Глава 4
В следующие несколько минут меня будто не существует. Ирина и Мария тут же погружаются в оживлённый разговор, их голоса сливаются в непрерывный поток слов, полный смеха, эмоций и каких-то для меня неразборчивых деталей. Я чувствую себя лишним. Они настолько увлечены друг другом, что даже не замечают моего молчания. Я понятия не имею, как бы мог включиться в их обсуждение, да и, признаться, не очень хочу. Поэтому просто достаю телефон и сосредоточенно начинаю листать экран, притворяясь занятым.
Через некоторое время к нам присоединяется Светлана, мама Маши, и атмосфера немного меняется. С её появлением я наконец-то чувствую себя более комфортно. Она всегда была приветливой и заботливой женщиной, и с того момента, как наши дочери подружились, мы тоже нашли общий язык. Мы немного болтаем о работе, о семейных делах, вспоминаем какие-то забавные случаи, произошедшие за последнее время. Беседа с ней отвлекает меня, помогает ненадолго забыть о том, что происходит в моей голове.
Но, несмотря на это, я всё же краем сознания продолжаю думать о Марии. Словно запретный плод, её образ не даёт мне покоя. Я не могу отрицать – меня к ней тянет. Её запах, нежный и едва уловимый, сводит меня с ума. Её голос – мягкий, чарующий, будто музыка, наполняет пространство вокруг меня каким-то странным уютом. А её улыбка... Мне кажется, я никогда не видел ничего прекраснее. Я отчаянно пытаюсь прогнать эти мысли, ведь это неправильно. Она всего лишь подруга моей дочери, и я не должен думать о ней таким образом. Нужно взять себя в руки, пока не стало слишком поздно.
– Добрый вечер! – раздаётся голос официанта, выдергивая меня из раздумий. Я поднимаю глаза и замечаю, что Ирина и Мария встречают его улыбками, явно его узнавая.
– О, смотрите-ка, кто у нас тут! Сама именинница! – продолжает он с широкой улыбкой.
– Тим, ну хватит, ты же знаешь, что я обожаю это место. Сегодня другого варианта просто не могло быть! – отвечает Ирина с неподдельным энтузиазмом.
– С днём рождения, Ирина! – поздравляет он, и моя дочь благодарно кивает.
Но вот что случается дальше, меня вовсе не радует.
– Привет, Маша! Как ты? Ты сегодня просто потрясающе выглядишь, если позволишь сказать, – добавляет он, обращаясь к девушке напротив меня.
Я почти неосознанно перевожу взгляд на неё и замечаю, как её щёки заливаются нежным румянцем. Это уже второй раз за вечер, когда я вижу её такой. Сначала это произошло, когда наши взгляды встретились при её появлении, а теперь – из-за слов этого официанта. Она смущённо улыбается ему, и эта улыбка – её прекрасная, теплая улыбка – предназначена не мне. Это вызывает во мне какое-то странное, неприятное чувство, похожее на ревность.
Перестань, Вадим. Что ты себе выдумываешь? С каких пор ты стал таким неуверенным в себе?
– Думаю, нам лучше сделать заказ, я уже просто умираю с голоду! – говорю я, может, чуть резче, чем намеревался. Слова вырываются прежде, чем я успеваю их осмыслить.
– Конечно! Что будете заказывать? – спрашивает официант, но его взгляд по-прежнему прикован к Марии, а она, кажется, этого даже не замечает или делает вид, что не замечает.
Мы быстро делаем заказ, решая взять несколько видов пиццы и напитки. Пока официант уходит, я стараюсь снова сосредоточиться на разговоре с Светланой, хотя краем уха слышу, как Ирина и Мария обсуждают университет. Я прилагаю все усилия, чтобы не смотреть в сторону Маши, но всякий раз, когда слышу её смех, этот звонкий, лёгкий, как весенний ветерок, смех, мои глаза сами находят её. Что со мной происходит? Я никогда не чувствовал ничего подобного раньше.
Она – подруга твоей дочери. Забудь об этом.
Проходит немного времени, и нам приносят пиццу. Запах горячего сыра и свежего теста заполняет воздух, вызывая у меня чуть ли не детскую радость. В этой пиццерии, где мы с Ириной бываем довольно часто, помимо еды есть ещё одна особенность – караоке. Пока мы едим, кто-то выходит на сцену и начинает петь. Кто-то делает это великолепно, кто-то... не очень. Но я никогда не был из тех, кто судит, ведь сам даже не пробовал.
– Я воспользуюсь моментом, пока людей немного, и пойду спою! Кто-нибудь со мной? – внезапно заявляет моя дочь, складывая руки и сияя энтузиазмом.
– Ириш, ты же знаешь, я стесняюсь петь перед публикой, – смущённо отвечает Мария.
Ирина поворачивается ко мне, ожидая моей реакции, но я лишь качаю головой.
– Считай, что твоя подруга выразила и мои мысли, дочка. Мы будем тебя поддерживать, но отсюда, из зрительного зала, – отвечаю я.
Она немного разочарованно закатывает глаза, но тут её взгляд останавливается на Светлане.
– Хорошо, тогда я пойду с тобой, – вдруг соглашается Светлана. – Давно уже не пела в караоке, самое время вспомнить!
Ирина тут же вскакивает с места, сияя от радости. Я невольно улыбаюсь, видя её такой счастливой. Они вдвоём отправляются к сцене, а я остаюсь за столиком. Один. Один на один с Марией.
Я ощущаю, как внутри что-то сжимается, и понимаю: этот вечер будет сложнее, чем я думал.
Ирина всегда обожала петь. Я давно заметил её талант и не раз пытался подбодрить, предлагал записать видео для соцсетей, попробовать себя в хоре или хотя бы позаниматься с педагогом индивидуально, но она неизменно отказывалась. Для неё это было просто увлечением, не требующим выхода на публику. Я решил не давить на неё, уважая её границы. Но каждый раз, когда она пела, её голос будто заполнял собой пространство, отбрасывая всю суету мира. Её лицо оживало, движения становились плавными, а эмоции проявлялись настолько открыто, что невозможно было не восхититься. Мне всегда казалось несправедливым, что такой талант остаётся в тени.
Пока Светлана и моя дочь сосредоточенно выбирают песню, я ненадолго отвожу взгляд в сторону и замечаю, как Мария подносит ко рту кусок пиццы, щедро политый кетчупом. Её губы испачканы алыми пятнами, но она, кажется, этого не осознаёт. Я улыбаюсь про себя и, не задумываясь, наклоняюсь чуть ближе.
– Тут грязно, – указываю пальцем на угол её губ.
Мария мгновенно расширяет глаза, словно я застал её врасплох. В её взгляде мелькает лёгкое смущение, и, поспешно подняв руку, она начинает вытирать щёки и губы пальцами. Однако все её попытки тщетны – лишь размазывает кетчуп, оставляя на коже едва заметные следы. Я не выдерживаю и, взяв салфетку, осторожно протягивая руку.
– Давай помогу, – говорю я, почти шёпотом, боясь разрушить этот внезапно возникший между нами момент.
Я аккуратно провожу салфеткой по её губам, стирая остатки соуса. Её дыхание прерывается, когда мои пальцы на мгновение замирают у губ. Я словно в тумане, не могу оторвать взгляда от лица девушки. Её губы… такие мягкие, такие идеальные. В груди поднимается странное напряжение, что-то необъяснимое, что-то, чего я не могу или не хочу контролировать. Желание наклониться ближе, почувствовать их вкус… Но прежде чем я успеваю осознать свои собственные порывы, Мария отводит взгляд. Я моргаю, будто очнувшись, и быстро отстраняюсь, проклиная себя за этот момент слабости.
– Спасибо, – шепчет она, сосредоточенно глядя на свою тарелку.
– Пожалуйста, Маша, – отвечаю я, чувствуя, как её имя обволакивает мой язык, словно нечто особенное, значимое. Мне нравится произносить его, нравится сам звук.
В этот момент голос Ирины разносится по залу. Музыка плавно заполняет пространство, и я не могу сдержать улыбку. Слегка свистну, поднимая большой палец вверх. Знаю, что это выглядит глупо, но мне хочется хоть как-то показать ей свою поддержку. Дочь лишь закатывает глаза, но продолжает петь с тем же увлечением.
– У неё волшебный голос, – раздаётся рядом шёпот Марии.
Я поворачиваю голову и ловлю её взгляд. Она слегка улыбается мне, и в этот миг у меня замирает сердце. Это едва уловимое движение её губ, этот мягкий свет в глазах – всё это заставляет меня забыть, где я нахожусь.
– Я тоже так считаю, – соглашаюсь я, не в силах оторвать взгляда от её лица. – Я пытался убедить её заниматься этим серьёзнее, но безуспешно.
– Знаю, я тоже пробовала, – отвечает она, чуть склонив голову. – Если бы я умела петь, как она, то не замолкала бы ни на минуту.
Я наблюдаю, как она поправляет волосы, убирая за ухо прядь волос. Простое, будничное движение, но почему-то оно кажется мне до неприличия привлекательным.
– Уверен, твой голос тоже прекрасен, – неожиданно для себя говорю я.
Мария усмехается, покачав головой.
– О нет, мне лучше не петь. Но я хороша в других вещах, – отвечает она с тёплой улыбкой.
Я улыбаюсь в ответ, но мои собственные мысли опережают меня.
– Уверен, ты хороша во многом... – бросаю я, прежде чем осознаю, как это прозвучало.
Мария тут же меняется в лице. Её взгляд становится настороженным, будто она пытается понять, что именно я имел в виду. Чёрт, теперь звучит так, будто я намекаю на что-то совсем другое.
– Что вы хотите сказать?.. – начинает она, но в этот момент нас прерывает официант.
Я украдкой выдыхаю, осознавая, что этот человек спас меня от неловкости, но в то же время мне жаль, что момент близости между нами прерван.
– Будете заказывать что-то ещё? – вежливо интересуется официант, переводя взгляд с меня на Марию.
Я замечаю, как его глаза пробегают по её фигуре сверху вниз, и внутри меня что-то раздражённо вздрагивает. Этот сопляк смотрит на неё слишком пристально.
– Пока всё хорошо, Тимур, спасибо большое, – отвечает Мария, не придавая его взгляду значения.
Я молчу, следя за тем, как её голос остаётся спокойным и доброжелательным. А официант, кажется, не торопится уходить.
– Пожалуйста, дорогая, если что, я всегда к вашим услугам, – произносит он с дежурной улыбкой.
Я сжимаю кулаки.
Я в бешенстве.
Спустя некоторое время Ирина и Светлана возвращаются к нашему столу, сияя от счастья. Они только что исполнили две песни, и зал наградил их громкими, искренними аплодисментами, некоторые даже встали, выражая восхищение их талантом. Я молча наблюдал за этой сценой, не позволяя себе слишком увлекаться происходящим. Однако, несмотря на внешнее спокойствие, я ощущал лёгкое напряжение внутри. Мой взгляд невольно искал её – Марию. Но я старался держаться в стороне, не встречаться с ней глазами, потому что каждый её взгляд, полный какого-то необъяснимого, почти гипнотического света, сбивал меня с толку, заставляя терять контроль над своими мыслями и ощущениями. Это начинало мне не нравиться.
– Тётя Света, а можно Манюня останется у нас на ночь? – вдруг спрашивает моя дочь, сложив ладони в умоляющем жесте и глядя на Светлану глазами, полными надежды. Я замечаю, что Мария напряглась, поймав мой взгляд, но тут же отвела глаза, словно стараясь не придавать значения нашему недавнему разговору. Я же сохраняю невозмутимое выражение лица и продолжаю молчать, не желая давать повода для каких-либо ненужных домыслов.
– Ириш, но я ведь даже не взяла с собой сменную одежду… – неуверенно начинает Мария, явно колеблясь.
– Ой, брось, Маш! – с лёгкой улыбкой перебивает её Ирина. – У тебя есть несколько вещей у нас дома, а если чего-то не хватит, я поделюсь. Ты же знаешь, что я не отступлюсь!
Когда Ирина чего-то хочет, её трудно переубедить. Это одно из её качеств – настойчивость, переходящая в лёгкое упрямство. Я мельком наблюдаю за Марией: она слегка закусила губу, будто оценивая ситуацию, но в конце концов девушка уступает.
– Ладно, ты права. К тому же, такие встречи у нас теперь будут случаться реже… – вздыхает она, бросая взгляд на Светлану.
– Вот именно, детки, – с лёгкой грустью в голосе отвечает Светлана, одобрительно кивая. – Совсем скоро вы уедете учиться, а такие моменты станут редкостью. Так что наслаждайтесь, пока есть возможность.
Мне становится немного не по себе от этих слов. Они отзываются внутри неожиданной болью, потому что напоминают мне о том, что и вправду скоро моя дочь покинет отчий дом. Мы все знали, что этот момент наступит, но я, кажется, не был к этому готов.
– Хорошо, мама, ты права, – соглашается Мария и одаривает её тёплой, лучезарной улыбкой.
– Ну что ж, на этой ноте я откланиваюсь. Сегодня был долгий день, и мне нужно немного отдохнуть, – говорит Светлана, поднимаясь из-за стола. Она целует свою дочь в макушку, затем тепло прощается со всеми нами и удаляется.
Я оглядываю оставшихся за столом и понимаю, что пора заканчивать этот вечер.
– Нам, наверное, тоже пора домой, – предлагаю я, на что Ирина и Мария единогласно кивают.
Я поднимаю руку, подзывая официанта, но, как назло, именно в этот момент к нам вновь приближается тот самый нахальный молодой человек, который уже раньше обращал внимание на Марию. Он улыбается ей слишком приветливо, и внутри меня снова вспыхивает раздражение. Почему это меня так задевает? Господи, помоги мне справиться с этими нелепыми эмоциями…
Мы наконец покидаем заведение и направляемся домой. Я веду машину молча, стараясь не думать о лишнем, но это не так-то просто. Как только мы приезжаем, я желаю девочкам спокойной ночи и отправляюсь в свою комнату, радуясь возможности наконец-то немного побыть наедине с собой.
Я знаю, что они будут болтать всю ночь, как это бывало много раз, смотреть свои бесконечные сериалы, смеяться и шептаться до самого утра. Мне же в последнее время всё чаще хочется ложиться спать пораньше, если выпадает такая возможность. Стоит признать – я больше не молод.
Зайдя в спальню, я первым делом иду в ванную, чтобы смыть с себя усталость этого долгого дня. Горячая вода расслабляет тело, но не мысли. Они упрямо кружат вокруг одного и того же образа – тонкого силуэта, больших, выразительных глаз, лёгкой, почти невесомой улыбки.
Я выхожу из душа, надеваю удобную домашнюю одежду и опускаюсь на кровать, надеясь, что сон заберёт меня быстро. Но не тут-то было. Я закрываю глаза, но перед внутренним взором снова и снова возникает её лицо.
Что эта девушка со мной сделала? Почему я не могу просто выбросить её из головы? Мне срочно нужно взять себя в руки, пока это не зашло слишком далеко…