В справочниках сказано, что яд тигриного уса вызывает жуткие видения, но кошмар Энии оказался навязчиво-печальным. В этом сне от неё раз за разом уходил Лун Дайлу. Отдалялся и исчезал, заставляя сердце сжиматься от боли, потом появлялся вновь и снова уходил в никуда. Эта бесконечная пытка изнуряла душу, а лихорадка истощала тело. И ведь не выбраться ― яд слишком силён даже для полубога. Но в какой-то момент кошмар прекратился. Вредный дракон никуда не ушёл, а остался рядом. Даже взял за руку и пообещал, что больше не оставит свою маленькую лисичку. Сквозь жар и лихорадочный бред Эни чувствовала его ауру. Или это долгожданное ощущение тоже было частью видений? Пусть так, но после полученного обещания на душе определённо стало легче.
Её разбудил Афу ― неугомонный пай-пай беспокойно прыгал по своей хозяйке, старательно пытаясь укрыть её краями подстеленного одеяла. Духовная сила согнала весь яд в желудок и теперь настойчиво толкала его наружу, поэтому Эни резко перекатилась на бок, чтобы исторгнуть из себя испорченную кровь, и ненароком столкнула заботливого зверька на ледяной пол. Пай-пай возмущённо пискнул и демонстративно выкатился прочь из холодной пещеры ― обиделся. Сев на холодном ложе, девушка зябко потёрла замёрзшие плечи и осмотрелась. Место было ей знакомо ― она не раз поднималась к горным ледникам, чтобы поискать замёрзших существ для своих магических практик. Некоторых удалось вернуть к жизни и выпустить на волю, но так получалось лишь с теми, у кого при жизни имелось хоть немного врождённой магии. Другим помочь не получилось.
В ледяной пещере было достаточно светло ― значит, на улице день. Кто-то принёс сюда отравленную госпожу, чтобы помочь ей побыстрее избавиться от яда. Этот кто-то наверняка находился снаружи, но кричать Эни не сочла нужным ― просто закуталась в одеяло поплотнее и побрела вслед за Афу. Босиком. Ступни ощущали холод тысячелетних льдов, каждый шаг предсказуемо причинял боль, но это ведь ненадолго ― нужно просто забрать того, кто охраняет пещеру, и вернуться домой. Ближе к выходу Эни вдруг осознала, кто именно принёс её сюда ― его аура чувствовалась издалека. Чистая аура без примеси посторонних чар. Мощная и свободная, как сама жизнь.
Чёрное драконье тело преградило путь раньше, чем девушка сделала последний шаг из ледяного укрытия навстречу холодным ветрам. Сильные лапы бесцеремонно подхватили и подбросили в воздух, избавив ноги от соприкосновения со льдом и снегом. Обдало жаром и искренним беспокойством, а в следующий миг Эни уже сидела на постели в оранжерее, стуча зубами и удивлённо глядя на своего спасителя.
― А понежнее нельзя было? ― сердито осведомилась девушка, пытаясь прийти в себя после столь стремительного перемещения.
― Прости, ― виновато заглянул Лун Дайлу в её золотисто-карие глаза своими невероятно синими и принялся растирать тёплыми ладонями замёрзшие ступни жены.
Ругать его не было ни малейшего желания. Выпутавшись из холодного одеяла, Эни наклонилась вперёд и буквально повисла у мужа на шее. Объятия получились неуклюжими, но какая разница?
― Мы оставил в ледниках Афу, ― шепнула в гриву прилично отросших за прошедшие годы волос.
Лун оставил в покое её ноги, тоже обнял и, кажется, улыбнулся.
― Он горный дух, забыла? Сам найдёт дорогу домой.
Она не забыла, просто нужно было что-то сказать, вот и ляпнула первое, что пришло на ум.
― Ты обещал, что больше не оставишь меня одну, или мне это приснилось? ― спросила, обняв дракона ещё крепче.
― Обещал, ― подтвердил он.
― В таком случае отнеси меня вниз к горячему источнику. Я спину не чувствую. Заболеть не заболею, но всё равно неприятно.
― Хорошо. Держись крепче, ― прозвучало в ответ.
Тёплый, нежный, заботливый. Она не отпустила бы его даже в том случае, если бы он об этом попросил. Просто не смогла бы. Слишком долгой была разлука и слишком томительным ― ожидание. Эни не отцепилась от своего дракона даже тогда, когда он вместе с ней погрузился в горячие воды подземного источника. Он тоже не предпринимал попыток высвободиться из её объятий. Выбрал место, где можно сесть без риска нахлебаться воды, поудобнее устроил жену у себя на коленях, обвил её плечи уютным кольцом своих рук и застыл так, позволяя гулким ударам драконьего сердца поведать маленькой лисичке больше, чем можно выразить словами. Лун Дайлу тоже скучал, пусть его чувства и были скрыты под печатями сложных чар. Он тоже любит ― искренне и без условий. И так сильно боится потерять, что не хочет отпускать от себя даже на мгновение.
Они не считали время ― просто наслаждались обществом друг друга, пока в купальню не примчалась Юалин с целым ворохом полотенец и сухой одежды. Лун отослал её, попросив накрыть столик в оранжерее и согреть немного пряного вина. Эни всё-таки отпустила его, чтобы окунуться с головой и хорошенько прополоскать рот, в котором до сих пор чувствовалась горечь недавно выведенного яда. Пока она плескалась, дракон успел выбраться из воды, переодеться и даже просушить собственной магией чёрные с проседью волосы.
― Всё время забываю спросить у тебя, зачем ты тогда подстригся, ― вспомнила Эни, накупавшись вдоволь и протянув к мужу руки, чтобы он помог ей оказаться на суше.
― А это имеет значение? ― улыбнулся ей Лун.
― Нет, просто любопытно.
― Случайно вышло, ― прозвучало в ответ. ― В истинной форме у меня на голове есть рог, который в человеческом облике становится волосами. Я повредил его тогда, а травма отразилась на внешности.
― И всё? Никакого смысла? ― удивилась девушка.
― А ты думала, что это связано с каким-нибудь обрядом отречения или принесения клятв, как у смертных?
― Ну да. Отвернись, мне нужно переодеться.
Он послушно повернулся к ней спиной и терпеливо слушал шуршание ткани, пока Эни меняла мокрое платье на сухое. После подсушил её волосы так же, как и свои ― теплом огненной силы. Каждое его движение было бережным и ласковым. В какой-то момент Эни даже поймала себя на мысли, что ей это снится. Слишком уж всё замечательно, чтобы быть правдой.
― Почему ты так странно на меня смотришь? ― вдруг встревожился Лун.
― Не верю, что ты настоящий, ― честно призналась его жена.
― Нужны доказательства?
― Пожалуй, да.
Его синие глаза вполне предсказуемо начали менять свой цвет, но место для предъявления доказательств было не слишком подходящим. В оранжерее суетилась Юалин, накрывая стол ― там тоже не слишком удобно получать подтверждения. В конце концов давно пустующая супружеская спальня оказалась наглухо запечатанной непроницаемыми барьерами, чтобы никто из обитателей дворца не помешал дракону доказывать супруге, что он и его чувства к ней вполне реальны. Только что надетая сухая одежда в мгновение ока оказалась разбросанной по всей комнате. Безграничная нежность довольно быстро сменилась всепоглощающей страстью. Обнажённые тела сплетались в извечном танце взаимной любви до тех пор, пока в них оставались силы. А потом пришло сожаление.
― Нам не следовало… ― начал Лун, но Эни оборвала его фразу на полуслове долгим поцелуем и сказала:
― Я знаю. Ты боишься, что твои дети тоже будут страдать из-за противоречий вашего фамильного наследия. Не волнуйся. Я этого не допущу.
Он поверил. Успокоился, прижал жену к своей груди и расслабился, впуская умиротворение в истерзанную сомнениями душу.
― Я люблю тебя, Лун Дайлу, ― призналась ему жена.
― Я знаю, ― сонно ответил ей супруг, за что был вознаграждён удивлённым взглядом.
― И это всё, что ты можешь мне сказать?
― А тебе мало других доказательств? Нужны ещё и слова?
― Да, нужны!
― Хорошо.
У него оказался довольно богатый словарный запас. Каждое признание сопровождалось поцелуем, поэтому процесс затянулся надолго. Если бы детей не решила проведать госпожа Адели, они не покинули бы спальню ни в этот день, ни на следующее утро. Заставлять ждать мать, взволнованную болезнью невестки и долгим отсутствием вестей от сына, было бы верхом непочтительности, поэтому счастливые супруги привели себя в порядок и, смущённые, отправились встречать дорогую гостью. Госпоже хватило одного взгляда на них, чтобы осознать несвоевременность визита, но она ведь покинула остров Яй не просто так.
― Я получила от Юалин весточку, что ты вернулся, а с Эни всё в порядке, но не знала, что у вас здесь случилось, пока не пришла сама.
― Танхао ничего тебе не сказал, ― нисколько не удивился Лун. ― Он хотя бы вернулся на остров?
― Да, конечно. В последнее время он почти не отходит от Наи и развлекает её пустой болтовнёй. Отлучался только сюда ненадолго и навестить родню в Заповедных Землях. Кажется, твоя сестра наконец-то начала замечать, что этот змей к ней неравнодушен.
― Ная его использовала, а ты продолжаешь её оправдывать, ― сердито проворчал дракон.
― Она моя дочь, ― обиженно произнесла госпожа Адели. ― Я понимаю, к чему ты клонишь. Тигриный ус, растущий лишь в царстве духов, не мог оказаться здесь случайно, а твоей сестре не нравится, что Эни озаботилась её судьбой. Я накажу Танхао, если он действительно виновен, но Ная и так уже наказана судьбой слишком жестоко. Она не отдаёт себе отчёт в желаниях и решениях. Я не стану её винить.
― В таком случае я больше не позволю своей жене тратить на Наю время и силы. Ищите решение сами, ― начал сердиться Лун.
Эни не совсем понимала причину начинающейся ссоры, но сочла необходимым вмешаться, чтобы мать и сын не поругались окончательно.
― Разве господин Эдриан не искал для Наи помощи у богов Занебесья? ― спросила осторожно. ― Я думала, что его новый титул бога-императора означает заключение какой-то сделки.
― Он просил совет, а не помощь, ― пояснила госпожа Адели. ― В ответ ему было сказано, что лекарство нам уже известно.
― Речь обо мне? ― уточнила девушка.
― Полагаю, что так.
― Есть и другой вариант, ― вмешался Лун. ― С духовным ядром без безумной телесной оболочки Эни будет проще работать, а последующий процесс перерождения избавит мою сестру от воспоминаний об этой жизни.
― Ты собираешься её убить? С ума сошёл? ― возмутилась Эния. ― Даже не думай об этом! Я и так могу всё исправить, но твои родители пока не дали согласия на перевоплощение дракона в змею.
― Я уже согласна на что угодно, но у тебя нет практических навыков работы с божественными силами, ― расстроенно сообщила мать близнецов. ― Сама скоро начну сходить с ума от тревог и бессилия.
― Практика будет, ― уверенно заявил Лун. ― Я хочу оставить себе только магию небесных светил. Если Эни успешно справится с этой задачей, значит, сможет и всё остальное.
― Практиковаться на тебе?! ― ужаснулась его жена ещё сильнее.
― Либо так, чтобы моя мать была уверена в результате, либо я принесу тебе ядро Наи, и никто не сможет помешать мне это сделать.
Блаженно-удовлетворённое состояние, остававшееся после нескольких часов проявления взаимной любви, вполне обоснованно сошло на нет. Ная ― камень преткновения. До тех пор, пока её проблемы не будут решены, покой никому не светит. И чем раньше это закончится, тем лучше будет для всех. Умертвить злодейку и работать только с её ядром ― идея, конечно, заманчивая, но уж очень жестокая. Эни никогда не искала лёгких путей. Но лезть с не отточенными до совершенства навыками в душу любимого мужа… Это уже чересчур. И так нехорошо, и эдак опасно.
― Я ещё не восстановилась после отравления, ― нашла девушка оправдание, чтобы не принимать решение немедленно. ― И мне нужно подумать.
― Лун, я не позволю тебе убить сестру, ― рассердилась госпожа Адели.
― Давайте сейчас успокоимся и отложим этот разговор на пару дней, ― предложила Эни. ― Всё равно мне нужно ещё услышать мнение господина Эдриана. Без его согласия я ничего делать не буду. Ная и его дочь тоже.
― На то, чтобы избавить её от мучений немедленно, мне согласие отца не требуется, ― сердито прорычал дракон.
― Ну хватит уже, ― умоляющим тоном попросила его жена. ― Вместо того, чтобы ссориться, лучше выпейте чаю. Вы пять лет не виделись. Есть и другие темы для разговоров.
Госпожа Адели обиделась на сына настолько, что от чая отказалась. Лун тоже разозлился, но с учётом сложившихся обстоятельств его можно было понять. Эни ― его истинная любовь. За неё он порвёт на куски любого, независимо от степени родства, и не будет сожалеть об этом ни минуты.
На то, чтобы успокоить разбушевавшегося дракона, был потрачен весь остаток этого дня. Вечером, когда он наконец-то прекратил озвучивать угрозы в адрес сестрёнки и перечислять наиболее жуткие способы расправы над ней, Эни сочла нужным сообщить своему несдержанному супругу:
― Знаешь, а ведь я нашла ту природную связь внутри вашей драконьей сути, которая отвечает за истинную любовь. Проследила то же самое у себя и Нанни и обнаружила, что некоторые ваши чувства немного деформированы. Это поправимо. Если всё-таки буду работать над изменением сути твоей сестры, то сделаю так, что она избавится от своей одержимости Шэнли.
― На мне пробовать не смей, ― предупредил Лун. ― Меня в этом плане всё устраивает.
«Ну конечно, бестолковый драконище. Настолько устраивает, что ты даже чары бессердечности снимать отказывался, чтобы не загнуться от тоски, если я тебя брошу», ― подумала Эни, а вслух ответила:
― Хорошо, любимый, как скажешь.
Хочет он или нет ― она всё равно сделает то, что считает необходимым. Любовь не должна быть обузой. Приятно осознавать, что тебя будут любить вечно, но такая привязанность больше похожа на болезнь, чем на счастье. Это оковы, а не чувства. Так быть не должно. Можно исправить сломанное, не изменив главное. Он даже ничего не почувствует и не узнает, зато потом это увечье, называемое истинной драконьей любовью, не сможет влиять на его решения и поступки. А попрактиковаться для начала можно на Асане. У бедняжки снежного дракона вообще никогда не было пары. Он одинок на протяжении сотен тысяч лет. Уж если кому и не везёт с любовью катастрофически, так это ему.