Конечно, Маша на всё согласилась — ради матери. Поначалу стыд захлестнул, лишил почвы под ногами, но потом оказалось, что куда проще плыть по течению, не думая ни о чём. Отчима она представляла в роли чудовища, а мать — принцесса, нет, королева, заточённая в замке. Ну а сама Маша, выходит, у нас благородная натура, жертвует собой, чтобы спасти родного и любимого человека, который попал в злые руки. Противно, а что поделаешь? Мама ещё спасибо скажет. Это ненадолго помогало, но потом стыд разъедал душу заново, проникал под кожу.
Инструкции отчим дал очень чёткие, никакой двусмысленности. Никакой надежды. Встреча через час, в столовой. Олег подготовит ужин, а Маша должна надеть платье из огромной кукольной коробки, что ждала наверху, в её комнате. Старинная фанера с бархатом внутри скрывала платье абсолютно новое, без старомодного кружева. Простой белый шёлк в пол, точь-в-точь как мамино свадебное, и село по фигуре. Ах да, ещё надо поднять волосы на взрослый манер — заколка нашлась тут же, в углублении бархатной подложки.
Прежде, чем наряжаться на заклание, Маша поплелась в душ — отчим также упомянул флакон особого геля на полке под зеркалом. Им следовало омыться с головы до пят, не забывая про волосы. Запах отдавал горькими травами, но она всё равно попыталась смыть ощущение больницы, что прилипло после долгого лежания в койке. Тёрла яростно, до скрипа, чтобы не думать о главном требовании — выполнить всё, что скажет отчим. Без споров, без пререканий. В точности. И тогда мама вернётся.
Поверила ли Маша сладким обещаниям? Да чёрта лысого!
Но согласилась, сложила два плюс два. Если этот… ненормальный умудрился что-то сделать и с ней, и с мамой, их единственный шанс — переключить внимание на Машу, пока она в сознании. Отчим проявляет к ней интерес? Прекрасно, надо лишь подыграть. Побыть послушной куклой или кем там он хочет её видеть.
Маша ещё разок заглянула в зеркало и скривилась. Девушка с той стороны уже не казалась такой уж слабой. Что-то гневное просыпалась во взгляде. Сильное и незнакомое.
В столовой горели свечи. Везде, даже на полу, как пародия на пошлейший ужин для новобрачных, и Маша еле справилась с тошнотой.
Олег ждал у лестницы и галантно предложил руку. Его локоть неприятно холодил, но Маша пересилила себя и натянуто улыбнулась.
— Готова?
— Да.
Они что-то ели и пили вино из красивых бокалов — вкуса Маша не чувствовала совершенно, так боялась того, что будет после. Может быть, она слегка захмелела, но от страха кровь так гулко стучала в висках, что сосредоточиться ни на чём не удавалось.
Наконец отчим промокнул салфеткой рот и спросил:
— Ты всё ещё хочешь помочь маме?
— Д-да.
— Готова на всё?
— Да, — вот так, твёрдо и уверенно. Он не должен заподозрить.
— Выполнишь все-все мои приказы?
— Да, — Машу почему-то затрясло. Вцепиться бы в ненавистное лицо, но нельзя. Пока нельзя.
— Тогда покажи своё нутро.
— Что? — зуб на зуб не попадал, но Маша силилась понять смысл сказанного. Ей надо раздеться? Прямо здесь, в столовой?
А вот отчим и не думал смущаться.
— Обнажись, Маша. Я жду, не стесняйся. И тогда мы поговорим.
Машина растерянность вдруг испарилась, уступив место гадкой ухмылке.
— Думал, так легко поймаешь меня?
Отчим резко наклонился вперёд и впился глазами в Машину физиономию — та менялась, как в калейдоскопе, от шока и непонимания до бескрайнего гнева.
— Не думаю, милая. Знаю.
Мурашки пробежались по девичьей спине, а следующие слова тоже вырывались помимо её воли.
— Знает он! Всё равно ты будешь моим, а никчёмная старуха не очнётся, чтобы нам помешать. Об этом я позабочусь, не сомневайся. Вижу, ты тоже подготовился? Прекрасно. Рад моему появлению? Вижу, что рад. Вот только почему я не могу пошевелиться? — чужое раздражение Маша почувствовала, почти как своё, но в остальном незнакомка завладела её существом и вовсю бесновалась, жадно рассматривая романтическую обстановку и задавая вопросы.
— Так надо, милая. Я достаточно долго готовился к нашей встрече. Идеально выстраивал каждый миг, любую мелочь.
— Ха, так и знала! Ты специально женился на той старухе, чтобы заполучить меня? Так давай, действуй, освободи меня окончательно, и получишь всё, что душе угодно! И никогда не пожалеешь. Никогда. Обещаю.
— Нужно кое-что исправить в твоей внешности, — нотка усталости превратила слова отчима в согласие.
— Что? Но почему? — Маша скосила глазные яблоки, чтобы убедиться, как молоды и прекрасны руки, что лежат перед ней на столе. — Разве… разве это тело недостаточно хорошо?
— Пойми, тело состарилось с тех пор, как ты его прихватила.
— Любишь молодых? — с пониманием цыкнула юная ведьма и вдруг исхитрилась подмигнуть собеседнику. — Совсем-совсем молоденьких? Экий проказник.
— Считаешь меня слишком старым?
— О, нет! Мне нравятся такие, как ты… Взрослые, сильные мужчины. Знающие, чего хотят. И эта девчонка… Так что с моим телом? Что с ним не так?
Отчим протянул ей зеркало. Изящная вещица с серебряной ручкой заманчиво сверкнула патиной, но ведьма так и не сумела преодолеть сопротивление. Маша же онемела — она уже видела его раньше. На чьей-то даче… Точно! У бабушки было нечто очень похожее, а Маша случайно нашла, повертела так и эдак и сунула обратно в кучу чердачного хлама.
— Дай мне! Я не могу взять.
Олег подавил смешок и устроил зеркало в Машиной непослушной руке, подогнул пальцы. Ведьма придирчиво изучала отражение, пока Маша беззвучно кричала. Она вспомнила — то зеркало её испугало. Отражение было красивым, но чужим, и теперь на неё смотрела та самая незнакомка. Ручка зеркала раскалилась, и Маша наконец-то сумела отшвырнуть вещицу, а отчим чрезвычайно ловко накинул сверху салфетку и убрал свёрток в шкатулку над камином.
Маша уставилась на ожог — полоса шла поперёк ладони.
— Ты в порядке? — отчим подставил ей ведёрко со льдом, и боль внезапно утихла.
— Что… кто это был?
— Дрянная сущность. И очень старая.
— Оно больше не?...
— Не трогай зеркало, и всё будет в порядке.
— А мама?
— Мама очнётся. Без постоянной подпитки морок ослабнет и постепенно исчезнет. Может быть, день или два. Не переживай, всё плохое закончилось. Опасности больше нет.
— Как ты догадался про зеркало? Ну, где его искать?
— Никак. Оно всё время было с тобой, ты возила его в рюкзаке. Я лишь подтолкнул тебя от него отказаться.
— Почему я была без сознания?
— Оно получило контроль, использовало сильные эмоции. Ненависть ко мне, если быть точным. Успешно притворялось тобой, и нам пришлось ждать, пока оно не рискнёт дать тебе шанс порулить. Долго сидеть взаперти никто не любит, а вековое зеркало — особенно.
— Но откуда ты знал, что именно следует делать?
— Твоя мать обратилась ко мне за помощью. Подобные сущности — в некотором роде моя специализация, а Оля попросила помочь. Заподозрила, что с тобой происходит, и обратилась прямо по адресу, то есть ко мне.
— Моя мама? Откуда ей-то про тебя известно?
— Оле тоже когда-то помог мой отец. Мы давно знакомы, с тех самых пор. Она всегда боялась, что её дочь унаследует способность к контакту. Так и вышло.
— У неё тоже было… это зеркало?
— Да.
— Но почему бы его не разбить?
— Невозможно. Поверь, пытались.
— А запросто хранить на даче — да? Что за чушь?
— Предполагалось, что туда никто не сунется. Вот ты что там делала?
— Сбежала от отца в его субботу. Мачеха достала, а возвращаться домой не хотелось, ну и вспомнила про старую бабушкину дачу.
— Ясно. Вообще-то там стоял отводящий заворот, но ты, видать, очень разозлилась и пробила защиту.
— А папа? Он знал?
— Нет, конечно. Он и про свадьбу не знал, мы же не по-настоящему женились. По легенде мы с Олей просто съехались, ну а твой папа в гости особо не напрашивался, проявлял деликатность. Ты его послала, кстати, очень далеко и надолго, придётся извиняться. И перед мачехой тоже.
— Не буду! — страшное разочарование кольнуло Машу. Отчим успел стать героем, а теперь он никто, посторонний человек? Случайный благодетель?
— Расстроена? — Олег тепло заулыбался. — Хочешь, чтобы мы с Олей поженились по-настоящему?
— Ещё чего!
— Не переживай, мы же не могли допустить, чтобы ты пропустила реальную мамину свадьбу! Оля очнётся, и закатим пир на весь мир.
— Ладно, — довольная Маша вытащила ладонь из воды со льдом. След от ожога исчез, — договорились, — потом ещё сощурилась и выдала тихо, вполголоса, — а перед тобой извиняться придётся? Есть за что, да?
— Что было, то прошло. Забудем? — отчим предложил рукопожатие, и Маша расцвела.
— Лады!
КОНЕЦ. Но не переключайтесь, здесь новая история!