В КНР Маньчжурию называют Дунбэй, реже - Дунсаньшэн. С первым вариантом не поспоришь - это просто Северо-Восток, а вот второй, - Три Восточные провинции, - уже не так однозначен. Ведь провинций в Маньчжурии примерно 3,03 (по населению) или 3,2 (по площади) - помимо Ляонина, Гирина и Хэйлунцзяна есть ещё Хулун-Буир. Довольно обширный (253 тыс. км²), даже по российским меркам редконаселённый (8 чел/км²), числом жителей (2,2 млн. человек) он в китайских масштабах никак не тянет на отдельный регион.
А потому числится городским уездом неимоверно длинного Автономного района Внутреняя Монголия, даже на карте соединяясь с ней тонкой перемычкой между горами Хингана и водоразделом реки реки Халхин-Гол. 82% жителей здесь китайцы (плюс 4,5% - давно утерявшие этничность маньчжуры), но и монголы - лишь 9%. Не проценты создают многонациональность Хулун-Буира, а ассортимент: ещё здесь живут дауры (о поездке к которым я писал недавно), эвенки (коих в Китае больше, чем в России), баргуты, буряты и даже единственная русская нацавтономия находится здесь. В сущности - Сибирь, уголок которой китайцам даже забирать(тм) не пришлось.
Столица всего этого, - Хайлар, город (340 тыс. жителей) масштабов Читы, - встречает таким вот безумием. Меня, впрочем, не впечатлившим - по сути это филиал Лабдарина в окружном центре:
А вот попался на глаза то ли то ли фрагмент Хайларской крепости, при японцах буквально пронизавшей город, то ли просто блокгауз из тех же времён:
У моста через широкую мелкую реку Иминь, вдоль которой вытянулся город. Чуть за окраиной она впадает в Аргунь, или вернее Хайлар-реку, как та называется в верховьях до какой-то совершенно неприметной точки русла близ Маньчжоули. В 1903 по реке назвали станцию, а за городом это название официально закрепилось лишь в 1936 году.
К тому времени он уже стоял на этом месте два века. Исторически Хулун-Буир - неотъемлемая часть Маньчжурии: ведь даже маньчжурами император Абахай, на рубеже 16-17 веков сплотив рассеянных ещё Чингисханом чжурчжэней и провозгласив возрождение их средневековой династии Цзинь, назвал лишь тех, кто входил в его Восьмизнамённую армию.
Однако прежде, чем её собрать, его отец Нурхаци заручился поддержкой монголов и основательно изучил их воинское искусство. По факту в Восьмизнамённой армии было 24 знамени (читай - дивизии): каждое дублировалось у маньчжурских, монгольских и ханьских частей. Знамённые племена и стали основой Внутренней Монголии, однако и среди них нередко случались мятежи и междоусобицы.
А вот ни разу не доставлявший Цинскому дому проблем Хулун-Буир (получивший название по озёрам Хулун-Нур и Буйр-Нур, за которыми началась Внешняя Монголия) не относился даже к Внутренней Монголии, с момента учреждения в 1682 году провинции Хэйлунцзян оставаясь её частью. В лучшие годы Цинского дома тут действовали законы не колоний, как в двух Монголиях или "настоящем" Китае, а маньчжурской метрополии за Ивовым палисадом.
И - под влиянием России, в первые века скорее опосредованном: по итогам Албазинской войны Китай удержал Приамурье, а вот Забайкалье всё же уступил, в 1689 скрепив это Нерчинским договором. Без всяких буферных земель и дополнительных таможен первые регулярные караваны и миссии меж двух стран ходили именно вдоль Аргуни.
Ну а чего ждать от этих шерстяных (так, опустив стандартный эпитет "почтенный", можно перевести "лаомао" - китайское прозвище русских)? За варварами глаз да глаз нужен! И вот в 1732 году Цины переселили на Хайлар-реку 4 тысячи семей дауров, баргутов и эвенков, а в 1734-м начали строить посреди их угодий крепость Хулунбуирчэн, в обиходе ставшую просто Хайларом:
Остатки крепости успели попасть в кадр фотографам:
Но Цинский дом ветшал, Ивовый палисад - тоже, и далёкий степной город неуклонно заселяли ханьцы, бежавшие в просторную глушь от нищеты и бесправия. Не говоря уж о чиновниках и стоявших при крепости войсках: к 1897 году, когда сюда заявились изыскатели трассы будущей КВЖД, Хайлар представлял собой вполне серьёзный китайский город, самый далёкий, холодный и северный из таких городов.
Степь вокруг, впрочем, по-прежнему населяли монголы, а после падения Цин в 1911 году пекинским властям просто не было дела до этой глуши: её хозяевами остались русские и баргуты. Первые, со своей Охранной стражей, обеспечивали работу КВЖД, для которой Хайлар был городом №2 после Харбина. А заодно остался центром притяжения для Трёхречья (Эньхэ) - конгломерата деревень на китайском берегу Аргуни, где с 1870-х селились крестьяне, беглые каторжники и казаки.
На пике (правда - позже, в 1920-х) русская община Хайлара доходила до 4 тысяч человек, и на фотографиях центральных улиц он правда выглядит Маленьким Харбином:
Что же до баргутов, то в России о них напоминает название Баргузин - ближайшие родственники бурят (хотя и не совсем буряты), в 17-18 веках они двумя волнами ушли с Байкала в Цинские владения. И - оказались, кажется, последним из монгольских племён, сохранивших легендарную воинственность.
Ну а когда от охваченного революцией Китая отвалился Внешняя Монголия, местный чиновник-баргут Шударга Бавужав, в 1904 успевший повоевать на стороне Японии, восстал против своих-коллег китайцев. Вот он уже стал Шударга-батором, а к 1912 году баргуты полностью выбили деморализованные китайские войска из Хулун-Буира. Когда же Россия не поддержала его, Бавужав обратил оружие против неё и принявших такое положение вещей халха-монголов - так, именно в боях с Шударга стал батором Сухэ, будущий основатель Красной Монголии.
Со сколько-нибудь дееспособной регулярной армией и даже Охранной стражей КВЖД баргутские повстанцы, по сути те же хунхузы, ничего сделать не могли, однако набеги устраивали порой до самого Гирина. В одном из них в 1916 году погиб Бавужав, но и без вождя Хулун-Буир оставался беспокойной "зоной племён" с тонкой ниточкой Китайско-Восточной железной дороги.
Даже японцы, учредив на этой территории провинцию Синъан (Хинган), учитывали баргутский фактор... по принципу "не можешь предотвратить - возглавь": охраной западной границы Маньчжоу-го занимались баргутские конные части. В 1945 году, конечно, сметённые Красной Армией...
Которая, взяв Хайлар, ушла дальше на юго-запад, и в отсутствии иных способных дотянуться сюда сил власть в Хулун-Буире начали брать местные коммунисты. Не первые и не последние в Китае: Внутренняя Монголия в империи Цин и Внутренняя Монголия в КНР - вовсе не одно и то же! Автономный район, до 1954 года живший по своим, заметно отличавшимся от остальной страны законам, был учреждён на землях, которые в Гражданское войну контролировало Автономное правительство Внутренней Монголии.
К 1947 году оно не без помощи КПК сложилось из множества локальных правительств, среди которых были и аймаки Хулун-Буир и Навэньмужэнь по разные стороны Хингана. Второй охватывал Бутху - равнину между восточными склонами хребта и рекой Нонни напротив Цицикара, населённые тогда в основном даурами. В 1949-м их даже попытались объединить на равных в аймак Хуна, но считанные годы, а то и месяцы спустя Навэньмужэнь топонимически был поглощён Хулун-Буиром.
Теперь здесь типичный Китай - заводы дымят, поезда ходят, народ танцует на вечерних площадях. В данном случае - на привокзальной площади, которая, при довольном скромном на этом краю страны трафике, в Хайларе одна из главных сама по себе. Даром что и размерами сравнима с Тяньаньмэнь - примерно 550 на 180 метров.
Колоссальный вокзал (2010-12) запоминается куполами-юртами и панно о жизни монголов:
Ещё - трубой ТЭЦ (2008), под напором извергающей в небо струю плотного пара: со стороны города она натурально образует единый ансамбль с вокзалом.
Вот так она выглядит с моста над восточной горловиной станции:
А так - от проходной:
Мимо которой ведёт на север, за город, широкая Аргунская улица (Ээргуна):
Дома вдоль неё, начиная с круглой площади в начале...
...впечатляют обилием деталей и панно, которыми мне в целом запомнилась архитектура Хайлара:
И с одной стороны это очень похоже на советскую архитектуру с её узорами балконов и торцевыми мозаиками, вот только... не похоже совсем! Как две картины с одинаковым сюжетом, но одна - от Дейнеки, а другая - от Пиросмани.
Сам вокзал - третий по счёту, и оба его предшественника спокойно стоят по ту сторону путей. Один - годов наверное 1990-х:
Другой - времён строительства КВЖД:
И даже с уцелевшей надписью той эпохи. Увидеть её, правда, непросто - свободно расхаживать по платформе в Китае нельзя, а путей, на которые могут подать поезд, у станции множество.
На самом деле в Хайларе был абсолютно типовой комплекс из двух зданий:
Старую привокзальную площадь теперь занимает рынок:
А на другой её стороне - местная "сталинка" железнодорожного управления:
Теперь вернёмся на пешеходный мост и посмотрим с него в другую сторону. Здесь впечатляет, как над путями нависают здания: более изолированная от городов, чем российские железные дороги, Китайская железная дорога имеет меньший габарит приближенных строений, проще говоря - в застройке располагается куда теснее.
У подножья квартала высоток (на кадре выше справа) с поезда можно увидеть старое депо - почти такое же, как в Хэндаохэцзы или в Бухэду из прошлой части. Только там они музеи, а тут - торговый ряд:
Куда-то сюда, на на запад (по направлению всей КВЖД, а локально - на юг) вдоль станции, тянулся и русский посёлок:
Когда-то определённо превосходивший размерами и красотой все эти Имяньпо и Чжаланьтуни... Даже церквей в Хайларе было две - путейско-полковая Спасо-Преображенская (1903):
И Казанская на подворье Духовной миссии (1911), среди монголов, впрочем, преуспевшей ещё меньше, чем среди китайцев:
Более того, в Хайларе была ещё и татарская мечеть. Ещё до революции волжские татары как-то преуспели в торговле с местными монголами, у которых покупали шкуры. В 1920-х годах многие осели здесь, и вот Хайлар сделался центром татарской эмиграции в Маньчжурии: размером общины не уступал огромному Харбину, а чуть в стороне сложилась Татарская махалля, жившая, однако, вполне прогрессивным укладом.
Татары построили не только мечеть, но и библиотеку, и современнейшую по тем временам школу, учителя которой Фатих Гимрани и Хатип Халиди сменяли друг друга в роли председателей общины. Выпускался журнал "Ерак Шярык" ("Дальний Восток"), да и самым известным здешним татарином стал журналист - Гали Акыш, в 1930-х годах уехавший в Турцию.
Живя между ней и Германией, он публиковал книги с названиями вроде «Idel-Ural Dagvasi hem Sovet Imperializmi» ("Проблема Идель-Урала и советский империализм"), а в 1990-х бывал желанным гостем в Казани и полемизировал с "русским националистом" Жириновским. Разумеется, и среди оставшихся в Хайларе татар русофобию активно культивировали японцы.
Теперь от махалли не осталось ничего, а от русского посёлка несколько домиков - один на ведущей в сторону центра улице Жэньдэли (первая от путей)...
Ещё несколько - на пустырях у железной дороги напротив депо:
Причём если один из них, похожий на что-то ведомственное или административное, выглядит неплохо, то другим двум явно недолго осталось:
И весь их вид таков, будто сейчас из дверей выйдет древняя старуха в косынке, 20 лет ни с кем не говорившая на родном языке.
В одном из этих домов мог родиться в 1911 году, вырасти, удивлять музыкальными импровизациями и нестандартным исполнением классики Владимир Усачевский, с 1950-х годов известный как один из основоположников электронной музыки. Семья самого известного хайларца распалась в 1930 году - отец уехал в СССР, а мать с пятью детьми - в Америку.
Параллельные железной дороге улицы выводят на местную "площадь Этуаль" - перекрёсток пяти направлений. Между ними обнаружился треугольный сквер с памятником красноармейцам:
Поставленным, как и все такие монументы Китая, в первые годы после советско-японской войны:
Последними её жертвами стали четверо школьников, детей советских путейцев, подорвавшихся в 1951 году на японской мине. И потому - обретшими вечный покой рядом с солдатами:
А вот такой вид на лучи расходящихся улиц открывается с опушки сквера. Но - вглядитесь в этот пейзаж! Хайлар не похож на другие города Китая:
Первое, что тут бросается в глаза - соразмерность, которой даже в малых городах КНР так часто не хватает. Хайлар по большей части 4-6-этажный, а кварталы высоток пока занимают в нём лишь очень небольшую часть. Однако его не назвать похожим ни на Улан-Удэ, ни на Улан-Батор: ведь на большей части Китая вполне прижилось советское градостроительство с микрорайонами, просторными дворами и такими пятиэтажками, что лишь геополитика не даёт называть их хрущевками. А вот Хайлар - другой, и его не то чтобы прямо кривые, но заметно волнистые улицы чаще застроены "единым фасадом".
Всё это буквально перегружено деталями - от узоров на пятиэтажках ближе к окраинам:
До панно со странным, часто бессмысленными, скорее просто фантазийными сюжетами:
Как ни странно, из виденных мной мест Хайлар более всего похож на города Ирана вроде Решта или Казвина. Но осознал я это только разбирая фото - атмосфера обеих стран столь специфична, что на местности таких ассоциаций нет:
И подворотня в "единой фасаде" куда больше подходит для стихийного рынка, чем междомовой проход:
Всё это сдобрено сюжетами Хулун-Буира - будь то мурал с конём:
Статуи северных оленей:
Или привет из России:
На прошлых кадрах обратите внимание на дубляж иероглифов: монгольский в КНР использует не кириллицу, а (вместе с эвенкийским и даурским) старомонгольское вертикальное письмо, где буквы похожи на зазубренные сабли. Обходится вертикальность легко - на вывесках текст разбит по столбцам в одно слово.
А иранские флэшбэки завершает мечеть за аркой с кадра выше, больше похожая на какой-нибудь дом культуры. Внутрь заходить мы не стали, но сели пообедать в одну из ближайших забегаловок. Как нам предстояло убедиться в последующие дни, в Хайларе самое вкусное и сытное, наверное во всём Китае, мясо.
Мечеть - явный отголосок Старого города, вытянувшегося вдоль параллельной пешеходной улицы. Он здесь побольше, чем в Цицикаре, но поменьше, чем в Хух-Хото (столице Внутренней Монголии), облегчённой версией которого по сути и является. Более того, если там с откровенным новоделом соседствуют выщербленные стены подлинных старых домов, то здесь новодельность не то что очевидна, а вопиюща - всё это построено в 2008 году:
В переулочках, однако, промелькнут то монгольская юрта:
То эвенкийский чум:
В конце улицы - реплика ворот и дворца цзянцзюня (губернатора) да странный памятник в виде сыплющихся монет:
Пройдя этот условно-Старый город, мы сели на автобус да поехали за Иминь, к ещё одну площади на улице Шэнли (Победы). С одной её стороны - ещё какая-то "сталинка" вроде дома культуры:
С другой - Национальный музей Хулун-Буира (1998-2003):
Стилизованный под старину куда тоньше новостроек Старого города:
Одной из целей это поездки, помимо русского наследия, было и наследие других народов, когда-то ушедших из России за Амур и Аргунь - дауров, баргутов, шэнэхэнских бурят. А вот с ним-то и не повезло - что в Морин-Дава, что в Барге этнографические музеи оказались закрыты на ремонт. Последней надеждой виделся музей Хулун-Буира... но закрытым, кроме единственного зала про центральный Китай, оказался и он!
Утешительным призом стали грузовые монгольские телеги с "глухими" колёсами - и по словам знакомого джипера, встретить такую в глуши Монголии можно было даже в первые годы 21 века, сперва услышав скрип из-за бугров:
Ну а сотрудники всё же подсказали альтернативу - в нескольких километрах южнее, тоже за рекой от центра, стоит ещё и Исторический музей в виде мрачного чёрного бруска:
Большую часть которого занимает противоестественно-огромный зал - очередной пример того, что китайцы строят просто потому, что могут. И на входе (а оба музея бесплатны) охранники твёрдо задались целью вытрясти нам душу - на регистрацию паспортов в компьютере, запись наших данных в амбарной книги и тщательный досмотр вещей ушло, наверное, минут 15. Большая часть музея посвящена событиям ХХ века, но знакомиться с ними у нас не было времени и сил. Этнографический зал, однако, дал мне нужный минимум информации о всех здешних этносах сразу (но фотки оттуда будут в постах про них), а городской - немного иллюстраций к этому посту.
А по дороге между музеями я заснял на широкой площади памятник Чингисхану.
Это, натурально, как если бы в России памятник Батыю с Субэдэем стоял бы если не в Казани, то в Кызыле или Улан-Удэ. Но если наши союзники - Армия и Флот, то у Китая союзник покруче - Время. Те, кто думали, будто завоевали Китай - на самом деле дарили ему свои земли...
