В своих путешествиях мы иногда встречаем бывшие дворянские усадьбы или дома богатых купцов и помещиков, дошедших до нас как осколки ушедшей эпохи. Они всегда разные: от почти разрушенных и забытых до отреставрированных или просто хорошо сохранившихся. Они разные по форме: от изысканных и причудливых замков, до вполне строгих и аскетичных домов без всякой вычурности.
Но в одном они всегда схожи – эхо истории и событий еще гуляет в их стенах. Да, иногда услышать этот отзвук по прошествии лет уже сложно, да и сами немые свидетели прошлых столетий порою таятся вдали от проторенных туристами дорог, тихо доживая свой век.
В поселке Глебково, что находится в Рыбновском районе Рязанской области, нет величественных дворцов и поместий, поражающих масштабом. Нет здесь музеев и какой-либо туристической инфраструктуры. Прокрутив колёсико мыши и приблизив изображение, на карте сиротливо покажется одинокий значок - «Усадьба Лихониных». К нему мы и отправились после визита к разрушенному минарету в соседнем Дивове
К сожалению, сведений об обитателях этого дома и их судьбах крайне мало, но услышать какие-то отголоски дней минувших еще можно.
Имя Ивана Александровича Лихонина уже встречалось нам в поездке по Рязанщине - по одной из версий Лихонин отказался уступить свои земли «Обществу Московско-Рязанской железной дороги» под строительство железнодорожного полотна. Эта история нашла свое отражение в моей статье о вокзале в поселке Старолетово: Станция Дивово – история одного вокзала. Взглянуть на бывший дворянский дом и тем завершить «трилогию» о двух Рязанских помещиках предлагаю и вам.
Расстояние между Дивовым и Глебково невелико и через пять минут неспешной езды наш Форд замер в тени у входной группы бывшего усадебного пейзажного парка
В том, что это был именно парк сомнений не возникает, несмотря на определенную запущенность деревья в нем высажены упорядоченно и явно раньше составляли единый ансамбль с виднеющимися сквозь зелень стенами дворянского дома.
Наверняка эти дубы и клены еще помнят первого владельца этих земель - Петра Степановича Лихонина. О нем говорят, как о государевом служащем, переводчике и писателе. Но вряд ли широкой публике известны труды бывшего основателя одной из московских масонских лож, да и сами труды весьма специфичны. Например, «Испытанное средство от угрызения бешеных разного рода животных» или «Описание конского падежа в Вологодском наместничестве…» вызовут интерес только у очень узкой категории специалистов.
Далее усадьба перешла к его дочери Наталье Петровне, а затем в 1849 году и к ее двоюродному брату – Ивану Александровичу Лихонину.
Также, как и его предок, Иван Александрович, получив домашнее образование, продвигался по государевой службе. Начав сокольничим в обер-егермейстерском ведомстве при птичьей конторе Е.И.В. за годы службы Лихонин сменил множество должностей, побывал и переводчиком, и канцелярским чиновником, и цензором. Судя по имеющимся сведениям служил Иван Александрович весьма успешно, получив за беспорочную службу множество наград и отличий и по своему прошению был отставлен с мундиром и чином действительного статского советника.
При нем и началось активное благоустройство усадьбы в Глебково. Был построен двухэтажный дом, тот что мы и видим сейчас, разбит парк, а также возведено здание винокуренного завода.
После смерти Ивана Александровича в 1872 имение по наследству переходит к его сыну Николаю Ивановичу, продолжившему дело отца. Н.А. Дивов, сосед Лихониных, именитый коннозаводчик, передавший часть своих земель в дар под строительство железной дороги, полагал, что появление магистрали поспособствует развитию его предприятий, но расчет оказался неверен. Хозяйство терпело убытки, спрос на каретных лошадей падал и к 1877 году Дивов искал любые средства для поддержания любимого дела. В 1880 году он был вынужден продать свою усадьбу и угодья в Кареево именно Николаю Ивановичу.
При нем хозяйство стало образцовым – появился конный завод, и действовала школа, называемая Лихонинским государственным училищем, продолжал работу винокуренный завод.
Также, как и отец, Николай Иванович являлся действительным статским советником, закончил юридический факультет Московского университета, успел побывать мировым судьей Зарайского уезда и неоднократно был предводителем дворянства Рязанской губернии.
Не сохранилось (или мне не удалось найти) изображений Николая, да и сведений о нем крайне мало и сейчас один лишь дом напоминает о последнем его владельце из рода Лихониных.
Усадьба не блещет архитектурными изысками и по своей форме достаточно проста и лаконична. Но все же взгляд невольно выхватывает арочные окна и «башенки» флигелей.
Бывший дом Лихониных достаточно хорошо сохранился, но конечно требует ухода и ремонта. При этом именье не имеет статуса «культурного наследия» и соответственно не охраняется государством. А зря, ведь с его стенами связана еще одна фамилия, также, как и Лихонинская не известная широкой массе.
В 1896 году, в семье управляющего имением, родился будущий советский прозаик, редактор, поэт и журналист Сергей Федорович Буданцев
Да, и его имя многим ничего не скажет, а меж тем о творчестве Буданцева лестно высказывались Маяковский и Горький, приятельствовал с ним и его именитый земляк Сергей Есенин. Известность Сергею Федоровичу принес вышедший в 1922 году роман «Командарм». Роман написан по следам вспыхнувшего контрреволюционного белогвардейского мятежа в Астрахани, куда Буданцев попадает сразу после его подавления. Далее будут романы «Школа мужественных», «Боевая подруга» и другие – все на соответствующую времени тему. Но 1938 год станет для него роковым, тогда он получит распространенную «58-ю» и восемь лет лагерей. Жизнь Буданцева оборвется на Колыме в 1940 году.
Но, вернемся к дому. В сети встречается информация, что в здании располагается администрация поселения, есть сведений и о том, что дом находится в частной собственности и кого-то из коллег по путешествиям даже «попросили» территорию покинуть, запретив даже фотографировать. В наш визит бывшая усадьба выглядела абсолютно безжизненной, окна и двери были плотно закрыты, но единственный встреченный нами обитатель все же проводил нас настороженным разбойничьим взглядом
Завершая историю Лихонинского дома – его последней владелицей была Елизавета Александровна Руперти, в девичестве Алексеева, дочь мануфактур-советника, главы торгового дома «Владимир Алексеев» Алексеева Александра Владимировича. Ее супруг Руперти Эдгар Александрович – директор правления товарищества вышеуказанного торгового дома. Сведений об этой персоне тоже мало, но нетрудно догадаться, что семья Руперти была более чем обеспеченной, торговый дом «Владимир Алексеев» являлся одним из крупнейших по торговле сырьем для текстильных предприятий. Елизавету можно увидеть на фотографиях в компании Четвериковых, знаменитой фамилии купцов и промышленников
При ней все еще действовали винокуренный и конный заводы. Возможно, имея средства и связи, Елизавета Александровна и приумножила бы действующее хозяйство, но тут грянул 1917 год и последней хозяйке выпала «радость» встретить приход власти пролетариата. По слухам, и распространенной легенде, от революционно настроенных местных жителей Руперти спаслась на самолете, прибывшем исключительно за ее персоной аккурат к Глебковскому поместью. Вряд ли конечно, скорее всего все выглядело не так фантастично и чета Руперти вполне спокойно эмигрировала через Крым. Далее была жизнь в эмиграции, о которой ничего не известно. Лишь в ноябре 1937 года в русской эмигрантской газете «Возрождение», выходившей в Париже, на второй странице, среди обсуждаемой новости о похищении генерала Миллера появляется скромная заметка: Елизавета Александровна Руперти тихо скончалась во вторник, 26 октября.
Такой нас встретила почти забытая усадьба статского советника Ивана Александровича Лихонина. Небольшой и с виду ничем особым не примечательный дом, собравший, однако, вокруг себя столько имен. И, казалось бы, зачем вспоминать эти ушедшие в прошлое и, наверное, никому не нужные сейчас имена? Может быть затем, что, когда эти лица говорят с тобой из прошлых столетий, почти забытое перестает быть таковым. И пустые комнаты дворянского именья наполняются голосами и отражениями былой жизни, что кипела в их стенах, а старый усадебный парк многое может рассказать тихим шепотом листвы.
Длинный и насыщенный на истории и места августовский день подошел к концу. Вечер дохнул свежестью и загустел сумерками. Наш Форд увозил нас в Рязань, откуда предполагалось дальнейшее знакомство с достопримечательностями богатого на них края.
Всем ровных дорог и самых ярких впечатлений. Не переключайтесь.