Вскоре после встречи в парке с бывшими любовницами и Анной, Пётр написал заявление на увольнение. Как ни пыталось начальство уговорить его остаться, ничего не вышло. Девчонки торжествовали. Это была их первая и серьёзная победа. Как водится, свято место пусто не бывает. Вскоре на работу приняли нового наладчика - Анатолия Матвеевича. Мужчина оказался неразговорчивым, скромным и даже стеснительным, по возрасту заметно старше Петра, но с руками, про которые в народе говорят "золотые". С появлением дяди Толи работа стала девчонкам в радость. Швейные машины работали как часы, а про простои вскоре и вовсе забыли.
В июле, перед самыми родами, Катерине выделили отдельную комнату рядом с Аннушкой. Девчонки помогли сделать ремонт. Стены оклеили светлыми обоями, на окно сшили новую занавеску из ситца с мелкими ромашками на бледно-голубом фоне. Кто-то из коллег дал детскую кроватку, а остальное, самое необходимое, в комнате было. Жилище стало уютным и уже казалось обжитым.
- Повесила перед глазами ромашки и понимаю, что страшно соскучилась по дому, - сказала Катя. - Аж сердце щемит. Скучаю по тому времени, когда мама была жива, и по ней очень скучаю...
Девушка вдруг замолчала, и Аннушка почувствовала, что за этим молчанием подруга скрывает что-то дорогое, сокровенное, что не расскажешь любому. Однако откровенный разговор по душам у них всё-таки состоялся. Горе людей объединяет.
- Мне тоже мамы не хватает... - поддержала разговор Анна. - У тебя хотя бы отец остался...
- Остался, да что проку. Он ведь, как женился во второй раз, его как подменили. Баба его молодая меня сразу невзлюбила. Старшие брат с сестрой вылетели из гнезда, одна я осталась, и заступиться некому. Плела мачеха про меня ерунду всякую, а отец ей верил. Вот и пришлось, как только исполнилось восемнадцать, сбежать из дому. А сейчас так хочется хотя бы ненадолго в Алькино попасть, да только ехать уже не к кому. С отцом совсем чужими людьми стали, а если прознает, что родила без мужа, то и вовсе прибьёт...
- А у меня в Алькино дом пустует. Отец твой живёт на другом конце села. Поедем вместе. Я в начале августа вступительные экзамены сдам, а потом сразу в отпуск ухожу. Ты к тому времени родишь. Заберём малышню и махнём на двенадцать дней в Алькино на свежий воздух. Хочешь?
- Очень хочу... - обрадовалась такой перспективе Катюша.
- Тогда не вижу препятствий для поездки. Соседка - тётя Галя у меня замечательная. Она мне вместо матери. Погуляем, ягоды и грибы пособираем, яблоки к тому времени поспеют, да что я рассказываю? Сама всё знаешь...
Через неделю после этого разговора Катя родила здоровенького мальчика. Назвала она сыночка Константином.
Девчонки находили, что малыш очень походил на маму. Что было кстати, никому не хотелось вспоминать его непорядочного отца.
Жизнь, как волчок, завертелась. Следом у Анны начались экзамены в институте. Поступала она на экономический факультет. Письменного экзамена девушка не боялась, так как отлично писала в школе изложения и сочинения. Побаивалась немного устного экзамена по этой дисциплине и математике, но в итоге все они были сданы успешно, и Аннушка поступила в институт на заочное отделение.
Подошло долгожданное время отпуска. Заранее списавшись с тётей Галей, Анна с Василисой и Катя с маленьким Костей поехали на свою малую родину. Прибыли девчонки в Алькино ближе к вечеру. Со станции сначала пошли пешком. Буквально сразу перед ними остановился директорский УАЗик. Кузьма Трофимович возвращался из района и, увидев Аннушку, страшно обрадовался:
- Никак на родную землю потянуло? - спросил он, внимательно оглядывая девушек. - А это кто с тобой?
- Кузьма Трофимович, я - Катя Кондрашова... Не признали?
- Признаешь тут... Такие красавицы стали! Детишки, смотрю, подрастают... Рассказывайте, как в городе живётся? Может, домой надумаете вернуться?
За окнами УАЗика мелькали совхозные поля, усыпанные золотыми колосьями. Они где-то далеко встречались с голубым небом. Завораживающее зрелище!
Дорога в деревню вилась бесконечной лентой и поднимала из-под колёс настоящую пыльную бурю. Как обычно, на местном водоёме резвилась детвора и паслась вся водоплавающая птица села: кормилась, плескалась там весь день и лишь к ужину возвращалась домой.
Дома в Алькино, приземистые и крепкие, радовали глаз своей простотой и уютом. Наличники окон, украшенные замысловатой резьбой, словно кружево, сплетённое руками умелых мастериц, рассказывали истории о жизни и быте их обитателей. В каждом дворе красовались ухоженные палисадники с яркими цветами: золотыми шарами, мальвой и георгинами. Из-за заборов на улицу выглядывали тяжёлые ветви яблонь, нагруженные созревающими плодами. Поспевающая облепиха добавляла оранжевой весёлости общей картине лета.
- Боже, как же у нас хорошо! - радостно воскликнула Катя. Любовь к Алькино, спрятанная где-то глубоко в сердце, снова вырвалась наружу вместе с восторженными эмоциями.
- Вот-вот... возвращайтесь! В городе нет такой красоты... - заметил Кузьма Трофимович. - Катя, тебя к отцу?
- Нет, я у Ани остановлюсь. Не говорите ему, что видели меня. Потом лучше сама зайду...
- Как знаешь... - согласился директор совхоза.
Девчонки не успели толком рассказать последние новости, как машина уже подъехала к дому. УАЗик остановился напротив ворот. Тотчас скрипнула соседская калитка, и в ней показалась коротко стриженная голова забавного мальчугана.
- Бабуля, твоя соседка приехала, - послышался звонкий детский голосочек.
Вскоре послышались шаркающие шаги тёти Гали. За последний год женщина постарела. Волосы стали совсем седыми, а мелкие морщины изрезали её лицо, рисуя на нём карту прожитых лет. В глазах поселилась тихая усталость, отблеск пережитых забот и невысказанных дум. Движения соседки с каждым годом становились более медлительными и осторожными, правильнее сказать бережливыми.
- Здравствуйте, мои хорошие! - улыбнусь она приветливой улыбкой. - Проходите в избу! Небось, устали с дороги... Мы вчера с Иришкой вам полы помыли, пыль убрали, постели свежие застелили... Так что в доме чисто и тепло.
- Располагайтесь пока, я до дому дойду и поесть принесу.
Маленький Костик требовательным плачем напомнил о том, что его тоже пора кормить. Василиса достала старые игрушки Аннушки и спокойно играла.
Вечерело. Солнце клонилось к горизонту и окрашивало небо в багряные и золотые тона. Тени становились длиннее, а воздух наполнялся ароматом скошенной травы, полевых цветов с яблочными оттенками. Откуда-то издалека доносилось кваканье лягушек. Этому хору вторила сорока, которая неустанно трещала, перемещаясь с крыши на забор и обратно.
Дети уснули. Анна, Катя и тётя Галя сидели в палисаднике и смотрели, как солнце медленно садилось за опушку леса за селом, и оттуда всё ближе наползал густой туман. В деревне зажигались огни, и жизнь, казалось, на какое-то время замедлила свой бег, готовясь к ночному отдыху. Галина расспрашивала девчонок о житье-бытье в городе, о личной жизни, о детях. Они делились без утайки радостями и горестями, победами и поражениями. Потом в ответ тётя Галя похвалилась внуками, рассказала о последних сельских новостях.
За забором в своей ограде притаилась Верка. Пока Николай укладывал Ванятку, ей до смерти хотелось узнать, о чём там шепчутся свекровь и городские. Достала Ворончиху сельская скукота. После смерти Степана и Нины её жизнь разом наладилась. Дома мир, благодать да порядок, а распределяя на работе дефицитные товары между своими приближёнными и нужными людьми, она чувствовала себя особенной. А тут снова появилась Анька, которая в городе расцвела, а с поступлением в институт и вовсе стала успешной. В щёлку забора она разглядела девчонок, которые на фоне односельчан явно выделялись новизной. Зависть, помноженная на злобу, снова начала будоражить Веркину душу. Мысли, как клубок змей, переплетались, отравляя её изнутри. Спокойная, размеренная жизнь, налаженная с таким трудом, снова казалась ей под угрозой...
- Анечка с Катей Кондрашовой погостить из города приехали, - сообщила Галина Николаю, вернувшись домой.
- С нагулянными дитями приехали. Выперли, поди, их оттуда. Девицы-то как на подбор, гулящие... Выродков наплодили и теперь ходят с высоко поднятой головой. Городские название таким б...дям новое придумали - мать-одиночка. На селе всю жизнь таким бабам ворота дёгтем мазали, космы отрезали да с завязанной на голове юбкой по людям водили...
- Анна и Катя - хорошие девушки! Подумаешь, отношения не сложились, это же не конец жизни. А дети родились, так это здорово! Стране нужны рабочие руки... - спокойно рассудил Николай.
- Так ты что поддерживаешь распутство? - недовольная высказыванием мужа, вспылила Верка. - У тебя, что ни бл...дь, то уважаемый человек?
- Не хочу за глаза обсуждать людей. Мы не были в их ситуации, поэтому не нам их судить. Я спать. Завтра рано вставать... - ответил Николай и отправился в свою комнату.
- А чего это ты на ночь концерт решила устроить? - в голосе свекрови появились металлические нотки. - Какое тебе дело до Ани с Катей?
- Ещё одна заступница у падших появилась? - от раздражения голос Верки вздрогнул, а лицо перекосила злая ухмылка.
Обида всколыхнула Галину. Её сын - добрый и справедливый, мог сейчас быть мужем Аннушки, а вместо этого вынужден делить кров с этой шалавой, сплетницей и лгуньей... Не хотела она такой судьбы Николаю и всё тут. Подогреваемая вопиющей несправедливостью, она вплотную подошла к Ворончихе, прижала её к печке и зло, но негромко сказала:
- А ты, Верка, яд не мечи! Рот закрой и больше не разевай, иначе сыну всё расскажу про отца Ванюши и то, как ты, верная жена, ему изменяла. Ещё только одно плохое слово услышу в адрес Анны и Екатерины, пеняй на себя!
Ворончиха от таких слов отпрянула, побледнела так, что родная мать в этот момент с трудом узнала бы в ней свою дочь. Глаза наполнились ужасом, а на её бледном лице замерло недоумение и растерянность. В ушах Верки опять зазвенели слова, от которых хотелось оглохнуть, убежать и спрятаться...