браком. Отец Николай, венчавший молодых, говорил потом, что никогда не видел таких светлых лиц у новобрачных.
А еще через семь месяцев в семье Думбия родился сын – Александр, названный в честь Пушкина, как и предлагала когда-то Оксана Федоровна. Крестили его в той же церкви, где венчались родители. Крестным отцом стал отец Николай, а крестной – Наталья Петровна.
...Оксана Федоровна улыбнулась, глядя на своих бывших студентов. Маленькая Машенька уже задремала на руках у матери, а Саша увлеченно гонял мяч по привокзальной площади – весь в отца.
– А знаете, – сказала Ольга, – папа теперь каждый вечер с Сержем в шахматы играет. Говорит, что такого умного собеседника у него отродясь не было.
– Я всегда знала, что все будет хорошо, – ответила Оксана Федоровна. – Настоящая любовь все преграды преодолеет.
И это была чистая правда. Потому что любовь – она как морской прибой: рано или поздно разрушит любую стену непонимания, смоет любые предрассудки. Главное – верить и не сдаваться.
Интересный рассказ: