«Я тебе верю». Глава 69.
Начало Глава 1.
Аля от неожиданности села на кровати. Она дождалась, когда соседка несколько раз провела ватным диском, смоченным медицинским спиртом, по месту укола.
- Это ты чего делаешь?
Лицо Айсылу оставалось спокойным, будто она была одна в палате.
- Укол ставлю, видишь же.
- Разве можно в живот... Самой...
Айсылу посмотрела на девушку широко посаженными тёмными, почти чёрными глазами, и Аля вздрогнула.
- Можно, если традиционная медицина не может тебе помочь выносить ребёнка. Вот ты, например, как забеременела? Твой ребёнок запланированный? Долгожданный? Ты очень мечтала о нём?
Каждое слово для Али было как брошенный в неё позорный камень.
- Нет, я случайно забеременела, мы с мужем почти всегда предохранялись. Не думала об это особенно, - она чувствовала свою уязвимость в этом разговоре, будто сошла в густом лесу с тропинки и теперь не знает, как вернуться обратно. - А что? Ты забеременеть не могла?
- С этим у нас всё в порядке. Только дети во мне не приживаются. Мы с Саляхом поженились рано, и оба очень хотели ребёнка. У мужа семейный бизнес, и с деньгами всё в порядке. В первый же год я забеременела, но на раннем сроке случился выкидыш. Доктор сказал, так бывает. И потом, вы ещё молодые, у вас вся жизнь впереди, - изобразила она занудные интонации пожилого опытного врача. Потом меня почистили. Чтобы ничего от ушедшего ребёнка во мне не осталось. - Чувствовалось, что молодая женщина не в первый раз рассказывает свою историю, пытаясь избавить свою память от тревожных воспоминаний. - Год мы отдыхали. Ну, как, то есть, я отдыхала. Спала, ела всякую вкусную и полезную еду. Смотрела фильмы, которые мне нравятся. Ходила по музеям, занималась йогой. Два раза на курорт меня муж свозил. Всё было хорошо, и мы думали, это ошибка природы, мой вы кидыш. - Глаза - черносливины смотрели на Алю, пытаясь распознать ответную реакцию. - Случилась вторая беременность. Меня тошнило, мутило, есть вообще не могла, всё выходило с рвотой. И я даже радовалась, думала, ну вот, беременность такая же ужасная, как о ней часто говорят. Но на маленьком сроке наш малыш оставил нас. - Айсылу замолчала, погрузившись в свои воспоминания.
- Так это третья беременность у тебя? - спросила Аля.
- Это пятая. После четвёртой мы прошли обследования в нескольких платных клиниках. Диагноз был один и тот же. Патология, из-за которой я не смогу выносить ребёнка. Не буду углубляться в медицинские термины. Я стала сама смотреть в интернете, что же с этим можно делать. И нашла доктора, которая обещала мне помочь. Дополнительное обследование, анализы три месяца подряд. Она разработала для меня специальный курс.
- А муж? Ему всё это надо было вообще?
Сейчас Айсылу посмотрела на соседку с удивлением.
- Конечно! Нам обоим одинаково этот ребёнок нужен. И он переживал всё со мной вместе. По ночам не спал, в больнице караулил! - с возмущением рассказывала она. - Мы на всё готовы, чтобы он появился на свет, - она накрыла живот ладонью так осторожно, будто боялась разбудить малыша. - Лекарства очень дорогие, но дороже нашего ребёночка нет ничего на свете.
Аля находилась под впечатлением увиденного и услышанного. Ещё совсем недавно она воспринимала ребёнка, как обузу, причиняющую неудобства и внёсшую хаос в её спокойную сладкую жизнь. Увидев, как Айсылу борется за своё нерождённое дитя, она испытала чувство гордости от того, что она может выносить свой плод сама, и без дорогущих уколов, и без специально нанятого врача.
Как и предупреждала Татьяна Сергеевна, в отделении гинекологии было два взвешивания в день, в шесть часов утра и в девять вечера. Теперь Аля убедилась, что слова молодого врача вовсе не пустые разговоры. Пол литровая баночка хрустящих маринованных корнишонов, съеденных ею вместе с круглыми маленькими семенами горчицы, придававшими остроту огурчикам, прибавили на утренних весах почти полтора килограмма по сравнению с вчерашним весом. После девяти часов утра пришла спокойная безмятежная медсестра и, не глядя на Алю, прочитала назначение врача:
- Тебе сбор мочи по Зимницкому. Твой поднос с подписанными банками увидишь в туалете.
Молодая женщина растерянно спросила:
- Это что за сбор такой?
- Это суточный объём мочи. Солёное вчера ела? Маринованное?
Аля отрицательно покачала головой6
- Н-н-нет...
- Доктор предупреждала, от чего «прыгает» вес? Предупреждала. Она за всех вас, засранок, отвечает. Пока, по крайней мере, вы лежите здесь, в её отделении.
Аля наморщила нос, вспоминая съедобный хруст зелёных малышей и завистливые взгляды соседок, отказавшихся разделить с ней запретное лакомство.
- Теперь сикай в банку, дорогуша. Завтра посмотрим на твои показатели. Так, теперь ты, Сабирова, - переключила внимание медсестра на Айсылу. - Покажи живот!
- Нет, - отрицательно замотала головой та, - не покажу!
- Да не бойся, осмотрю только. Задирай халат.
Айсылу послушно раздвинула полы голубого халата с разноцветными диковинными птицами, легла на спину, поёрзав, для удобства.
Медсестра ощупывала живот, приговаривая:
- Так, хорошо, хорошо. - А потом смотрела на лицо женщины, ожидая, когда она откроет закрытые на время осмотра глаза, опушённые длинными ресницами. - Ты знаешь, что доктор может взять у тебя отказ от лечения? - таким же ровным голосом, каким она сообщила Але о сборе мочи, сказала она. - Вижу новые следы от уколов. Себя не жалеешь, ребёнка бы пожалела. Эта методика научно не доказана. Кого ты родишь после этого сомнительного самолечения? Подумай, если ты в вообще в ребёнка тычешь каждый раз, а не в плаценту? Тебе такое в голову не приходило? - медсестра будто говорила о кошачьем выводке, а не о долгожданном ребёнке. - Что с тобой потом будет? Для тебя какие последствия будут? Вдруг онко логия, или вообще...
Айсылу смотрела мимо медсестры в окно, за которым на глазах появлялись свежие клейкие листочки, освободившиеся от долго стеснявших их почек. На случайных чёрно - оранжевых бабочек, то и дело быстро мелькавших на фоне распускающейся зелени. Она почувствовала себя одной из них, беззащитных с виду созданий, осметерий (орган на голове) которых при опасности выделяет едкий неприятный запах, отпугивающий хищников.
- Если доктор так решит, мне ничего не останется, как только согласиться с ней. Вы же знаете, - она считала коричневатые берёзовые почки - серёжки на длинной ветке. Айсылу запахнула длинный атласный халат, поправив тонкий поясок.
- Насчёт остальных рожениц распоряжений не было, - сказала спокойным голосом медсестра, и, выходя из палаты, закрыла за собой дверь.
- Как-то сурова она с тобой, нет? - спросила Аля у соседки.
- Это её работа. Она просто делает свою работу, - Айсылу потихоньку садилась на кровать.
Раздалась трель классической музыки из её сотового телефона, и молодая женщина вышла в коридор.
- Не обращай на неё внимание. Она не очень -то общительная, - сказала Света.
Каждое утро молодая женщина начинала с того, что после обычных гигиенических процедур тщательно красила глаза. Под вечер каждый день приходил виноватый муж, чтобы просить её не разводиться с ним. В чём была причина раздора между супругами, другие женщины в палате не знали. Но видели, как после четырёх часов вечера Света тайком поглядывает в окно, ожидая появления своего мужчины. После его звонка она выходила в коридор, где стояли скамейки для посетителей и несколько пар разномастных больничных тапок. Она выходила из палаты гордо подняв голову и засунув руки в карманы агрессивно - красного халата. Света выглядела, как индеец, отрыто выходивший на тропу войны, и не боящийся своего возможного поражения. Через полчаса она возвращалась с лицом клоуна, представление для которого только что закончилось, и больше нет необходимости держать весёлую маску. Женщина садилась, привалившись к спинке кровати, обняв подушку скромных размеров. Она листала фото в телефоне, будто пытаясь вернуться в то недавнее время, когда с лиц счастливых молодожёнов не сходили искренние улыбки. По ночам Але казалось, что она слышит тонкие несчастные всхлипывания и скрип кровати под переворачивающейся с боку на бок тяжёлой беременной женщиной.
Лёшка звонил жене часто, по нескольку раз в день. Если был не на смене, конечно.
- Нам сотовыми нельзя пользоваться на смене, ты же знаешь, - говорил муж, принёсший вечером её любимый суп с геркулесовыми хлопьями.
- А вот Эдька своей жене каждый день звонит, она сама мне говорила, - руки Али шарились в пакете, чтобы узнать, что принёс муж. - Лёш! Профитроли где мои?
- Тебе же нельзя жирное и сладкое, - спокойно сказал Алёшка. - А профитроли эти твои и жирные, и сладкие. Вот овсяное печенье, в магазине сказали, свежее.
- Ты чего? Я же просила, это мои любимые пирожные! Лёш, ну ты чего в самом деле... - Аля смотрела на него с возмущением.
- Мама сказала, тебе нельзя такого... - сказал муж, и тут же пожалел о своих словах, видя наливающееся краской лицо жены.
- Откуда, интересно, твоя мама знает, что я ем?
- Как откуда? Я попросил её суп сварить этот, мы разговорились, и я сказал...
Аля поставила пакет на колени Алёшке:
- Спасибо, и тебе, и твоей маме. Аппетит пропал у меня. Да и на ужин вкусная каша была, - она, изображая разочарование, отвернулась.
- Аль, ну ты чего? Мама же вкусно готовит. Я попросил, она позаботилась о тебе. Что в этом плохого? - Алёшка сам с любопытством заглядывал в пакет, проверяя его содержимое. Похоже, он сам видел его в первый раз.
- Ты правда не понимаешь? Может, мне хотелось, чтобы ты обо мне позаботился. Ты, а не твоя мама! - Аля погладила живот, призывая Алёшкину совесть к возвращению. - Вот со мной в палате Айсылу лежит, ей муж из «Восточной кухни»* (популярное в городе кафе) каждый вечер приносит то плов, то лагман. Свежая лепёшка всегда, и маринованный лук. Такой запах стоит, что слюной захлебнуться можно!
Алёшка смотрел на расстроенное лицо жены, и чувствовал, что сегодня больше не хочет видеть её.
- Ну, прости, что я не магнат риса и мяса! Прости, что не сварил суп после суточной смены, потому что спал, бессовестный, пока ты здесь на кровати лежала, - он с раздражением поставил чёрный плотный пакет рядом с розовыми тапками жены.
Парень встал со стула. Одновременно с ним поднялась и Аля. Алёшка направился к выходу, не попрощавшись с капризной, как царевна Несмеяна, женой.
Аля направилась в палату, не обернувшись вслед уходящему мужу. В коридоре остался одинокий свидетель их очередной ссоры, чёрный плотный полиэтиленовый пакет.
Алёшка шёл по улице, размашисто шагая. Он не понимал, что происходит с Алей. Куда делась та весёлая девчонка, что подпрыгивала, сверкая наготой прекрасного тела, на стареньком диване. У неё было много одежды, украшений, сумочек. Да что там говорить, у неё было всё, что она хотела. Теперь Алёшке казалось, что, чем больше вещей было у жены, тем ещё больше она хотела. Как тот ненасытный раджа из сказки про волшебную антилопу. «Больше золота!» - восклицал раджа, пока сам не превратился в сияющий жёлтый слиток. Он вспомнил, как Эдик берёт в столовой одни и те же блюда, никогда не тратясь ни на сладости, ни на кофе взамен чая.
- Ты чего, друган, экономию экономишь? - не сдержавшись, спросил однажды Лёха.
- Мы откладываем. Хотим ипотеку взять, - кивнул Эдик, и перевёл разговор на другую тему.
- Привет! - прервал воспоминания струящийся звонкий девический голос. - Алёша?
- Привет, - повторил парень, разглядывая лицо, не оставившее глубокого воспоминания при встрече. - Мы знакомы?
Чиркнула зажигалка, поднесённая к тонкой белой си гарете, и запах ментола смешался с прозрачным весенним воздухом.
- Вероника, - вспомнил Алёшка, - точно, ты - Вероника! Как дела?
- Хорошо, спасибо. Ты чего здесь? Гуляешь? - глаза, удлинённые чёрными стрелками испытующе глядели на парня. За его спиной высилось белое здание больницы.
- Нет, я по делам здесь. А ты что здесь делаешь? Живёшь?
- Нет, я от заказчика, - едкий ментол проникал в ноздри парня, вызывая странные ассоциации.
- В смысле, от заказчика? - уточнил он.
- Я художку закончила, как и мой отец. Только он картины пишет, ему это интересно.
- А ты что пишешь? - искренне спросил Алёшка.
- Я не пишу, - отозвалась Вероника. - Я логотипы рисую. Сейчас много кампаний, магазинов, разных фирм. Считается, что свой стиль, свой логотип позволяют лучше запомниться потребителю, - си гаретка в тонких пальцах пританцовывала в такт её рассказу.- Ты чем занимаешься? Поделись, раз уж я тебе рассказала?
- В охране работаю, на комбинате, - парень снова был «в своей тарелке», весёлый, разбитной, беззаботный, - если такую халяву вообще можно назвать работой, - улыбнулся он.
- Понятно, - кивнула девушка, откровенно разглядывая фигуру парня.
- Что понятно? - спросил Алёшка, зная заранее ответ на свой вопрос.
- Откуда такая физическая форма, - нескромно улыбнулась Вероника. - Слушай, так хорошо, что я тебя встретила!
- Да неужели? Забыть меня не могла с первой и последней встречи? - улыбнулся Алёшка, довольный долей женского внимания к своей персоне.
- Нахал... - восхищённо произнесла девушка, - то, что мне нужно сейчас.
- Странные у тебя предпочтения однако, - парень разглядывал её, склонив голову набок.
- Это не у меня, это у заказчика. Я сейчас логотип разрабатываю для фитнес - клуба. Если понравится, вывеску закажут. А там, глядишь, и на визитки «раскручу» их.
- Так визитки стоят три копейки, нужны они тебе? - парень хотел произвести впечатление, показывая свою осведомлённость в обсуждаемом вопросе.
- Сразу видно, что в этом ты ничего не понимаешь, - снова улыбнулась Вероника. - Визитки - такой продукт, который разработаешь одни раз, а потом знай себе, печатай. И думать больше ни о чём не надо. Доходность получается процентов пятьсот, как минимум. Ладно, Алексей, такой вопрос к тебе есть. Можешь мне попозировать? Я с тобой рассчитаюсь. У меня есть несколько набросков, но вот сейчас подумала, что твоя привлекательность может сыграть нам на руку. Человек на человека произведёт большее впечатление, чем пустые железки.
Парень нехотя оглянулся на здание больничного корпуса, в окнах которого зажигались огни. Мельком взгляд его остановился на женской фигуре, застывшей на болезненно - жёлтом фоне.
Продолжение Глава 70.
Путеводитель здесь.