— Мам, зачем тебе работа? Ты же на пенсии! — Паша застыл в прихожей с пакетом продуктов, будто она объявила о переезде в другую страну.
— Чтобы не ждать, когда ты соизволишь привезти мне продукты, — Нелли Михайловна скрестила руки на груди и посмотрела сыну прямо в глаза.
Он первым отвёл взгляд. Всегда так делал, сколько она помнила. В детстве не мог выдержать её строгий взгляд — пронизывающий, требовательный. Раньше она думала, что это от уважения. Теперь поняла — просто не хотел спорить. Легче было кивнуть, а потом сделать всё равно по-своему.
— Я всегда тебе всё привожу, — пробормотал он, разглядывая новые обои в коридоре. — Раз в неделю заезжаю, продукты оставляю. Что не так-то?
— Свобода, — ответила Нелли Михайловна. — И чувство собственного достоинства.
Паша посмотрел на часы — дорогие, подарок от начальства за успешный год. Нелли знала их стоимость. Месячная пенсия плюс коммуналка.
— Слушай, я спешу. Может вечером созвонимся? Или завтра?
Она знала этот приём наизусть. Разговор "потом" никогда не случался. Её мнение размывалось, терялось, становилось неважным.
— Нет, Паша, — твёрдо произнесла Нелли Михайловна. — Вечером у тебя найдутся дела. И завтра тоже. Я просто ставлю тебя в известность. Устроилась администратором в салон красоты. Три дня в неделю, с одиннадцати до шести.
— Что за ерунда? — Паша оторвался наконец от разглядывания своих часов. — Тебе шестьдесят лет! Какой ещё салон? Какой администратор? Мне вон на работе новую программу поставили, так я неделю разбирался! А ты в компьютерах вообще не понимешь! А давление твоё? Ты же через день с этими таблетками возишься!
— А лежу я целыми днями, потому что просыпаюсь и чувствую бессмысленность, — Нелли Михайловна сделала шаг назад. — И там нет никаких сложных программ. Обычная запись клиентов. Меня обещали всему научить.
— Мама, — Паша потянулся к ней, но она отстранилась. — Я просто беспокоюсь. Это же глупости какие-то. Тебе не нужно работать!
— Не нужно. Это тебе не нужно, чтобы я работала. Так удобнее — мать сидит дома, никуда не рыпается, ждёт, когда драгоценный сын снизойдёт до визита.
— Вопрос закрыт, — она махнула рукой. — Я сказала не для того, чтобы спросить разрешения. А чтобы сообщить. В первый день меня встретит хозяйка салона, покажет и расскажет. Кстати, у неё тоже взрослые дети и тоже были против.
Паша вздохнул, посмотрел на часы и направился к выходу.
— Рая знает? — спросил у двери.
— Узнает, когда позвонит. В отличие от тебя, она звонит раз в две недели, а не раз в два месяца.
— Я звоню! — возмутился Паша.
— Ты пишешь. «Мам, как дела, всё нормально?» И даже не ждёшь ответа.
Паша покачал головой и вышел, не попрощавшись. Нелли Михайловна медленно опустилась на диванчик в прихожей. Сердце стучало быстро, но ровно. Она справилась. Первый шаг сделан.
На следующее утро Нелли шла по улице, ощущая себя немного самозванкой. На ней было не привычное домашнее — растянутая футболка и старые брюки, а тёмно-синее платье с кардиганом, которые годами висели в шкафу без дела.
Вчера она долго сражалась с феном, пытаясь уложить волосы, как когда-то показывала соседка. И сейчас шла не привычной медленной походкой, а почти молодым шагом, будто опаздывала на важную встречу.
«Салон красоты «Дивная»», — гласила скромная вывеска над входом. Нелли набрала полную грудь воздуха и потянула дверь. Внутри ее ждало что-то новое.
— А, вот и вы! Наконец-то! — навстречу поднялась женщина с ярко-рыжими волосами, на вид моложе Нелли лет на десять. — Нелли Михайловна, верно? Я Марина, мы вчера созванивались. Давайте я вам всё тут покажу.
Салон оказался маленьким, всего три мастера и маникюрный стол в углу. Уютный, с бежевыми стенами и мягким светом. Нелли Михайловна почувствовала, как отпускает напряжение.
— Вот здесь будет ваше место, — Марина показала на стойку администратора. — С утра нужно включить компьютер, проверить записи на день. Программа очень простая, я вам сейчас всё объясню.
Два часа пролетели незаметно. Нелли увлечённо вникала в работу, записывала важные моменты в блокнот, который предусмотрительно взяла с собой. Оказалось, что она схватывает всё на лету.
— Вы прямо находка! — восхищённо сказала Марина к концу инструктажа. — Я думала, придётся день-два посидеть с вами, а вы уже сами справляетесь.
Нелли Михайловна улыбнулась. Давно её никто не хвалил вот так, искренне, без снисхождения. Последний звонок на сегодня был принят, последний клиент записан. Первый рабочий день подходил к концу.
— Как добираться будете? — спросила Марина, закрывая салон. — Может, вызвать такси?
— Нет, спасибо, я на автобусе. Тут недалеко.
— Тогда до среды. И не переживайте, всё у вас получится.
Нелли Михайловна шла домой в сумерках, радуясь прохладному вечернему воздуху. Ноги гудели, спина немного ныла, но на душе было легко. Сегодня она сделала что-то важное. Не для детей, не для внуков. Для себя.
Телефон зазвонил, когда она подходила к подъезду. На экране высветилось «Рая».
— Мама! — раздался взволнованный голос дочери. — Мне Паша звонил! Ты с ума сошла? Какая работа в твоём возрасте?
Нелли Михайловна вздохнула. Второй раунд начинался.
— Это просто блажь какая-то, — Рая расхаживала по кухне, размахивая руками. — Ты сама говорила, что давление скачет, что спина болит. А теперь решила на работу устроиться? В салон красоты?
***
Нелли Михайловна спокойно помешивала суп. Дочь примчалась на следующий день, бросив все дела. Примчалась, чтобы отговорить. Переубедить. Вернуть в рамки послушной бабушки, которая сидит дома и ждёт внуков в гости.
— Давление скачет от безделья, — ответила Нелли. — А спина болит от лежания. Врач говорил, что мне нужно больше двигаться.
— Так двигайся! В парке гуляй! На фитнес для пенсионеров запишись!
— Я решила двигаться по-другому.
Рая плюхнулась на стул и уставилась на мать.
— Мам, ну хоть финансы-то нормальные? Мы с Пашей помогаем, ты ни в чём не нуждаешься.
Нелли выключила газ и повернулась к дочери.
— Я нуждаюсь в самоуважении, — сказала она тихо. — А оно не купишь за деньги, которые вы мне иногда подбрасываете.
ВЗГЛЯД ДОЧЕРИ СТАЛ КОЛЮЧИМ. ОНА ВСЕГДА ЗЛИЛАСЬ, КОГДА ЕЙ УКАЗЫВАЛИ НА НЕДОСТАТКИ.
— Значит, наша помощь — это «подбрасывание»? Мы, значит, плохие дети? Неблагодарная ты, мама. Мы стараемся, как можем.
— Вы взрослые люди со своими семьями, — Нелли Михайловна начала расставлять тарелки. — И я вам благодарна за помощь. Но я не хочу быть обузой.
— Обузой? — Рая вскинула брови. — Кто сказал, что ты обуза?
— Никто не сказал. Я так чувствую. Каждый раз, когда приходится просить вас о помощи. Каждый раз, когда ты привозишь продукты и смотришь на часы. Каждый раз, когда Паша перечисляет деньги и пишет «купи себе что-нибудь», хотя я трачу их на лекарства.
— Мам, — Рая смягчилась. — Мы просто занятые. У всех работа, дети...
— Поэтому я решила тоже стать занятой, — улыбнулась Нелли Михайловна. — Чтобы понимать вас лучше.
Рая фыркнула и покачала головой.
— И сколько платят в этом салоне?
— Немного. Но мне хватит и на лекарства, и на продукты. А ещё там скидка на услуги для сотрудников.
— Только не говори, что собралась краситься и стричься, — Рая закатила глаза.
— Почему нет? — Нелли Михайловна пожала плечами. — Мне всего шестьдесят, не девяносто.
Они поужинали почти мирно. Рая старалась не возвращаться к теме работы, говорила о детях, о муже, о планах на отпуск. Нелли Михайловна слушала, кивала, задавала вопросы. Как всегда. Но что-то изменилось. Она больше не чувствовала себя просто слушателем, зрителем чужой жизни. У неё появилась своя.
— Я поеду, — сказала Рая, посмотрев на часы. — Дети из кружка скоро вернутся. Подумай ещё раз, мама. Эта затея... она не стоит твоих сил.
— Я уже подумала, — Нелли Михайловна проводила дочь до двери. — Спасибо за заботу. Но решение принято.
Рая ушла, недовольно качая головой. Нелли закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Второй раунд выдержан. Впереди ещё много споров, но первые победы уже одержаны.
***
Прошло три недели. Нелли Михайловна втянулась в новый ритм жизни. Понедельник, среда, пятница — работа в салоне. Остальные дни — домашние дела, отдых, встречи с подругами. Она стала меньше думать о давлении, о болях в спине, о возрасте. Работа отвлекала от хандры, давала новые впечатления, новые знакомства.
Клиенты её любили. Нелли Михайловна была вежлива, внимательна, помнила имена постоянных посетителей и их предпочтения. Марина не могла нарадоваться на нового администратора.
— Вы прямо палочка-выручалочка, — говорила она. — С вами и клиенты довольны, и девочки-мастера спокойны.
В этот вечер Нелли Михайловна возвращалась домой в приподнятом настроении. Марина похвалила её новую причёску — лёгкое каре вместо привычного пучка на затылке. Молоденькая мастер Алёна сделала ей маникюр со скидкой. На завтра была запланирована встреча с подругой Зинаидой — нужно было похвастаться переменами.
Дверь своей квартиры она открыла, всё ещё улыбаясь. И замерла на пороге. В прихожей стояли туфли Паши и детские кроссовки — значит, приехал с сыном. Из кухни доносились голоса.
— Бабушка! — навстречу ей выбежал двенадцатилетний Антон. — А мы тебя ждём! Папа пиццу заказал!
— Привет, родной, — Нелли Михайловна обняла внука. — Какой сюрприз! Почему не предупредили?
— Спонтанно получилось, — Паша вышел из кухни, держа в руках чашку. — Решили заехать. А ты где была?
— На работе, — она прошла в кухню, разглядывая коробки с пиццей. — Сегодня пятница, я работаю.
— А-а-а, — протянул сын. — Ты всё ещё играешь в эту игру?
— Антошка, — Нелли Михайловна повернулась к внуку. — Возьми пульт, посмотри что-нибудь интересное. Нам с папой нужно поговорить.
Антон, почувствовав напряжение, быстро схватил кусок пиццы и ретировался в гостиную. Нелли Михайловна села напротив сына.
— Это не игра, Паша. Это моя работа. И мне нравится.
— Хорошо-хорошо, — он поднял руки в примирительном жесте. — Не будем спорить. Просто не ожидал, что ты так серьёзно это всё воспримешь. Думал, поиграешь пару недель и бросишь.
— Я взрослая женщина, а не ребёнок, чтобы играть, — Нелли Михайловна почувствовала, как закипает внутри. — И работу я не брошу. Она мне нужна.
Паша вздохнул и отломил кусок пиццы.
— Ладно. Дело твоё. Только не жалуйся потом, что устаёшь, что давление скачет.
— Не буду, — она налила себе чаю. — Кстати, давление в норме уже две недели. Врач говорит, что физическая активность мне на пользу.
Они поужинали втроём, обсуждая школьные дела Антона. Нелли старалась не показывать раздражения. В конце концов, сын приехал, внука привёз. Это уже хорошо.
— Оставайтесь ночевать, — предложила она, когда часы показали десять. — Уже поздно.
— Не можем, — Паша начал собираться. — У Антона завтра соревнования, рано вставать. Кстати, мам, ты не могла бы отпроситься с работы в среду? Нам с Ольгой нужно к её родителям съездить, а Антона не с кем оставить. На полдня всего.
Вот оно. Теперь понятно, зачем приезжали. Нужна бабушка-сиделка.
— Нет, Паша, не могу, — она старалась говорить мягко. — У меня рабочий день.
— Да ладно тебе! — сын нахмурился. — Что там за работа такая важная? Позвони, скажи, что нужно с внуком посидеть.
— Не могу, — повторила Нелли Михайловна. — У нас строгий график, я не могу подвести коллег.
— Мама! — в голосе Паши появились раздражённые нотки. — Ты серьёзно? Внук важнее какого-то салона!
— Почему я должна выбирать? — она скрестила руки на груди. — Почему нельзя уважать мои обязательства?
— Какие обязательства? Три дня в неделю поболтать с клиентами? Это блажь, а не работа!
— Пап, ну что ты завёлся? — Антон выглянул из комнаты. — Я сам могу посидеть, мне не пять лет.
— Тебе двенадцать, и одного я тебя не оставлю, — отрезал Паша. — Так, мама, давай без этих капризов. В среду ты сидишь с внуком. Я заеду в девять, заберу в два. Всё.
Нелли Михайловна почувствовала, как внутри всё сжимается. Старые привычки, старые роли. Сын командует, мать подчиняется. Раньше так и было. Но не теперь.
— Нет, — сказала она твёрдо. — Я не могу. И это не обсуждается.
Паша замер с курткой в руках.
— Что значит «нет»?
— То и значит. У меня работа. Я не могу отпроситься. Найди другой вариант.
— Какой ещё вариант? — он повысил голос. — Что за ерунда? Ты пенсионерка, сидишь дома. Какая разница, где сидеть — дома или в этом салоне?
— ОГРОМНАЯ РАЗНИЦА! — Нелли Михайловна тоже начала говорить громче. — Там я работаю! Получаю деньги! Общаюсь с людьми! А не просто сижу!
— Тебе не нужны эти деньги! — Паша швырнул куртку на диван. — Мы с Раей помогаем! Всегда привозим продукты, лекарства! Деньги даём!
— И считаете, что это даёт вам право распоряжаться моим временем? — Нелли сжала кулаки. — Я вам благодарна за помощь. Но я не ваша собственность!
Антон тихонько прошмыгнул в прихожую и начал надевать кроссовки. Он ненавидел ссоры.
— Собственность? — Паша покрутил пальцем у виска. — Ты бредишь. Мы твои дети. Мы заботимся. А ты ведёшь себя как избалованная девочка!
— А вы ведёте себя так, будто я уже не в своём уме и не могу принимать решения! — Нелли Михайловна чувствовала, как дрожат губы. — Будто я должна сидеть тихо в уголке и ждать, когда меня позовут! Посидеть с внуком, купить продукты, забрать из школы!
— А что в этом плохого? — не понимал Паша. — Ты на пенсии. У тебя есть время.
— У меня есть жизнь! — выкрикнула Нелли Михайловна. — Своя собственная жизнь! И я имею право ею распоряжаться!
Паша покачал головой и взял куртку.
— Пойдём, Антон. Бабушка сегодня не в настроении.
— Бабушка прекрасно себя чувствует, — Нелли Михайловна старалась говорить спокойнее. — Просто я больше не буду прыгать по вашей указке. У меня есть работа. Есть обязательства. И есть уважение к себе.
— Что изменилось за эти три недели? — Паша смотрел на неё с недоумением. — Откуда этот бунт?
— Изменилась я, — тихо ответила Нелли Михайловна. — Поняла, что могу быть не только мамой и бабушкой. Могу быть просто собой. Нелли. Женщиной шестидесяти лет, которая хочет жить, а не доживать.
Она подошла к внуку и обняла его.
— Прости, что мы с папой поссорились. Я люблю тебя. И обязательно приеду в гости на выходных. Обещаю.
Антон кивнул и обнял бабушку в ответ.
— А ты правда работаешь в салоне красоты? — шепнул он ей на ухо.
— Правда, — она улыбнулась. — Приходи как-нибудь, покажу.
Паша натянул куртку и открыл дверь.
— Знаешь что, мам? Делай что хочешь. Только потом не жалуйся, что мы не приезжаем, не помогаем. Нельзя усидеть на двух стульях.
— Я и не собираюсь, — Нелли Михайловна распрямила плечи. — Я выбрала свой стул. И он мне нравится.
***
Дверь закрылась. Нелли медленно опустилась на диван в прихожей. Руки дрожали, сердце колотилось. Но она не жалела ни о едином слове. Всё, что копилось годами, наконец вырвалось наружу.
Телефон пискнул — пришло сообщение от Раи: «Мама, что происходит? Мне Паша звонил, говорит, ты совсем с ума сошла!».
Нелли Михайловна не стала отвечать. Завтра. Всё завтра. А сейчас нужно выпить чаю с мятой и лечь спать. Завтра будет новый день её новой жизни.
***
Утро выдалось солнечным. Нелли Михайловна проснулась раньше обычного, чувствуя странную лёгкость. Вчерашняя ссора с сыном, которая должна была выбить из колеи, почему-то принесла облегчение. Как будто лопнул нарыв, который долго болел и мешал жить.
Она сделала завтрак, выпила кофе и села на балконе с книгой. Последние месяцы перед устройством на работу она почти не читала — глаза быстро уставали, мысли разбегались. А теперь, получив новый заряд энергии, снова вернулась к любимому занятию.
Телефон зазвонил около десяти. Рая.
— Доброе утро, — как можно спокойнее сказала Нелли Михайловна.
— Какое оно доброе? — голос дочери звучал раздражённо. — Ты вчера устроила Паше скандал?
— Не я начала этот разговор, — Нелли закрыла книгу. — И не я повышала голос первой.
— Но ты отказалась посидеть с внуком! Ты представляешь, как это выглядит? Родная бабушка не хочет провести время с ребёнком!
— Я не отказывалась, — терпеливо объяснила Нелли Михайловна. — Я сказала, что не могу в среду, потому что у меня рабочий день. Предложила любой другой вариант — вторник, четверг, выходные. Но Паша решил, что его планы важнее моих обязательств.
— Да какие у тебя обязательства? — Рая почти кричала. — Ты на рецепшене сидишь! Это не театр, это крошечный салон! Позвони, скажи, что заболела!
— И подведу коллектив, — Нелли Михайловна вздохнула. — Рая, я пыталась объяснить Паше, теперь объясняю тебе. Я ценю свою работу. Она мне нравится. Она даёт мне не только деньги, но и смысл, общение, уважение. И я не собираюсь её бросать из-за ваших капризов.
— Капризов? — возмутилась Рая. — По-твоему, просьба помочь с внуком — это каприз?
— Нет. Но требование сделать это именно в тот день, когда у меня работа — каприз. И неуважение.
В трубке повисла тишина. Нелли слышала, как дочь тяжело дышит.
— Я не понимаю, что случилось, — наконец сказала Рая. — Ты всегда была другой. Мягкой. Уступчивой. Всегда ставила семью на первое место.
— И где я теперь? — тихо спросила Нелли Михайловна. — Одна в четырёх стенах. Дети выросли, разъехались. Мужа уже давно нет, пять лет как. А я осталась. И поняла, что всю жизнь жила для других. Для тебя. Для Паши. Для отца. А кто жил для меня? Никто. И я сама — тоже нет.
— Мам...
— Дай договорить. Я люблю вас. Очень. Но я больше не буду жертвовать собой ради вашего комфорта. Я буду работать. Общаться с людьми. Ходить куда захочу и когда захочу. И вы либо примете это, либо... не примете. Решать вам.
Рая молчала несколько секунд.
— Ты изменилась, — наконец сказала она. — И я не знаю, хорошо это или плохо.
— Я стала собой, — улыбнулась Нелли Михайловна. — Впервые за долгие годы.
— Ладно, — Рая вздохнула. — Я поговорю с Пашей. Думаю, он найдёт, с кем оставить Антона. И... прости, если мы были... ну, не очень внимательны.
— Спасибо, — Нелли Михайловна почувствовала, как теплеют глаза. — Я люблю вас. Просто мне нужно немного пространства.
— Я понимаю, — в голосе Раи слышалась неуверенность. — Ладно, поговорим позже. Береги себя.
После разговора Нелли почувствовала странное облегчение. Впервые за долгие годы она высказала то, что действительно думала, не боясь обидеть, расстроить, вызвать недовольство. И мир не рухнул. Небо не упало на землю. Просто что-то изменилось — внутри и снаружи.
***
Прошло два месяца. Нелли Михайловна сидела за стойкой администратора и просматривала записи на следующую неделю. Салон преобразился — после небольшого ремонта стало ещё уютнее, появился новый мастер, клиентов прибавилось.
— Нелли Михайловна, — позвала Марина. — Тут к вам пришли.
В дверях стояли Паша и Антон. Сын смущённо улыбался, держа в руках коробку конфет, а внук сиял от восторга, разглядывая салон.
— Ого, бабушка! У тебя тут так классно! — выпалил мальчик, подбегая к стойке. — А ты и правда тут работаешь!
— Работаю, — улыбнулась Нелли Михайловна, обнимая внука. — Рада вас видеть. Что-то случилось?
— Ничего, — Паша подошёл ближе. — Просто решили заехать. Посмотреть, как ты устроилась. Может, пообедаем вместе? Если ты можешь...
— Могу, — кивнула она. — У меня обед через пятнадцать минут.
Они пообедали в небольшом кафе напротив салона. Антон с восторгом рассказывал о школе, о друзьях, о новом велосипеде. Паша больше молчал, но время от времени бросал на мать внимательные взгляды.
После обеда они проводили её обратно к салону.
— Рая хочет в воскресенье к тебе заехать, — сказал Паша на прощание. — С детьми. Если ты не против.
— Буду рада, — Нелли обняла сына. — И... спасибо, что зашли.
— Мы ещё придём! — заявил Антон. — Я хочу посмотреть, как ты работаешь!
Вернувшись на рабочее место, Нелли Михайловна поймала на себе любопытный взгляд Марины.
— Сын с внуком? — спросила та. — Красивые.
— Да, — кивнула Нелли.
***
Вечером она сидела с чашкой чая. На душе было спокойно и светло. Телефон пискнул — пришло сообщение от Раи: «Мам, мы правда приедем в воскресенье. Дети соскучились. И я тоже. Люблю тебя».
Нелли улыбнулась и отправила короткое «Жду вас. Я тоже вас люблю».
За прошедшие месяцы многое изменилось. Она по-прежнему была мамой и бабушкой. Но теперь она стала ещё и просто Нелли Михайловной — человеком с собственными интересами, работой, желаниями. Той, что не растворяется полностью в чужих нуждах.
Неожиданно для себя самой в шестьдесят лет она обрела то, что многие находят гораздо раньше — смелость жить по своим правилам. Равновесие между семьёй и собой. Между "надо" и "хочу".
Возможно, в этом и заключалась её настоящая, тихая победа.
Популярный рассказ на канале
Радуюсь каждому, кто подписался на мой канал "Радость и слезы"! Спасибо, что вы со мной!