На следующий день Ольга, как и обещала, привезла Гектора обратно, в клуб. Слава богу, для пса все обошлось без последствий. «Мальчики» их дружно встречали, радовались и наперебой предлагали собаке самые разные вкусности. Начиная от погрызушек в виде бычьего корня и заканчивая кусками говяжьей вырезки. Попадались в этом гастрономическом безобразии-празднике для собачьей души и консервы в виде паштетов с отметкой «для чувствительного пищеварения». Вот их Ольга и разрешила дать Гектору. А все остальное велела поровну разделить между остальными собаками. На недоуменные вопросы «почему?» ответила просто:
— Ребята, вы что, в самом деле верите, что если он все это сожрет, то ему будет хорошо? Нет, не спорю, в какой-то момент ему будет хорошо. Когда будет есть. А потом ему будет плохо. Поскольку это для него одного много. Даже на два дня много. А я, увольте, не хочу промывать ему желудок или давать слабительное. Так что не спорьте, делайте, как я сказала.
Спорить не стали. Скормили Гектору паштет, остальное поделили между другими собаками. Все были счастливы по уши, и Гектор, в том числе. Он, пожалуй, в особенности. Что его снова вернули на его привычное место. Где все знакомо и понятно. А не оставили в клинике, уж больно там ему не понравилось.
Проверив всех собак, Ольга засобиралась домой. Бориса в клубе опять не было, так что вопрос с забором переносился на неопределенное время.
Игната, слава богу, тоже не было. Как ей пояснили, он тут больше и не появится. Если дорожит целостностью своих конечностей. Не, не, не, специально его калечить никто не собирается. Но оно ведь как обычно бывает — чисто случайно: то грабли не в том месте лежат, а он о них споткнется, болезный. То угол здания не заметит и ударится. И так — пять раз подряд. Что взять с убогого.
В следующие три дня с Борисом встретиться так и не получилось: не было его в клубе, когда Ольга приезжала. И ситуация с забором, точнее, с его отсутствием начала всерьез беспокоить Ольгу.
Да, собаки вроде как под присмотром, их кормят, за ними приглядывают, у них есть, где укрыться от непогоды. Куда и к кому прибежать за помощью. Но…, при этом они могут шастать где угодно. Хоть за десять-пятнадцать километров убежать, а потом вернуться. Они же не на цепях сидят.
Впрочем, на цепи садить их никто и не планировал.
Ольга и так, и сяк вертела в голове ситуацию с собаками и выхода, окромя забора, пока не находила. Как-то спокойней ей будет, когда вокруг территории будет забор. А гулять… — ну, что, гулять, значит, на поводках будут. Выводили же их так на прогулки пока они после операций по стерилизации/кастрации были. Так что к поводкам все приучены. И собаки, и «мальчики». В смысле — это же «мальчики» выводили гулять собак, не она.
Тут еще и Владимир очень интересной информацией с ней поделился. Оказывается, Игнат собак травануть решил из-за неё. Решил, если собак не будет, то и она в клуб ездить не будет. И у него самого руки тогда будут развязаны: ведь Бориса Ольга только в клубе и видит, больше нигде с ним не встречается и не пересекается.
— А он прямо всё так тебе и рассказал? — душу распахнул, наизнанку вывернул и всем поделился? Что-то слабо верится.
— Да не. Ты же знаешь Ярослава?
— Ну…
— А то, что он актер, знаешь?
— А он что, правда, актер?
— Правда, правда. Так вот, Ярику кого-либо изобразить, как два пальца об асфальт. Мы тут последили немного за Игнатом, он в городе, рядом с гостиницей, в которой остановился, очень много времени в баре проводит. Горе свое топит и о жизни думает.
— ?
— Ну, это он сам так Ярославу сказал, когда сокровенным делился.
— Что-то я не поняла, а с чего он с Ярославом решил сокровенным-то делиться?
— Ну… Ярослав к нему в баре подсел, сделал вид, что за кого-то другого принял, потом вроде как понял, что обознался, слово за слово — через десять минут они уже лучшими друзьями были. Ярик и вывел Игната на разговор. Знай ему подливает, а сам только делает вид, что пьет. Вот, Игнат наболевшим и поделился. Что никто его не понимает, и только «ты, Ярослав, друг, меня понимаешь». А Ярик даже разговор их весь на диктофон записал. Могу дать послушать.
— Не, не надо, спасибо, на слово верю.
А Бориса снова в клубе не было. Ну, не вылавливать его же в самом деле? Нет, так-то можно и по телефону позвонить, номер-то сохранился, но что-то не хотелось Ольге звонить ему. Он ей не звонит, почему она должна? Так-то она понимала, что это её нежелание, каприз, даже можно сказать , связано чисто с их личными отношениями — он не пойми на что обиделся, она обиделась, что он обиделся, вовремя не разобрались и… И собаки тут вовсе ни при чем. Но звонить ему все равно не хотелось.
Вечером, вернувшись домой и погуляв с Найдой, Ольга села и стала обдумывать проблему со всех сторон. Вроде как она обещание, данное Инге Марковне, выполнила: стая стерилизована? — стерилизована. Появление щенков уже никому не грозит. К тому же большинство собак уже пристроено. Можно сказать ариведерчи, помахать всем ручкой и в клубе больше не появляться. Она же выполнила обещание! Вот только…
Только привыкла она к собакам. Прикипела к ним. И искренне за них переживала. Поэтому и не могла махнуть рукой. А вдруг с ними что-то случится? А её рядом не будет… Но и всех к себе же не возьмешь. Да и нет у неё условий, чтобы такое количество собак себе взять. Не в частном доме ведь живет.
В расстройстве уселась на диван. Найда тут же пристроилась рядом — хозяйка ведь чем-то расстроена, надо успокоить, чтобы хорошее настроение вернулось.
Ольга обняла собаку, зарылась пальцами в её густую шерсть и стала делиться своим сокровенным. Что давно в подсознание крутилось, но, как-то отдельными мыслями, неоформленными в целое. А тут, видимо, оформилось и запросило выхода наружу. Ну и что, что с собакой решила мыслями поделиться, та, хоть ответить и не может, зато все-все понимает.
— Найда, вот скажи мне, ты же умная собака, что делать? Мне что, всю жизнь так и мотаться туда?
— Гав!
— Каждый день? А как же отпуск, личная жизнь, в конце концов?
— Гав, гав!
— У меня же могут быть какие-то свои дела? А если я заболею? А если не смогу?
— Ууууу…
— Вот-вот. Не, я, конечно, понимаю, что я не красавица, и внешность у меня не модельная. Но, вроде и не уродина, достаточно симпатичная. И молодая еще. Я же семью хочу, детей.
— Аврв!
— Конечно, ты — моя семья, даже не переживай. Но я-то большего хочу, понимаешь?
— Аврв.
— А теперь, получается, я как привязанная к этому клубу… Господи! Был бы это приют, так все проще: ты в отпуск уехал или заболел, так есть другие, есть, кто заменит. А тут… Как чемодан без ручки. Не, не, не переживай, это я не про собак. Это я в целом. Что делать-то, Найда, будем?
Через две чашки чая и час переживаний и разговоров с Найдой у Ольги родилась шикарная идея: собак надо всех пристроить! Ага, ага. Собаки будут все пристроены, и ей переживать не надо будет. И в клуб не надо будет мотаться. И сможет она тогда с чистой душой и спокойной совестью сказать всем ариведерчи и помахать ручкой.
Этими мыслями, на счет пристройства собак, Ольга и поделилась с «мальчиками» на следующий день.
Продолжение — «Бабка на мотоцикле. На пороге перемен. Где-то рядом с весной» — см. ссылку ниже: