Название романа может вводить в заблуждение. Потому что речь не столько о конфликте поколений, сколько о конфликте мировоззрений.
Базаров в своем состоянии, конечно, ничего разумного, доброго, вечного сделать не смог бы. Но он стал тем, кто, будучи не способным облагородить болото, расшерудил затянувшую его тину. Показал, что пруд цветет и хереет и, собственно, превращается в болото.
В чем главное отличие Базарова? Не в нигилизме. Он единственный из персонажей, кто задался предельными вопросами.
— А я думаю: я вот лежу здесь под стогом... Узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно в сравнении с остальным пространством, где меня нет и где дела до меня нет; и часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностию, где меня не было и не будет... А в этом атоме, в этой математической точке кровь обращается, мозг работает, чего-то хочет тоже... Что за безобразие! Что за пустяки!
Другими словами, Базаров вдруг спрашивает о смысле жизни. Никто больше подобными вопросами не задается. Герои романа просто живут. Одни безусловно принимают накатанную колею, другие, с разной степенью неискренности, утверждают, что не принимают ее, но, по сути, лишь рисуются и движутся в общем потоке.
В этом проявляется «блеск и нищета» Базарова, его величина и его проклятие. Вопросы то он задал, но ответы на них не нашел! Он не смог ни отмахнуться от этих вопросов, ни удовлетвориться чужими ответами, ни дать своего. И впал в нигилизм.
Понимая, что наличествующее устройство жизни не дает ему ответов, он отрицает это устройство. Он не видит ни смыла, ни ценности в той жизни, которую ведут люди его окружения. Но он и ничего не может предложить взамен. А так как отмахнуться от вопросов нельзя и хоть какой-то ответ давать надо, он его и дает – отрицает все, что было предложено другими.
В своем первом споре с Павлом Петровичем Базаров не то, чтобы выигрывает, но показывает, что у его оппонента нет действительных аргументов. Тут, с одной стороны, срабатывает формула «циник всегда прав». Но, кроме этого, есть что-то еще. Это «что-то еще» улавливает брат Павла Петровича – Николай Петрович. Выходя после спора на прогулку, он размышляет над этим.
«Брат говорит, что мы правы, — думал он, — и, отложив всякое самолюбие в сторону, мне самому кажется, что они дальше от истины, нежели мы, а в то же время я чувствую, что за ними есть что-то, чего мы не имеем, какое-то преимущество над нами... Молодость? Нет: не одна только молодость. Не в том ли состоит это преимущество, что в них меньше следов барства, чем в нас?»
По-моему, одна из ценнейших мыслей. Барство. Вот этого барства не хочет принимать Базаров. Что имеется в виду? Высоцкий пел: «я не люблю уверенности сытой». Сытая уверенность в своей правоте – это и есть барство. Когда все по полочкам и когда не надо ни думать, ни сомневаться. А самое мерзкое, что нет потребности в мысли именно от сытости. Зачем искать истину, если я в тепле, сытости и комфорте? (Со временем сытость превращается в пресыщение и человек превращается в прорву – потребителя. Но это уже другая история).
Базаров не хочет этой сытой уверенности, убивающей мысль.
Однако отрицая барство, эту накатанную колею, эти аккуратные полочки, он с водой выплескивает и ребенка. Отрицая все, он предлагает пустоту. Это, как минимум, нечестно к тем, кто тоже искал ответы на предельные вопросы. И, возможно, даже что-то нашел. Ведь если что-то прошло через века, разумно, что к этому стоит присмотреться.
Но для такого различения нужны усилия. Базаров почему-то не хочет эти усилия прилагать. И тут возникает парадокс. Отказываясь от различения, впадая в тотальное отрицание, он, в каком-то смысле, сам впадает в сытую уверенность, но уже с другой стороны – со стороны отрицания. И в этой сытой уверенности отрицания смешивает несовместимое - барство с гением Пушкина.
Революционер ли Базаров и почему Одинцова не ответила взаимностью?
Сочетание вопросов в подзаголовке может показаться странным, но я попробую их увязать другим, возможно, тоже странным утверждением.
Базаров, конечно, не революционер. Потому что у него нет образа будущего. Он сам признается, что его дело – «расчистить место».
— Однако позвольте, — заговорил Николай Петрович. — Вы все отрицаете, или, выражаясь точнее, вы все разрушаете... Да ведь надобно же и строить.
— Это уже не наше дело... Сперва нужно место расчистить. (Ответил Базаров).
Но так дела не делаются. Большевики 17-го года знали чего они хотят. Они сами горели идеей и передавали ее другим. Они знали, что будут строить.
Мы наш, мы новый Мир построим
Базаров – не знает. Как говорилось выше, лишь отрицая, он предлагает пустоту. На эту пустоту и не согласилась Одинцова. Женщине должно заботиться о потомстве, о том самом очаге. Но растить детей и хранить очаг нельзя в пустоте. Одинцовой был интересен Базаров. Она сама спровоцировала его на признание. Но в последний момент все переиграла. Утвердила свое женское (и правильно сделала), но поняла, что это все же не то. Ей не нужна была интрижка, а на что-то большее она не пошла именно из-за маячившей пустоты, которую не сразу можно было различить за блеском бравурного отрицания.
В чем могло быть спасение Базарова?
В той самой белой избе.
Да вот, например, ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа, — она такая славная, белая, — вот, сказал ты, Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать... А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет... да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?
Речь, конечно, не об улучшении жилищных условий. Речь о любви к людям. О желании что-то им дать. Белую избу, просвещение, культуру, права, справедливость… Ты посмотри на этого Филиппа или Сидора как равного себе. Пожалуйста, отрицай все, но дай им что-то, подари часть себя. В процессе этого дарения ты может найдешь и ответы на свои вопросы. Или хотя бы приблизишься к ним. А кроме того, задашь эти вопросы и Филиппу с Сидором – пусть тоже мучаются. Вот тогда, может, что-то и получится. В широком смысле.
--
За живое обсуждение произведения спасибо клубу «Против течения».