Это произошло у меня на глазах. В тот день я увидела, как мой паспорт превращается в клочки.
— Ну и куда ты пойдёшь без документов!? — голос Анны Петровны, моей свекрови, прозвучал как гром среди ясного неба.
А я стояла и не верила своим глазам. Тридцать два года жизни, и никогда — вы слышите? — никогда я не думала, что увижу нечто подобное не в кино, а на собственной кухне.
— Вы... вы что сделали? — мой голос дрожал, как осиновый лист. — Это же... это...
— Это паспорт, Машенька. Был паспорт, — она усмехнулась и опустилась на стул, как ни в чём не бывало. — Чаю?
Я смотрела на обрывки на полу. Мой паспорт. Мой. Паспорт.
— Зачем? — только и смогла выдавить я.
— А затем, милая моя, что теперь ты никуда не денешься. Ни от Димы, ни от меня, — она начала заваривать чай, будто мы обсуждали погоду или новую серию сериала. — Думала, я не вижу, как ты вещи собираешь? Как на автобусные билеты смотришь?
Помню, как я медленно опустилась на пол и начала собирать обрывки. Руки не слушались. В голове была только одна мысль: «Это же уголовно наказуемо. Уничтожение документов — это же...».
— Не трудись, голубушка, — Анна Петровна поставила передо мной чашку. — Пей чай. Это успокаивает.
Наверное, стоит начать с начала. Меня зовут Мария. Три года назад я совершила ошибку всей своей жизни. Вышла замуж за Дмитрия Сомова. Вру. Ошибка была не в самом замужестве. А в том, что я не разглядела его настоящего до свадьбы. И уж тем более не разглядела его мать.
В начале всё было как в сказке — цветы, свидания, признания в любви под звёздным небом. Дима казался идеальным: заботливый, внимательный, с чувством юмора. Правда, я почти сразу заметила его странную привязанность к матери. Он звонил ей каждый день, советовался по любому вопросу. Но я думала, что это мило — сын, который любит свою маму.
— Ты ей понравишься, — говорил Дима перед нашим первым знакомством. — Мама у меня строгая, но справедливая.
Анна Петровна встретила меня с улыбкой, угостила пирогами собственного приготовления и рассказывала истории из детства Димы. Я расслабилась. Всё было хорошо... до свадьбы.
А потом мы стали жить втроём в квартире свекрови. «Временно, пока не накопим на свою», — убеждал меня муж. И начался кошмар.
— Машенька, ты неправильно гладишь рубашки.
— Машенька, суп нужно варить не так.
— Машенька, мой сын любит, когда постель заправлена по-другому.
Каждый день, каждый час она была рядом. Дима же только улыбался: «Мама хочет как лучше. Она опытнее».
Через полгода я поняла — или я сойду с ума, или нужно бежать. Собирала деньги тайком, планировала уехать к родителям в другой город. И вот...
— Знаешь, Маша, я ведь тебя насквозь вижу, — Анна Петровна отхлебнула чай. — Думаешь, я не понимаю, что ты творишь? Мой сын заслуживает лучшего.
— Лучшего? — я всё ещё собирала обрывки паспорта. — Он заслуживает жены, которая будет терпеть ваше постоянное вмешательство? Или той, которая станет вашей марионеткой?
— Он заслуживает настоящую хозяйку, а не эту... современную девицу с амбициями, — она хмыкнула. — Три года замужем, а ни суп сварить нормально не можешь, ни ребёнка родить.
Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Вы переступили черту, Анна Петровна. Уничтожение документов — уголовное преступление.
Она рассмеялась:
— И что ты сделаешь? Пойдёшь в полицию? Без паспорта? А я скажу, что ты сама его порвала в истерике. Кому поверят — уважаемой женщине с безупречной репутацией или неуравновешенной невестке? Дима на моей стороне, ты знаешь.
В этот момент входная дверь хлопнула. Вернулся Дима.
— Мам? Маш? Что случилось? — он застыл в дверях кухни, глядя на обрывки паспорта в моих руках.
— Димочка! — Анна Петровна вскочила. — Представляешь, твоя жена в истерике порвала паспорт! Говорит, что хочет от нас сбежать!
Я смотрела на мужа, ожидая... Чего? Что он встанет на мою сторону? Что увидит правду?
— Маша, это правда? — его голос был холодным.
— Нет! Она... она сама! — я показала на свекровь дрожащей рукой.
Дима перевёл взгляд с меня на мать и обратно. Секунда, две, три...
— Мама никогда не лжёт, — тихо сказал он. — Собирай обрывки, завтра поедем восстанавливать. И поговорим о твоём поведении.
В тот момент я поняла — меня не просто лишили документа. Меня лишили голоса. И выбора.
Ночью я не спала. Дима отвернулся к стене, даже не пытаясь поговорить. Я смотрела в потолок и думала:
«Неужели это моя жизнь теперь? Неужели я на это обречена?»
В три часа ночи я встала, тихо собрала самое необходимое в небольшую сумку. Обрывки паспорта аккуратно сложила в конверт — они всё ещё могли пригодиться как доказательство. Деньги, которые я копила, были спрятаны в книге — старый трюк, но действенный.
На кухне я написала записку: «Дима, я ухожу. Не для того, чтобы делать тебе больно, а чтобы спасти себя. Когда-нибудь ты поймёшь».
В предрассветных сумерках я вышла из дома и направилась к автобусной остановке. Без паспорта будет сложнее, но не невозможно. У меня был план — добраться до родителей, а там уже обратиться в полицию.
— Далеко собралась? — голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Дима стоял в нескольких метрах, в домашней одежде, но в куртке и ботинках. — Думала, я не замечу?
— Отпусти меня, — тихо попросила я. — Просто отпусти.
— Чтобы мама была права? Чтобы все говорили, что я не смог удержать жену? — он сделал шаг ко мне. — Может вернёшься домой, Маша. Мы всё исправим.
— Нечего исправлять, Дима. Твоя мать разорвала мой паспорт! Понимаешь? Она пытается контролировать мою жизнь, а ты ей позволяешь!
— Она хочет как лучше...
— Для кого? Для себя! — я почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. — Я больше не могу так жить. Или ты выбираешь меня, и мы уезжаем отсюда, или... или у нас нет будущего.
Он молчал так долго, что я уже знала ответ. А потом вдруг сказал:
— Дай мне конверт.
— Что?
— Обрывки паспорта. Дай их мне.
Я инстинктивно прижала сумку к себе:
— Зачем?
— Затем, что я хочу помочь тебе их восстановить. Без участия мамы.
Я не верила своим ушам:
— Ты... ты встанешь на мою сторону?
— Я хочу встать на нашу сторону, Маша. Я знаю, что с мамой бывает... сложно. Но я не хочу тебя терять.
В его глазах было что-то новое — решимость, которой я раньше не видела.
— Я не знаю, могу ли тебе верить, — честно сказала я.
— Тогда поверь этому, — он протянул мне свой телефон с открытым приложением такси. — Я вызвал машину. До вокзала. И вот, — он вытащил из кармана конверт. — Деньги. Немного, но хватит на первое время.
— Но... почему?
— Потому что вчера, когда ты уснула, я услышал, как мама по телефону рассказывала подруге, как «проучила невестку». Она смеялась, Маша. Говорила, как ловко обрезала тебе крылья, — его голос дрогнул. — И я понял, что она никогда не изменится. А я не хочу стать таким, как она.
Вдалеке показались фары такси.
— Поезжай к родителям. Восстанови документы. А я... я попробую разобраться здесь. И если ты позволишь, я приеду к тебе. Без мамы, без её влияния. Только ты и я.
— А если я не позволю?
— Тогда я пойму, — он грустно улыбнулся. — И отпущу тебя.
Такси остановилось рядом с нами. Я стояла в нерешительности. Могла ли я доверять ему? Что, если это очередная ловушка?
— Решай, Маша. Но знай — я люблю тебя. И только сейчас понял, как боюсь потерять.
Я открыла дверцу такси и обернулась:
— Докажи это, Дима. Не словами — действиями.
И села в машину, не оглядываясь.
Прошло два месяца
Я живу у родителей, восстановила паспорт, нашла работу. Каждый день Дима звонит мне — рассказывает, как съехал от матери, как снял квартиру. С работы пока не отпускают, но он обещал приехать, как только сможет…
Я не знаю, есть ли у нас будущее. Но знаю точно — у меня есть настоящее. И оно принадлежит только мне.
Иногда я думаю о тех обрывках на полу. О том, как один момент может изменить всю жизнь. О том, как важно уметь собирать себя по кусочкам и двигаться дальше.
Сегодня Дима приезжает в мой город. Мы встретимся в кафе — на нейтральной территории. Я не знаю, чем закончится эта встреча. Но знаю, что теперь я сама решаю, куда идти. С паспортом или без.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
