Толстой не рассказчик – он проповедник. Проповедник гуманизма в самом широком смысле этого слова. Потому что если сводить «Анну Каренину» к истории несчастной любви, то «Преступление и наказание» можно свести к детективной истории о неудачливом убийце и прекрасном сыщике. Но Толстой очевидно пишет о чем-то сильно большем, он вкладывает в роман те смыслы, которые и делают великую литературу бессмертной.
При этом заявлять о полном понимании романа следует осторожно, да и вообще – весьма самонадеянно. Кто знает, где границы этого понимания, и «на сколько глубока кроличья нора»… В прекрасной лекции по роману, лектор приводит пример своего знакомого (не дословно): «Уходя в отпуск, мой знакомый говорил, что идет читать «Анну Каренину». В буквальном смысле. И каждый раз он там что-то новое вычитывал».
У меня после прочтения было странное ощущение: вроде бы все ясно, цельно, закончено, но как будто что-то не уловил, что-то недопонял, может даже недопрочувствовал. А самое главное – не давал покоя эпиграф.
«Мне отмщение и Аз воздам» (Рим 12:19)
Это фраза Апостола Павла при обращении к римлянам. Общий ее смысл – человек не должен брать на себя роль судьи и мстить, Бог рассудит и воздаст. В наше время звучит неубедительно. Но это ни в коем случае не означает бесконечную покорность; речь о том, что человек не сможет рассудить человека, потому что не сможет до конца его понять. Он не сможет прожить весь тот опыт, понять все чувства, передумать все мысли, в конце концов, пройти через всю боль, через которые прошел условный преступник. Это может сделать только Бог. Ему и судить с учетом всех страниц «личного дела».
(Это, опять же, не отменяет юридический закон. И, тем более, закон моральный. Без таких законов общество существовать не сможет.)
Получается, это просто религиозный посыл, что совершившая измену Каренина, наказана Господом? Как-то мелко. Стоило писать об этом сотни страниц и тратить на это четыре с лишним года? Да и не остается впечатления, что Толстой однозначно осуждает Анну. То есть он, конечно, ее осуждает. Но в этом осуждении остается то самое «Мне отмщение и Аз воздам». Толстой понимает, что не ему судить ее до конца.
Эту идею прекрасно описал Достоевский. Привожу в очень сокращенном варианте, но читать, конечно, лучше полностью.
…и что, наконец, законы духа человеческого столь еще неизвестны, столь неведомы науке, столь неопределены и столь таинственны, что нет и не может быть еще ни лекарей, ни даже судей окончательных, а есть Тот, который говорит: «Мне отмщение и аз воздам». Ему одному лишь известна вся тайна мира сего и окончательная судьба человека. Человек же пока не может браться решать ничего с гордостью своей непогрешности, не пришли еще времена и сроки. Сам судья человеческий должен знать о себе, что он не судья окончательный, что он грешник сам, что весы и мера в руках его будут нелепостью, если сам он, держа в руках меру и весы, не преклонится перед законом неразрешимой еще тайны и не прибегнет к единственному выходу — к Милосердию и Любви…
<…>
…Но потом, в конце романа, в мрачной и страшной картине падения человеческого духа, прослеженного шаг за шагом, в изображении того неотразимого состояния, когда зло, овладев существом человека, связывает каждое движение его, парализирует всякую силу сопротивления, всякую мысль, всякую охоту борьбы с мраком, падающим на душу и сознательно, излюбленно, со страстью отмщения принимаемым душой вместо света, — в этой картине — столько назидания для судьи человеческого, для держащего меру и вес, что, конечно, он воскликнет, в страхе и недоумении: «Нет, не всегда мне отмщение и не всегда аз воздам»…
Другими словами: внимательное наблюдение за преступником (в частности, за тем, как он отдается тьме), вводит человеческого судью в страх и недоумение, он понимает, что многого не понимает.
Каждый из основных героев романа – многогранен в смысле поступков и мыслей. Каждого можно охарактеризовать определенным образом, а потом поставить «но» и что-то противопоставить только что данной характеристике.
И в этом гений Толстого. Он предъявил ту непостижимую глубину человека, в которой невозможно разобраться «физическими» средствами. Ведь если и самому человеку в себе сложно разобраться, то что говорить о внешних наблюдателях? Здесь нужны средства метафизические!
И такое «свойство» человека – это прекрасно! Потому что в этом и есть человек. В своей неокончательности, в своих порывах, сомнениях, в постоянном поиске… В свободе воли. И главное – в возможности направить усилия воли на свое восхождение, восхождение ничем не ограниченное! (Увы, обратная сторона этого дара – возможность неограниченного падения…)
Почему же это актуальный роман для XXI века?
Потому что именно это – неокончательность человека и его неограниченный потенциал – атакуют те, кто хочет человека уничтожить. Его опускают либо до уровня животного, руководящегося исключительно и только инстинктами, либо еще ниже – до уровня машины, работающей на алгоритмах. Мол, поняли мы этого вашего человека, расшифровали, и ничего необычного в нем нет. Смотрите, жмем сюда – он ведет себя так, жмем туда – ведет себя по-другому. Видите, как все просто?
Но это лукавство. Да, человека можно расчеловечивать, низводя его до животного, до простейших алгоритмов поведения. И можно делать это вполне успешно. Но это не отменяет саму суть человека – эту самую его неокончательность, его непостижимость, его глубину, в которой может происходить что угодно и вопреки любым навязываемым алгоритмам.
Поэтому, читайте русскую классическую литературу. Она вочеловечивает. А это – лучшее оружие против набирающего обороты расчеловечивания.