Олеся не поверила своим ушам. Сейчас это были самые лучшие слова, которые она могла бы услышать, не было ничего слаще.
- Правда? – воскликнула она, заглядывая в глаза старосте.
Она будто только сейчас заметила, что мужчина уже не так молод и крепок, как в те времена, когда она только поселилась в деревне. Он старел, как стареют все вокруг. Это было нормально, но сейчас печалило. И все же он мог помочь.
- Да. Я тебе расскажу, как добраться до этого места. Хотел бы проводить, но раз ты решилась на то, о чем говорила – должна быть одна, иначе Старец не явится на твой зов, ты все поняла?
- Поняла, - кивнула девушка.
Староста и в самом деле рассказал все, что знал. Место, куда должна была отправиться Олеся, было опасным, даже местные из тех, кто знал этот лес как самого себя, не заходил в эти места без серьезной причины. Причина же девушки была очень серьезной, и она аккуратно направилась в лес. Было еще достаточно рано, пели птицы, летали бабочки, это немного подбадривало, но постепенно картина становилась совсем не такой уж и радостной. Лес густел, потому света вниз проникало все меньше, привычных птиц слышно не было, зато добавились новые звуки, которые больше пугали, чем успокаивали, потому что определить, кто или что эти самые звуки издает, было совершенно невозможно.
Но она все шла и шла вперед, и Олесе казалось, что кто-то внимательно за ней наблюдает. Может быть, наблюдал весь лес? Это могло быть именно так, потому что явное чувство, что все вокруг живое, не отступало. И болотистые места под ногами это чувство только усиливали. Как в этих местах мог появиться дуб, было совершенно непонятно. Наверное, потому именно про него и говорилось в тех сказаниях – чтобы люди не натворили слишком много разных бед, стараясь исполнить свои желания.
Капля крови казалась не такой уж большой платой за исполнение заветного желания, но Олеся очень хорошо знала, насколько кровь сильна, что с ее помощью может сделать тот, кто имеет знание. Но теперь она об этом не думала вовсе – все ее мысли вертелись вокруг того, что она поможет парню, уже любимому, как она наконец смогла признаться сама себе, остальное было не важно.
Дубовый росток был настолько мал, что Олеся едва не прошла мимо. Он робко возвышался на кочке и покачивался из стороны в сторону, будто никак не мог определиться, пытаться ему расти дальше или все же упасть. Три листочка трепетали наверху, выделяясь зеленым пятнышком на фоне всего остального серого и коричневого вокруг него. Наверное, потому все-таки и привлек внимание.
Что ж, дело оставалось за малым, и девушка быстро достала небольшой ножик, которым обычно срезала травы, а иногда и грибы, если находила что-то в лесу. Теперь же этот ножик должен был попробовать кое-что другое. Но задумываться Олеся не стала – чем больше мыслей, тем больше сомнений.
Потому она без сомнений порезала ладонь, чтобы крови точно было достаточно, и сжала руку в кулак над листочками ростка дуба. Она не знала, как правильно, потому на всякий случай сделала так, чтобы попало на все три листа.
Сразу же из ниоткуда налетел сильный порыв ветра, но стих он очень быстро, будто и не бывало. Лес погрузился в тишину, пропали и те немногочисленные звуки, которые были. Олеся почувствовала небольшое головокружение, хотя сама не могла понять, из-за переживаний это или из-за чего-то другого.
Еще пара минут – и девушка почувствовала невероятный холод. Олеся даже видела, как у нее изо рта вырывается пар при выдохе! Что ж, происходило явно что-то особенное.
- Звала меня, юная знахарка? – проскрежетало за спиной. От этого голоса по коже Олеси побежали мурашки еще больше, чем от наступившего внезапно холода. Оборачиваться не хотелось совершенно, но и выбора не было, так что пришлось.
- Звала, Костянок Старик, - ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
- Надо же, даже имя мое не опасаешься вслух произносить. Видимо, сильно припекло тебе, знахарка.
Костяной Старик выглядел именно так, как девушка себе и представляла – высокий и очень худой старец с длинной, но совсем не густой седой бородой. Можно было рассмотреть каждую косточку на его теле – кожа обтягивала все просто до невозможности сильно. Глаза горели огнем, который хорошо было видно в густом и темном лесу. Какое-то тряпье местами прикрывало тело, и смотреть на него было очень неприятно, оно было более отвратительным, чем кожа старика. Олеся старалась не смотреть на него слишком внимательно, но ничего не могла с собой поделать, взгляд сам притягивался, рассматривая.
- И в самом деле припекло. Боюсь, только ты мне и можешь помочь. Если можешь, конечно, потому что сбила я все ноги в поисках спасения.
- Слышал я, что ты проклятие снять хочешь, много кого взбаламутила, так еще и обряд провела! Саму Навь приоткрыла. И все ради какого-то парнишки.
- Так ты сможешь помочь или нет?
- Смогу, да только не просто так. Кровью ты со мной своей поделилась с дубочком моим, за это благодарю. Но мне еще кое-что нужно.
- Что? – спросила Олеся, холодея. Она ждала, что не будет все так просто, но все равно очень боялась.
- Твои воспоминания. Они такие привлекательные, такие вкусные, хочу оставить их себе. Данила излечится от своего проклятия, но ты забудешь про него все, что знала. И твои чувства пропадут тоже. Он же будет все помнить, но рассказать тебе ничего не сможет.
Олеся замерла. Это было очень жестокое требование, очень суровое условие. Но… О чем тут можно было думать? Она может спасти возлюбленного, так что с того, что она обо всем забудет? Ничего страшного, зато он будет жить. И, быть может, полюбит кого-нибудь еще, но уже без угрозы смерти!
- Я согласна.
- Вот так просто? – Старец недобро прищурил глаза.
- Да, - кивнула Олеся.
- Так тому и быть. Клянись.
Старец указал костлявым пальцем куда-то Олесе под ноги, и они увидела… Кости какого-то ребенка. Сами собой в голове появились нехорошие мысли о том, что какой-то малыш попал тут в беду, заблудился и умер, но сейчас было не время о чем-то горевать да думать слишком уж много.
Она повторила за Старцем слова клятвы, положив ладони на реберные кости и закрыв глаза, потому что слишком тяжело было смотреть на все вокруг. Клятва была долгой, и слова будто укачивали, убаюкивали, погружали в какой-то транс.
Очнулась Олеся на той же поляне. Она озадаченно смотрела на нож в руке, на свою руку и гадала, как она вообще тут очутилась. Похоже, вышла за какими-то травами… Говорил ведь Олег далеко не заходить, предупреждал, что из болот могут всякие газы ядовитые выходить! Вот и задурманили мозг, видимо. Еще и порезалась как-то… Видимо, случайно за нож схватилась, когда падала.
Девушка испуганно оглянулась и поняла, что совсем не узнает этих мест. Что же ей теперь делать? Паника накатывала, но Олеся постаралась собраться с силами и подумать. Она уже много раз выбиралась из леса, выберется и сейчас.
К счастью, совсем скоро она услышала где-то за спиной лай собаки и пошла в ту сторону, откуда он доносился, так и вышла к людям. Дом встретил ее обычной тишиной и покоем, и Олеся была рада вернуться. Теперь все волнения были позади, и она могла вернуться к обычной жизни. Оставалось только руку обработать…
Когда же она к вечеру решила дойти до старосты, на душе было очень хорошо. Возле ее дома шла стройка – изба была почти готова. Странное дело – Олеся помнила, как этот дом строился, но никак не могла вспомнить, для кого именно. Это было очень странно, тревожило, но девушка все же списывала все на утренние волнения. Она ведь до сих пор так и не вспомнила, для чего вообще пошла в лес – вернулась она с пустыми руками.
Староста был так рад ее видеть, что целую минуту обнимал слишком уж крепко. Он все всматривался в глаза девушки, будто старался что-то там увидеть, и Олеся растерялась окончательно.
- Все хорошо? – спросила она на всякий случай.
- Да, конечно. Я тут это… Познакомить тебя хотел с новым соседом, он сейчас придет – за водой вышел. Его зовут Данила.
Конец. 01.04.25
