На дворе стояло первое июня. У ребятни начались каникулы. И маленький город наполнился вчерашними школьниками, радостно и бесцельно шатающимися на каждом углу.
— Куда собрался, Николаша? — спрашивала мама, наблюдая, как отчаянно десятилетний сын собирается на улицу.
— Каникулы, гулять хочу, — деловито ответил мальчик, завязывая шнурки.
— А до этого тебе не гулялось? — мать усмехнулась, вытирая руки о передник. — Помог бы лучше дедушке полку повесить, которую вы с Костиком сломали на прошлой неделе со своими играми в скалолазов.
— А, — Колька махнул рукой. — Тоска зеленая.
Это было любимое колькино выражение последнее время. На уроке русского языка, незадолго до окончания учебного года, оно попалось в диктанте. И кто-то из класса не удержался и спросил, а что это значит, и почему так говорят. Колька сам спрашивать не стал, но уши навострил.
— В одной русской деревне жил барин, — рассказывала учительница в ответ на детское любопытство. — А жил скучно да одиноко. Вышел как-то барин из своей усадьбы, глядь, а перед ним огромное поле зеленой травы тянется. Посмотрел он на то поле и сказал: «Тоска зеленая».
Рассказ настолько запал в колькину душу, что иногда по вечерам он расстилал на полу в комнате зеленый плед, вставал на его край, закладывал руку за отворот пижамы на манер Наполеона и, взирая на плед, провозглашал со вздохом: «Тоска зеленая».
***
Солнце нагревало стены подъезда, выкрашенные старой синей краской, отчего те начинали пахнуть побелкой и камнем. Колька Скворцов вприпрыжку выскочил из подъезда во двор родной пятиэтажки, шумно вдохнул полной грудью три месяца свободы и даже подпрыгнул от восторга. Чем бы заняться?
Он стал с энтузиазмом озираться.
В углу двора уже выросли неприлично большие лопухи, которые явно можно было использовать как зонты или в качестве убежища для игры в прятки. У гаражей недружелюбно возвышались заросли крапивы. Колька опасливо вжал голову в плечи и погрозил крапиве кулаком. В прошлом году он по неловкости угодил в эту ловушку и пообещал, что расправится с обидчицей в следующем сезоне. Мальчик даже стал озираться в поисках подходящей палки. Во дворе все знали: лучшее оружие против крапивы — это палка. Однако утром дворник дядя Сережа уже навел вокруг порядок. Придется поискать подальше. Так, осматриваясь, Колька и начал обходить двор. Щебетали птицы. Где-то на крыше гаражей орали коты.
— Что, Николка, отдыхаешь уже? — сосед Евгений Петрович приветствовал его, сидя на лавочке под ивой.
— Отдыхаю, — признался мальчик.
— Айда в шахматы сыграем? — сосед дружелюбно пригласил его сесть напротив за другой край миниатюрной шахматной доски. — Вот оказия приключилась. Савелий Викторович на дачу уехал, и у меня соперника нет теперь.
— Не, тоска зеленая эти шахматы, — отмахнулся Колька. — Побегу я.
С этими словами мальчишка вприпрыжку пустился вдоль гаражей, заглядывая под каждый куст в поисках палки. Так он добежал до папы, который с утра пораньше ковырялся под семейной «волгой». Колька опустился на колени и заглянул под машину.
— Привет сын, — отец махнул ему запачканной черной ладонью. — Хорошо, что пришел. Подай-ка мне во-о-о-он тот ключ из сумки.
Колька покопошился в указанном месте, протянул родителю инструмент.
— Ты давай ка помоги мне чутка, — отец что-то старательно, с усилием то ли откручивал, то ли закручивал. — Быстрее починим и купаться поедем за город на озеро.
Колька понюхал свои руки после отцовских инструментов, поморщился. Затем взглянул на разобранную «начинку» «волги» и решительно замотал головой.
— Тут бензином пахнет и вообще, ремонт этот — тоска зеленая.
— Ну беги тогда, играй, — послышалось из-под машины.
Колька с радостным «ага» уже поспешил дальше к выходу со двора. А там у старого большого клена, который, словно сгорбившийся старик, изогнул ствол и ветви в причудливые загогулины, копошились колькины товарищи. Мальчишки развели бурную деятельность и активно строили на ветвях «штаб» или попросту домик для посиделок, игр в карты вечером и слушания страшных историй. В ход шло все, что завалялось за зиму на балконах квартир: картон, доски, фанера, веревки. Наперерез Кольке прошли двое ребят, тащивших откуда-то свернутый в трубку старый ковер.
— Скворец! — окликнула его Костик и призывно махнул рукой. — Айда к нам, помогать будешь.
Колька деловито оглядел «стройку». Двое ребят дружно поднимали на дерево толстую доску за веревку. Еще один, высунув от усердия язык, пилил ножовкой кривой сухой сук на клене, мешающий при подъеме. Сам Костик активно прибивал молотком на ствол дощечки-ступеньки.
— Да вы вроде и без меня справляетесь, — отмахнулся от приглашения Колька. — Я лучше потом приду, когда все построите.
— Ну как знаешь, — Костик пожал плечами и вытащил из кармана уже порванных на коленке штанов новый гвоздь.
— Вот еще, придумал, — ворчал Колька под нос, пиная перед собой пустую бутылку. — Пыхтеть, ветки пилить, ковры таскать — тоска зеленая... сами пускай потеют, умники. У меня каникулы!
Одним метким пинком бутылка была заброшена в урну у магазинчика. Колька завернул за угол. Там был тупичок с узкой тропинкой, уводящей в рощу. Этот небольшой островок зелени и тишины в городе мальчик очень любил. И сейчас ноги сами понесли его побродить среди деревьев.
Не успел он зайти в рощу, как на глаз попалась отличная палка для расправы над крапивой. Ровная, с сучками на конце, крепкая и сухая. Мальчишка радостно подхватил находку и огляделся. На чем бы проверить новое «оружие?» Роща буйствовала зеленью. Молодая изумрудная трава покрывала всю землю, за исключением тропинки. Неподалеку разросся дикий хрен. Кусты одичавшей сирени шелестели на ветру листочками. Где-то зачирикал щегол. Ему отозвалась стайка воробьев.
Колька зевнул и вдруг понял, что сводить счеты с крапивой ему расхотелось. Мальчик сунул палку под мышку и зашагал дальше по тропинке. Он насвистывал мотивчик какой-то песни, что услышал недавно по радио и прикидывал, чем бы еще заняться.
Тропинка вскоре вывела юного путешественника к небольшому прудику. Все глинисто-песчаные берега его были изрыты ямками, словно эльфы-землекопы развернули там масштабную стройку. Истинная причина, конечно, была другой. Однажды кто-то из ребятни нашел на берегу пруда несколько «чертовых пальцев» — древних ракушек. И после этого пруду и его обитателям не стало покоя: вокруг него постоянно рылись любители всех возрастов, надеясь отыскать заветные продолговатые камушки.
Колька сел на край небольшого мостика, опустил ноги вниз и принялся палкой выписывать по водной глади какие-то узоры. Рядом с ухом протарахтела стрекоза. Из ряски под мостом высунулись лягушачьи мордочки.
В колькину голову почему-то совершенно ничего не шло. Будто полуденный ветерок сквозняком выдул из нее все идеи. Мальчик от скуки ударил палкой по воде, так что раздался громкий плюх. Одну штанину промочило брызгами. Заквакали испуганные лягушки. В камышах зашуршало.
Колька сердито уставился на пруд, будто это он был виноват в его скуке. Затем размахнулся и вышвырнул в центр водоема палку, которую с таким трудом разыскивал. Подождал. Вздохнул, лег спиной на теплые доски мостика, уставившись в небо.
Доски пахли землей и соломой. Высоко над головой медленно проплывали белые барашки облаков, похожие на куски ваты. Колька заложил руки за голову. Он так ждал каникул и лета, так хотел освободиться от домашних заданий и повинности показывать отцу дневник. И вот, казалось бы, оно, долгожданное лето — наступило, а он... совсем не чувствует радости.
— Эх... — Колька снова вздохнул. — Какая-то тоска зеленая.
И вдруг понял, что надо делать.
***
Работа по постройке «штаба» возле клена уже подходила к концу. Мальчишки приделывали брезент от старой дырявой лодки в качестве крыши.
— У кого фонарь есть? — Костик деловито оглядел всех «строителей», сидя на ветке напротив стройки. — Вечером темно будет, подвесим в центре, чтоб в карты играть.
Мальчишки переглядывались, вспоминая, имеется ли у кого искомое устройство.
— У меня есть, — вдруг раздалось снизу.
Компания затихла и вытянула шеи. Под кленом стоял Колька Скворцов и, сунув руки в карманы шорт, ковырял носком обуви землю.
Костик оценивающе смерил приятеля взглядом:
— У тебя, Скворец? Так чего ты стоишь? Тащи скорее свой фонарь. И воды захвати, ладно?
— Ага! — Колька радостно сорвался с места и рванул бегом к подъезду.
Он даже забыл о том, что если зайдет в дом, то мать немедленно усадит его за стол обедать и потом не выпустит скакать дальше на полный желудок.
На колькино счастье, мама разговаривала по телефону с кем-то, стоя на балконе, и не слышала, как сын вернулся домой. Мальчик тихо прикрыл дверь, прокрался в свою комнату, вытащил из ящика стола папин подарок — настоящий походный фонарик — и сунул его в карман шорт.
Колька уже надевал обувь, когда вспомнил про воду для приятелей. Он на цыпочках, чтоб не ступать подошвами по линолеуму, прошел на кухню, огляделся. Шкаф с кастрюлями и сковородами был приоткрыт. Там мама хранила зачем-то пустые бутылки от минеральной воды. Колька, недолго думая, сцапал бутылку, открыл кран, подставил горлышко под струю. Едва бутылка заполнилась, и Колька закрутил крышку, как мама его заметила.
— Николай! Немедленно садись обедать! — громко сказала она, открывая балконную дверь. — Куда?! А ну стоять!
Но шустрый Колька не стал терять времени. Он шмыгнул обратно в прихожую, а оттуда в подъезд. Обувь-то уже была на ногах. Мамины возмущенные возгласы затерялись в стенах подъезда.
Отец все еще копошился под машиной, иногда поругиваясь в сердцах. Колька остановился у гаража. Почему-то его стала покусывать совесть.
— Пап, тебе помощь нужна? — спросил мальчик, заглядывая под «волгу».
— А ну-ка посвети мне сверху, не вижу ни зги, — донеслось в ответ.
Колька радостно щелкнул фонарем, и внутренности автомобиля озарились светом.
— Так вот откуда эта гайка дурацкая! — довольный папа интенсивно принялся что-то закручивать. — Вот сюда свети, левее, ага.
Колька добросовестно выполнял все просьбы родителя. Подавал инструменты, Светил фонарем. Говорил, что и где находится, если смотреть сверху. Руки его стали грязными, а на шортах появилось несколько масляных пятен.
Наконец, отец произнес:
— Так, вроде все починил. Ты давай-ка садись за руль и заведи мотор. Да погазуй педалью. Как я тебя учил, помнишь? А я посмотрю снизу, все ли в порядке.
Колька едва не подпрыгнул от радости, что ему доверили такое ответственное задание. Он прямо-таки засветился, когда крепко держа руль, нажимал ногой на «газ», а машина издавала знакомый звук «ррры».
— Ну все, все, молодец! — похвалил его отец, выбираясь из ямы позади машины. — Можешь маме отрапортовать, что завтра едем купаться.
Довольный Колька кивнул, взял у родителя кусок мыла, пропитанную скипидаром тряпку и поспешил к колонке во дворе, чтобы отмыть руки от масла и мазута. Та уже дышала на ладан, плевалась ржавчиной, но еще была годна для мойки обуви и рук.
— О, Скворец, явился! — приветственно махнул ему Костик и тут же скривил нос. — Фу... чего так разит то от тебя?
— Не дурака валял, машину чинил, — гордо задрав нос, заявил Колька. — Вот фонарь и вода.
Он передал приятелю бутылку и устройство.
— Ладно, механик, — усмехнулся Костик, после обильного отхлебывания прямо из горлышка. — Полезли наверх, нам как раз лишние руки нужны, брезент подвязать.
До самого вечера мальчишки возились со своей постройкой. Закрепляли ее, доделывали, улучшали. А когда небо уже приобрело закатные оттенки, наконец-то уселись играть в карты на полу домика под светом фонаря. Игра была жаркой, но перемежалась урчаниями в пустых животах. Строители целый день питались одними яблоками с дикой яблони в соседнем дворе, а потому вскоре голод разогнал их по домам. Однако впечатлений осталась масса. Тем более, теперь у компании было особое место для сборов, а впереди еще целых три месяца лета.
Колька шел домой ужасно довольный. Даже дружелюбно подмигнул кустам крапивы у гаражей.
— Ладно уж, живите, — миролюбиво сообщил мальчик растениям. — Перемирие объявляю.
Лавочка у подъезда под ивой не пустовала. Оппонент Евгения Петровича вернулся с дачи. И теперь пенсионеры вдвоем склонились над доской с фигурами.
— Никак не соображу, чем бы сходить, — Савелий Викторович хмурил кустистые брови. — Пешка под королеву попадает... ферзь под ладью.
— А вы конем сходите, вот сюда, — Колька ткнул пальцем в клетку на доске. — Шах королю поставите и не съест никто.
— Ба! И правда! — изумился Савелий Викторович. — Вот спасибо, Николка!
Под одобрительное ворчание двух стариков партия продолжилась, и совсем скоро Евгений Петрович потерпел поражение.
— Где-то наш Николай загулялся? — спросила мать, глядя во двор с балкона. — Темнеет уже, а он не ел, паразит, ничего.
— Да он с соседями на лавочке в шахматы играет, отстань от парня, каникулы у него, — добродушно отозвался отец с кухни, отхлебывая чай из большой кружки.
Мама вздохнула. Впрочем, вскоре входная дверь возвестила о том, что сын вернулся домой. Колька был взлохмаченный, грязный, но на его лице сияла неподдельная улыбка. А за столом он взахлеб рассказывал о своих дневных приключениях, едва успевая прожевывать макароны с котлетами.
— А завтра мы договорились еще вечером поиграть в шахматы с дедом Савелием и дедом Женей. А днем с ребятами будем качели делать на клене, а с утра полку повесим...
— Что? Полку? А как же твоя «тоска зеленая?» — улыбнувшись, спросила мама.
Колька проглотил остатки котлеты и ответил, почему-то смутившись:
— Ну ее… хоть зеленую, хоть синюю. Надоела. Мешает только.
— Так, философы, а купаться когда поедем, раз у вас такие планы грандиозные? — включился молчавший до этого отец.
Все трое переглянулись и рассмеялись.
Следующий день обещал новые приключения.
Автор: Вилена М.
Ванёк, маменькин сынок
― Кто съел мою курицу? ― кричал возмущенный Ванечка, стоя у холодильника. Его живот выпирал далеко вперед, руки едва сходились, если обхватить. Лицо искажала недовольная гримаса.
― Я на всех готовила, ты же ел ее сегодня, там два кусочка всего оставалось нам с Машенькой на ужин, ― Соня прибежала на крики мужа. — Тише, ребенок спит уже.
― Да мне все равно! Что мне поесть, я тебя спрашиваю?
Он злобно посмотрел на забитый едой холодильник, потом со всей злостью захлопнул его и демонстративно пошел спать.
И такие ситуации происходили каждый день. Хотя еды в доме всегда было вдоволь, Ванька эти блюда не устраивали. Соня старалась готовить вкусно и полезно: суп с кроликом, гречка с говядиной, муссовые тортики. А ему подавай огромные куски свинины или кур, запеченных с майонезом в духовке. За последние годы он сильно набрал вес, а ведь и изначально был не Дюймовочкой.
Соня старалась деликатно помочь: организовывала совместные прогулки, предлагала вместе почистить снег у дома (неплохая нагрузка на спину и руки!), сходить в бассейн или хотя бы съездить на речку, но Ванек всегда отказывался, ссылаясь на усталость после работы. Хотя особенно он там не утруждался, работая на частном предприятии отца на ролях «принеси-подай». Особенно ему нравилось ездить забирать товар в другой город, потому что можно было запросто промотаться весь рабочий день под видом сильной занятости. И как она раньше не замечала эту беспробудную лень? Может быть из-за того, что они только недавно заселились в новый дом, и в нем пока не требовалось ничего делать.
Соня была очаровательной худенькой девушкой, которая увлекалась кулинарией, иностранными языками и всегда старалась поступать по совести. Точнее было бы сказать, старалась жить так, чтобы не разочаровывать окружающих.
Первый брак у нее случился еще в институте и продлился всего год, но все, что от него осталось — это маленькая дочка. Выходя замуж за Ваню, она сделала ставку на семью, тем более он так сладко рассказывал, как хорошо они будут жить вместе, что он станет прекрасным отцом для Машеньки. Он вообще всегда говорил, что хочет детей, но с первой женой не получалось, и он даже был готов взять малыша из детского дома, но не сложилось — жена ушла к другому мужчине. Встретив Соню, он старательно создавал для нее картину их будущей жизни, обещая взять на себя все хозяйственные и финансовые заботы, любить и оберегать, лишь бы только они были вместе. В эту сказку так хотелось верить. И Соня поверила.
Но красивые слова остались просто словами, а главной женщиной его жизни оказалась… мама. Вначале Соню даже умиляла их тесная связь, но со временем постоянное присутствие в жизни свекрови стало сильно напрягать. Она звонила Ване не только утром и вечером, но и несколько раз среди дня, узнать покушал ли сыночек, и все ли с ним в порядке. Потом стала возмущаться, что Соня не отзванивается ей каждый день рассказать, как они живут. В семье часто возникали конфликты на этой почве.
Но если взаимоотношения с родителями пока еще только открывались во всей красе, то неприкрытое пренебрежение маленькой Машенькой стало задевать Соню за живое практически сразу. Тот самый Ванек, который так мечтал о детях и готов был, по его же словам, удочерить девочку, совершенно не уделял ее дочери никакого внимания. Однажды Соня попросила его помочь ребенку решить простейшие примеры для первоклассников. Он просидел полчаса и ничем не помог. На ее недоумевающие вопросы он отвечал, что ничего там не понимает. И это имея бухгалтерское образование! Было очевидно, что он просто не хочет. . . . ДОЧИТАТЬ>>