Когда тяжелые ворота замка со скрипом захлопнулись за спиной Томаса, он понял, что оказался в совсем другом мире. Возможно, это была ошибка. Возможно, он опрометчиво мечтал попасть в прославленное рыцарскими романами Средневековье.
Сейчас его мечты о создании нового мира, об улучшении жизни людей прошлых эпох разбивались вдребезги о простой и жестокий факт — желудок скручивало от голода, а то, что здесь называли едой, вызывало отчаяние.
И Томас еще не знал, что этот первый день станет лишь бледным предисловием к тому гастрономическому испытанию, которое ему предстоит пережить.
Еда, но не вкус
Восседая за длинным деревянным столом в трапезной замка, Томас с тоской смотрел на дымящуюся миску перед собой. В глубине души он надеялся, что это какая-то шутка или недоразумение. Где же знаменитые пиры средневековой знати с дичью на вертелах? Где изысканные блюда и заморские пряности?
— Благодари Господа за пищу сию, — строго произнес сидящий рядом монах, заметив замешательство Томаса.
Томас осторожно зачерпнул деревянной ложкой содержимое миски. Безвкусная, почти пресная масса заполнила рот. Это была каша. Просто каша. Ячменная каша без соли, без специй, без малейшего намека на то разнообразие вкусов, к которому он привык с детства.
— Но разве у вас нет... — начал было Томас, но осекся под удивленным взглядом монаха.
— Чего же тебе не хватает, странник? Разве не насыщает эта пища? — монах искренне недоумевал. — Еда должна насыщать, и эта каша исполняет свое предназначение сполна.
В этот момент Томас впервые осознал глубину различий между его представлениями о еде и реальностью средневекового мира. Здесь еда выполняла только одну функцию — давать силы для жизни и работы. Вкус, разнообразие, удовольствие — эти понятия были излишеством, доступным лишь в редкие моменты пиров у избранных.
Монокультура по необходимости
В последующие дни Томас стал внимательнее наблюдать за повседневной жизнью обитателей замка и окрестной деревни. Он заметил, что на полях возделывали преимущественно один вид злака. В этих землях это был ячмень. Из него делали все: хлеб, кашу, похлебку, а также пиво, которое служило не просто напитком, но и важным источником калорий.
— В северных землях многие живут на овсе, — рассказывал ему старый мельник. — Там даже пиво из овса делают. А у нас хоть ячмень родится.
Томас содрогнулся, представив еще более унылый рацион, состоящий из овса. Он уже успел узнать, что между современной овсянкой и средневековым овсом — огромная разница. Здешний овес был твердым и практически безвкусным зерном, требующим длительной обработки перед употреблением.
Даже после дробления и варки каша оставалась грубой, с твердыми частицами зерновой оболочки. Она больше напоминала перловку, только без малейшего намека на какие-либо добавки, способные скрасить ее бесвкусность.
Соль — роскошь, а не приправа
— Почему никто не солит еду? — не выдержал Томас, беседуя с поваром господской кухни.
Мастер Гийом посмотрел на него с удивлением:
— Соль? Для каши? — он расхохотался так, словно Томас предложил нечто невообразимо абсурдное. — Соль, добрый человек, слишком дорога, чтобы тратить ее на усиление вкуса. Мы используем ее для сохранения мяса и рыбы, когда они есть. Кто станет тратить такую ценность на ежедневную еду?
Томас узнал, что соль в средневековье была прежде всего консервантом, а не усилителем вкуса. И хотя некоторые блюда могли казаться солеными, это происходило лишь когда в них добавляли продукты солевого консервирования. А для большинства крестьян, составлявших 90% населения, шанс регулярно есть подсоленную пищу был ничтожно мал.
Зелень и сезонность
Весна принесла некоторое разнообразие. На столах появилась свежая зелень. Дикий лук, петрушка, укроп и другие травы. Их собирали на опушках лесов и выращивали в небольших огородах. Томас с жадностью набросился на эту зелень, радуясь хоть какому-то разнообразию.
— Наслаждайся, пока можешь, — заметила крестьянка, у которой он купил пучок трав. — Скоро зелень закончится, и останутся только коренья да капуста.
И действительно, сезон свежей зелени оказался коротким. Холодный климат раннего средневековья ограничивал период, когда можно было разнообразить рацион свежими растениями. Он был известен историкам как "малый ледниковый период".
Молоко как спасение
Однажды Томас увидел, как молодая женщина в деревне ловко превращала молоко в творог и сыр.
— Молоко — это наше спасение. Но его тоже не всегда хватает.
Томас понял, что молоко и молочные продукты были третьим по значимости элементом средневекового рациона. Конечно, после зерна и зелени. Сыр, творог, масло и сметану добавляли в кашу или похлебку. Так они становились более питательными и чуть более приемлемыми на вкус.
Но и тут была проблема. Средневековые коровы давали намного меньше молока, чем их современные селекционные потомки. А без холодильников большая часть молока быстро портилась. Поэтому его перерабатывали в более стойкие продукты — сыр и масло.
Мясо — символ статуса
— Сегодня у господина пир, — с благоговением произнес слуга, когда Томас проходил мимо кухни. — Будет жареное мясо!
Эта новость вызвала настоящее оживление среди замковой челяди. Томас понял, что мясо здесь — настоящая редкость, событие, заслуживающее упоминания.
— Но разве знать не ест мясо постоянно? — спросил он у старого оруженосца.
— Господа едят мясо чаще нас, это правда, — ответил тот. — Но и для них это не ежедневная пища. Разве что у самых великих королей, как Карл Великий, по словам летописцев, на столе мясо бывало часто.
Томас узнал, что если доля мяса в рационе крестьянина составляла 1-3% от общего количества пищи и была строго сезонной, то у знати она была в два-три раза выше. Но это все равно не сравнить с современными стандартами потребления мяса.
Единственные счастливчики
— Тебе стоило бы родиться в прибрежной деревне, — сказал как-то рыбак, проезжавший через их местность с возом сушеной рыбы. — Там хоть рыба есть, когда повезет с уловом.
Томас понял, что жители прибрежных земель были в несколько лучшем положении. Для них рыба была доступным источником белка, что делало их рацион заметно разнообразнее. Но такое счастье выпадало немногим — реки и моря не могли обеспечить пищей все население средневековой Европы.
Осознание
Прошли месяцы. Томас похудел, его организм привык обходиться меньшим количеством еды и довольствоваться тем, что есть. Но каждый день был испытанием. Каждый прием пищи напоминал не о радости, а о необходимости поддерживать силы.
Сидя у окна своей маленькой комнаты, Томас размышлял, как изменились его представления о Средневековье. Никакие книги не могли подготовить его к реальности безвкусной, однообразной пищи. А ведь они составляли основу жизни людей той эпохи.
Он вспомнил свои мечты о улучшении жизни средневековых людей и горько усмехнулся. Теперь он понимал, насколько наивными были эти мечты. Чтобы изменить рацион людей, нужно было изменить всё. Сельское хозяйство, транспорт, методы хранения продуктов, сами сорта растений.
Томас осознал, что мы живем в золотом веке изобилия, о котором люди прошлого не могли даже мечтать. Современный человек, попавший в реалии средневековья, неизбежно оказался бы в пищевом кошмаре. Еда здесь казалась пресной, безвкусной, похожей на жеваный картон. Но хуже всего было её однообразие, от которого не было спасения.
В этот момент Томас как никогда ясно понял, что никогда в истории человечества не было такого гастрономического благоденствия, как в наше время. И возможно, никогда больше не будет.