Обычный вечер среды растворялся в сумерках за окном. Вера поставила чайник и устало опустилась в кресло. День выдался суматошным — дважды звонили из поликлиники насчёт анализов свекрови, потом племянница заскочила с коробкой конфет и часовым монологом о своём очередном расставании. К вечеру голова гудела, как трансформаторная будка.
— А, и квитанции проверить, — пробормотала Вера, доставая телефон.
Пальцы привычно нашли иконку банковского приложения. Вера собиралась проверить, списались ли деньги за коммунальные услуги, но взгляд зацепился за вклад «Наш капитал». Тот самый, куда они с Анатолием почти пять лет складывали деньги на «потом». На чёрный день, на ремонт, на поездку к морю, которую вечно откладывали.
На экране светилось: «0 рублей 00 копеек».
Вера моргнула. Потёрла глаза. Обновила страницу. Ноль не исчез.
— Что за ерунда? — её голос прозвучал неожиданно громко в пустой кухне.
Ещё две недели назад Анатолий говорил про этот вклад. Они обсуждали замену окон в спальне, и он сказал: «Лучше подождать, у нас же есть запас в банке, но трогать не будем».
Запас? Четыреста тридцать две тысячи рублей — все их откладывания за пять лет: премии, отпускные, наследство от тёти Клавы. Они договорились: это неприкосновенный запас.
Вера почувствовала, как по спине пробежал холодок. Попыталась открыть историю операций, но система выдала: «По данному счёту операции не проводились за последние 90 дней».
Она встала и начала ходить по кухне. Три шага туда, три обратно. Может, технический сбой? Или... Додумывать не хотелось, но мысли, как назойливые мухи, жужжали над ухом: «А если он снял?», «Почему не сказал?», «На что потратил?»
Чайник свистнул, выпуская пар, и Вера вздрогнула. Посмотрела на настенные часы — без двадцати семь. Анатолий должен прийти с минуты на минуту. Обычно она встречала его с улыбкой, сегодня — встретит с вопросами.
Вера закусила губу. Что-то неприятное, тягостное поселилось в груди. Они прожили двадцать три года. Всякое бывало, но в деньгах всегда был порядок. Анатолий — главный бухгалтер на заводе, педант до мозга костей, каждую копейку учитывал. А тут... Нет, что-то явно не так.
В прихожей послышался звук ключа в замке. Вера выпрямилась, сжала телефон в руке. Пора спрашивать.
Разговор с Анатолием
Анатолий вошёл на кухню, на ходу развязывая галстук. Потянулся к жене, чтобы чмокнуть в щёку — обычный ритуал возвращения домой. Но Вера отстранилась. Рука с телефоном подрагивала.
— Толя, объясни мне, пожалуйста, куда делись деньги с нашего вклада?
Вопрос упал между ними, как камень в воду. Анатолий замер, не донеся руку до пуговиц рубашки. Его глаза скользнули в сторону, к окну, затем к полу.
— С какого вклада? — голос прозвучал слишком ровно, словно отрепетированно.
— Не притворяйся, — Вера повернула экран телефона к мужу. — «Наш капитал». Ноль. Там было четыреста тридцать две тысячи.
Анатолий прошёл к раковине, налил воды. Пил медленно, спиной к жене. Плечи его напряглись, и это выдавало больше всяких слов.
— А, ты про этот... — он поставил стакан на столешницу. — Я перевёл на другой вклад. Под больший процент. Хотел сюрприз сделать.
Вера сглотнула. Двадцать три года вместе — она научилась читать мужа как открытую книгу. Сейчас он лгал. Даже не поворачиваясь к ней лицом, она чувствовала фальшь в каждом слове.
— На какой вклад, Толя? Покажи.
— Верочка, давай не сейчас. День тяжёлый был, голова раскалывается...
— Прямо сейчас, — она скрестила руки на груди. Сердце колотилось, как бешеное, но голос удалось удержать ровным. — Показывай этот новый вклад.
Анатолий повернулся. Его лоб блестел от испарины, хотя в кухне было прохладно.
— Понимаешь, я оформил его... в другом банке. Документы в офисе, в сейфе. Завтра принесу, покажу.
Он наконец встретился с ней взглядом — мимолётно, на долю секунды. И тут же отвёл глаза, засуетился: снял пиджак, повесил на спинку стула, принялся закатывать рукава рубашки.
— Не морочь голову, Толя. Деньги сняты больше двух недель назад, а ты мне до сих пор говорил, что они лежат. Куда ты их дел?
Анатолий выдохнул, словно сдувшийся воздушный шарик.
— Ну что ты кипятишься? Они в надёжном месте. Я всё контролирую.
Обида поднялась внутри горячей волной. Он продолжал выкручиваться, продолжал недоговаривать.
— Я тебе не верю, — тихо сказала Вера, и от этих слов между ними словно пролегла трещина. — Первый раз за все годы... не верю.
Анатолий нахмурился, на лбу пролегла глубокая морщина.
— Не драматизируй. Я же сказал — деньги в другом месте. Под лучший процент. Выгоднее так.
Вера покачала головой. Перед глазами плыло. Их общие деньги — пропали. Муж — врёт ей в глаза. Словно чужой человек. Словно и не было этих двадцати трёх лет бок о бок.
— Я пойду прилягу, — выдавила она и вышла из кухни.
За спиной послышался звон — кажется, Анатолий задел стакан. Неловкий звук разбитого стекла сопровождал её путь в спальню. Что-то ещё разбилось сегодня — гораздо более хрупкое, чем стакан. Её доверие.
Горькая правда
Утро выдалось промозглым. Мелкий дождь барабанил по зонту, пока Вера стояла на остановке. Всю ночь она проворочалась без сна, а когда услышала, как Анатолий собирается на работу, притворилась спящей. Не хотела видеть его лица, не хотела слышать новых отговорок.
Автобус подъехал, обдав ноги брызгами. Вера села у окна, прижимая к груди сумочку с паспортом и договором вклада. В голове крутились обрывки воспоминаний: как радовались, открывая этот счёт; как мечтали когда-нибудь съездить в Петербург; как планировали ремонт...
Банк встретил её стерильной чистотой и запахом кофе. У стойки администратора Вера замялась.
— Здравствуйте, мне нужна консультация по вкладу.
Девушка в строгом костюме улыбнулась отрепетированной улыбкой.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Консультант подойдёт к вам через пару минут.
Вера кивнула и опустилась на кожаный диванчик. Руки немного дрожали. Утром она приняла решение — узнать всё, до последней копейки. Сколько снято, когда, кем. Хватит недомолвок.
— Вера Александровна? — перед ней стояла молодая женщина с бейджиком «Екатерина». — Чем могу помочь?
Вера достала паспорт и договор.
— Мне нужна информация по вкладу. Видите ли, в приложении показывает нулевой баланс, но я не снимала деньги.
Екатерина приняла документы, кивнула.
— Давайте посмотрим. Пройдёмте к моему рабочему месту.
Они сели за стол. Стук клавиш, пару кликов мышкой.
— Так... вклад «Наш капитал». Да, он действительно закрыт.
— Когда? — сердце Веры сжалось.
— Минуточку, — ещё пара движений мышью. — Двадцать второго апреля прошлого года. Деньги выданы в полном объёме.
Вера ошеломлённо моргнула.
— Прошлого года? Почти год назад?
Екатерина сверилась с экраном.
— Совершенно верно.
— А кто... кто снял? — Вере казалось, она уже знает ответ, но нужно было услышать.
— Секунду, — консультант углубилась в компьютер. — Анатолий Петрович Соколов. Ваш супруг, как я понимаю? У него есть доверенность на управление счётом.
Правда обрушилась как лавина. Не две недели. Целый год! Год Анатолий продолжал делать вид, что деньги лежат в банке. Год лгал ей в глаза, обсуждая, на что они потратят накопления.
— Вера Александровна, с вами всё в порядке? — обеспокоенный голос Екатерины доносился словно сквозь вату.
— Да-да, — Вера сглотнула комок в горле. — Скажите, а можно распечатать справку? Официальный документ о закрытии вклада, с датой и суммой.
— Конечно, сейчас сделаю.
Пока принтер выплёвывал листы бумаги, Вера чувствовала, как внутри растёт что-то тяжёлое и холодное. Как мог Анатолий? Почему? Ради чего?
Екатерина протянула ей папку с документами.
— Вот, пожалуйста. Здесь всё указано. Если понадобится дополнительная информация...
— Спасибо, — перебила Вера, убирая бумаги в сумку. — Этого достаточно.
На улице дождь усилился. Вера раскрыла зонт и медленно пошла по улице, не разбирая дороги. В голове пульсировала только одна мысль: «Целый год... целый год обмана».
Сквозь шум дождя она не сразу услышала телефонный звонок. На экране высветилось: «Толик».
Вера сбросила вызов и выключила телефон. Разговоры кончились. Теперь нужны факты.
По следам обмана
Вечером Вера вернулась в пустую квартиру. Анатолий позвонил, сказал, что задержится — какое-то срочное совещание. Она только молча кивнула в трубку и отключилась. В этом была своя ирония — раньше волновалась, если муж задерживался. Теперь даже испытала облегчение.
Бросив сумку в прихожей, Вера прошла в спальню. Её взгляд остановился на платяном шкафу. Там, на верхней полке, аккуратно сложенные в папки, хранились их семейные документы.
Вера придвинула стул, встала на него. Старые квитанции, страховки, договора... Всё упорядочено — Анатолий любил порядок в бумагах. И, как выяснилось, был мастером обмана.
Методично, одну за другой, она стала перебирать папки. Медицинская, коммунальная, автомобильная... Внимание привлекла тонкая серая папка с пометкой «Артём».
Артём — сын Анатолия от первого брака. Двадцать восемь лет, живёт в Новосибирске. Они виделись нечасто — раз в два-три года, когда он приезжал погостить на недельку. Вполне приятный молодой человек, немного отстранённый. С Верой всегда вежлив, но без теплоты.
Папка казалась тяжелее, чем должна быть. Вера открыла её и замерла. Толстая пачка документов, квитанций, расписок. Сверху — письмо.
«Папа, спасибо за помощь. Без тебя мы бы не справились с первым взносом. Обещаю вернуть со временем. Артём».
Дата — май прошлого года. Через месяц после снятия их вклада.
Вера пролистала остальные бумаги. Договор купли-продажи квартиры в Новосибирске. Платёжное поручение на четыреста тысяч рублей. Всё сходилось. Деньги ушли Артёму на покупку жилья.
В конверте обнаружился и снимок — Артём с молодой женщиной на фоне подъезда. На обороте надпись: «Наше новое гнёздышко».
Вера медленно опустилась на край кровати, сжимая бумаги. Так вот куда ушли их накопления... Их мечты о ремонте, о поездке в Петербург.
Горечь подступила к горлу. Дело было даже не в деньгах. Конечно, она не против помочь Артёму. Но почему тайком? Почему не сказать ей? Почему целый год лгать?
Вдруг она вспомнила разговор, случившийся примерно год назад. Они обсуждали, что делать с накоплениями, и Вера предложила потратить часть на ремонт кухни. Анатолий тогда странно разнервничался: «Нет, нельзя трогать эти деньги! Это наша подушка безопасности!» А деньги уже тогда были у Артёма...
В памяти всплыли и другие эпизоды. Как Анатолий менял тему, когда речь заходила о вкладе. Как предлагал подождать с покупками. Как отговаривал её проверять баланс, уверяя, что «в приложении часто сбои».
От воспоминаний начало подташнивать. Столько лжи, столько уловок... Ради чего? Неужели он думал, что она будет против помощи его сыну?
Звук открывающейся входной двери вырвал её из мыслей. Анатолий вернулся. Вера быстро собрала документы обратно в папку, но прятать не стала. Наоборот, положила на журнальный столик в гостиной. Пора было расставить все точки над «и».
Из прихожей послышался бодрый голос Анатолия:
— Верочка, ты дома? А я пораньше освободился!
Она не ответила, только сжала в руке распечатку из банка. Правда, какой бы горькой она ни была, лучше лжи. Теперь Вера точно знала — ей нужен откровенный разговор.
Горькая правда
Анатолий замер на пороге гостиной, увидев Веру. Она сидела в кресле, прямая как струна, с папкой на коленях и справкой из банка в руках. Его взгляд метнулся к журнальному столику, где лежали документы на квартиру Артёма.
— Верочка, я могу объяснить... — начал он, но она подняла руку, останавливая поток оправданий.
— Год, Толя. Целый год ты смотрел мне в глаза и врал. Мы обсуждали, как потратим эти деньги, а их уже не было.
Анатолий снял пиджак, повесил на спинку стула. Сел напротив, ссутулившись.
— Я собирался сказать, — голос звучал глухо. — Честное слово, собирался. Но всё никак не мог найти подходящего момента.
Вера горько усмехнулась.
— За год? Не нашлось ни одного подходящего момента?
— Ты бы не поняла...
— Не понимаю я сейчас! — Вера ударила ладонью по подлокотнику кресла. — Почему нельзя было сказать мне? «Вера, сыну нужны деньги на квартиру. Давай поможем». Я бы согласилась!
Анатолий покачал головой.
— Нет. Ты всегда воспринимала Артёма как чужого. Всегда закатывала глаза, когда я говорил о нём.
— Неправда! — возмутилась Вера. — Я никогда слова против него не сказала!
— Не словами, — Анатолий поднял на неё усталый взгляд. — Но я видел. Когда он звонил, ты морщилась. Когда приезжал — находила дела в другой комнате.
Вера поджала губы. В его словах была доля правды. Она не то чтобы не любила Артёма, просто... Между ними никогда не возникало тепла.
— Это не оправдание для обмана, — сказала она тише. — Мы могли обсудить это, как взрослые люди.
— Он попал в трудную ситуацию, — Анатолий наклонился вперёд. — У них с Настей ребёнок скоро, а ютились в однушке тёщи. Артём нашёл хорошую квартиру, но нe хватало на первый взнос. Я не мог отказать.
— При чём тут «отказать»? — Вера повысила голос. — Речь не о помощи сыну, а о том, что ты забрал наши общие деньги! Без разговора со мной, без моего согласия!
— Это не «забрал»! — теперь и Анатолий говорил громче. — Это вложение! Артём вернёт всё до копейки, с процентами. Он обещал.
Вера рассмеялась — звук получился резким, неприятным.
— Да неужели? И когда? Через год? Через пять лет?
— Не знаю точно, но...
— А если никогда? Ты об этом думал?
Анатолий побагровел.
— Мой сын не обманщик!
— В отличие от отца? — слова вырвались прежде, чем Вера успела их обдумать.
Между ними повисла тяжёлая тишина. Анатолий смотрел в пол, Вера сжимала в руках справку из банка так, что бумага смялась.
— Знаешь, что самое обидное? — наконец сказала она. — Если бы ты просто сказал мне, я бы поняла. Но ты предпочёл ложь. Обманывал меня день за днём. Отводил глаза. Придумывал отговорки. — Она встала. — И я не знаю, смогу ли когда-нибудь тебе снова доверять.
Анатолий тоже поднялся.
— Вера, ты преувеличиваешь. Подумаешь, деньги... Это же семья, моя кровь. Разве ты не сделала бы то же самое для своей племянницы?
— Нет! — отрезала Вера. — Я бы сначала поговорила с тобой. Потому что мы с тобой тоже семья. По крайней мере, я так думала...
Она направилась к выходу из гостиной. Анатолий попытался взять её за руку, но она отдёрнула её.
— Ты даже сейчас не извинился, — тихо сказала Вера. — Только оправдываешься. Только выкручиваешься. Мне нужно... побыть одной. Подумать.
Хлопнула дверь спальни. Анатолий остался один в гостиной, глядя на разбросанные документы — свидетельства его двойной жизни длиной в год.
Шаг в неизвестность
Утро застало Веру с открытыми глазами. Она так и не сомкнула их за ночь, проведённую на узком диване в гостевой комнате. Мысли кружились, как осенние листья на ветру — бесконечные «почему» и «как дальше».
Когда стрелки часов показали семь, она поднялась. Прислушалась — из спальни не доносилось ни звука. Анатолий наверняка тоже не спал, но делал вид. Избегал разговора. Как всегда.
Вера прошла на кухню, поставила чайник. Привычные движения в привычном пространстве. Всё то же, но всё другое. Вчера рухнуло что-то важное, невидимое, но создававшее ощущение дома.
«Надо уйти, — мелькнула мысль. — Не навсегда, просто... передохнуть. Подумать».
Пока закипал чайник, она вернулась в гостевую, достала дорожную сумку из-под кровати. Стала методично собирать вещи — самое необходимое. Блузка, брюки, бельё, косметичка. Зубная щётка почему-то вызвала комок в горле — обычно они с Анатолием хранили щётки рядом, в одном стаканчике с нарисованными ромашками.
Звук открывающейся двери спальни заставил её замереть. Шаги Анатолия — тяжёлые, шаркающие.
— Вера? — он заглянул в гостевую. Взгляд сразу упал на раскрытую сумку. — Что ты делаешь?
— Уезжаю к Ларисе на пару дней, — ответила она, не поднимая глаз. — Мне нужно пространство, чтобы всё обдумать.
Анатолий шагнул в комнату.
— Куда уезжаешь? Зачем? Давай поговорим спокойно...
— Поздно для разговоров, Толя, — Вера наконец посмотрела ему в лицо. Он выглядел измученным — опухшие веки, щетина, растрёпанные волосы. — Ты год молчал. А сейчас мне нужно побыть одной.
— Но это глупо, — в его голосе появились умоляющие нотки. — Двадцать три года вместе! Из-за каких-то денег...
— Не из-за денег! — оборвала его Вера. — Из-за лжи.
Она защёлкнула сумку, выпрямилась. От ночи без сна кружилась голова, но решимость придавала сил.
— У Артёма скоро ребёнок будет, — Анатолий схватился за эту новость как за соломинку. — Твой внук, можно сказать...
— Он не мой внук, — тихо ответила Вера. — Как ты вчера напомнил, Артём — твоя семья. А мне ты даже рассказать не посчитал нужным.
Она обошла замешкавшегося мужа, направилась в прихожую. Анатолий шёл следом, продолжая говорить — всё те же оправдания, всё те же отговорки. Вера не слушала. Надела плащ, обулась, проверила сумочку — паспорт, кошелёк, телефон, ключи от маминой дачи.
— Когда вернёшься? — голос Анатолия дрогнул.
— Не знаю.
— Хотя бы позвонишь?
Вера помолчала, потом кивнула:
— Позвоню.
Она вышла на лестничную клетку. Анатолий стоял в дверях, растерянный, постаревший за одну ночь. На миг Вере захотелось вернуться, обнять его, сказать, что всё образуется...
Но нет. Она слишком хорошо его знала. Если остаться сейчас — значит, простить сразу, без последствий. А она не могла. Не сейчас.
— Береги себя, — сказала она и начала спускаться по лестнице.
Только в автобусе, глядя на проплывающие за окном улицы, Вера почувствовала, как внутри медленно развязывается тугой узел. Не то чтобы стало легче — скорее появилось пространство для дыхания. Она достала телефон, набрала номер подруги.
— Лариса? Это я. Прости за ранний звонок... Можно к тебе приехать на несколько дней?
От ответных слов подруги потеплело внутри.
— Спасибо, — прошептала Вера. — Я еду.
За окном показалось солнце — слабое, весеннее, но настоящее. Вера прикрыла глаза. Впервые за последние сутки она почувствовала проблеск надежды. Что бы ни случилось дальше, она справится. Сейчас ей нужно время и пространство. А там будет видно.
Знание — сила
Бизнес-центр «Меркурий» встретил Веру стеклянными дверями и строгой вывеской «Юридические консультации». Она помедлила у входа. Лариса буквально за шиворот тащила её сюда — «хватит рыдать на кухне, узнай свои права».
Кабинет номер 306 оказался маленьким и душным. Женщина за столом — полная, с короткой стрижкой и яркой помадой — смерила Веру оценивающим взглядом.
— Вера Александровна? Проходите. Я Марина Степановна.
Рукопожатие оказалось крепким. Вера неловко опустилась на потёртое кресло.
— Я никогда раньше... у юристов не была, — начала она, теребя ремешок сумки.
— Первый раз у всех бывает, — хмыкнула Марина Степановна, закидывая ногу на ногу. — Что стряслось-то? По телефону вы говорили про семейные дела.
Вера сглотнула ком в горле. Как рассказать чужому человеку о таком? Но деваться некуда.
— Мой муж снял все наши сбережения. Без моего ведома. Четыреста тридцать две тысячи... — её голос дрогнул. — Оказалось, ещё год назад.
— Так-так, — юрист застучала ярко-красными ногтями по столу. — А деньги откуда были? Зарплата ваша, его?
— Общие. Мои премии, его отпускные. Ещё наследство от тёти Клавы... Моей тёти.
— А документик на наследство имеется?
Вера кивнула, порылась в сумке, вытащила смятую копию свидетельства.
— На вас оформлено, хорошо... — Марина Степановна цокнула языком. — А муж на каком основании деньги снял? Доверенность была?
— Да. Мы счёт вместе открывали.
Юрист театрально вздохнула.
— В судебном порядке вернуть будет тяжело. В браке-то всё общее, и права у вас равные. Теоретически. А вот фактически... — она многозначительно подняла бровь. — Куда деньги делись, выяснили?
— Сыну отдал. От первого брака. На квартиру.
— Ага! — воскликнула Марина Степановна так громко, что Вера вздрогнула. — А вот это уже интереснее. Его сыну, не вашему. Тут можно зацепиться.
Она выдвинула скрипучий ящик стола, достала потрёпанный кодекс с множеством закладок.
— Варианта у вас два. Первый — разводиться и делить имущество. При этом учтём, что ваша доля в совместном имуществе была необоснованно уменьшена. У мужа машина есть? Дача?
Вера поморщилась. Мысль о разводе леденила внутренности. Двадцать три года — не шутка.
— Но мы же не обязательно должны разводиться? — почти шёпотом спросила она.
— Хм, — Марина Степановна шумно захлопнула кодекс. — Ну, можно и без развода... Попробовать брачный договор заключить. Задним числом, конечно, всё не вернёшь, но хоть на будущее подстрахуетесь.
Веру словно водой окатили. Неужели теперь придётся брачным договором отгораживаться от мужа? А как же доверие?
— А если просто поговорить с ним? — слабо предложила она. — Объяснить, что так нельзя...
Юрист смотрела на неё, как на наивную девочку.
— Милая моя, если б словами можно было что-то решить, юристы б с голоду померли, — она вдруг смягчилась. — Я понимаю, трудно... Но мужики — они такие. Сегодня сыну деньги отдал, завтра любовнице квартиру купит.
— У нас нет таких проблем! — возмутилась Вера, но тут же осеклась. Ещё неделю назад она была уверена, что у них и с деньгами проблем нет.
Марина Степановна понимающе кивнула.
— Знаешь что? — она неожиданно перешла на «ты». — Для начала попробуй поговорить. Но с позиции силы. Скажи, что проконсультировалась с юристом. Что знаешь свои права. И что в случае развода... — она подмигнула, — он рискует остаться без штанов.
Вера впервые за их разговор улыбнулась.
— Он бы испугался.
— То-то и оно! Но помни: твои деньги — на твоём счету, его — на его. Общий счёт — зло. Запомнила?
— Запомнила, — кивнула Вера.
Выйдя из душного кабинета, она глубоко вдохнула. В голове царил сумбур, но одну мысль Марина Степановна вбила ей в голову крепко: действовать нужно с позиции силы, а не слабости.
К автобусной остановке Вера шла, распрямив плечи. Что-то новое рождалось внутри — не злость, не обида, а спокойная решимость. Ей предстоял трудный разговор с Анатолием. Но теперь она хотя бы знала, что не бессильна.
Своя копейка
— Заявление на открытие вклада заполнили? — девушка за стойкой протянула руку.
Вера кивнула, передавая бумаги. Пока сотрудница банка изучала документы, она украдкой осмотрела себя в зеркальной панели. Новая стрижка, прямая спина, твёрдый взгляд. Даже костюм — её любимый синий — теперь сидел как-то иначе. Словно она выросла из прежней себя.
— Вера Александровна Соколова... — сотрудница защёлкала клавишами компьютера. — Какую сумму планируете внести на счёт?
— Девяносто семь тысяч, — ответила Вера.
Неделя выдалась бурной. После разговора с юристом она вернулась домой, к Анатолию. Тот встретил её с цветами и виноватым видом. Но Вера не смягчилась.
«Я знаю, что могу подать на развод и отсудить компенсацию за те деньги, что ты забрал без моего ведома, — сказала она тогда твёрдо. — Но я хочу попробовать по-другому».
Разговор длился до утра. Анатолий оправдывался, Вера настаивала на своём. В итоге они договорились: Анатолий пишет расписку, обещая вернуть деньги равными частями в течение трёх лет; с этого момента крупные траты обсуждаются обоими супругами; и главное — никакой лжи.
С утра Анатолий отправился в банк, снял часть денег со своего личного счёта — всё, что мог сейчас, — и передал Вере. Девяносто семь тысяч рублей. Первый платёж.
— Вот карта к счёту и договор, — голос сотрудницы вернул Веру к реальности. — Пароль для мобильного банка придёт по СМС. Доступ к счёту будете оформлять на кого-то ещё?
— Нет, — уверенно ответила Вера. — Только на меня.
Девушка кивнула с лёгкой улыбкой — словно одобряла её решение.
Выйдя из банка, Вера посмотрела на часы. До обеда с подругой оставалось полчаса. Она решила пройтись пешком — весенний воздух пьянил после душного помещения.
Солнце проглядывало сквозь облака, на клумбах распускались первые тюльпаны. Вера достала телефон, посмотрела на экран. Приложение банка уже показывало новый счёт: «Личный. 97 000 рублей».
Она замедлила шаг, разглядывая эти цифры. Деньги, над которыми только она имела власть. Не слишком много, но это только начало. Важнее было другое — чувство, растущее внутри. Не злорадство, не мстительное удовлетворение, а... спокойная уверенность.
— Вера! — окликнул знакомый голос.
Она обернулась. Лариса махала ей с летней веранды кафе.
— Я уже заказала твой любимый чай, — подруга поднялась навстречу, обняла её. — Ну, как всё прошло?
— Нормально, — Вера устроилась за столиком, расправила салфетку на коленях. — Счёт открыт. Первый взнос принят.
— А с Толиком как? — Лариса подалась вперёд, в глазах читалось неприкрытое любопытство. — Он всё ещё извиняется?
Вера пожала плечами.
— Каждый день. Звонит по пять раз, готовит ужины, даже в театр пригласил...
— И ты простила? — Лариса прищурилась.
— Не знаю, — честно призналась Вера. — Может быть, со временем. Но доверие... Его не восстановишь за неделю.
Официант принёс чай — ароматный, с чабрецом, как она любила.
— Знаешь, — продолжила Вера, помешивая ложечкой, — я столько лет жила для других. Для Толи, для его сына, для свекрови. Всегда спрашивала разрешения, всегда сомневалась. А сейчас... — она улыбнулась, — чувствую себя другим человеком.
Лариса фыркнула:
— Свободным, ты хочешь сказать?
— Не совсем, — Вера задумалась, подбирая слова. — Скорее... целым. Самодостаточным.
Она отпила глоток чая, наслаждаясь терпким вкусом.
— Я, конечно, вернусь домой. Нашу жизнь не перечеркнёшь из-за одной, пусть и большой, ошибки. Но теперь всё будет иначе.
Лариса кивнула с пониманием.
— Как думаешь, Толик правда всё осознал? Или просто испугался?
— Не знаю. Да и не так важно... — Вера неожиданно рассмеялась. — Главное, что я осознала.
Она достала телефон, ещё раз взглянула на цифры на экране. «Личный. 97 000 рублей».
Эти деньги были первым шагом к чему-то новому. К свободе выбора. К вере в себя, которую она, как оказалось, где-то потеряла за двадцать три года брака.
Но теперь Вера нашлась. И этого уже никто не смог бы у неё отнять.