Тот погожий летний день, когда Лун с утра после завтрака заявил о том, что готов приступить к очищению своей магической сути от лишних божественных сил немедленно, выпал из памяти Эни из-за страха, вытеснившего все другие чувства. До сих пор она практиковалась лишь на бессловесных магических созданиях. Могла не только ограничить источник духовной силы, но и полностью удалить ядро, сохранив жизнь. Подобная мера могла бы пригодиться полукровкам, которые всё равно не могут пользоваться врождённой магией. Если бы Эни предложили такую услугу, когда она жила в поместье князя Лоу, согласие прозвучало бы немедленно. Но теперь-то речь шла о совсем другом. Лун убеждал её, что доверяет безоговорочно, а у неё от ужаса подкашивались ноги и темнело в глазах. В таком состоянии, конечно же, ни о каком вмешательстве в чужую ауру речи быть не могло.
― Можно временно использовать чары бессердечности. Так будет легче сосредоточиться, ― предложил дракон.
― Ну да. И если я случайно вместе с лишней божественной силой заодно вырву ещё и твоё сердце, чары спасут от сожалений, ― язвительно ответила ему жена. ― Нет уж, спасибо. Мне просто нужно успокоиться и собраться.
Успокаивалась и собиралась она довольно долго ― весь день, вечер и всю следующую ночь. Даже заснуть не могла, пока не решилась принять надёжный отвар из пары дюжин успокаивающих трав разом. Крепкий сон уверенности в себе ей не придал, но паника всё-таки немного улеглась, поэтому принять решение оказалось проще, чем накануне. Все обитатели дворца были предупреждены о том, что господин и госпожа отправятся в уединение для парного совершенствования духовных сил ― ложь во избежание всеобщего волнения. Местом для потенциально опасного эксперимента была выбрана естественная лагуна, в это время года радующая взор буйной зеленью прибрежных зарослей, а душу ― обилием природной энергии. Лун попросил не высвобождать извлечённые из него силы, а поместить их в заранее подготовленные артефакты ― всё-таки божественная магия огня и воды где попало не валяется, её нужно ценить.
― Верну их отцу и маме. Будет здорово, когда мы с сестрой перестанем вытягивать родительские силы на себя, ― подбадривал супругу дракон.
Полностью удалить из ядра и ауры две стихийные магии и отсечь третью, чтобы прекратить переток силы небесных светил от отца к сыну, обеспечив таким образом независимость источника ― задача не из простых. Несмотря на то, что решение уже было принято, а приготовления ― завершены, Эни всё равно волновалась.
― Смелее, лисичка! ― улыбнулся ей Лун. ― Я весь твой. Ничего не бойся.
Но она боялась. Опасалась ошибиться и навредить ему. В таких случаях лучше даже не начинать, но в тот момент над душой хотя бы не стояла госпожа Адели, которая наверняка будет присутствовать, когда настанет черёд Наи. Уверенность Луна придала решимости. Крепко поцеловав мужа, Эни заставила себя успокоиться и осторожно принялась за дело.
* * *
Со стороны это и правда было похоже на парное совершенствование ― муж и жена сидят лицом друг к другу в позах для медитации, а в воздухе вокруг них витает магия. Ничего примечательного, бессмертные тоже такое практикуют. Но бог-дракон Эдриан Дайлу, незаметно наблюдающий за детьми через зеркало пространства и времени, видел иную картину. Он задержался во владениях небожителей для того, чтобы обсудить новые законы с владыкой Су, но почувствовал постороннее вмешательство в свою магическую суть и встревожился, поэтому воспользовался вездесущим магическим оком, подаренным ему богами Занебесья. Эни нужно отдать должное ― не имея достаточной практики, она работала хоть и медленно, но ювелирно. Первой выбрала для извлечения самую агрессивную из стихий ― божественную силу огня. Начала с самого сложного, как и следовало поступить.
― В жизни не видел подобного мастерства! ― похвалил старания девушки Грэлем Су, который, как и многие другие бессмертные, тоже заинтересовался происходящим на северных островах.
― Это потому, что ты стал бессмертным уже после того, как прежние полубоги утратили свою изначальную магию, ― ответил ему дракон-император, взволнованно наблюдая за действиями невестки. ― Девочке недостаёт опыта и хладнокровия, но она очень способная.
― Должно быть, у богов на неё большие планы, ― предположил Грэлем Су.
― Никаких, ― отозвался Эдриан Дайлу. ― Её мать не спрашивала мнения богов, когда одарила дочь подобным образом, а они не сочли нужным препятствовать. Магия жизни очень ценна и необходима всему живому. Её присутствие только укрепит наш мир, так что ничьи интересы не нарушены.
Он гордился выбором своего сына. Эния Лоу превратила ранимого и неуверенного в себе ребёнка в мужчину, способного принимать самостоятельные решения и защищать то, что дорого. Да, Лун часто совершает ошибки и порой ведёт себя очень глупо, но Эни любит его не за достоинства, а вопреки недостаткам. Они идеальная пара. Теперь старшему богу-дракону было даже немного стыдно за то, что прежде он относился к своей невестке бесцеремонно и предвзято. У маленькой лисички большая душа и доброе, щедрое сердце.
* * *
Лун не чувствовал боли, но ощущение было такое, словно на части разделяют не духовную силу внутри ядра, а его самого. Разум оставался спокойным, но внутренний зверь волновался, понимая, что его лишают чего-то привычного и важного. Сдерживать дракона оказалось невероятно сложно, но Ная точно не станет облегчать Эни работу подобным образом. Она просто взбесится, а это серьёзно усложнит процесс.
День дважды сменился ночью, прежде чем уставшая полубогиня освободила драконью ауру от своего присутствия и обессиленно упала на песок.
― Всё. Я это сделала, ― прошептала еле слышно.
― Ты молодец, ― похвалил Лун, приподнял ёе, прислонил к себе и подал бурдюк с водой.
Она совершенно выбилась из сил. Длительное нервное напряжение тоже дало о себе знать, поэтому руки дрожали, а из глаз сами собой катились слёзы. Дракон осушал их лёгкими поцелуями и говорил ласковые слова, но Эни была слишком слаба, чтобы отвечать на них. Она так и заснула ― сидя на песке в объятиях мужа. Он тоже устал, но теперь чувствовал себя намного спокойнее, чем раньше. Любимая избавила его от внутренних противоречий, тревоживших зверя на протяжении более двухсот лет. Чего-то теперь не хватало, но это скоро пройдёт. Нужно просто привыкнуть к тому, что способностей и возможностей стало чуть меньше. Лун и раньше пользовался магией стихий не слишком часто, так что эта потеря не должна стать существенной. В целом он был доволен и обновлённым собой, и успехом жены ― это главное.
Он остался бы с Эни на песчаном пляже у холодного северного моря, если бы к вечеру небо не затянули тяжёлые тёмные тучи. Не гнев богов ― обычная летняя гроза. Доставив жену в уют супружеской спальни, Лун ненадолго покинул дворец, чтобы дать наконец-то волю растревоженной вмешательством драконьей сути. Его истинный дракон теперь тоже чувствовал себя иначе, но точно не хуже, чем раньше. Даже, кажется, лучше. Осталось только выбрать подходящий момент, чтобы сообщить Эни о своих ощущениях и выводах. С Наей ей придётся гораздо сложнее. Печати и цепи в пещере можно дополнительно усилить магией, способ сдержать эмоции тоже известен, но чары наверняка будут мешать. В любом случае Энии пока нужен отдых. Откровения подождут. Не нужно пугать её раньше времени ― она и так едва нашла в себе силы решиться на столь сложные манипуляции.
Любить её. Заботиться о ней. Каждый день видеть её улыбку, слышать звонкий голос и наслаждаться временем, проведённым вместе. Быть любимым ею ― потрясающее чувство, которое невозможно заменить чем-нибудь другим. Нет ничего более ценного. Отказаться от столь щедрого подарка судьбы… Теперь Луну было страшно даже вспоминать о том, что он едва не поступил так. Эния Лоу принадлежит только ему. Нет. Эния Дайлу. Теперь они муж и жена во всех отношениях.
Эта последняя мысль заставила дракона задуматься о том, что он поступил по отношению к Эни несправедливо. Даже сёстры Пин прошли через брачную церемонию клана змей, а их госпожа осталась в этом отношении обделённой. Это всего лишь формальность, но для многих она важна. Традиции везде разные, а суть одна ― соединение двух судеб должно быть праздником с обязательным получением благословений от старших членов семьи. У Эни не осталось родителей, но есть братья. Есть друзья. У неё есть весь мир.
― Я всё сделаю правильно, ― пообещал дракон спящей жене.
Теперь он не просто наследник драконьего острова и рода Дайлу. Он ― сын дракона-императора. Бога, который живёт не в Занебесье и озабочен не проблемами тысячи миров, а оберегает всего один маленький островок реальности, состоящий из пяти царств. По меркам Вселенной это ничтожно мало, но для того, чтобы устроить грандиозную свадьбу, которая оставит в истории памятный след, более чем достаточно. И всё же сначала нужно разобраться с Наей. Если не вынуть эту занозу из сердца семьи Дайлу, Эни не будет покоя.
В воздухе на расстоянии вытянутой руки вдруг вспыхнула крошечная голубоватая искорка. Погасла, но засверкала вновь, распадаясь на множество сияющих точек. Через пару мгновений призрачная бабочка, состоящая из мельчайших магических частичек села на раскрытую ладонь Луна и превратилась в письмо, написанное его отцом.
«Сын, я всё видел и понимаю, насколько это сложно. Твоя жена ― удивительная девушка. Восхищение вызывают не только её доброта, способности и упорство на пути к поставленной цели, но и умение безоговорочно прощать обиды. Ты задолжал ей почти шесть лет любви. Я тоже во многом виноват перед Энией, поэтому хочу помочь. Жду тебя на острове Яй. Сейчас».
Сердце Луна тревожно забилось, предчувствуя новую беду. Эдриан Дайлу скор на воплощение своих решений в жизнь. Что бы он ни задумал, не стал бы предупреждать заранее, а просто поставил бы перед уже свершившимся фактом. Позвав Лиин, молодой дракон попросил демоницу на словах передать Эни, когда она проснётся, извинения за вынужденную отлучку. Пообещал вернуться как можно скорее и спешно покинул свой дом.
Над островом Яй уже вовсю бушевала гроза. Яркие вспышки молний рассекали воздух над Океаном и гасли в высоких волнах, бьющихся о прибрежные скалы. Раскаты грома казались оглушительными, но истошный драконий крик перекрывал даже их. душераздирающий звук доносился из пещеры на вершине холма, поэтому Лун сразу бросился туда, но на входе путь ему преградила мать.
― Не вмешивайся, ― ледяным тоном приказала она, но её взгляд при этом отражал невыносимую душевную муку, а льющиеся сверху потоки воды смывали с лица материнские слёзы.
Лун опоздал. Крик сестры, который он услышал, оказался предсмертным. Эдриан Дайлу никогда не был жесток со своими детьми, но теперь он собственными руками сделал то, чем недавно угрожал госпоже Адели его сын. Когда в пещере стало совсем тихо, хозяйка драконьего острова просто молча пошла вниз по скользкой тропинке, чтобы дать волю своей печали вдали от чужих глаз. Лун долго не решался войти под каменный свод магической темницы, а когда всё-таки сделал это, обнаружил отца стоящим над безжизненным телом жемчужного дракона.
― Она оставалась верной своему скверному характеру до последнего вздоха, ― бесцветным голосом сообщил дракон-император сыну, глядя с тоской на поверженную дочь. ― Кричала, что ты всегда будешь бесполезным ничтожеством, а я не достоин власти, которую получил. У твоей сестры была сильная воля, Лун, но слишком много амбиций, не имеющих никакой связи с противоречием вашего наследия. Это моё упущение. Эни достало бы сил и умений, чтобы исправить то, что было сломано магией, но доброе сердце твоей жены не выдержало бы натиска той лютой злобы и ненависти, которую Ная копила десятилетиями. Я искренне сожалею о том, что не эамечал этого раньше. Когда твоя жена закончит работу с ядром, верни его матери. Пусть Ная переродится дома. Возьми.
Он вложил в руки Луна каменную шкатулку, внутри которой была заключена магическая суть Наи. Даже теперь, извлечённое из плоти и освобождённое от оков больного рассудка, духовное ядро излучало те самые злобу и ненависть, о которых только что упомянул старший бог-дракон. Не противоречивая магия влияла на характер Наи, а наоборот ― её неутолённые желания изменяли дух.
― Отец… ― начал Лун, но был остановлен властным жестом бога-императора.
― Не говори ничего. Это моё бремя, не твоё. Я наделал много ошибок, сын, и буду отвечать за них сам. На тебя и Эни у богов Занебесья нет никаких планов. Вы оба свободны от предназначений, поэтому живите полной жизнью и будьте счастливы. Мы с твоей матерью благодарны вам за помощь и за то, что вы оба цените жизнь выше личных обид.
― Ты останешься с мамой?
― Да. Моё место здесь, рядом с ней. Для того, чтобы править миром, мне не нужно строить новый дом выше Облачного Царства и смотреть на подданных сверху вниз. Тому, кто начинает с подобного возвышения самого себя, справедливым правителем никогда не стать. Возвращайся к жене, сын. А мне нужно утешить твою мать. Она обижена на меня, но понимает, что сейчас я поступил так, как будет лучше для всех.
Лун задержался в пещере ещё ненадолго ― дождался, пока мёртвое тело сестры развеется бледным сиянием жемчужных искр и поклонился на прощание той, кто уже никогда не вернётся. Ная переродится и не будет помнить эту судьбу. Она станет совсем другой. Родители сохранят в тайне прошлое и позаботятся о том, чтобы их дочь никогда не узнала правду. Для всего мира этим вечером Ная Дайлу не вынесла мук разбитого сердца и добровольно ушла из жизни, что исключает перерождение. Её больше нет.
― Танхао…
― Забудь. Тот, кто предал одного члена семьи Дайлу даже по просьбе другого, не заслуживает прощения. Судьбу Танхао уже решил его клан.
Говорить больше было не о чем, поэтому Лун попрощался с отцом и вернулся на северные острова. Эни ещё спала. Её рыжие локоны разметались по подушкам, создав медово-золотой ореол, на котором у правой ключицы удобно устроился наглый пай-пай. За окном бушевала гроза, а в душе молодого дракона впервые за долгое время царили мир и покой. У него и Эни нет предназначений ― это значит, что и навязанной судьбы тоже не будет. Они смогут жить друг для друга и сами для себя. И для своих детей, которые теперь точно не унаследуют противоречивое наследие драконьего рода Дайлу.